На свою голову

Глава 24

Громкий гудок паровоза, оповестивший встречающих, что Хогвартс-экспресс вот-вот прибудет, на время перекрыл стоявший над платформой мерный гул. Встречающие примолкли и засуетились, спеша занять наиболее выгодные места, чтобы сошедшие с поезда дети могли их заметить без труда. Никто не хотел задерживаться в грядущей толчее.

Иштар Забини сморщила носик, глядя, как огромный ярко-алый паровоз, окутанный клубами дыма, приближается к перрону. Стремление британцев возить детей в школу на этом монстре у неё понимания не вызывало. Несколько часов в пути, тряска, стук колёс… Да в поезде даже нормальной пищи не предлагают. И всё это ради чего? Удовлетворительных ответов на свои вопросы она так ни от кого и не услышала. Знакомые пожимали плечами и удивлённо бормотали: «Традиция». Вообще, странные они, эти англичане…

Наконец паровоз подкатил к платформе и, выпустив дополнительную порцию пара, остановился. Всё вокруг наполнилось движением, радостными возгласами и приветствиями. Дети торопливо спрыгивали с подножек вагонов. Родители, сияя радостными улыбками, спешили им навстречу. Увидев, как в окно соседнего вагона высунулась голова сына, Иштар замахала ему рукой, привлекая внимание, и, убедившись, что её заметили, отошла чуть в сторону, уверенная, что Блейз с друзьями, не желая оказаться в центре сутолоки, не будут спешить.

Она оказалась права. Блейз, выглядевший весёлым и довольным жизнью, вышел одним из последних в компании нескольких мальчиков. Со всеми ними Иштар была заочно знакома по отправленным сыном письмам. Гарри Поттера она узнала сразу, и даже не по ярко-зелёным глазам, а по шкодливой улыбке, которая, по её наблюдениям, всегда отличала особо шилозадых детей. Двух крепких светловолосых пареньков, должно быть Крэбба и Гойла, родители утащили сразу же. Надменные Малфои и чопорные Нотты, как и она сама, предпочли избежать давки и держаться несколько в стороне. С ними Иштар уже успела раскланяться раньше. Дело оставалось за малым: дать мальчишкам распрощаться, забрать сына и его друга и, доставив Поттера в условленное место, наконец-то вернуться домой.

Блейз что-то шепнул Поттеру. Тот повернулся, видимо, отыскивая её взглядом, но тут же отвлёкся, глядя в сторону, и его лицо озарила широкая, счастливая улыбка.

Иштар обернулась, желая выяснить, чьё присутствие вызвало такую бурную радость? По коже тут же словно пробежал лёгкий холодок. Ярдах в десяти слева стояла красивая молодая женщина. Смуглая, черноглазая, с копной смоляных кудрей. Белые жемчужные зубки делали и без того обаятельную улыбку ещё привлекательнее. На своём веку Иштар повидала немало смуглых кудрявых красавиц, но эту она бы не спутала ни с кем и никогда. Состоявшееся несколько лет назад знакомство с Сильвией Касаверде, без преувеличения, можно было отнести к разряду незабываемых.

Дождавшись, когда миссис Забини и Гарри будут представлены друг другу, Сильвия выразительно взглянула на вокзальные часы, намекая, что стоит поторопиться. Миссис Забини неохотно кивнула и, взяв мальчиков за руки, трансгрессировала.

Едва они очутились на условленном месте, как рядом раздался ещё один хлопок трансгрессии. Гарри, не скрывая радости, тут же кинулся к Сильвии. Очевидно, она и должна была доставить его домой. Миссис Забини наградила его нечитаемым взглядом, и мальчику показалось, что она чем-то недовольна. Тут же в голову пришла мысль, что прежде, чем вот так бурно выражать свою радость, женщин следовало представить друг другу.

Спеша исправить собственную оплошность, Гарри широко улыбнулся:

— Знакомьтесь, пожалуйста. Это… — он перевёл взгляд с одной женщины на другую и вдруг растерял весь пыл, не зная, как следует поступить дальше. С одной стороны, Сильвия была лет на десять моложе и для посторонних не являлась членом его семьи, элементарная вежливость требовала представить её первой. С другой стороны, насколько он знал, миссис Забини гордилась своей славой покорительницы сердец и, подчеркнув возраст, можно было невольно её обидеть.

