На свою голову

Глава 20

— Ой да заткнись ты, сволочь бессмертная! Без тебя тошно! — Дамблдор зло зыркнул глазами на недовольно клекочущего феникса. — Тебе-то хорошо сидеть здесь — чирикать. А вот побыл бы в моей шкуре…

Фоукс одарил хозяина презрительным взглядом и разразился новой пронзительной трелью.

— Выпустить тебя, что ли? Может, если ты им на головы нагадишь, то хоть тогда успокоятся?! — снова уставившись в окно на развлекающуюся молодёжь и расчерченное полосами лыжни озеро, директор нервно забарабанил пальцами по стеклу. — Ну ты посмотри на них! У школы проблема за проблемой, а этим мелким идиотам и печали нет. Они веселятся! Интерес к квиддичу упал настолько, что Минерва опасается, что половину учащихся уже не очень-то и волнует, кому кубок в конце сезона достанется. И я с ней согласен! Что станет с факультетским соперничеством, если эти придурки на свой идиотский квиддич молиться перестанут? А если так будет продолжаться они перестанут, непременно! Первая игра сезона — полный провал! И что в итоге? НИЧЕГО! Все как занимались не пойми чем, так и занимаются. Даже девчонки, раньше сидевшие клушами в гостиных и библиотеке, да перемывавшие друг другу кости, на улицу повылазили! Ишь ты, развлечений им хочется!

Феникс щёлкнул клювом и равнодушно принялся чистить перья, всем своим видом показывая, что какать хотел на хозяйское негодование.

Директор, не найдя понимания даже у своего питомца, прошаркал к столу и, покряхтывая, устроился на своём троне. Обидно было невыносимо, и ведь даже душу излить некому! Не поймут, не оценят… А между тем всё складывалось совершенно отвратительно. Дети посвежели, поздоровели, жрать стали в два раза больше. Любознательность с какой-то стати проснулась. На уроках, вместо того чтобы зевать, конспектируя лекции, руки тянут, вопросы задают. Домашние задания в срок выполняют. Не хочется им видите ли время на отработках терять! Драк и ссор стало меньше, вся лишняя энергия на улице выплёскивается. Даже непоседливые гриффиндорцы притихли и слизней не задирают. Да и сами змеи как-то успокоились, козней и провокаций не устраивают, и выказать своё «фи» плебеям не спешат.

Только самые старшие курсы ещё шипят друг на друга, но есть нехорошее подозрение, что и тут дело не столько в факультетской вражде, сколько в гормонах — партнёров привлекательных поделить никак не могут. Нет, так, конечно, и раньше бывало, но в этом году что-то уж слишком заметно. Позавчера слизеринку целующуюся с пуффендуйцем застали; вчера — о, ужас! — слизеринца с гриффиндоркой! Пятнадцать лет такого не было! Вот как подлюка Снейп со своей рыжей лахудрой расплевался, так больше никто с этих двух факультетов не то, что дружить, а уж тем более встречаться, просто слова доброго друг другу не сказал. А теперь…

Бросив сердитый взгляд на равнодушного к его проблемам питомца, директор сокрушённо покачал головой: «Всё не то! Всё не так!». После того, как «Ежедневный пророк» задним числом разразился статьёй о ночном инциденте, его, Альбуса, репутации был нанесён ещё один чувствительный удар. Поскольку свидетелей того, как он пострадал, не имелось, то и ничего конкретного в этом пасквиле не было, так: домыслы, намёки, провокационные предположения, но так вышло даже хуже. Мордредова Скитер, стремясь разжечь интерес читателей, преувеличенно изумлялась невероятностью случившегося, всё время возвращалась к одному и тому же вопросу: «Как так вышло, что великий чародей не сумел справиться с маггловской ерундой?» и не уставала напоминать читателям, что те самые проклятые липучки, от которых пострадал победитель Гриндевальда предназначались для ловли самых обыкновенных мух и комаров.

