На свою голову

Глава 25

Альбус Дамблдор машинально провожал взглядом кружащиеся за стеклом крупные снежинки. Сказочная картина укутанного снежным одеялом замка не вызывала ничего, кроме раздражения. Директор клял на чём свет стоит Рождество и каникулы, а также стремление всех и каждого встретить праздник в кругу своей семьи или друзей. Но больше всего он клял факультет Слизерин, мелкого поганца Поттера и его декана — Титуса Роули. Роули доставалось больше всех. Ну как так случилось, что этот осёл в нарушение всех планов позволил Поттеру покинуть школу?!

На самом деле это была самая обычная, типовая ситуация, когда ученик принимал приглашение погостить у кого-то из друзей. Альбус прекрасно понимал, что стал заложником своей любви к интригам: неозвученные планы, загадочные намёки, туманные объяснения при разговоре со слизеринским деканом, и вот он получил то, что получил. Роули, не нарушив приказа прямо, сломал ему всю игру. Руки чесались придушить идиота, но винить оставалось только обстоятельства.

И ведь что самое обидное, отъезд Поттера можно было легко предотвратить. Всего-то и требовалось — приказать деканам сдать списки остающихся в школе учеников. Да, так раньше никогда не делали: деканы полностью несли ответственность за своих студентов и всегда сами разбирались с этими вопросами. Но что мешало ввести новое правило, просто чтобы убедиться, что всё пройдёт как нужно, а через пару лет объявить его лишним и отменить?

От неприятных размышлений зачесалась лопатка. Альбус непроизвольно потянулся к зудящему месту, поскрёб ногтями. Через слои ткани получилось неэффективно, да и место было неудобным — из разряда «хрен достанешь». Попытался подлезть под одежду и чуть руку не вывихнул. Пришлось расстёгивать мантию и спускать её почти до пояса. С трудом дотянувшись и с наслаждением почесавшись, он облегчённо выдохнул, но насладиться результатом не успел, ощутив зуд под толстым шерстяным носком. Следом засвербила поясница, и Альбус напрягся. Подобное случалось с ним уже не впервые. С тех пор, как дурак Артур сжег вместе со своим идиотским сараем и его любимые колокольчики… Да, это началось именно тогда! Помнится он ужасно расстроился и вдруг ощутил страшный зуд. Нанюхавшись всякой гадости, он расчихался, раскашлялся… Кашель и насморк прошли без следа, а вот зуд, стоило серьёзно разнервничаться, возвращался вновь и вновь, и у Альбуса зародилось страшное подозрение. Где-то он читал, что у магглов есть такая болезнь… Он непроизвольно пощёлкал пальцами, стараясь припомнить. Вроде бы она называлась идиотосимпозия. Нет, не так… но похоже. Когда эмоциональное напряжение может вызвать физические проявления на нервной почве.

Мысль о том, что он заразился этой напастью, привела Дамблдора в бешенство. Наверняка это Артур был виноват и ведь ничего не поделаешь: счет не предъявишь и никак не накажешь. Точнее наказать-то можно было, но прежде всего пострадал бы от этого сам Альбус. Во-первых, Орден Феникса был и так слишком малочислен, чтобы позволить кому-либо его покинуть. А во-вторых, и это тоже было немаловажно, Уизли являлись единственной семьёй из списка неприкосновенных двадцати восьми, которая до сих пор поддерживала Альбуса, невзирая на все свалившиеся на него проблемы. Так что, как бы он ни злился на Уизли за порчу очков и безвозвратную утрату любимых колокольчиков, пришлось спустить им это с рук…

Уже на собственном горьком опыте познав, что чем больше он нервничает, тем хуже ему становится, Альбус принял успокоительное и постарался направить свои мысли в более конструктивное русло. Пора было сосредоточиться на решении насущных проблем, а их накопилось очень-очень много. И главной из них было то, что его превосходный разрабатываемый годами план провалился.

