НеТемный 8

Глава 12

Ух, смердящий свет!

Мне опять приходилось буквально привыкать к этому телу. Слишком быстрый рост, из-за чего все мои прошлые тренировки сошли на нет, да ещё стихия воздуха буквально вмешивалась во всё, что я колдовал.

Даже обычный огонёк на ладони, и тот получался мощнее в несколько раз — я случайно опалил самому себе брови, отчего даже следивший за мной Кенна не сдержал смешок.

Попробовал приподнять его над головой… И получил огненный вихрь, добавивший пекла в этом и так не холодном месте, да ещё и подлетел он гораздо выше. При этом нельзя было отпускать из воображаемой клетки чакры и контуры, которым нельзя было дать излучать.

— Воздух? — прошептал я, догадавшись, что является причиной такой нестабильности, — Ну точно, воздух!

Дело не только в возросшей силе. Воздух, который спёкся с источником огня, непроизвольно усиливал его. Всё равно что меха, поддувающие в кузнечную печь.

Теперь мне ещё и с новой стихией разбираться… Какая ирония — до этого я наоборот пытался их как-то совместить, чтобы добиться лучших результатов. А теперь мне приходилось разъединять их, и это оказалось гораздо труднее.

Запускаю огонёк на руке. Тот самый, слабенький, но яркий, который служит лишь для освещения. Теперь в заклинании есть и воздушная стихия, поэтому либо огонёк следует делать слабее, либо нащупать токи новой стихии.

Хорошо. Зачем отказываться от дармовой силы? Поэтому делаю огонёк слабее… Уже был поздний вечер, и можно было увидеть, что с яркостью огонька опять надо работать.

Ну, допустим… Теперь поднять его над головой? Да куда ты, сожри тебя Бездна⁈ Слишком высоко!

— И тут воздух! — вырвалось у меня.

Огонёк стал легче, да ещё при мысленном приказе подняться ему помогает воздух. Он и поднимает его выше, да ещё поддувает, разжигая! Да расщелину мне в душу!

У меня ушло около часа, прежде чем я заново… вот позорище… освоил простейший освещающий огонёк. Я силён. Я слишком силён. Да я неимоверно мощный!

И из-за этого все проблемы… Ну, в том смысле, что у меня нету недель и месяцев на освоение новой силы.

Так, нытьё в сторону!

Я, не тратя время на мысленное самобичевание, просто начал отрабатывать упражнение, благо сил оно практически никаких не требовало.

Огонёк, подъём, следование за мной… Когда начинаю шагать, концентрация сбивается, и приходится тратить больше усилий.

Ещё раз… И ещё. Ещё.

Десять.

Двадцать раз…

Я открыл глаза и протёр их от щиплющего пота. Дышал я как загнанный медоёж, и удивился, когда подошедшая молодая бросска, мило улыбнувшись, протянула мне деревянный кубок с водой.

Мне показалось, что прохладная вода, хлынувшая в горло, была высшей наградой за все усилия, что я сжёг в этой борьбе с самим собой.

— Странно, — сказал Кенна, когда бросска, покачивая бёдрами, ушла, — Сначала ты показал великую магию, но с каждым разом она всё слабее и слабее.

Это было для меня самой настоящей похвалой…

— Я думал, что маг должен быть сильнее с каждым разом, — добавил Кенна.

— Ты владеешь копьём?

— Конечно…

— Можешь пробить противника в доспехе?

— Зависит от доспеха, — поморщился Кенна, — Но лучевийские нагрудники легко… Лучевийцы не смыслят в металле.

— А теперь представь, что тебе надо этим же копьём убить скорпиона на голой груди той красавицы. Из той же стойки, с того же расстояния, держа оружие за кончик древка.

Я кивнул вслед ушедшей бросске, и Кенна задумался.

— Удар тот же — и скорость, и мощь, — ведь нельзя дать скорпиону ужалить. Но и поранить девушку тоже нельзя.

— Кажется, я понял… Кхм… Получается, ты тренируешь сейчас точность?

— Вроде того…

— Это отличается от тренировок наших стражей. Ты ведь знаешь, что бросский огонь распаляет ярость?

Я кивнул. Ещё бросский огонь неплохо так жёг Тьму, но мне хотелось послушать именно рассуждения Кенны о природе их крови. Мой сопровождающий охотно рассказал, как их стражи тренируются.

— Воины учатся себя ярить. Ярость поджигает кровь, а потом она, в свою очередь, увеличивает ярость, превращаясь в чистую силу. В таком состоянии бросский воин непобедим.

Кенна говорил с гордостью, показывая боевые удары. Оружия при нём не было, и из его движений я понял, что он имитирует удары боевой секирой, с которыми встречали нас стражи.