Теперь, стоило переступить порог министерства, и всегда бывший крайне восприимчивым к таким вещам Альбус, то и дело ловил на себе удивлённые, недоумевающие, а порой и откровенно глумливые взгляды. Высказать что-либо ему в глаза так никто и не решился, но легче от этого не становилось. И ведь, что самое обидное, свою пакостную статью эта сволочь написала, когда случай казался уже утратившим актуальность и основательно забытым.

Конечно же после публикации и по школе снова поползли сплетни и анекдоты. Студенты неизменно сопровождали свои приветствия тихим хихиканьем, учителя поджимали губы и отводили глаза, в которых явно пряталась насмешка.

Нет, ничегошеньки у Альбуса не ладилось… И с Поттером дело всё никак с мёртвой точки сдвинуть не получалось, да и не хватало, честно говоря времени, чтобы за Поттера этого всерьёз взяться, и с драконьим яйцом срочно что-то решать нужно было. Выкупать согласно уговору — опасно. Отказаться, не потеряв доверие, — невозможно. Эх проблемы… проблемы… Да ещё и Элфиас — дурак старый, даже по уже готовому плану урок провести был не в состоянии. Только и делал, что по десять раз на дню бегал за советами, на правах старинного, так сказать, приятеля. А у него, Альбуса, между прочим и своих забот невпроворот. В общем, что есть преподаватель ЗОТИ, что нет — разницы никакой. Всего прибытка с этого идиота, что им вакантное место заткнуть удалось, и ни Фаджу, ни Отделу образования теперь придраться не к чему.

Недовольно заворчав, директор устроился поудобнее, вновь возвращаясь к самой неприятной на данный момент теме. Да, студенты, будь они неладны, и их развлечения… И хотелось бы об этом не думать, да не получалось. Потерев ноющую поясницу, Дамблдор уже в который раз выругал себя за неразумное поведение. Ведь уже три недели прошло, а спина по-прежнему побаливала. Ну вот стоило ли опускаться до того, чтобы заливать водой площадки, на которых учащиеся резвились?! Ночью да в темноте — увлёкся, перестарался. Разгорячился, не заметил как сам промок, спину застудил. Да и сил слишком много в заклинание вбухал. Ну зачем было надрываться?! Погода-то, понемногу брала своё и зима всё равно скоро бы наступила. Нет, не утерпел. Ждать устал, испугался что ещё чуть-чуть и от межфакультетских распрей одни воспоминания останутся, захотел всё поскорее вернуть на круги своя. Вот и решил воспользоваться тем, что по ночам становилось всё холоднее. Ямка там, выбоинка здесь, разумеется, к утру всё основательно подмёрзло. Благо дело подгадал под выходные и студенты в полном соответствии с ожиданиями прямо с утра рванули на улицу. Заготовленный ледок дело своё выполнил и уже к полудню в больничное крыло человек двадцать обратились с вывихами и ушибами…

Вот только радость от успеха оказалась преждевременной. Да и не «успех» это был вовсе. Сам застудился. Запретить набившие оскомину игры, сославшись на их травматичность, не удалось. Филиус, чтоб ему икалось, всё, что залито было, каким-то своим гоблинским заклинанием просушил. Слизеринцы, гады, опять родителям нажаловались, в этот раз на то, что их законных развлечений лишить хотят и Попечительский совет расщедрился: не только дополнительную сумму на зелья выделил, но и создание факультетских спортзалов решил проспонсировать.

И вот результат: он сам, хворый и усталый, ничего не добился, а зима и без его помощи быстро наступила. И чего, спрашивается, было не подождать лишнюю недельку?.. Ох тяжко быть вершителем судеб…

Походы в Хогсмид, нацеленные на то, чтобы всколыхнуть недовольство местных жителей, тоже ничего не дали. Сколько бы ни сидел в кабаке, сколько бы ни намекал, что кровожадным тварям в уютном мирном посёлке не место, ничего толкового не вышло. Оказалось, что никого наличие опасных соседей не беспокоит, да и крикунов, желающих его недовольство поддержать отчего-то не нашлось. Малфой не поскупился и обнёс свои новые владения с опасными питомцами такой надёжной защитой, что преодолеть её не удалось бы и нескольким отрядам авроров. Так что жители Хогсмида спали спокойно, точно зная, что внезапное появление цербера или мантикоры им ни в коем случае не угрожает.