Как же восхитительна была задумка с Философским камнем, какой задел на будущее, сколько возможностей… И вот, пожалуйста, — Гарри Поттер попадает на Слизерин и всё рушится! Слизеринцы никогда не поверят в чушь, которую без проблем можно внушить маленькому гриффиндурку. Одно предположение, что владелец Философского камня мог отдать его кому-то на сохранение, не вызовет у них ничего, кроме издевательских комментариев и насмешек. Да и потом, не предполагала затея лишних посвящённых, тем более таких! А Поттер — это у них семейное! — был слишком скуден умом, чтобы утаить подобный секрет от хитрых змей. Ах, если бы он попал на Гриффиндор и подружился с Уизли, как и планировалось! Рон Уизли был чудесно глуп и необразован, чтобы и самому искренне заблуждаться, и одновременно давить на недотёпу Поттера авторитетом потомственного волшебника… Но не вышло. Ко львам Поттер не попал, а среди слизеринцев опереться было решительно не на кого. Стоит им услышать о Николасе Фламеле и они обязательно наябедничают родителям, а те в свою очередь бросятся за разъяснениями в министерство. Проверят и перепроверят каждую кроху информации, вывернут и переиначат весь смысл!

Альбус ненадолго задумался, прикидывая, не стоит ли отложить свои интриги до будущего года, и тут же уныло покачал головой. Нет-нет, сейчас отступать от намеченных планов нельзя ни в коем случае. Гарри Поттера в первый же год пребывания в школе следовало представить всем как неуравновешенного, взбалмошного мальчишку, вечно ищущего приключения на свою задницу. Необходимо заранее начать раскачивать общественное мнение, чтобы позже, когда придёт срок, вынудить маленького паршивца действовать в полном соответствии с поставленными задачами, не вызвав при этом ни в ком подозрений. Да и потом, если ничего не предпринимать, то причин для перевода Поттера на Гриффиндор так и не сыщется, а ведь в этом вся соль. Мальчик, которому в будущем суждено расчистить ему, Альбусу, дорогу к славе, просто не может быть слизеринцем!

От понимания сложности предстоящей задачи, старик передёрнулся от злости и отвращения. Маленький недоумок с первого дня путал ему все планы. Ну как так получилось, что за четыре месяца проведённых в школе негодник до сих пор так ни на чём и не попался. В самом начале года его несколько раз замечали бродящим в одиночестве по подземельям, но и только… А после так неудачно проявленной инициативы с обучением полётам и погрома устроенного троллем, мальчишка притих окончательно. Кажется, он был трусоват. Ни авантюризма и бесшабашности Джеймса, ни хотя бы осторожной расчётливости Снейпа ему не перепало. Это было совершенно недопустимо! Альбусу был жизненно необходим шанс продемонстрировать своё покровительство. Дать понять Мальчику-который-выжил, что ему всё позволено. Стоит только пуститься в погоню за приключениями и его обязательно отмажут, а возможно даже и наградят. Этот щенок должен дать повод собрать на себя компромат, и должен чувствовать себя обязанным лично директору! Но до сих пор этого так и не произошло. Конечно, за всеми этими неурядицами и нашествием людей, которым в школе было совсем не место, не получалось уделять мальчишке столько времени, сколько хотелось бы, но ведь подтолкнуть его в правильном направлении по-прежнему было в его, Альбуса, власти…

Решив, что вернётся к этому вопросу, как только разберётся с самыми важными задачами, Альбус достал чистый пергамент. Будучи человеком дела, он был твёрдо уверен, что предаваться унынию и сожалениям нет смысла. Наверное, по-своему даже неплохо, что сейчас необходимость отвлекаться на Поттера отпала сама собой. Можно без спешки проанализировать собственные неудачи и найти, наконец, причины всего того непотребства, которое непрерывно творилось в школе с самого начала учебного года.

Быстро составив список самых неотложных дел, он решил начать с того, что промедления не терпело совершенно — восстановления собственной подмоченной репутации. Тем более и повод представился крайне удобный: верный человек шепнул, что в больнице Святого Мунго новые артефакты закупили, а средства на покупку от продажи дьявольских силков выручили. На этом можно было удачно сыграть.

Уже через полчаса к одному из давних должников полетела сова с требованием явиться вечером на встречу. А за час до назначенного времени были готовы два свитка пергамента, сверху донизу исписанных мелким убористым почерком, которые вместили в себя всё, что Альбус желал прочесть о своей благородной инициативе в передовице. Требовать, чтобы хвалебную статью напечатали в «Ежедневном пророке» было боязно: Скитер спала и видела, чтобы найти повод вылить на него ведро помоев, да и Фадж на Альбуса по-прежнему злился, но пришлось рискнуть. Только «Пророк» имел статус самого популярного издания Магической Англии, только его выпуски доставлялись в каждую семью волшебников, только его статьи воспринимались, как не требующая доказательств истина!