— Не трудитесь, Гарри, мы с вашей тётей немного знакомы, — вывела его из затруднения миссис Забини. Правда Поттеру показалось, что слово «тётя» было пропитано изрядной порцией яда.

— Да, имели пяток незабываемых встреч. Не так ли, Иштар, дорогая, — Сильвия улыбнулась одной из тех язвительных улыбок, которые особенно хорошо удавались Северусу, когда он хотел продемонстрировать насмешку или превосходство.

Окинув обеих удивлённым взглядом, Гарри припомнил, что ещё до того как Сильва «официально» стала членом их семьи, у неё были разборки с какой-то Иштар. Кажется, та претендовала на внимание Северуса. На память Гарри не жаловался, а имя у матери Блейза оказалось слишком непривычным для Англии, чтобы забыть или перепутать его с каким-то другим. Получалось, что отношения у этих двоих были достаточно напряжёнными, поскольку и одна, и другая исходили ядом и вспоминали о своём знакомстве без малейшего удовольствия. Оставалось надеяться, что женские склоки не осложнят им всем жизнь, раз уж хочешь не хочешь, а хотя бы день в гостях у Блейза и его матери провести придётся.

Иштар Забини была удивительно красивой женщиной. Высокой, стройной, с огромными таинственно сияющими глазами и изумительно гладкой кожей цвета молочного шоколада. Её внешность для европейцев была достаточно необычной и тем не менее успешно укладывалась в представления о красоте. Яркие пухлые губы притягивали взгляд и манили, а чуть широковатый нос не только совершенно не портил лицо, напротив — придавал ему пикантности. Казалось бы, чего ещё желать при такой-то внешности? Но на самом деле всё было далеко не так хорошо, как хотелось бы…

Уже к двадцати пяти годам за Иштар закрепилась не очень приятная слава Чёрной вдовы. Отчасти она была заслужена, но только отчасти. Мужья миссис Забини действительно регулярно умирали, оставляя ей в наследство огромные состояния. Вот только причиной их смерти была вовсе не она. Сколько бы светские сплетники ни пересказывали свои домыслы друг другу, правды в них не было ни на кнат. А уж предъявить какие-либо обвинения многократной вдове и вовсе оказалось невозможно. На самом деле всё было просто — Иштар сознательно выходила замуж за мужчин, которым жить оставалось недолго. Она была честна с мужьями и скрашивала любовью и заботой их последние годы, в обмен на более чем достойную компенсацию после их смерти. Родив от третьего мужа своего единственного сына — Блейза, Иштар решила фамилию больше не менять — век волшебниц долог, мало ли сколько ещё раз замуж выйти доведётся при её-то таланте.

Дар видеть обречённых Иштар достался от предков — выходцев из Африки, активно практиковавших Вуду, а вот незаслуженные подозрения и славу изощрённой убийцы за ней закрепили огромные познания в зельях и ядах. После первого замужества, когда её согласно семейным традициям выдали замуж за богатого старика, не спрашивая ни мнения, ни согласия, дальнейших мужей она выбирала сама, всё по тому же принципу: богатый и недолговечный. Изменила своей привычке Иштар только однажды, польстившись на Северуса Снейпа. Попытка оказалась провальной и стоила стольких нервов, что даже вспоминать о ней не хотелось.

Снейп — молодой гений зельеварения, может и не отличался чрезмерной привлекательностью, но, безусловно, был чрезвычайно интересен. Пообщавшись с ним на нескольких конференциях, а затем ещё и подсобрав информацию, Иштар решила, что он просто обязан стать её супругом. Гений! Умнейший, интереснейший собеседник с невероятным потенциалом и замечательно-циничным чувством юмора — он должен был составить ей прекрасную партию. Вместе они положили бы к своим ногам весь мир!

Дело оставалось за малым. У нового избранника имелась законная супруга, какая-то маггла, которая, по мнению Иштар, совершенно точно не заслуживала такого выдающегося мужа. Не усомнившись ни на секунду в своём праве получить желаемое, Иштар решила расчистить себе дорогу и… это стало самой серьёзной ошибкой в её жизни. Выяснилось, что маггла, которая, кстати, тоже оказалась не так проста, являлась женой фиктивной. А место настоящей, но тайной супруги занимала та самая Сильвия, которая и явилась проконтролировать возвращение Поттера из школы.

