На свою голову

Глава 22

До главных дверей Гарри дошёл быстрым шагом, с трудом не сбиваясь на бег. Он знал, что торопится зря и времени ещё предостаточно, но заставить себя оставаться на месте и гадать не из-за него ли Северус так зол, просто не мог.

Холодный вечерний воздух принёс облегчение и мысли прояснились настолько, что всё, о чём ему толковал Драко стало восприниматься гораздо адекватнее. Во всяком случае тугой комок страха и обиды перестал сжимать сердце, и слёзы больше не наворачивались на глаза. Сделав несколько глубоких вздохов, чтобы окончательно успокоиться, Гарри медленно побрёл к квиддичному полю, вспоминая подробности беседы с директором. Из-за его фальшиво-сочувственных речей и уверений, будто родные видеть Гарри не желают, разговор о волшебной палочке как-то отошёл на второй план, а зря.

Поднятая Дамблдором тема, Гарри сразу не понравилась, а теперь, когда он, успокоившись, припоминал нюансы беседы, не нравилась ещё больше. Разумеется, ему ещё раз пришлось выслушать рассказ о сердцевинах близнецах, только звучал он в этот раз как-то по-новому. Пропустив мимо ушей ведро всякой мути, Гарри тогда ухватился за главное: до него настойчиво доносят мысль, что он как-то связан с почившим тёмным магом. К счастью, теперь Гарри был в этом уверен, директор так и не понял, что в руках его студента находится совсем не та палочка, которой он посвятил столько времени и завуалированных намёков. А тогда на какой-то миг, Гарри даже всерьёз испугался, что Дамблдор попросит дать ему рассмотреть палочку. Разумеется, допускать подобного было нельзя. Нет, какое-то сходство с купленным у Олливандера инструментом несомненно имелось: приблизительно совпадали цвет и длина. Но ни материал, ни начинка не имели ничего общего. Хорошо, что директор остался в уверенности, что его манипуляции остались нераскрытыми и Гарри пользуется именно тем, что ему так упрямо и настойчиво навязал старый мастер. Однозначно, Гарри это было на руку, но ведь когда-то везение могло и закончиться. Конечно, на случай провала была заготовлена байка, что на купленную у Олливандера палочку «случайно» наступил Дадли, но…

Гарри вдруг вспомнил, как при разговоре Дамблдор машинально, самыми кончиками пальцев поглаживал собственную палочку, выглядывавшую из рукава цветастой мантии. В голове тут же навязчиво закрутился популярный мотивчик, на который отлично легли слова: «Палочка-палочка… Палочка-копалочка…»

Почти полностью успокоившись от этой чуши, Гарри задумчиво прищурился. Помнится, когда-то Северус рассказывал ему и о победе директора над злым волшебником Гриндевальдом, и о том, что в таких случаях палочка достаётся победителю. Если это правда, то тогда существует немалая вероятность, что палочка директора ранее принадлежала всемирно известному злодею?!

Едва эта мысль пришла в голову, как у Гарри вдруг появилось огромное желание рассмотреть её поближе, но ведь Дамблдор наверняка не позволит. А так хотелось понять, как можно без тошноты пользоваться инструментом, которым были сотворены сотни жутких заклинаний?! Да какое там «без тошноты», когда после всех этих поглаживаний осталось чёткое впечатление, что директор чрезмерно привязан к своей волшебной помощнице.

Задумавшись, Гарри не заметил, прыгавшего по сугробам крупного ворона, который вот уже пару минут, как безуспешно пытался привлечь его внимание. Видимо, устав, птица вспорхнула и, подлетев к мальчику, хлопнула его крылом по лбу. От неожиданности Поттер отшатнулся и шлёпнулся в снег.

— Северус! — обрадованно пискнул он и, с трудом выбравшись из сугроба, бросился за вороном, скрывшимся в тени одной из беседок.

Войдя внутрь, Гарри предсказуемо обнаружил пустоту и только скрип одной из рассохшихся половиц не позволил усомниться, что он тут действительно не один.

— Северус, как же я рад, что ты здесь! А почему ты вороном? Ветер же сильный, тебе лететь наверное очень трудно было. А почему котом не прикинулся? Я бы тебя за пазуху посадил и к нам в комнату принёс.