Джек Хальфи, в своё время глупо попавшийся на крючок и оказавшийся у Альбуса в должниках, от необходимости пропихнуть в печать написанный директором панегирик, в восторг не пришёл. Да и то сказать, нахваливать Дамблдора сейчас, когда во вверенной ему школе шла проверка за проверкой и скандал за скандалом… Но выбора не было, пришлось рукопись забрать, дав обещание, что сразу после Нового года она будет опубликована.

Альбус таким раскладом остался доволен. В праздничной суете, поглощённые развлечениями и подарками, обыватели уделят статье куда меньше внимания, чем хотелось бы. А вот после Нового года — это хорошо. Это в самый раз!

Теперь, когда вопрос с саморекламой был решён, следовало уделить время ещё трём наиважнейшим проблемам. Во-первых, дела в Визенгамоте оказались безнадёжно запущены. Точнее самим-то делам вроде ничего и не сделалось, но вот то, что его, Альбуса, влияние ослабло — чувствовалось. Во-вторых, драконье яйцо, от покупки которого он так и не решился отказаться, должны были доставить уже послезавтра. И если он хотел, чтобы деньги не оказались потраченными впустую, пора было готовить убедительный спектакль для Хагрида. Ну и в-третьих, зеркало Еиналеж, которое он наконец-то смог перепрятать, не привлекая внимания, ждало своего часа в одном из наглухо закрытых классов, а это тянуло за собой цепочку решений, принимать которые нужно было как можно скорее. Да и с очками тоже нужно было что-то делать…

Альбус с досадой повертел в руках трансфигурированные из чайного блюдца окуляры. На первый взгляд они ничем не отличались от тех, что так варварски испортила Молли, но на самом деле разница была колоссальной. Сложный артефакт, облегчающий легилименцию и окклюменцию. Заменить его будет непросто и очень, очень дорого. Слабая надежда на то, что от Молли и её щипцов пострадали только стёкла, не оправдалась. Тонкая оправа оказалась безнадёжно деформирована, отчего мельчайшие символы в ювелирно нанесённых рунных цепочках исказились, делая остатки артефакта не то что бесполезными, а попросту опасными для использования. Оставалось только раскошелиться на новый. Пока Альбусу удалось лишь связаться с мастером и договориться о встрече. А сколько ещё времени пройдёт прежде, чем тот возьмётся за исполнение заказа. Конечно, можно доплатить, но во-первых, личные сбережения за последние месяцы порядком истощились. А во-вторых, чтобы настоящий мастер согласился взяться за заказ срочно и вне очереди, одних денег мало. Ещё несколько месяцев назад Альбус не колеблясь надавил бы своим авторитетом, точно зная, что даже враги вынуждены считаться с его мнением. Но сейчас именно авторитет оказался подорван и это всё усложняло. Что ж, ладно, он может позволить себе немного подождать, тем более, что на изготовление зачарованного стекла для линз всё равно уйдёт немало времени. Ах да, ещё ведь необходимо обзавестись новыми колокольчиками…

Снова повертев в руках трасфигурированные очки, Альбус поморщился. Странно, что до сих пор никто не заметил подмены. Зачарованное стекло придавало взгляду особенную глубину и магнетизм, и заставляло глаза таинственно мерцать, эта же жалкая подделка ни на что не годилась! Но вокруг были сплошные вандалы и невежды, так что и увидеть разницу было некому. Положа руку на сердце, Альбус и сам не мог сказать, какая утрата печалила его больше: очков или колокольчиков. Потерять два артефакта в один день и оба по вине бездарных рыжих нищебродов!

При мыслях о Уизли лицо Дамблдора исказилось от злобы. Как же он хотел в отместку за свои сокровища спалить Молли с Артуром не только сарай, но и халупу, которую те называют домом! Но пришлось сдержаться. Как бы нелепо это ни было, но от них кое-что зависело, и с этим приходилось считаться. Правда, тупая курица — Молли, Альбуса всё равно чуть до греха не довела. Подумать только, эта идиотка устроила скандал из-за того, что двое её сыновей-недоумков вынуждены встречать Рождество в больничном крыле и потребовала, чтобы он, Альбус, оплатил их проезд домой на «Ночном рыцаре», как только Поппи позволит этим дебилам встать с больничной койки. И откуда только наглости набралась, чтобы выставлять такие требования?! Хотя, наглости Молли всегда было не занимать. Ну ничего, ничего. Потом сочтутся… Эти захребетники и за очки поплатятся, и за колокольчики, и за неуместные требования. А пока проезд и в самом деле лучше оплатить и отправить полудурков-близнецов от школы подальше, не дожидаясь, когда они ещё какую-нибудь гадость сотворят…

