На свою голову

Глава 33

Гарри спешил в подземелья, когда, свернув в очередной коридор, буквально врезался в директора. Тот словно из-под земли вырос. Не удержавшись на ногах, Гарри шлёпнулся на пятую точку. Дамблдор выронил свиток, который, упав рядом с мальчиком, вдруг развернулся во всю длину, представив взгляду множество непонятных символов, среди которых особое внимание привлекал один, хорошо известный даже магглам. Крест, верхний конец которого венчала петля, словно светился, притягивая к себе взгляд.

— Простите, сэр. Я вас не заметил. — Гарри поднялся, незаметно потирая ушибленное место.

— Ничего, мой мальчик, ничего. Но впредь будь осторожнее. Всё-таки это очень невежливо — налетать на людей.

Гарри виновато опустил голову, краем глаза косясь на свиток. Из этого положения свечения уже заметно не было, но то, что оно никуда не делось, Гарри не сомневался.

— Не будешь ли ты так любезен помочь мне? — Дамблдор глазами указал на свиток, видимо, предлагая его поднять.

Касаться чего бы то ни было, принадлежащего директору, страшно не хотелось. Но и вызывать подозрения необоснованным отказом, было опасно, а придумать достойную причину увильнуть от выполнения просьбы, не получалось. Торопливо оглядевшись по сторонам, Гарри немного расслабился — в коридоре они были не одни. Мимо проплыло привидение пожилой леди. У поворота ведущего к лестнице о чём-то шепталась стайка старшекурсниц. Нагнувшись, Гарри, проклиная директора, который почему-то не пожелал применить манящие чары, подцепил пальцами бумагу и… ничего не случилось.

— Осторожно, мой мальчик. Это очень-очень древняя и ценная вещь. Я бы даже сказал бесценная! К ней крайне нежелательно применять магию, оттого я и не решился использовать Акцио.

Гарри присмотрелся к исписанному странными значками листу. Ну да, «бесценная», как же… Экспертом он не был, но на по-настоящему древние и ценные рукописи насмотреться успел, а потому и так мог сказать, что бумажка, к которой директор почему-то хотел привлечь его внимание, выглядела не столько древней и ценной, сколько грязной и обтрёпанной. Среди кучи то ли иероглифов, то ли пиктограмм особенно выделялся анх. [25] В трёх или четырёх местах он был прорисован особенно крупно, а в самом начале даже вынесен в отдельную рамочку. И да, не вызывало сомнений, что некто не поленился наложить на этот символ чары привлечения внимания. Не рискуя дольше держать непонятную вещь в руках, Гарри поспешил передать её директору. Тот неторопливо снова скатал рукопись в трубочку, явно давая возможность рассмотреть её получше.

— Благодарю тебя, Гарри. Благодарю. Это совершенно уникальная вещь. Было бы безумно жаль, если бы она испортилась. — Дамблдор по привычке сверкнул глазами за стёклами фальшивых очков, но впечатления не произвёл.

— Я рад, сэр, что с ней ничего не случилось. Ещё раз извините, я не хотел… Можно я пойду, сэр?

— Конечно, Гарри. Конечно.

Глядя в след удаляющемуся мальчишке, Альбус довольно потёр руки. Отлично. Всё получилось просто отлично, а главное естественно! Вон как у Поттера глаза при виде этакой редкости заблестели. Всё же мальчишка любопытен, и это замечательно. Наверняка полезет выяснять, что же это за знак такой, которым весь древний папирус исписан, и почему. Вот и пусть. Пока он будет предположения строить, как раз хватит времени, чтобы с последствиями устроенного Сибиллой представления разобраться. Вспомнив о вчерашнем происшествии и том, скольких нервов ему стоила склока с попечителями, старик зло скривился. Вот же не было печали, а теперь… Вон как Августа с Малфоем возмущались, даже грозились. Наверняка так этого не оставят. Нужно, пожалуй…

— Альбус! Альбус, ну наконец-то я вас нашла! Это неслыханно!..

