НеТемный 8

Глава 11

Остаться одним на ристалище нам с бардом, естественно, никто не позволил. Несмотря на то, что нас приняли на Жерле, и даже впервые в сердце бросского мира допустили чужеземцев Креону и Виола, нам до конца не доверяли.

И я не осуждал их за это… Честно говоря, мне даже было жаль жрицу Мать, ведь на неё сейчас свалилось слишком много важных решений.

Кенна слушал наши с Виолом разговоры, но мы и не старались ничего особо скрывать. Зато со слов барда я теперь хорошо разбирался в бросских проблемах и понял, почему Мать допустила Виола на Жерло.

Раньше вулкан Жерло особо не участвовал в политической и торговой жизни Бросских Гор. О том, чем занимались племена, старшую жрицу лишь уведомляли, и она всегда просто благословляла «своих детей» на действия, если они не противоречили бросской вере.

Надо признать, я даже с помощью памяти Малуша до конца не мог разобраться в этой двойственности бросской религии. С одной стороны, вера в Хморока, с другой стороны, почитание памяти Жерла, первородной матери всех броссов, из чьей лавы они и вышли.

И сейчас, после общения со старшей жрицей, вдруг оказалось, что она вполне способна изменить религию. Заставить броссов если не забыть Хморока, то перестать поклоняться ему, и открыть правду о Вечном Древе.

Но, самое важное, ей теперь надо было задуматься о налаживании отношений с Троецарией. Племена теперь разрозненны, ведь Волх со своей ересью оставил тяжёлое наследие, раздробив веру в Хморока на противоречащие друг другу осколки, и жрица понимала, что именно Жерло сейчас осталось единственной связующей всех броссов опорой.

Царь Могута Раздорожский, который обжёгся о кровный договор с вождём Калёного Щита, и из-за которого сама Троецария чуть не свалилась в междоусобную войну, явно потребует от броссов каких-то более серьёзных гарантий. Ну или Бросским Горам придётся забыть о былых связях с Троецарией.

Потому что на востоке ждала своего часа Лучевия, и Виол охотно пояснил мне, что с ней всё гораздо сложнее… Троецария никогда не вмешивалась в культуру броссов, и терпела их природные упрямство и строптивость в обмен на доверие.

Лучевийцы были совсем другие.

Старшая жрица прекрасно знала, что едва лучевийцы ворвутся в Бросские Горы, они будут менять всё под своё усмотрение. Принесут своих богов, свою культуру, свои взгляды на жизнь, наплевав на сопротивление броссов.

Были когда-то в восточных предгорьях родственные броссам племена, которые согласились на подданство Лучевии. Теперь, спустя десятки лет, это те же лучевийцы, в смешанной крови которых даже не осталось бросской горячести. Кто был не согласен, либо бежал глубже в горы, либо сгнил в казематах лучевийской столицы.

Ну а те, кто сбежал в бросские горы, своими историями крепко вбили в сердца горцев непреложную истину — союз с Лучевией это смерть для броссов.

Троецарцы, пусть всё время и намекали, что не прочь принять Бросские Горы к себе, всё же терпели их вечный отказ и никогда не нарушали бросских запретов, не лезли в горы. Броссы же в благодарность не только торговали, но и всегда приходили на помощь Раздорожью, присылая воинов.

Была и ещё одна немаловажная деталь, конечно же… Лучевийцы не вторгались в Бросские Горы до тех пор, пока за горцами незримой тенью стояла Троецария. И старшая жрица теперь понимала, что после случившегося с Камнеломом многолетний баланс нарушен, а Троецария вправе гневаться.

Таков уж материнский удел. Дети набедокурили, оставив свои проблемы на голову старшей жрицы.

Выйдя на большую открытую площадку, в центре которой высились несколько каменных силуэтов, напоминающих фигуры воинов. Они были оплавлены и посечены множество ударов.

Кенна мне пояснил, что среди броссов, не смотря на троецарские поверья, маги огня всё же встречаются. Жерло даёт своим стражам силу противостоять врагам, а основная сила вулкана — конечно же огонь.

Я обернулся на Виола, который сидел с закрытыми глазами на краю площадки возле стоек с оружием. Почуяв мой взгляд, он сразу же открыл глаза и кивнул мне.