Поняв, что отвлёкся, Альбус снова вернул внимание своему списку. Дракон. Определённо, следующим вопросом, которому он уделит внимание будет дракон…

О припрятанных по неприметным уголкам Хогвартса артефактах, Гарри вспомнил едва ли не случайно. За празднованием Рождества, подготовке к Новогодней вечеринке у Малфоев и переживаниями, что Северус не сегодня так завтра устроит ему знатную головомойку, он напрочь позабыл, что ни разу даже не упомянул о находке Винса.

Новая информация вызвала у родных неоднозначную реакцию. С одной стороны, они явно забеспокоились, поняв, что то и дело обнаруживающиеся в замке опасные твари не единственная угроза спокойному существованию. С другой стороны, их несказанно обрадовала потенциальная возможность снова чужими руками директора за бороду подёргать.

Наспех связавшись с Малфой-менором, Северус выяснил, что Люциус не только уже в курсе сомнительной находки, но и именно сегодня отбыл к Ноттам для беседы со старейшим представителем их семейства — артефактором Теофастом Ноттом.

Не торопясь закончив работу над очередным заказом, Северус ещё раз, чтобы точно ничего важного не упустить, расспросил Гарри про находки и отправился к Малфоям, подгадав время так, чтобы Люциус уже наверняка был дома, и ему не пришлось развлекать Нарциссу пустой болтовнёй.

В Малфой-меноре, вышедшая встретить гостя, хозяйка повела себя странно. Нарцисса вопреки опасениям Северуса не только не завела пустопорожних речей, а наоборот старалась рта лишний раз не открывать, смущённо прятала глаза и, проводив его до кабинета мужа, быстро ретировалась, напоследок пообещав прислать кофе с домовиком.

— О, Северус, мой гениальнейший друг! — стоило Снейпу перешагнуть порог комнаты, как Люциус, поначалу приветственно склонивший голову, неожиданно уставился на него задорным взглядом, крайне не аристократично хрюкнул и, давясь смехом, с трудом продолжил: — Если мне когда-нибудь придёт в голову глупейшая мысль рассориться с тобой, просто напомни мне, кто является твоим воспитанником.

Северус с удивлением рассматривал полную довольства рожу — по-другому и не скажешь! — своего друга. Яркий румянец на обычно бледных щеках и сверкающие глаза наводили на мысль, что ещё до его прихода, смеялся… нет, ржал, сиятельный лорд долго и с удовольствием. Поддавшись сомнению, Северус осторожно принюхался. От Малфоя слегка пахло настолько дорогим вином, что напиваться им было бы настоящим кощунством. Да и не имелось у сиятельного лорда такой дурной привычки — напиваться. Оставалось предположить, что случилось что-то, о чём сам Северус ещё не знал.

— Ну-ну, не стоит, Люц, так откровенно льстить, — теряясь в догадках, осторожно начал он. — При способностях Гарри любой мог бы…

— Нет-нет, не приуменьшай своих заслуг! Только тебе хватило бы таланта огранить такой бриллиант, как наш золотой мальчик. Скажу без преувеличений, в чём-то малыш Гарри так же гениален как и ты.

— Люц, ты вроде к Ноттам ходил дела обсуждать. Может объяснишь, какое отношение имеет Гарри…

— Трансфигурация, — фыркнул Малфой и вдруг оглушительно расхохотался.

— Трансфи… Что и во что Гарри трансфигурировал?

— Кошку… в… во… — лорд сложился едва ли не пополам не в силах продолжать.

— Люц, хорош ржать. Чью кошку? Во что он её превратил?

— МакКошку.

— Гарри трансфигурировал МакГонагалл? Что ты несёшь?! Он не мог! Да и каникулы сейчас… — видя, что у приятеля от смеха брызнули слёзы и к связной речи он совершенно не способен, Северус решил, что настала пора крайних мер и вытащил палочку. — Агуаменти!

Поток холодной воды окатил сиятельного лорда с ног до головы, заставив закашляться. Идеально уложенные волосы повисли слипшимися сосульками, а щегольской костюм превратился в невзрачную мокрую тряпку.