— Ты же знаешь, что после истории с троллем защиту школы усилили. А появляться на территории факультета без специального разрешения, вообще строжайше запрещено любым взрослым, кроме декана, директора и целителя. Даже остальные профессора туда могут войти только в исключительных случаях. Люциус же регулярно бывает в школе, и как? Часто он Драко навещал?

— Один раз. Когда акромантула ловили, — вздохнул Гарри, признавая, что сморозил глупость, и тут же мысленно отвесил себе оплеуху — акромантулы были точно не той темой, о которой следовало напоминать. — Северус, ты не сердишься на меня? — снова забеспокоился Гарри, на всякий случай не уточняя, за что именно можно было бы на него рассердиться.

— Нет, конечно.

Большие тёплые руки крепко обняли мальчика за плечи, а потом стёрли со щёк капли от растаявших снежинок.

— Знаешь, это так странно — знать, что ты рядом и не видеть. Мне иногда во снах такое снится: будто мы все вместе, а потом я оглядываюсь и никого рядом нет, и… тогда так страшно и одиноко. А ты можешь чары снять, ну хоть на минуточку. Я увидеть тебя хочу. Ну пожалуйста!

— Хорошо. Только открой сначала свою чудесную карту.

Убедившись, что поблизости и в самом деле никого нет, Снейп снял дезиллюминационное, и Гарри тут же впился в него взглядом, будто стараясь отыскать в его глазах подтверждение каким-то своим мыслям.

— Ну как? Нашёл, что хотел? — тихо хмыкнул Северус, и мальчик, кивнув, снова чуть не разревелся. — Гарри, не плачь. Это всё директор — сука бородатая. Его работа!

— Ты думаешь он меня заколдовал? Но я артефакт не снимал и не почувствовал ничего. Точнее в голову он мне, конечно, полез, но вроде бы только посмотрел…

Северус, видимо, не пожелавший ограничиваться простыми уверениями, замахал палочкой, шепча заклинания, и только после того, как последняя из проверок ничего не дала, покачал головой:

— Не волнуйся, никто тебя не заколдовывал. Да это ему и не нужно. Альбус и так отлично умеет на самые больные места давить, я эту тварь хорошо знаю. Пока он пургу всякую несёт ещё ничего, а потом, когда наедине со своими мыслями остаешься, — хоть вешайся.

— Он мне сегодня про родителей говорил и всё сочувствовал, как тяжело быть не любимым родственниками сиротой. Ну вот не так прямо говорил, но как-то похоже…

— С тобой он немного просчитался. Должно быть хотел разговорами про одиночество накрутить, но поскольку правды о нашей семье не знает, то и сработало не так как нужно. Но зацепить тебя у него всё равно получилось.

— Северус, он ещё моей палочкой интересовался!

— Альбус догадался, что мы её подменили? — в голосе Снейпа послышалось нешуточное беспокойство.

— Нет. Уверен, что нет. Он сделал вид, что сам догадался, что в ней перо его феникса и понёсся просвещать меня о палочках-близнецах.

— Альбус придумал ещё какую-то историю в дополнение той, что мы уже от Олливандера узнали?

— Да нет. Он в общем-то повторил то же, что рассказал мне мистер Олливандер, но как-то по-другому. Как будто хотел чтобы я что-то понял… Я не знаю, как лучше объяснить, вот это чувствуется, а в чём разница сказать не могу. Может сам посмотришь?

— Гарри, — Северус тяжело вздохнул, — ты же понимаешь, что применять легилименцию к такому маленькому ребёнку, даже с его согласия, вообще не особо удачная идея. А к сильно расстроенному ребёнку тем более.

— Я не маленький ребёнок и я не рас…

— Тебе всего одиннадцать и… Ну кого ты пытаешься провести? Тебя не мог не расстроить этот запрет. Или ты скучаешь по нам меньше, чем мы по тебе?