Вылетевшая из бокового коридора МакГонагалл вцепилась в его рукав, понуждая следовать за ней, и директор устало вздохнул:

— Что ещё случилось, Минерва?

— Мистер Малфой, мистер Лоэлот и Августа Лонгботтом терроризируют педсостав! Горгулья не пропустила их в ваш кабинет, они спустились в учительскую, и… Альбус, у них постановление о проверке профессоров на соответствие занимаемой должности! Завтра в школу прибудет экспертная комиссия!..

Гарри ворвался в общую гостиную с радостным воплем: «Ребята, началось!» и кивком предложил друзьям перебраться в их комнату, полностью проигнорировав любопытные и недовольные взгляды старшекурсников.

Не успела за ними закрыться дверь, как все загалдели разом: «Что? Что началось? Думаешь, уже? Мы же только вчера…» Нетерпеливо дёрнув уголком губ, Гарри пропустил мимо ушей все вопросы и, устроившись поудобнее, принялся за обстоятельный рассказ: начиная с того момента, когда он столкнулся в коридоре с директором, и заканчивая внезапным появлением МакГонагалл, сетования которой он подслушал, притаившись за поворотом коридора.

— Значит отец дожал-таки Фаджа до официального постановления! А мне ничего не рассказал, — обиженно прошипел Драко, до глубины души уязвлённый тем, что не он первый сообщил друзьям такую потрясающую новость.

— Ну раз не рассказал, значит не до того было, — фыркнул Тео. — Тоже мне, нашёл причину для расстройства. Мне вот другое интересно. Говоришь, на свитке чары привлечения внимания были?

Гарри кивнул:

— Там анх как будто подсвечивался и так и лез на глаза.

— А свиток о чём?

— А я знаю? Там всё в значках непонятных… Но скорее всего просто чепуха какая-то.

— И, говоришь, директор тебя специально подловил?

— Мне кажется, да. Уж очень всё это как-то театрально выглядело. И привидение тётки там плавало. Скорее всего она меня директору и заложила… Думаешь, это опасно? Ну то, что мне пришлось свиток взять?

— Почти наверняка — нет, не опасно. После вчерашнего выступления Трелони что-то опасное ученику дать, да ещё и при возможных свидетелях… пф… — Винс фыркнул, подавляя смешок, но почти сразу же нахмурился. — Меня скорее другое напрягает. Вам не кажется, что у нашего директора крыша едет, и чем дальше, тем быстрее. Ему бы проблемы с Трелони решать, а он Гарри свитки подсовывает и всё пытается его в какие-то свои аферы втравить.

Переглянувшись, ребята согласно закивали. До приезда в Хогвартс никто из них с Дамблдором лично знаком не был, но даже за то время, которое они здесь провели, поведение директора из месяца в месяц выглядело всё более и более странным…

Хотя, затевая свою каверзу, мальчишки и рассчитывали на то, что у директора возникнут некоторые проблемы, они и близко не представляли к чему может привести неожиданно устроенное Трелони выступление. Правда, без прямого вмешательства Люциуса Малфоя, на полученный эффект даже близко рассчитывать бы не приходилось, но всё же размах грядущих изменений казался поистине грандиозным.

Началось всё с того, что с благословения министра из Отдела образования в школу заявилась экспертная комиссия, подвергшая всех без исключения профессоров проверке на профпригодность. Параллельно с этим в «Ежедневном пророке» были опубликованы их резюме. На попытки возмутиться вторжением в частную жизнь все недовольные получили один и тот же ответ: волшебники вправе знать, кто учит их детей. К тому же в резюме включены только профессиональные навыки и достижения, а в частную жизнь никто не лезет. Конечно изрядная доля лукавства в этом утверждении была. Например о том, что Сибилле Трелони сначала пришлось давать показания в суде, а потом она вылетела из Хогвартса не только за бездарность, но и за алкоголизм, узнала вся страна. Как бы там ни было, но после того, как свою квалификацию не подтвердила треть педсостава, все возмущавшиеся произволом вынуждены были умолкнуть.