Двусторонний топор на длинной рукояти — оружие воистину страшное. Кенна кружился и кружился, подсекая невидимого противника, отрубая ему голову, а в конце рубящим ударом рассекая надвое… И в завершение всей связки, когда ярость его ударов, казалось бы, достигла апогея, он выкинул руку в сторону манекенов за моей спиной.

От него не изошла огненная волна, нет… Может, поэтому я и не активировал «огненное яйцо», потому что не ощутил привычной мне магии. Но меня накрыло волной страха, который я легко подавил, а вот манекены за моей спиной неожиданно вспыхнули, да ещё бушующий огонь затрепыхался так, будто от Кенны дул ураганный ветер.

Длилось это пару секунд, но вот бросс убрал ладонь, встав в стойку завершения боя — приложив одну руку к груди, а другую, сжав в кулаке и вытянув вниз, он с уважением кивнул воображаемому противнику.

По его виду было видно, что он достиг небывалой концентрации, и что на самом деле это очень опытный воин.

И всё же я был поражён — впервые я увидел чистую магию бросской крови. От Кенны не было излучения, свойственного тем, кто владеет стихией огня, чувствовалось только давление на мою ауру своей яростью.

— Так ты тоже страж?

— Бывший, — усмехнулся Кенна, — Впрочем, бывших стражей не бывает… Сейчас я служу Матери, потому что ей требуется защита.

Я обернулся, оценивая расстояние между Кенной и каменными менекенами. Они уже почти потухли, лишь редкие язычки пламени облизывали оплавленные края.

Но как? Я стоял между Кенной и его целью, но меня не задело. Я не воспламенился, лишь почуял тот необычный страх. Это было какое-то совсем другое мастерство, открывающее новые возможности.

И, естественно, увидев новое заклинание, мне захотелось его повторить. Я почуял знакомый зуд, который заставлял Всеволода учить всё, что было ему непонятно и неподвластно.

— Мать сказала тебе показать это мне? — спросил я, кое о чём догадавшись.

— Да, конечно. Дальше ты будешь бороться уже не только сам за себя.

— Ну, знаете, — возмутился я, — Как-то уже надоело быть орудием в чьих-то руках.

— А разве мы тебя о чём-то просим?

Вопрос Кенны застал меня врасплох. Я только хмыкнул, поняв, что он прав.

Мне надо отправляться вслед за Лукой, и это лишь моё желание. Мне надо найти Дайю, и это лишь моё желание.

А вот поход в храм лиственников, кажется, смахивает на цель, поставленную высшими силами. При этом все боги куда-то исчезли, а то до этого в очередь выстроились, лишь бы намекнуть мне, куда двигать дальше. Да и броссы пока к Вечному Древу безразличны.

Так что сейчас я и вправду более чем свободен в выборе пути…

— Как сказала Мать, тебя до этого вели на поводке, как слепого котёнка. Ты выполнил предназначение… быть может, выполнил, — тут Кенна пожал плечами, — Но теперь ты полностью свободен в своих решениях, разве ты не чувствуешь?

— Как раз об этом подумал.

— Но ты наш, Малуш. Хочешь ты этого или нет. Получится у тебя или нет, ты всегда можешь вернуться в Бросские Горы.

— Вот тут сомневаюсь…

— А ты не сомневайся! В любом случае, мы только и можем тебе отплатить тем, чтобы наполнить силами и показать на твои сильные стороны.

С этими словами Кенна поднял ладонь. Снова волна страха поднялась из глубин моей души, у меня вдруг перехватило дыхание и едва не задрожали колени. Да ещё возникло чувство стыда, от которого я едва не сгорел.

Кажется, объектом атаки уже был я…

Это тут же вызвало у меня ответную ярость. Опыт Всеволода и природная вспыльчивость Малуша позволили мне быстро перехватить инициативу, и я едва не вспыхнул, так разъярилась моя кровь.

Ого, даже призыва Тьмы, которая перестала меня слышать, уже не нужно!

Кенна засмеялся. Но пошёл вокруг меня, намекая, что у нас начинается магический спарринг.

— Это Мать тоже сказала делать?

— А ты против?

— Нет, — усмехнулся я.

Кенна выбросил ладонь в мою сторону, и снова меня обуял страх, да такой, что я упал на одно колено. Да смердящий свет!

В этот раз было несколько труднее перехватить инициативу. Ответная злость, конечно, вспыхнула, но этому предшествовали несколько секунд сомнений: «А смогу ли? А что, если эта волна сильнее?»