Зима в этом году и в самом деле настала как-то внезапно, словно решила, что давно пора заявить свои права и вытолкать неласковой рукой загостившуюся осень. Яркое солнце в одночасье сменилось на густой туман, с трудом рассеивавшийся к полудню, и уже к трём, из-за низких тёмных туч вновь наступали густые сумерки. Потом резкий и злой северный ветер принёс тяжёлые, набрякшие дождём тучи. Ледяные капли барабанили по стёклам и крышам, наводя зевоту и уныние. Школьники, ещё недавно носившиеся по двору с мячами и строившие планы на новые развлечения, теперь, вздыхая, отводили от окон тоскливые взгляды. Так полюбившиеся игры закончились вместе с хорошей погодой. Холодный ливень, три дня не прекращавшийся ни на минуту, на четвёртый сменился колкой ледяной крупой. Грязь подмёрзла, но идти на улицу под острую ледяную картечь всё равно никому не хотелось. Даже неугомонные квиддичисты, выбравшись пару раз на тренировки, плюнули на это неблагодарное занятие и осели в своих гостиных, разрабатывать схемы предстоящих игр в теории. После этого из замка учащиеся выбирались только по необходимости: на уроки травологии и УЗМС.

А потом пришла она — самая настоящая зима! Пушистые белые шапки скрыли собой и потемневшее золото опавших листьев и протоптанные десятками ботинок грязные колеи. Чёрное озеро сковало толстой ледяной коркой за три дня. Школьники пробовали лёд на прочность. Профессора удивлённо качали головами, уверяя, что никогда ещё на их памяти озеро не замерзало так быстро.

Приунывшие было студенты снова воспрянули духом, тем более, что богатые на выдумки слизеринцы изобрели новое развлечение. Ну как «изобрели»… просто Поттер с друзьями предложили старшим несколько переиначить свою любимую забаву. К мётлам привязывались всё те же ватрушки, только таскали их теперь не по волнам, а по снегу.[14] Спустя ещё неделю старшекурсник-когтевранец предложил заменить ватрушки на лыжи, после чего фантазия заработала и у остальных. Кое-кто из самых отчаянных решился встать даже на коньки, но лыжный вариант всё равно оставался самым популярным. А уж когда кто-то додумался расставлять флажки и проходить трассу на манер слалома…

Новое развлечение всем пришлось по вкусу. Главным его достоинством была абсолютная доступность. Участие могли принимать все желающие. Первокурсникам мётлы по-прежнему никто не давал, но из них получались отличные ведомые: шустрые, лёгкие и манёвренные. Они огибали флажки с лёгкостью, вызывавшей черную зависть старшекурсников. Заезды устраивались на спор, на интерес, а чаще всего просто ради удовольствия. Каждый за себя. Среди парочек стало модным покатать возлюбленную или возлюбленного на ватрушке, стремясь при этом обойти других поклонников подобной романтики. А среди обычных любителей соревнований всё чаще можно было увидеть чистокровного, с детства привычного к метле, в паре с магглорожденным, отлично стоящим на лыжах.

Чтобы не лишать удовольствия тех, кто пылал любовью к футболу и прочему, профессор Роули рассказал об устроенном в подземельях спортзале остальным деканам. Флитвик и Стебль, воспользовавшись щедростью Попечительского совета, незамедлительно оборудовали для своих подопечных такие же. МакГонагалл, как и ожидалось, новшество не оценила. Она вообще очень болезненно отнеслась к тому, что первый матч сезона, к тому же выигранный Гриффиндором, вызвал крайне мало интереса. Минимум четверть зрителей разбежалась с трибун задолго до того, как был пойман снитч, а несколько десятков человек и вовсе не пожелали почтить игру своим присутствием.