Выявив всех несоответствующих занимаемой должности преподавателей и подыскав им замену, в министерстве не успокоились. Стремясь доказать, что уровень школьного образования непозволительно низок, чиновники устроили переаттестацию для всех выпускников Хогвартса, поступивших на работу в министерство в течение последних трёх лет, а также проэкзаменовали два десятка студентов с четвёртого по седьмой курс, выбранных жеребьёвкой. Чтобы дети зря не нервничали, всем сразу объяснили, что эти, так сказать, экзамены, нужны только для того, чтобы выявить слабые места в школьной программе и вне зависимости от результатов никаких последствий для сдающих иметь не будут.

Результаты получились шокирующими. Из всех проэкзаменованных Историю Магии не знал никто, кроме четверых чистокровных, да и те свои знания приобрели не в школе. А уж если учесть, что чистокровных было куда больше, чем четверо — ситуация выглядела просто удручающей. Никто из магглорожденных не знал ни истории, ни традиций волшебного мира. Да что там магглорожденные… когда их не знали как минимум треть полукровок и даже кое-кто из учителей. Не лучше дела обстояли и с маггловедением. Слушая ответы учеников о том, как якобы живут магглы, экзаменаторы только за головы хватались, не понимая как и когда школа успела так деградировать. С ЗОТИ всё было так же печально. Даже банальнейший Экспеллиармус выпускники Хогвартса осваивали уже после школы, например, в Академии авроров, либо не осваивали вовсе, если этот навык никак не был связан с их работой. Познания в Трансфигурации были неплохи, но совершенно неприменимы в реальных жизненных условиях. Практически никто не знал, как трансфигурировать из ветки зонт или плед, но нашлось немало способных превратить заварочный чайник в черепаху. Подтвердить свою квалификацию перед комиссией Минерва Макгонагалл, разумеется, смогла и своё место сохранила, но по результатам проверки знаний учащихся, ей настоятельно рекомендовали, — а точнее попросту приказали, — выбрать учебники других авторов и полностью переписать программу обучения для всех семи курсов. По счастью остальные основные предметы преподавались на более или менее достойном уровне, и хотя бы тотальная смена педсостава Хогвартсу не грозила.

Внеплановое заседание Визенгамота, завершившееся для него снятием с поста верховного чародея, стало для Альбуса ударом.

Дебаты на заседании вышли жаркими. Своё место Альбус защищал яростно. На упрёки в том, что председательство в Визенгамоте мешает с должным рвением управлять делами школы, он огрызался, разя противников словесным мечом, напоминая им о десятилетиях успешной работы и доказывая, что вся нынешняя ситуация является не чем иным, как несчастливым стечением обстоятельств. И вот, когда казалось, что победа уже близка и своё кресло отстоять удастся, в спор вклинился молчавший до этой поры мерзавец Малфой. С невыносимым пафосом этот стервец не только акцентировал внимание спорящих на тотальном незнании выпускников Хогвартса основ волшебного мира, но и напомнил, что с тех пор, как он, Альбус, стал сначала заместителем директора, а после и директором, количество изучаемых предметов сократилось вдвое. А после ещё и заявил, что человек, попустительствующий профанации волшебного сообщества, недостоин быть главой верховного суда Магической Англии и… директором Хогвартса. И это похоронило все попытки удержать своё место. Нет, спихнуть Альбуса Дамблдора с поста директора, Визенгамот был не властен, а вот лишить должности верховного чародея… Несмотря на все усилия, доводов и возражений Альбуса никто больше не слушал и не слышал. Все как с цепи сорвались, каждый стремился донести до окружающих своё «бесценное» и, разумеется, совершенно нелояльное к Альбусу, мнение. Спасибо хоть речей о растлении больше не заводили. Слава Мерлину, от этих грязных подозрений и обвинений ещё до заседания удалось отмыться, пусть и самым радикальным образом. Правда, если судить по косым взглядам визенгамотских дармоедов, осадочек у многих всё же остался… Как бы там ни было, с общим тезисом, что человек, допустивший столько нарушений во вверенной его заботам школе, не достоин быть руководителем главного судебного органа страны, согласились пусть и не все, но многие. И как результат, спустя всего час, после того, как Малфой влез в спор, Визенгамот большинством проголосовал за избрание нового главы.