Встав и гневно дыша, как разъярённый бык, я уставился на Кенну. Тот снова засмеялся, убрав руку. Каждый раз, как он опускал ладонь, я испытывал облегчение…

Вот только он провёл уже две ментальные атаки, и при этом весело улыбался. Я же чувствовал себя будто после стычки с сотней противников… Физическая усталость и полное эмоциональное опустошение.

Мой магический источник при этом полон, и я знаю, что в принципе в любой момент могу испепелить этого наглого бросса. Но смысл нашего поединка был совсем в другом.

— И всё же ты бросс, — с хохотом сказал Кенна, — Я даже горжусь этим, знаешь ли.

И третий выпад ладони…

Моё сердце сковал такой ледяной страх, что я, зашатавшись, просто сел. Бездумно загребая пальцами гравий из остывшей магмы и подвывая, будто раненый зверь, в этот раз я потратил гораздо больше времени, чтобы отбить его «удар ужаса». Так я мысленно назвал это заклинание.

— А-а-а!!! — заорав, я всё же встал и, расставив ноги и стиснув кулаки, уставился на Кенну.

Тот засмеялся, и это было словно пощёчиной. Я уже думал, а не шмальнуть ли в него настоящей огненной магией, как тот примирительно выставил ладони. Да, у броссов всегда так — все эмоциональные поединки короткие, потому что с природной яростью лучше не шутить.

— Просто хочу, чтобы ты подумал, Малуш, — он улыбался, — Что ты делал не так?

Медленно выдохнув и используя умения Всеволода по самоконтролю, я довольно быстро пришёл в себя. И едва вернулась способность рационально мыслить, как я просмотрел в уме последние минуты.

— Я лишь защищался, — спокойно ответил я.

— Да, ты не нападал в ответ.

— И тратил силы…

— Эх, — Кенна с досадой вздохнул, — А мозги у тебя не бросские, права была Мать. Ты вот сразу догадался, — он отмахнулся, — Некоторые мои ученики ходили неделями, пытаясь понять свою ошибку.

— Так что ты делал?

— У бросской крови есть одно свойство…

Я думал, он сейчас скажет про сжигание Тьмы, но дальше Кенна меня искренне удивил.

— Тот огонь, который ты чувствуешь внутри, в своей крови, и который якобы питается яростью, — он сделал акцент на слове «якобы», — На самом деле его дровами служат совсем другие эмоции. Ярость лишь распаляет, как воздух.

Хм-м-м… Я думал, что меня уже сложно удивить, но в этот момент выругался сам на себя за то, что был так слеп. Владеть стихиями огня и воздуха, и не видеть аналогии с бросской кровью и яростью?

Да, по тугодумию я среди броссов занял бы… эээ… я бы, наверное, даже не нашёл бы, где такие состязания проводятся.

— Бросский огонь сжигает низменные чувства, — прошептал я, догадавшись.

— Бросский огонь не питается яростью. Он и есть ярость… А питается он… — тут Кенна, принявший важный вид, осёкся, — Что ты сказал? Ну вот, скрой меня Хморок, и тут ты сам догадался!

Я лишь отрешённо кивнул, полностью погрузившись в свои мысли. Как я не видел этого раньше? Ведь тот же страх, сковывающий сердце… Стыд, печаль, и ещё целый букет эмоций, убивающих человека изнутри — это неотъемлемые признаки Тьмы!

Тёмный маг с самых первых шагов учится контролировать этим эмоции, чтобы Тьма, которая и так поразит его душу, не сожрала её раньше времени. И особенно хорош тот Тёмный маг, который достигает хладнокровия ледяного камня.

Но это первые шаги Тёмного мага. Это самые азы, которые потом забываются, становясь частью разума, превращаясь в рефлексы.

Это было так давно, что я и забыл о такой простейшей истине… Я забыл свои первые ощущения, когда коснулся Тьмы. Как сковало моё сердце, как свело все мышцы, и я не мог двинуться, пока боролся со страхом.

Этот Кенна, будь он неладен… он же по сути ищет эти проявления Тьмы в моей душе и вытаскивает их из глубины наружу. И это он ещё не поджёг мои низменные эмоции, хотя мог это сделать!

Я обернулся на манекены…

— А откуда у них страх?

Кенна резко посерьёзнел, и даже, кажется, обиделся на меня. Нельзя быть таким умным в Бросских Горах.

— Вот Мать говорила мне, что ты — необычный. Но я не подозревал, насколько… Ты зришь прямо в корень тех знаний, что я постигал месяцами! — он грустно добавил, — На манекенах есть частички Тьмы, конечно же. Крохи, оставленные великим Хмороком на заре веков, и они до сих пор служат нам.

Я лишь усмехнулся. Ну, ладно, теории достаточно…

— Ещё! — сказал я, готовясь к новой схватке.