— Не меньше. — Мальчик неожиданно всхлипнул. — Ты не представляешь, как мне вас не хватает. Особенно тебя и Дада. Я когда с ним по зеркалу поговорил чуть не разревелся, что до встречи ещё целый месяц ждать. И по тёте Петти ужасно соскучился, и даже по её швабре. И по Майку с Сильвой. Почему ты раньше не сказал, что мне запрещают ехать домой?

— Потому, что сам узнал об этом только два часа назад.

— Ты разговаривал с директором?

— Да.

— Значит, ты не на меня злился, когда встречу назначал?

— Нет, конечно не на тебя. А вот Альбуса готов был на месте заавадить. То-то он таким довольным выглядел. Вероятно, отправился ко мне сразу после твоего ухода. Гарри, тебя это, наверное, очень расстроит… Под тем предлогом, что родители твоих друзей бывшие Пожиратели Смерти, Альбус настаивал на том, чтобы мы не только не забирали тебя домой, но и запретили провести каникулы у них.

— Да мы уже и сами об этом догадались… — несмотря на попытку насмешливо улыбнуться, было заметно, что мальчика это действительно расстроило.

— Гарри, ты встретишь Рождество дома, чего бы мне это ни стоило. Обещаю. Нужно будет, мы ещё одну тотальную зачистку школы организуем, да так, что в замке на каникулах вообще никого не останется, даже домовиков.

— Ты что, Северус, не надо! А вдруг директор тебя в Азкабан посадит? Не надо, я потерплю здесь. Я просто огорчился, что вы мне сами об этом не сказали…

— Я думаю, сейчас у Альбуса руки коротки отправить меня в Азкабан, всё же репутацию я себе заработал будь здоров и клиенты не захотят без моих зелий остаться.

Несмотря на бодрый и уверенный тон, Гарри почудилась в словах капля неискренности. Да и если бы Северус в самом деле мог вот так, без оглядки, наплевать на требования директора и его закидоны, не пришлось бы им столько лгать и притворяться. Можно было бы открыто получать посылки из дома и завести свою сову, чтобы носила письма семье. Нет, в том, что обещание своё Северус выполнит, Гарри ни минуты не сомневался, но вот чем это может для него обернуться, даже подумать было страшно.

— Нет, не нужно рисковать! Я справлюсь. Директор ещё сто раз пожалеет, что в школе меня оставил. Я не хочу, чтобы из-за меня…

— Гарри, послушай меня внимательно. Во-первых, ещё раз прошу — не лезь к директору! А во-вторых, не придумывай себе лишнего и не взваливай на себя решение вопросов, которые тебе пока не по плечу. Я — слизеринец. Я годами водил Альбуса за нос и не попался. Неужели считаешь, что когда ты у него в лапах, я так глупо подставлюсь?

— Нет! Кто угодно, только не ты!

— Ну вот и отлично. Не лезь на рожон. Если нужно проси помощи у Титуса, он не откажет. А мы пока подумаем, как вытащить тебя из этой задницы с наименьшими потерями. И запомни, что бы ни случилось, каникулы ты проведёшь дома!

Уже через день, во время вечернего катания на коньках к Блейзу неожиданно прилетела сова. Распечатав послание и пробежав его глазами, Забини, ухмыльнувшись, протянул Поттеру приложенный к письму лист дорогого пергамента, исписанный мелким красивым почерком.

— Гарри, это тебе. Моя матушка официально приглашает тебя провести зимние каникулы в нашем поместье.

— Спасибо, Блейз, но не стоило. Директор не согласится меня отпустить.

— Почему? Никто из моей семьи не является… хм… «потомственным слизеринцем». В Англию мы всего два года как переехали, и на службе у его политических оппонентов не состояли. Дамблдору просто нечего предъявить. Так что советуйся со своим Северусом и принимай правильное решение.

Разговор с родными преподнёс приятный сюрприз. Оказывается миссис Забини, что было естественно, но о чём никто из ребят почему-то не подумал, отправила мистеру и миссис Снейп официальное приглашение для их племянника. Теперь взрослые вовсю согласовывали детали переправки Гарри домой, а мальчишки ликовали, радуясь тому, как легко удалось обойти директорские козни.