И вот теперь директор метался по своему кабинету, топал ногами, дёргал себя за и без того всклокоченную бороду, чем напоминал безумца, не слыша звона так успокаивавших его когда-то колокольчиков, злился ещё сильнее и ругался, ругался, ругался… Вонючие козлы! Самоуверенные дебилы, которые десятилетиями заглядывали ему в рот, вдруг решили, что вправе самостоятельно вершить судьбы людей и страны! Выкидыши корнуэльских пикси, как они посмели забыть о его заслугах?! Ну ничего, ничего… Вот удастся возродить Тома и все своё получат! Каждый, кто хоть раз косо взглянул в его, Альбуса, сторону пожалеет об этом! Никто не уйдёт от расплаты! Ну как, как они посмели?!

Почему-то самым нелепым и обидным в этой ситуации, Альбусу казалось то, что он, человек, которому удалось выкрутиться после обнаружения в школе артефактов, потерял место верховного чародея из-за никчёмной и в общем-то безобидной дуры! То, чего не произошло ни из-за тролля, ни из-за несостоявшейся гибели Поттера, ни из-за артефактов и прочего, случилось из-за досадной случайности! С момента идиотской выходки не прошло ещё и десяти дней, и вот уже Альбус не верховный чародей, вся страна стоит на ушах, требуя улучшить образование, а за преподавательским столом в Большом зале сидят чужаки, которых министерство назначило на места удобных, лояльных к директорским чудачествам людей. И во всём виновата она — мордредова недогадалка, неспособная прозреть даже своё собственное будущее!

Сибилла — чокнутая алкоголичка, чтоб её дементор поцеловал! Бухала с самых каникул, не просыхая, вот и допилась до розовых единорожков! Эсмеральда, мать её, недоделанная! С чего ей только в пьяную башку тюкнуло про «коварное растление» упомянуть? Нужно, ох нужно было её хоть иногда отпускать по мужикам побегать, глядишь, хоть этой дури не сболтнула бы. А так, чтобы избежать обвинений и подозрений, Альбусу пришлось требовать применения веритасерума. Не к себе, к Сибилле. То, что никаких растлений и домогательств никогда не было, она на суде, конечно, подтвердила, но плюсом к этому рассказала ещё и о своих попойках, и сколько кулинарного хереса вытаскала со школьной кухни, и как часто бренди заказывала, и как ради развлечения учеников фальшивыми предсказаниями смерти запугивала. Зря, ох зря он так долго тянул. Нужно было вопрос с этой идиоткой раньше решать, но всё думал, что пригодится, сыграет отведённую ей роль, как по плану было намечено… Ну кто ж знал-то?! Ну керосинила себе потихоньку, пургу гнала, студентов пугала. А по большей-то части сидела в своей башне и не высовывалась. Как было предположить, что её вот так вот прямо в Большом зале накроет, да ещё и в самый неподходящий момент?!