Члены Попечительского совета отнеслись к изменившимся предпочтениям студентов философски, и расщедрились не только на инвентарь для факультетских спортзалов, но и на закупку трёх дюжин новых мётел для ставших популярными зимних развлечений. А Невилл, с которым ребята поддерживали тесные отношения, как-то после очередной совместной забавы, азартно блестя глазами, сообщил по секрету, что его бабушка сразу после Рождественских каникул собирается вернуться к вопросу строительства в Хогвартсе бассейна. Она прослышала, что помимо обычных развлечений у магглов есть и командные водные виды спорта, такие как водное боло и хроническое плавание, и решила не отступаться, пока не добьётся согласия Дамблдора на строительство.

Глядя, как, услышавший эти названия, Гарри надрывается от смеха, Невилл загорячился:

— Смейтесь, сколько хотите! А я вот знать не знал, что есть отдельные виды спорта связанные с плаванием. Вы хоть представляете, как это здорово?! Можно было бы устраивать школьные соревнования, вместо дурацкого квиддича. И на трибунах несколько часов зад морозить не пришлось бы! И вообще, знаете, каким я раньше неуклюжим был и как мне занятия плаванием помогли?

Слушая, с каким восторгом Невилл рассказывает о построенном в их поместье бассейне, Гарри с Драко с трудом сдерживали смешки. Их так и распирало поведать наивному Лонгботтому о котловане с грязной жижей, благодаря которому в магической Англии появилась эта модная новинка. [15] Но причастность Снейпа к аквабизнесу по-прежнему держалась в строгом секрете, так что пришлось ограничиться пояснениями, что плавание не «хроническое», а синхронное. И водным бывает не «боло», а «поло».

Гарри происходящие в школе перемены ужасно нравились, ведь всё это так мало напоминало беспросветную скуку двух первых месяцев. Проверка Хогвартса, затянувшаяся аж до начала декабря, закончилась, страсти улеглись, и теперь Гарри вспоминал об устроенном переполохе с удовольствием. Кстати, свою порцию «плюшек» тогда получил не только Северус. Люциусу Малфою и профессору Роули за уничтожение акромантула по ордену Мерлина вручили. Пусть третьей степени, но всё же. И «Пророк» про них большущую хвалебную статью напечатал, так что теперь даже малые дети были в курсе подробностей их подвига. Церемония награждения прошла в Хогвартсе, и Драко после неё неделю ходил раздувшись от гордости. Мальчишки ржали. Уж они-то точно знали, как эта «схватка с акромантулом» на самом деле выглядела.

Обстряпали Малфой и Роули всё просто и даже изящно, воистину по-слизерински! Притащили и спрятали в неиспользуемом крыле замка тушку одного из убитых в лесу акромантулов. А потом завели разговор, что вот прям срочно Малфою, как председателю Попечительского совета, там что-то проверить нужно, а Роули, как знаток школьной территории, непременно его сопроводить должен. И, разумеется, разговор вышел достаточно громким, чтобы все желающие уши погреть сумели. Убедившись, что алиби создано, отправились на дело. Выбрали подходящий изрядно захламлённый класс, побросались заклинаниями, разнесли два десятка старых парт и шкафов, разложили паука поживописнее и выпустили в безнадёжно дохлую тушу по Аваде. И — вуаля! — они герои!

Гарри такой подход к делу одобрял. Нечего зря славе пропадать! В конце концов того самого, потерянного ими акромантула, действительно Люциус Малфой прикончил. Так что почести были вполне заслуженными. Ну и для декана славы не жалко, просто за то, что хороший мужик. В общем вышло всё как нельзя лучше и теперь можно было просто учиться, развлекаться и получать удовольствие от жизни. И с братом можно было поделиться хоть чем-то кроме жалоб! На выходных родные, навещая Дадли, как и обещали, взяли с собой сквозное зеркало и они смогли наконец-то пообщаться. Гарри потребовалось всего полчаса, чтобы в полной мере прочувствовать, насколько ему не хватает брата. То, что не ему одному плохо, и Дадли тоже скучает, нисколько не утешало. Домой хотелось нестерпимо и Гарри даже решил зачёркивать дни в календаре, чтобы нагляднее чувствовалось, как приближается долгожданная встреча. Ерунда, конечно, всё равно ведь каникулы настанут, но так ждать было намного легче.