— Сволочь ты, Север, — обиженно проворчал Малфой, выплюнув попавшую в рот прядь платиновых волос. — Весь кайф обломал.

— Сволочь, сволочь, — покладисто согласился Снейп. — А теперь чётко и по порядку. Что за кошка? Никаких кошек у Ноттов отродясь не имелось. А если бы и имелись, то Гарри животных обычно не обижает. И при чём тут МакГонагалл? Она как сидела в школе, так и сидит. Да и сам Гарри никуда…

— Твой Поттер «превратил» нашего дорогого профессора. М-да, можно сказать своего рода трансфигурация… из преподавателя в незадачливого паяца.

— Из кого в кого? Люц, что ты пил?

— Это образно. Вроде как метафора…

— Люц, не зли меня. Я просил внятно и по порядку…

Малфой бросил хитрый взгляд на нахмуренные брови друга и вдруг хихикнул:

— Север, скажи, а ты вообще в курсе, как у твоего приёмного дитяти уроки трансфигурации проходят?..

Домой Северус вернулся на взводе: с одной стороны, хотелось посмотреть на этот цирк и убедиться, что Люциус ничего не преувеличил. С другой стороны, просто руки чесались устроить Поттеру такую профилактическую «беседу», чтобы до конца учёбы в Хоге её помнил.

Передав через Майка приказ, чтобы Гарри через четверть часа явился к нему, Северус поспешил в кабинет, надеясь за это время хоть сколько-то успокоиться. Можно сказать, что ему это удалось. Во всяком случае, когда мальчик тихо поскрёбся в дверь и, дождавшись приглашения перешагнул порог, оторвать ему уши или превратить в обезьянку, уже не хотелось.

— Гарри, — Северус выбрал самый вкрадчивый тон, на который только был способен, — а не скучно ли тебе в школе на уроках?

Почуяв подвох, Поттер непроизвольно втянул голову в плечи, пытаясь предугадать, куда вывернет этот разговор.

— Ну… смотря на каких… А вообще нет, не скучно! Представляешь, Северус, всё получилось в точности как ты и говорил! Когда учишься вместе с другими — это ещё интереснее. Я даже свою собственную теорию придумал! И мы её даже чуток опробовали. Можно я тебе свои записи принесу и ты мне что-нибудь очень нужное посоветуешь? У тебя же опыт и… — Под хмурым взглядом, Гарри примолк, поняв: тактика отвлечения и лести не сработала. — А как там дела с артефактами обстоят? Дядя Люциус вроде к Ноттам на консультацию ходил?..

— Как хорошо, что ты об этом вспомнил. Тео вот прадеду воспоминания кое-какие в думосбор слил, да немного перестарался и случайно ваш урок Трансфигурации захватил. Ты мне по этому поводу ничего рассказать не желаешь?

Отпираться было бесполезно. Какой именно урок Тео случайно слил, Гарри и так прекрасно представлял. Ничего особенного там не было: так, подёргал Кошку за «усы», чтобы не расслаблялась. Если бы знал, что так глупо спалится, сидел бы тише мыши. Ну что сказать — не повезло! А судя по тому, как Северус щурился, об остальных уроках взрослые тоже узнали. Значит, не повезло вдвойне. Мысленно пообещав себе наградить Тео подзатыльником, Гарри решил сознаться, но перед этим напомнить Северусу, что и его собственное отношение к гриффиндорскому декану далеко от обожания.

— Ну ты же сам МакГонагалл терпеть не можешь.

— А ты откуда знаешь, что я терпеть не могу Минерву? — Северус взглянул на Гарри с любопытством. Старую Кошку он действительно не любил и не только из-за Мародёров, но Гарри об этом не рассказывал, стараясь не создавать у мальчика предвзятого отношения. В конце концов его биологические родители своего декана любили и уважали.

— А ты всегда, когда про неё говоришь, морщишься. Вот и сейчас тоже. А ещё раньше, когда про свою учёбу рассказывал, у тебя лицо каждый раз становилось такое… м-м-м… закрытое?

— Замкнутое.

— Ага, точно. Замкнутое. С такими лицами не говорят про людей к которым хорошо относятся.

— И ты значит решил заодно и за моё несчастливое детство на Кош… кхм… профессоре Макгонагалл отыграться?

— Почему бы и нет, раз повод имеется. Тебя это огорчает?