Нет, определённо, в этот раз дела в школе сложились хуже некуда. Даже когда акромантула ловили и артефакты изымали не так тяжко было. Нет, плохо, конечно, было, особенно из-за артефактов, но успокаивало хотя бы то, что все пришлые как заявились в школу, так и уйдут из неё, а теперь что?! Предатель Кеттлберн обеими руками ухватился за возможность сбежать с опостылевшей ему работы, и должность профессора УЗМС не первый год придерживаемая для Хагрида, с первого сентября достанется Вильгельмине Граббли-Дёрг. На место мадам Хуч взяли полукровку-пуффендуйца, которому с первого же дня на новой должности не сиделось на жопе ровно и он фонтанировал идеями одна нелепее другой, мечтая вывести школьный спорт на новый уровень. Профессора Бербидж сменила магглорожденная когтевранка, клятвенно пообещавшая, что уже к концу учебного года студенты будут иметь адекватное представление о реалиях маггловского мира. Прорицания для всех, кроме выпускных курсов, упразднили, переведя предмет в разряд факультатива. Что делать с остальными студентами, выбравшими этот предмет для изучения, пока так и не решили, и это гарантировало, что в ближайшем будущем головной боли только прибавится.

Но хуже всего вышло с ЗОТИ. Люциус Малфой, ехидно усмехаясь, сообщил, что раз уж должность проклята и достойных кандидатов в профессора не сыскать, то и сохранять её не стоит. А потому со следующего учебного года часы отведённые на ЗОТИ поделят между двумя новыми предметами: «Бестиарием» и «Защитной магией». Однако, раз уж в этом году ничего не исправить, в течение оставшихся месяцев преподавать и готовить детей к сдаче экзамена будет сотрудник аврората, в любом случае знающий пресловутое ЗОТИ лучше, чем так называемый «профессор» Дож. Это стало не просто отвратительной, а совершенно чудовищной новостью! Ведь таким образом ссылаться на проклятие, отпугивающее достойных претендентов и не позволяющее профессорам преподавать ЗОТИ дольше одного года, становилось невозможным. Нет предмета, нет проклятия! А раз так, то ни самовлюблённого идиота Локонса, с которым уже существовала договорённость, ни послушного мямлю Люпина протащить на новые должности не удастся. Никто не позволит принять на работу оборотня, если от желающих стать профессором Хогвартса отбоя нет. Впрочем, попытки предпринятые этой осенью и так доказали, что Люпина к школе ближе чем на милю никто не подпустит. И всё же, в глубине души Альбус лелеял надежду, что если удастся повернуть всё в нужную сторону… Но «куда нужно» ни в какую не поворачивалось. Напротив, каждая его идея, каждая попытка всё исправить приводили к совершенно непредсказуемым результатам, усугубляя и без того сложное положение ещё больше. А ведь исподволь уже продвигалась идея устроить Турнир Трёх Волшебников, но без возможности протащить в Хогвартс Грюма, она теряла всякий смысл!

Устав бушевать, Альбус гневно потряс кулаком, угрожая притаившимся где-то вовне врагам, и обессиленно упал в кресло. Он вне всяких сомнений мог восстановить своё влияние, но для этого требовалось как можно скорее доказать возможность возрождения Волдеморта и реальность угрозы для волшебного мира. А значит, необходимо было любой ценой снова заставить обывателей говорить о Мальчике-который-выжил, и тут всё снова упиралось в Поттера. Того самого недоумка-Поттера, с которым с самого первого дня пребывания в школе всё шло через пень-колоду.

Альбус нахмурился и, нервно почесав ляжку, прикрыл глаза, чтобы не раздражаться хотя бы от весело светящего в окно солнца и насмешливо-довольного вида Фоукса. «Может быть устроить к концу учебного года «визит» в Хогвартс неупокоенного духа Волдеморта? Да не так, как планировалось изначально: тихо, так сказать, «камерно», для одного только Поттера, а с размахом, с помпой. Так, чтобы самому стать в глазах общественности спасителем национального героя. Как жаль, что планы снова необходимо менять… Анх. Как всё-таки удачно, что ещё на каникулах для новых целей он выбрал именно анх. Даже если всё придётся переигрывать, этот символ идеально впишется в любой расклад. И свиток… Мальчишка уже видел свиток и заинтересовался им, что тоже на руку. Да, определённо, ближе к экзаменам и явление Волдеморта, и спасение Поттера состоятся, но вот расставить декорации и дать мальчишке пищу для размышлений, нужно поскорее…»