— Я чувствую, что Мать будет задавать мне вопросы перед скорой встречей с Могутой, так что мне стоит подумать.

— Хм-м-м, — я усмехнулся. Бард редко когда был так серьёзен.

— Я служу Могуте, но и ты мой друг, громада, — Виол пожал плечами, — И броссам я обязан спасением жизни Креоны… Я кое-что смыслю в политике… Да, не смейся! Так что мне придётся объяснить Матери все подводные камни, чтобы она смогла заключить с Могутой новый договор, который учтёт чаяния обеих сторон. Поэтому я буду думать… Да слёзы мне в печень! Тебе ли не знать о магических медитациях, разгоняющих мозги?

Я лишь с одобрением кивнул ему. Ну сразу бы так и сказал, что погрузит своё сознание в изменённое состояние.

Затем я повернулся обратно к площадке.

Первым делом я сам погрузил свой взор внутрь себя, устремил своё намерение по чакрам и энергоконтурам, наконец-то запечатлев тот ранг, что достиг.

Я — старший магистр. А это очень… это невероятно серьёзно для Троецарии. Выше только архимаг, но насколько я знал, он главенствует в Совете Камня и сидит где-то на Острове Магов, что в Срединном Море.

Законы магии таковы, что чем сильнее становится маг, тем больше его сила излучает в эфир. И это практически невозможно скрыть в первое время. Моё же подъём в ранге был не совсем обычным — я оказался настолько сильно истощён, что моя сила пока что не пустила волны по эфиру.

И срочно надо было что-то делать с этим, пока о моём существовании не прознали сильные мира сего… Да, смердящий свет, я прекрасно представляю себе последствия и будущие проблемы.

Это лишь кажется, что властители мира подчиняются каким-то законам и порядку. Нет, просто у них всё поделено настолько, насколько они согласны терпеть неудобства друг от друга. И это с одной стороны и крепкая система — все друг друга уравновешивают, не желая рисковать в бессмысленных стычках. Но в то же время этот баланс хрупкий, и появление новой могучей фигуры мигом взбаламутит магический порядок.

Точнее, не так… Мгновенное появление могучей фигуры взбаламутит порядок.

Нет, конечно, никто не узнает, кто я и где я конкретно. Но магистры будут чувствовать примерное направление, откуда повеяло новой силой, и скоро здесь всё будет кишеть их шпионами и соглядатаями. Меня будут бояться, опасаться, будут пытаться вызнать мои планы, следить за каждым шагом.

Могучие маги-советники, служащие царям, будут бояться и нашёптывать, что в Бросских Горах что-то происходит. Маги из Совета Камня тоже будут опасаться, чью же сторону примет неизвестный новый магистр в их вечных спорах и стычках. На светлой ли я стороне или на тёмной…

Да и вообще, поначалу по одному только фону в магическом эфире будет трудно определить, а разумная ли это мощь. Ведь это вполне может оказаться какое страшное чудовище, которое может разрушить половину Троецарии.

В общем, едва Каменный Совет почует мою силу, им нужно будет что-то предпринимать. Ведь равновесие задают не только боги, но и сами маги. Смысл их Совета гораздо глубже, чем кажется, и я это понимал.

Я сам, будучи Десятым, прекрасно чувствовал волны от других Тёмных Жрецов, и даже от Жриц Света, если те вдруг становились сильнее. К этому постепенно привыкаешь, как к ветру или солнечному теплу на щеках.

Но когда новое ощущение только-только появляется, его сразу замечаешь…

Вот только Десятый восемнадцать лет учился скрывать свою истинную мощь. Я досконально изучил эту стезю, и достиг такого, о чём Первый Жрец даже не мог помыслить. Он любил, что все ощущают его мощь. Что все его боятся.

Я же исходил из того, что враги должны всегда меня недооценивать. Вот и сейчас, пока мои контуры и чакры ещё не расправились во всю мощь, и не засияли на магическом небосводе новой подозрительной звездой, я должен обуздать это излучение.

Кстати, если бы не мой опыт Всеволода, то ничего бы не получилось. Как можно скрыть силу, которой ты только-только овладел? Как спрятать новый козырь в рукаве, ни разу не увидев его и даже не подозревая, какой он формы и размеров? А вдруг он гораздо больше рукава?