Несмотря на то, что всё складывалось очень удачно, Гарри всё равно нервничал ожидая момента, когда ему удастся покинуть школу. Подумав, он решил на всякий случай посоветоваться ещё и с деканом. В конце концов Роули работал под началом Дамблдора не первый год и лучше других знал, чего ещё от директора ожидать можно.

Профессор очень внимательно выслушал его предположения и опасения и объяснил, что официальное приглашение от вполне уважаемой леди, штука крайне действенная. При таком варианте на мнение директора можно было смело плевать. Согласовывать разрешение на отъезд учеников деканы были не обязаны и причин для беспокойства по большому счёту не существовало. Тем не менее декан настоятельно рекомендовал не привлекать внимания и не давать Дамблдору поводов напрямую озвучить требование провести каникулы в школе.

Выслушав совет, Гарри вздохнул с облегчением и пообещал себе, что обязательно постарается ему последовать, ведь осталось переждать всего несколько дней и затем благополучно ускользнуть из загребущих директорских ручонок. Однако сделать это оказалось не так просто и главной помехой в попытках сидеть тихо и не высовываться был характер самого Гарри. И характер этот требовал ответных действий.

Гарри знал за собой множество недостатков и по мере сил старался держать их в узде. Одни для одиннадцатилетнего мальчика были вполне извинительны. С другими стоило бы бороться, ну или хотя бы не позволять им цвести буйным цветом. А ещё Гарри очень любил свою семью: Северуса, тётю, брата, Майка и Сильву. Любил и скучал по ним. Потому и новость, что его приказано оставить в школе на каникулы стала ударом… поначалу. Всё-таки прав был Северус, постоянно твердя, что для успешного решения любой проблемы необходимо смотреть на неё так, словно она не имеет к тебе никакого отношения. Вот так и получилось, что настойчивое желание директора лишить его общения с близкими людьми вызвало слишком сильную ответную реакцию, чтобы получилось подавить её самостоятельно. Сколько бы Гарри ни напоминал себе о необходимости сидеть на попе ровно, это мало что давало. Если Альбус Дамблдор считал себя вправе вмешиваться в их жизни, то душа Гарри в ответ стремилась отравить его существование настолько, насколько это возможно.

Потребность просто и незатейливо нагадить Дамблдору росла с каждым часом, становясь почти нестерпимой. Прежние подставы с троллем, квиддичем, акромантулом конечно же доставили директору множество неприятностей и сейчас отчасти грели душу, но теперь они казались какими-то не теми: сделанное чужими руками не приносило истинного удовлетворения. Сейчас же хотелось насолить лично, от души, так, чтобы прочувствовать сладкий миг мести в полной мере, но Гарри, к своему огромному сожалению и неудовольствию, вынужден был признать, что едва ли не впервые в жизни он практически бессилен. Он не мог применить к директору магию: стихийная была почти неуправляема, да и развеять её Дамблдор мог в один момент, а если воспользоваться палочкой — неминуемо попадёшься. Директору нельзя было подлить зелья — любой состав немедленно обнаружат, да и домовики ничего лишнего в кубке не допустят. И отомстить запросто, по-маггловски, не выйдет, просто потому, что ушлый старик никого не подпустит к себе настолько близко. Максимум, на что можно было надеяться — выстрел из рогатки, но это казалось мелким и незначительным. От понимания собственного бессилия желание сделать гадость разгоралось ещё сильнее, а возможностей не прибавлялось, и настроение, закономерно, всё больше портилось, что могло привести к большим неприятностям. Может так и случилось бы, но — повезло и удобный случай хоть немного отыграться на директоре представился совершенно неожиданно…

Есть после усердных трудов на сдвоенной Травологии хотелось нестерпимо. Аппетит не смогли отбить ни стойкий запах драконьего навоза в теплице, ни довольно неприятные на вид шевелящиеся клубни, которые они пересаживали.

Едва приведя себя в порядок, все поспешили к Большому залу. Разговаривать ни у кого особого желания не было, и Гарри погрузился в свои мысли настолько, что очень удивился, услышав возмущённый возглас Драко. Он даже не сразу понял, чем тот недоволен, пока не споткнулся о его учебник. Все вещи из разрезанной сумки Малфоя разлетелись по полу. У двери Большого зала возник затор. Блейз и Тео помогали Драко собирать вещи. Винс и Грег, как более рослые и сильные, сдерживали напиравших на них голодных учеников, не понимавших причин задержки.