— Э-э-э… пф-ф… — признаться, что это его ничуть не расстраивает, а даже наоборот — радует, на взгляд Северуса было неправильно. Мальчика и так пытаются втянуть в неприятности, а так он ещё и сам себе проблемы создать может. Но и сказать, что Минерве он сочувствует, было бы бессовестной ложью. А Гарри Северус никогда не врал. Да недоговаривал, сам себе напоминая тем самым Альбуса, но не врал. — Гарри, я хочу, чтобы ты понял — преподавание нелёгкий труд. Поверь, я знаю, о чём говорю…

— Да-да, ты сам три года мелких оболтусов пытался на путь праведный наставить…

— Истинный. Путь истинный. Да, пытался. Ты представляешь, как трудно хоть чему-то научить тех, кто учиться не хочет?

— Так в том и дело! Я-то учиться хочу, а она не учит! Точнее учит, но так, что лучше бы не учила. Ты вообще наш учебник открывал?

— Минерва и у меня Трансфигурацию преподавала, так что не только открывал. Можешь не сомневаться, за последние двадцать лет он ничуть не изменился.

— Ну тогда ты понимаешь о чём я! Вот тебе хоть что-то из её занятий в жизни пригодилось? — уже понимая, что этот спор проиграл, Северус устало покачал головой, и Гарри вдохновился ещё больше. — Почему нельзя учить полезному? Вот мы с Блейзом пошли за ингредиентами, а у него и ножа нормального нет. Только учебный. Почему не рассказать нам, как превратить ветку в нож? Уж наверное это полезнее, чем сделать пуговицу из жука!

— Пошли, — мужчина поднялся из кресла и потянул Поттера за руку.

— Куда?

— В кабинет. Сольём воспоминания в думосбор. Посмотрю, что ты там на уроках такого творишь, что Люца до нервного припадка довёл. И кстати, пока я буду на твои «подвиги» любоваться, придумай достойное объяснение: куда и зачем вы с Забини ходили…

К тому моменту, когда Северус покинул думосбор, его удивляло уже только одно: как Люциус после такого зрелища вообще был способен разговаривать? Северус ни за что не признался бы в этом, но после всего увиденного в воспоминаниях, его грело странное осознание тепла и благодарности Гарри. И пусть это было мелочно и недостойно, но любуясь на неудачи МакГонагалл он чувствовал себя отмщённым. Минерва никогда его не любила: ни учеником, ни преподавателем. В дни детства она могла облегчить ему жизнь, приструнив своих любимчиков. Во время совместной работы могла донести до своих подопечных, что к преподавателю, даже если он крайне молод, следует проявлять соответствующее его званию уважение. Могла, но не захотела. Теперь единственная причина, по которой он постарается призвать Гарри к порядку, это нежелание, чтобы сам Гарри нажил себе ненужных проблем. Кстати, раз уж он начал разбор полётов…

От стремления заодно разобраться и с другими вопросами, пришлось отказаться. Буквально ворвавшийся в комнату Майк, горел страстным желанием немедленно узнать, что интересного смог поведать старик-артефактор и чем это сможет им помочь в будущем в борьбе с директором.

Гарри очень чётко уловивший желание Снейпа сегодня же расставить все точки над «i» вздохнул с облегчением и быстренько сбежал, малодушно надеясь, что ещё хоть ненадолго удастся оттянуть давно ожидаемую головомойку.

Его надежды оправдались. Северус успокоился, переключился, а потом все взрослые так увлеклись подготовкой к Новому году и обсуждениями: что, где и с какой целью распихано по школе, что вправления мозгов за устроенные в Хоге безобразия можно было пока не ожидать.

Новый год у Малфоев прошёл как всегда весело. Дадли был ужасно рад встрече со старыми друзьями и знакомству с Блейзом. С Забини он вообще на удивление быстро нашёл общий язык, настолько, что был приглашён в гости вместе с Гарри.

С исполнением «обязательной части программы», то есть отправкой Гарри в гости к Блейзу, решили не затягивать. Так или иначе, но провести там какое-то время, хотя бы формально выполняя условия приглашения, в любом случае пришлось бы. Так зачем откладывать до последнего? Петуния, бывшая полностью в курсе неосуществлённых матримониальных планов миссис Забини и её стычки с Сильвией, долго упрямилась, сильно переживала, но в конце концов отпустила обоих мальчишек и была совершенно счастлива, когда убедилась, что нервничала она совершенно напрасно.