Не обошлось, правда в этой истории и без ложки дёгтя. Прослышав о приключившейся с директором напасти, Северус и отец Драко сразу же поняли, для чего мальчишкам в срочном порядке потребовались липучки для ловли насекомых. В итоге пришлось каяться. Честный рассказ об охоте на Пивза и последовавшем за ней уговоре, развеселил всех, а вот нападение на директора взрослые не одобрили и долго потом ругались, в подробностях расписывая, сколько проблем могло возникнуть, если бы ребята на своей выходке попались.

За исключением этого, можно было сказать, что складывалось всё просто отлично. Дамблдор наконец-то оставил Гарри в покое и жить стало намного легче. И Хагрид своими разговорами доставать перестал. И, вопреки ожиданиям, новый преподаватель ЗОТИ с задушевными беседами тоже не лез. Смотрел только умильным взглядом, но больше ничем не досаждал. Гарри вообще был в недоумении, как такого могли взять преподавателем?! Столетний старец, не только причёской, но и вообще чем-то неуловимым похожий на седой одуванчик, поражал студентов почти полным незнанием своего предмета и на уроках либо просто зачитывал вслух параграфы из учебника, либо вместо обучения развлекал учеников бесчисленными рассказами о выдающихся достижениях Альбуса Дамблдора. В открытую над ним не смеялись только из уважения к возрасту.

Попытки пожаловаться на некомпетентность ни к чему не привели. Не имея весомых оснований, министерство не могло вмешаться в дела школы, а сомнительная квалификация учителя таким основанием не являлась. Оставалось терпеть, тихо хрюкать от смеха, слушая на уроках откровенные нелепости и надеяться, что проклятие должности ЗОТИ не даст сбой и в этот раз, и в следующем году им подберут в профессора кого-нибудь разбирающегося в собственном предмете хоть чуточку больше чем это недоразумение.

Хотя, справедливости ради стоило признать, что если не брать в расчёт идиотизм творившийся на уроках ЗОТИ и полную тупость программы по Трансфигурации, всё было совсем не плохо. Учиться Гарри всегда нравилось, но делать это вместе с другими оказалось куда увлекательнее. Ещё до отправления в школу Северус говорил, что так и будет, но раньше верилось в это слабо. Теперь же выяснилось, что даже повторное изучение уже знакомых тем ничуть не мешает и не раздражает, если намеренно не делать из этого проблему. Наоборот, так было даже лучше. Меньше времени уходило на уроки и больше оставалось на изучение дополнительных материалов. Да и в классе нашлись интересные поводы для размышлений. Постепенно Гарри заметил, что работа палочкой тех же Флитвика или МакГонагалл несколько отличалась от того, что они показывали студентам на уроках. И это вовсе не означало, что они учили неправильно. Это был тот самый индивидуальный почерк Мастеров, о котором ему рассказывали взрослые! То, что вырабатывалось годами и даже десятилетиями и приносило выдающиеся результаты при отклонении от общепринятых норм.

Глядя, как виртуозно его учителя владеют своим искусством, Гарри мечтал, что когда-нибудь и он станет настоящим Мастером! Может быть потому, что ему было с чем сравнивать, но особенно сильно разница между Мастером и обычным волшебником была заметна на уроках зельеварения. Северус у котла творил, даже если готовил обычную мазь от синяков. Для него не было границ и запретов! Профессор Роули — просто работал, но даже у него временами была заметна какая-то своя, особенная техника.