Сначала увидел, оценил, и лишь потом решаешь, как спрятать… Но этого момента будет достаточно, чтобы другие узнали обо мне.

Меня спасало то, что я прекрасно знал, как излучает эта сила. Поэтому я, растёкшись сознанием по внутренним контурам, принялся за методичную работу. Это не относится к Магии Тьмы или к какой-то стихии, это просто азы.

Вот и сейчас я аккуратно заворачивал потоки энергии в контурах таким образом, чтобы излучение стремилось внутрь, а не наружу. Просто обманывал собственный организм, но вреда это никакого не приносило.

Для этого требовалось просмотреть каждый контур, запомнить течение энергии в каждом завитке. Сначала я научусь контролировать себя в спокойном состоянии.

Затем я должен буду прогнать все известные мне заклинания, и в этот момент смотреть, какие точно контуры задействуются, и так же следить за ними. Естественно, всё это требует работы ума. Сначала следишь осознанно, а потом надо переводить это на подсознательный уровень…

Но у меня не было выбора.

Сейчас всё перевернулось с ног на голову, и я уже точно не знал, какие у меня ещё враги появились.

Прошло больше часа прежде, чем я, мокрый и потный от неимоверных усилий, смог добиться результатов. Правда, это всё было в спокойном состоянии… Расщелину мне в душу! И это спокойное состояние⁈

Просто я слегка недооценил стихию огня, которая теперь при этом и смешалась с магией воздуха. Вулкан продолжал насыщать меня энергией, буквально впихивая её в меня, как кашу в малыша ложками, и каждую минуту мне приходилось практически осваивать собственное магическое тело заново.

Два источника спеклись в единый, в перспективе позволяя мне создавать интересные заклинания. Но в итоге получилась очень вспыльчивая стихия, явно берущая свой характер в бросских истоках, и которая буквально кипела и выплёскивалась из меня.

Магия Тьмы спокойна и холодна по своей природе, и теперь я понял, какие лёгкие и тепличные условия были у Всеволода. Всё равно, что приручить домашнюю кошку, а потом взяться с этим опытом за льва…

— Так, теперь попробуем, — я встал и открыл глаза, следя за общим своим состоянием. Ощущение было, что встаю с полной кастрюлей кипятка на своих плечах.

Кастрюля — это та зыбкая мысленная граница, в которую я заключил свою энергию. Кипяток — это магия, которая продолжает бурлить и выплёскиваться, да ещё и прибывает с каждой секундой. И мне надо было успевать мысленно увеличивать границы ёмкости, чтобы сила не выплёскивалась в эфир.

— Кровный купол вокруг вулкана скрывает любую силу, — вдруг сказал Кенна, который всё это время стоял рядом, — Если ты, Малуш, боишься быть обнаруженным, то зря.

— Я знаю, — спокойно сказал я, — От того и спешу. Когда я уйду отсюда, у меня не будет этой защиты.

Так. Встал и даже сказал фразу… Магия не выплеснулась, не побежала волнами по эфиру. Уже хорошо.

Теперь пробуем. Эх, где мой Кутень?

Вспомнив о цербере, я попробовал мысленно до него дотянуться. Но мой разум был чист, ни единого намёка на Кутеня… Как бы я совсем не потерял способность его слышать, это было бы ужасно.

Сдаётся мне, когда Хморок из меня вышел, он обрубил мне все связи с Тьмой. Неуклюжий увалень, мог бы и аккуратнее.

Поджав губы, я решил зайти с другой стороны. Просто прислушался к своей интуиции… Она мне говорила, что с Кутенем, как ни странно, всё в порядке.

Вообще, интуиция в этом месте работала на удивление хорошо. Я прекрасно знал, что у меня ещё есть время, и что с Лукой всё в порядке. Что там на небесах полный сыр-бор после произошедшего, и боги сами не понимают, что творится с этим миром.

Скорее всего, это было влияние материнского вулкана. Она, как мать, лучше всего знала, какие слова нашептать своим детям, чтобы успокоить.

Вздохнув, я глянул на манекен и, вытянув ладонь, решил создать первое простейшее заклинание…