Время в гостях мальчики провели отлично. Даже Дадли, которого зельеварение никогда особо не привлекало, был очарован творившимся в лаборатории волшебством.

В качестве благодарности за предоставленное алиби и ответной любезности, Северус пригласил Блейза вместе с матерью поучаствовать в экспериментах с шерстью цербера.

Вопреки смутным опасениям Гарри, что совместная работа Северуса, Сильвии и миссис Забини, несмотря на присутствие детей, может обернуться какой-нибудь гадостью устроенной одной из женщин, ничего не случилось. Сильвия и Иштар фыркали, хмурили изящно изогнутые брови, бросали друг на друга далёкие от дружелюбия взгляды, но работали на удивление слаженно, будто с лёту улавливая мысли друг друга.

Конечный результат, судя по всему, устроил всех настолько, что опыт совместной работы решили повторить, но уже без детей. Правда, Сильвия настояла, чтобы в следующий раз был приглашён ещё и декан Роули, аргументируя это тем, что… Вообще-то аргументов было много и, если свести их до минимума, то получалось, что так она хотела выразить Роули свою благодарность за помощь Гарри — это была озвученная официальная версия. То, чего никто так и не произнёс, но что было очевидно для всех, даже для мальчишек — Сильвия ревновала и желала, чтобы Иштар тратила своё бесценное внимание не на её мужа, а на слизеринского декана, с которым прекрасно проводила время на новогоднем вечере у Малфоев.

С воплощением этого замысла также затягивать не стали — Роули мог беспрепятственно покинуть школу на целый день только пока длились каникулы.

Глядя на то, насколько довольными друг другом и самими собой взрослые вышли из лаборатории к ужину, и как поспешно они вернулись обратно, едва с едой было покончено, ребята пришли к выводу, что все четверо отлично сработались.

Ещё одним из незабываемых событий этих каникул стал визит к обживающим окраину Хогсмида питомцам.

Поскольку Гарри настаивал, что несправедливо лишать друзей такого развлечения, в «зоопарк» отправились все вместе, прихватив с собой не только Малфоев и Забини, но и Ноттов, Гойлов и Крэббов.

От мантикоры и цербера, которого, по сути, видели впервые, ребята пришли в полный восторг. На тролля все успели насмотреться ещё в школе, и он не произвёл особого впечатления ни на кого, кроме Дадли. А вот акромантул… Недомерок, сброшенный на гриффиндорский стол, теперь воспринимался жалкой пародией по сравнению с притаившимся в ветвях раскидистого дуба чудовищем. Похоже, Снейп не мелочился и, воспользовавшись условиями договора с министерством, выбрал себе одну из самых крупных особей.

Гарри отчётливо клацнул зубами от страха, когда «во всей красе» увидел того, с кем ему посчастливилось избежать встречи в ночном лесу, и втянул голову в плечи, перехватив ехидно-насмешливый взгляд Северуса. Видимо, тот специально предоставил ему возможность хорошенько рассмотреть многолапого монстра и подумать, стоил ли шанс насолить леснику и директору того, чтобы быть сожранным.

Глядя на кошмарную тушу, Гарри проклинал тот момент, когда решился пойти в лес за Хагридом; обещал себе, что больше никогда в жизни не совершит ничего подобного и с беспокойством ожидал выволочки от Северуса. В том, что отсрочек больше не будет, Гарри ни капли не сомневался.

Пока все с большей или меньшей долей страха и восхищения рассматривали «питомцев», Майк успел наведаться в «Три метлы». Если где и можно было разжиться самыми свежими сплетнями, так это там. Уже через час он вернулся с интересными новостями. Оказывается директор даже на каникулах не желал сидеть сложа руки и исподволь пытался настроить жителей Хогсмида против новых соседей… впрочем, безуспешно.

Поскольку выволочки за свои художества в школе Гарри не получил даже после возвращения из зоопарка, то теперь он справедливо подозревал, что Северус выжидает подходящего момента, чтобы внушение вышло наиболее эффектным и эффективным. Вечером, устав от ожидания, он сам отправился к Снейпу на расправу.

Едва перешагнув порог библиотеки, в которой Северус удобно расположился пристроив на коленях толстенный фолиант по чарам, Гарри наткнулся на насмешливый взгляд прищуренных чёрных глаз.