Хоть начавшиеся с пляски Трелони перемены и оказались неожиданно масштабными, после всех предыдущих скандалов, никого они особо не удивили. Ну подумаешь, выперли эту самую Трелони за пьянство. Ну Дож, что было вполне логично и ожидаемо, вылетел из Хогвартса вместе с нею. Ну предложили профессору Кетлберну подумать об отставке, пообещав к новому учебному году найти ему замену, и тот со слезами на глазах поблагодарил благодетелей. Как оказалось, уволиться старик хотел уже давно, но Дамблдор всё не отпускал, мотивируя это тем, что замены не найти, а у него, то есть Кетлберна, бессрочный контракт. Ну Бинса развеяли, потому что на место преподавателя Истории магии нашли нормального учителя, а оставаться в Хогвартсе рядовым привидением он не пожелал. Ну уволили за профнепригодность мадам Хуч и профессора Бербидж. Сами виноваты. Если учишь детей полётам, то не фиг оставлять их без присмотра, пока они на метле не освоятся. А когда освоятся, следить нужно тем более. Когда проверяющие узнали статистику посещений больничного крыла после уроков полётов, вопрос о продолжении сотрудничества школы с мадам Хуч отпал сам собой. С профессором Бербидж вышло ещё проще. Квалификационной комиссии достаточно было услышать, что магглы носят напудренные парики, ездят в колясках запряжённых ослами и смотрят кино. Как оказалось «кино» в представлении профессора маггловедения — это большое белое полотно, на котором с помощью прожектора показывают картинки, а стоящие рядом актёры читают текст к ним. Если учесть, что старшие Крэбб и Гойл уже давно открыли в Косом переулке первый кинотеатр для магов, некомпетентность профессора Бербидж была просто вопиющей.

Куда больше интереса у учащихся вызвала ситуация с Визенгамотом. Одни злорадствовали, другие заключали пари вернётся ли Дамблдор на прежний пост или его турнут из Визенгамота окончательно, третьи задавались вопросом, что ещё должно произойти в школе, чтобы старого чудика наконец-то выпихнули и из директорского кресла.

Ребята, полностью удовлетворённые результатами своей подставы, следили за происходящим с интересом, участвовали в общих спорах, строили предположения и с нетерпением ожидали, когда же страсти немного утихнут, и они смогут встретиться с тысячелетним василиском, знавшим самого Салазара Слизерина.

На первый раз знакомиться с Шорохом отправились Грег и Блейз. Винсу и Тео пришлось отправиться на отработку к недовольной всем и вся МакГонагалл, а Драко, несмотря на сжигавшее его любопытство, отговорился тем, что должен же их кто-то прикрывать.

— Так и скажи, что испугался, — уколол его Грег.

— Ничего я не испугался! Но вдруг вас хватятся. Должен же кто-то объяснить, куда вы запропастились.

Лезть в деканские апартаменты или переться в Запретный лес ребята не решились, а потому спускаться в Тайную комнату им пришлось, как и Поттеру, по трубе.

— Ну и гадость! — Блейз на ходу брезгливо стряхнул с себя хрусткие осколки крысиных косточек и грязь. — Так и представляю, как сам Салазар Слизерин летит по этой трубе, обтирая мантией всякую мерзость.

Рядом послышалось громкое шипение, и что-то огромное, скрытое в тени колонн пришло в движение. Блейз и Грег охнув отпрянули, с ужасом глядя, на появившуюся будто из ниоткуда клыкастую пасть. Гарри зашипел в ответ.