Спохватившись, что нужно бы помочь, Гарри потянулся к отлетевшей ему под ноги чернильнице, когда краем глаза заметил подол пёстрой мантии. К обеду через общий вход шествовал сам директор. Студенты почтительно расступались.

— Поспешите молодые люди. Домовики обещали нам сегодня изумительное баранье рагу.

Голос директора был так ласков, что Поттера едва не вырвало. Это же уметь надо создать такую концентрацию фальши на каждое произнесённое слово!

— Нам нужно помочь Драко. Ему сумку порезали, — зачем-то принялся объяснять Забини.

— Ах, дружба — это так прекрасно! — Дамблдор так и лучился добродушием. — К сожалению, качество вещей сейчас уже не то, что прежде. Помню в моё время школьные рюкзаки выдерживали куда большую нагрузку. А сейчас разваливаются, стоит положить в них три-четыре учебника.

«Ах ты, сука бородатая!» — Дамблдор настолько явно и намеренно проигнорировал слова о разрезанной сумке, представив её порвавшейся, что у Гарри от злости свело челюсти. Ужасно хотелось вцепиться директору в бороду и ткнуть его носом в аккуратно рассечённое дно. Подхватив одной рукой чернильницу, до которой ему всё же удалось дотянуться, вторую Гарри засунул в карман, чтобы случайно не поддаться искушению и… Тюбик с клеем, заготовленный для мести близнецам, по-прежнему ждал своего часа в кармане его мантии…

Решение было принято сразу.

Дальше всё произошло очень быстро и ужасно медленно одновременно. Гарри протянул руку Драко и прежде, чем тот забрал чернильницу, позволил ей снова упасть. Толпа инстинктивно шарахнулась от брызнувших во все стороны чернил, и тут же сомкнулась обратно, под напором тех, кому только что оттоптали ноги. Мгновения хаоса, замешательства, толчеи…

Гарри этих мгновений хватило. Должно быть только благодаря невероятной злости тугой колпачок был сорван в один момент, и изо всех сил стиснутый в кулаке тюбик выстрелил мощной струёй. Резкий, но не очень сильный запах то ли ацетона, то ли ещё чего-то, быстро растворился среди несущихся из Большого зала ароматов мяса и пирогов.

Никто ничего не заметил, всем не терпелось сесть за стол. Глядя в спину важно вышагивающему директору, Поттер злорадно усмехнулся — уже через несколько минут Дамблдора будет ждать весёленький сюрприз.

— Дракончик, извини, что оставил тебя без чернильницы.

Малфой, вещи которого пришлось распихивать по сумкам друзей только отмахнулся.

— Да ладно, это мелочь. Мне вот до завтра без сумки ходить…[16] А уж потерю чернильницы я точно переживу. К тому же ты ведь не нарочно.

— Вообще-то нарочно.

Друг поднял на него удивлённый взгляд:

— А причина?

Вместо ответа Гарри выудил из кармана пустой тюбик и почти сразу спрятал его обратно.

— Близнецы?!

— Не-а, — Поттер зажмурился от удовольствия и даже не пытался скрыть сквозящую в голосе гордость. — Директор!

— Иди ты! Не поверю, пока своими глазами не увижу!

— Ну, вряд ли он станет это афишировать. Но, возможно, нам и повезёт.

— А куда?

— Куда-то в бороду.

— Гаррилла, ты крут! Если ты сумел как следует насрать Дамби, я готов весь следующий семестр каждый день просить из дома новые чернильницы и отдавать тебе их на растерзание!

— Да ладно, мне и этой хватило. Главное, что всё получилось.

Глядя на начавшего проявлять признаки беспокойства директора, Гарри ухмыльнулся и, чтобы даже случайно не вызвать подозрений, поспешил завести ниочёмный разговор с друзьями. Конечно, увидеть результат собственной диверсии ему вряд ли удастся, но уже то, что настроение Дамблдора в любом случае будет испорчено, невероятно грело душу.