— Ну что, дозрел? — Гарри, втянув голову в плечи, кивнул, мысленно признавая, что Северус знает его, как облупленного, и пытаться изворачиваться занятие совершенно бесполезное. — Я так понимаю сыграло чувство вины. Совесть-то нечиста, да, Гарри? И тролль, и акромантул ведь твои проделки. Я прав?

— Ругаться будешь?

— А смысл? От того, что я тебе скажу, что так поступать было нельзя, сделанное всё равно уже не изменится. И то, что вы с друзьями могли погибнуть, а мы потом винили бы себя в вашей смерти, ты тоже знаешь, но это всё равно ни на что не повлияло, не так ли?

От интонации, с которой это было сказано, Гарри вдруг стало невыносимо стыдно и тошно. Уж лучше бы Северус на него накричал, чем вот так вот… Словно он страшно разочарован и в самом деле считает, что Гарри наплевать на близких людей и его совершенно не волнует, что все будут ужасно переживать, если с ним что-то случится. То, что раньше казалось очень хитрой и забавной местью директору, вдруг представилось невообразимым свинством по отношению к родным. Мальчик вспомнил увиденного сегодня акромантула и теперь уже осознал, что тогда в лесу, спасло его только чудо. А ведь если бы он погиб, то тётя Петти и Сильва все глаза бы выплакали. И Майк перестал бы быть таким жизнерадостным. А уж Северус и Дадли… Почему-то Гарри был уверен, что они переживали бы его смерть тяжелее всех. От таких мыслей у Гарри на глаза навернулись слёзы.

— Нет, Северус, я не хотел, чтобы вы переживали! Особенно ты и Дад. И я не умер бы! Мы с ребятами всё-всё рассчитали. Ну, почти всё. И ничего такого я больше делать не буду! Знаешь, как я испугался, когда мы акромантула чуть не потеряли?!

— Догадываюсь.

— Ага, страшно было ужасно! И насчёт вины ты, наверное, прав. Я вот подумал, тяжело со мною, наверное, из-за того, что я такой непослушный.

— «Непослушный»?! Это ты явно поскромничал. — Услышав, как Гарри расстроенно засопел, Северус обнял его за плечи и улыбнулся. — Ну не пыхти. Мы все тебя любим таким, какой ты есть, но размах твоих последних шуточек, честно говоря, несколько пугает.

— Я правда больше не буду! Ну, в смысле, с разными страшенными тварями связываться не буду. Но директору насру сколько смогу!

— Гарри!

— Ну хорошо, не насру, а нагажу. И нагажу тоже хорошо, от души!

— Гарри, прошу тебя, не лезь к Альбусу!

— А я к нему и не лезу, это он ко мне всё подкатиться пытается. Ну всё, всё… Я всё понял. Я буду гадить аккуратненько, маленькими порциями и исключительно так, чтобы не подставиться.

— Выпорю.

— Ну, если выпорешь, то переживу. Сам же говоришь, что любой опыт ценен, а негативный особенно. — Увидев, что мужчина нахмурился, Гарри понял, что его занесло не туда и тут же состроил щенячьи глазки. — Северус, ну не сердись. Я правда стараюсь с директором не связываться, а оно само как-то получается. Вот если бы он ко мне не цеплялся…

— Он будет цепляться!

— Я знаю… — понимая, что Северус по-настоящему сердит на него, Гарри пересел на подлокотник его кресла и принялся перебирать длинные шелковистые волосы так, как часто делал это в детстве. — Северус, я стараюсь, правда. Я учиться хочу, а не с директором воевать.

— Свежо предание… — несмотря на сердитое фырканье, раздражения в голосе убавилось.

— Ну честное слово! Но там же учиться невозможно… И вообще, я хотел вам одну штуку предложить, но так боялся, что ты меня ругать будешь, что совсем об этом позабыл. — Поймав недоверчивый взгляд, Гарри как можно лучезарнее улыбнулся. — Мне Нев, ну Невилл Лонгботтом рассказал как можно настоящие волшебные дубы вырастить! Такие как у кельтов были. Я уже и желудями запасся. А давай их у нас посадим. На таких дубах лукотрусы почти наверняка поселятся, и ингредиенты с них для зелий намного качественнее! Посадим, а?!

Глядя на воспитанника, Северус только вздохнул: все хитрости Гарри он видел насквозь и сам был виноват в том, что вырастил стопроцентного слизеринца, но отказывать маленькой заразе он так и не научился…