— Чего это он? — Грег нервно дёрнул Поттера за рукав. — Мы ему не понравились, да?

— Да нет, всё в порядке. Он немного недоволен, что я после знакомства больше ни разу к нему не заглянул. А ещё сказал, что раньше здесь был удобный подъёмник, как в директорской башне. Но во время очередного ремонта какой-то неумеха его испортил. И всё пришлось заменить на простую трубу. А потом она ещё и течь начала. Да, а ещё он велел передать, что тебе, Блейз, — Гарри хихикнул, — нужно меньше загорать. А то в головёшку превратишься и девчонки любить не будут.

— Чего? Хэй, какой загорать?! Я таким родился!

— Да успокойся ты, я же говорил, что Шорох человеческую речь понимает. Думаю, он просто стебётся. Ну и немножко за Салли обиделся. Ну за Слизерина то есть.

— Ага, ну да. И как я сам не догадался. Огромный тысячелетний стебущийся василиск. Вот оказывается чего я ещё в этой жизни не видел.

Змей издал тихое шипение, которое Поттер расценил как смешок.

— Ну что, давайте знакомиться что ли. Шорох, это Грег и Блейз — мои друзья. Грег, Блейз, это василиск Шорох. Друг самого Салазара Слизерина!

— Привет, Шорох. — Хором произнесли мальчишки, учтиво склонив головы.

— А как же пышные словеса? Ну там: «Приветствую тебя, король змей?» и всё такое прочее. Или кроме тебя никто эту фразу выучить не догадался?

— А надо? Так мы это сейчас мигом устроим. Пышные приветствия, все дела. Всё по высшему разряду и Версальскому этикету. Ты только имей в виду, что у меня тут с десяток кур лежит и свежее они не становятся.

— М-м-м… — Шорох, с интересом потянулся к сумке, отчего Гойл и Забини непроизвольно отпрянули. — А чего это у тебя друзья такие нервные?

— А они это… впечатлены знакомством!

— А… — змей оценивающе поглядел на мальчиков и рассеянно почесал хвост о колонну, с которой тут же отвалилось несколько кусков мраморной облицовки, отчего маленькие слизеринцы напряглись ещё сильнее. — Да пусть не жмутся, не съем я их. И скажи загорелому, что Салли не дурак был. Раньше на месте туалета тренировочный зал находился. А потом недоумки-строители всё сделали неправильно и превратили зал в туалет. А после ещё и подъёмник сломали и проложенный для меня лаз камнями засыпали, — сердито шипел Шорох, заново переживая неурядицы последних столетий. — А по бывшему спуску теперь сюда вода капает. Вот ты бы хотел, чтобы тебе дома постоянно всякая гадость на голову лилась?

— Не-а.

— Вот и я не хочу. А она всё равно льётся. Ладно, не будем о грустном. Давай сюда своих кур. А потом я вам подземелья покажу.

Часа через полтора, окончательно освоившись и с комфортом устроившись на змеиных кольцах, как на диване, ребята слушали рассказ о нелёгкой жизни василиска.

— Кстати, прикиньте, наш директор даже Шороху подосрать умудрился! Лет десять назад заблокировал подземный ход, который вёл в Запретный лес. Шорох ползал туда акромантулами полакомиться. А теперь человек пробраться сможет, а василиск — нет. Вот и сидит он бедняга на голодном пайке, только крысами и питается. А вы представляете, сколько крыс ему при его-то габаритах нужно?! Только тем и спасается, что полгода спит, потом за месяц всех грызунов, которые расплодиться успели подъедает и сплетни подслушивает. И снова спать ложится. А после «ловли акромантула» он даже этого лишился. В общем, обижен Шорох на директора, очень…

Ребята сочувственно покивали, сожалея о незавидной жизни древнего змея.

— Да, очень-очень обижен… — задумчиво повторил Поттер, и змей в подтверждение его слов грустно зашипел. — Знаете, а я вот тут подумал…