Заинтересовавшись такими особенностями, Гарри начал приглядываться к ученикам и пришёл к неожиданным выводам: уже сейчас можно было предположить у кого со временем есть шанс обрести свой собственный уникальный почерк и в чём он будет отличаться от всех прочих. Идея проанализировать и предугадать, кто и каких результатов добьётся на следующих уроках, захватила Гарри полностью. Он себе даже особую тетрадку завёл, куда выписывал подмеченные особенности: у кого недостаточно чёткий или плавный взмах палочкой, но при этом отличный результат. А кому неумение синхронизировать движение со словесной формулой не только не мешает, а даже на пользу идёт. Были даже такие, кому не недостаток концентрации, а излишняя сосредоточенность выходила боком! А ещё он заметил, что профессора поправляют не всех, видимо, давно уже набили руку на подобных наблюдениях и придирались только к тем, кто тупо не слушал объяснений или ленился. Конечно Гарри понимал, что в его выводах нет ничего нового, но всё равно чувствовал себя первооткрывателем!

Отдельного анализа удостоились наиболее типичные ошибки, совершаемые учениками при освоении новых тем. Сравнив чужие результаты со своими собственными, Гарри пришёл к выводу, что по большому счёту трудности у всех примерно одни и те же и дополнительные проблемы появляются только у тех, кто на уроках фигнёй страдает. Всё это было ужасно интересно!

Конечно же Гарри поделился своими наблюдениями с друзьями. Винс с Грегом даже согласились опробовать его советы на практике. Результаты, правда, вышли не очень. Крэбб вместо выполненного задания развалил парту, а Гойл заставил порхать по классу шляпу Дафны Гринграсс, случайно отрастив ей крылья. Профессор Флитвик, смеявшийся громче всех, объявил полученный результат «нестандартным мышлением» и баллы снимать не стал, даже отработку не назначил, но задал дополнительно эссе такой длины, что экспериментировать друзьям расхотелось. Пришлось признать, что: данных для анализа недостаточно, пара недель слишком маленький срок для получения уверенных результатов и теорию придётся доработать.

Так в трудах, развлечениях и ожидании скорой встречи с семьёй и проходили день за днём. Единственное, что несколько портило ставшее почти благодушным настроение, выходки близнецов Уизли. Правда, пакостили они уже не так нагло, и Гарри, увлечённый другими делами, даже был готов закрыть глаза на их мелкие гадости, но рыжие обнаглели настолько, что подговорили брата взорвать на уроке зельеварения его котёл!

Возможно, у них и вышло бы напакостить по-крупному, но перед началом урока Гарри сумел перехватить не в меру самодовольный взгляд Рональда и считать поверхностные мысли, как раз в тот момент, когда он чересчур ярко представлял, как сумел угодить братьям и подложить свинью ненавистным слизеринцам. Это заставило насторожиться и предельно внимательно следить за происходящим вокруг. По счастью, рыжий так и не понял, что прокололся и слишком уж небрежно метнул хлопушку в его котёл, а Гарри, благодаря отличной реакции, успел этот нежелательный «ингредиент» поймать на лету.

Глядя, как рыжий позеленел от страха, Гарри довольно ухмыльнулся, но привлекать внимание профессора Роули, склонившегося над котлом Миллисенты Булстроуд, не стал. Во-первых, ни Роули, ни увлечённые варкой зелья студенты, выходки рыжего не заметили и, начни Гарри жаловаться, получилось бы его слово против слова Уизли. А во-вторых, насколько Гарри был в курсе, близнецы ценили творческий подход и большинство вещиц, с помощью которых устраивали пакости, совершенствовали на свой вкус. Расскажи он о попытке рыжего взорвать котёл и хлопушку пришлось бы отдать декану в качестве улики, а расставаться с ней совершенно не хотелось.

Вернувшись в свою комнату, Гарри похвастался добычей друзьям. Его подозрения оказались верны: потрудились близнецы над хлопушкой изрядно, значительно изменив её свойства. Это радовало, поскольку не оставалось сомнений, что со временем удастся найти такой занятной вещице достойное применение.