Новой встрече с «милой» испанкой Иштар обрадовалась настолько же, насколько может «обрадовать» полный рот разболевшихся зубов вкупе с обострившимся геморроем. За недолгое время предыдущего общения она в полной мере оценила, как эта обаятельная сеньорита превращается в бешеную фурию, готовую перегрызть глотку любой, посмевшей посягнуть на её мужчину. То, что планировалось, как скорый и триумфальный поход к венцу с молодым и перспективным мужем, едва не обернулось бессрочным пребыванием в одной из лучших клиник волшебного мира. Да, Сильвия Касаверде оказалась очень сильной соперницей, к тому же уже прочно утвердившейся в своих правах. Ни талант в зельях и ядах, ни унаследованный от предков дар, ни обширные познания в различных, в том числе и далеко не светлых областях волшебства, весомого преимущества Иштар не дали. Семья сеньориты Касаверде происходила из Малаги и сохранила немало приёмов мавританского колдовства — своеобразного и уже почти утерянного искусства. Добиться каких бы то ни было результатов интригами не удалось. А уж после прямого столкновения Иштар пришла к выводу, что проще отступиться, чем спустить на лечение всё, что оставили ей в наследство прежние мужья. Да и какая в сущности разница, кто из них на самом деле является более подходящей супругой для молодого гения? Ранняя смерть Северусу Снейпу однозначно не грозила, вообще, было похоже, что он задержится на этом свете на пару-тройку столетий. Да и финансовое состояние, согласно наведённым справкам, у него было далеко не выдающимся. Конечно, с его-то талантами оно многократно приумножится, но когда это ещё будет… А вот если не отступиться, есть все шансы, что обаятельная сеньорита зароет её, Иштар, в землю прямо сейчас. В общем без такого мужа можно было обойтись.

Узнав, что Блейз не только оказался на одном факультете с Поттером, но и поддерживает с ним дружеские отношения, Иштар довольно долго мучилась сомнениями, не стоит ли на корню пресечь это общение, но в конце концов решила не лезть. Может, всё же к лучшему, если они подружатся?

И вот теперь она с подачи сына ввязалась в эту идиотскую аферу с бегством от директора. Оставалось только уповать на милость судьбы и надеяться, что ей не придётся об этом пожалеть…

Раньше, чем Гарри успел переступить порог дома, на лестнице раздался громкий топот, и несущийся с огромной скоростью Дадли едва не сбил его с ног.

— Гарри! Наконец-то!

Поттер взвизгнул от радости и ухватился за брата в отчаянной попытке не вывалиться вместе с ним обратно на крыльцо. Сильвия, хихикнув, удержала обоих и впихнула их в дом, на всякий случай накрепко закрыв за собой дверь.

— Ух ты, Дад, как ты вырос! Я так скучал по тебе!

Дадли, и в самом деле прибавивший за несколько месяцев пару дюймов, засиял от гордости:

— Вау, по мне скучал будущий великий волшебник! Ты не представляешь, как мне тебя в школе не хватало.

— Гарри, деточка! — выскочившая в прихожую Петуния, всплеснула руками. — Ты подрос, но какой худенький! Вас что там, совсем не кормят?! Дидди, перестань на нём виснуть, лучше помоги брату раздеться.

— Тётя Петти! — Гарри бросился в распахнутые объятия, попутно выдираясь из куртки, которую с него стягивал Дадли. — Нас очень даже кормят, но ты готовишь вкуснее!

— Петти, успокойся. Это наследственное. Джеймс был таким же.

— Северус! — мальчик попытался выпутаться из цепких тёткиных рук и дотянуться до мужчины. — Как же я по вам по всем скучал! А Майк где?

— Здесь я, — донёсся из кухни жизнерадостный голос. — Всё ещё левитирую сковородку, которую Петти бросила на моё попечение, прежде чем сбежать к тебе.

Петуния охнула и метнулась обратно.

— А нас вчера по домам отпустили, — трещал Дадли. — Я всё ждал, когда ты приедешь. Северус с Майком говорили, что поезд придёт только сегодня. Но я всё равно надеялся, что сделают исключение и всё-таки отпустят вас не в последний момент. Рождество же!

— Если бы не Блейз Забини, я мог бы вообще не приехать.

— Гарри, об этом даже речи не шло. Я тебе сразу сказал, что при любых обстоятельствах Рождество ты будешь встречать дома.

— Да-да, Северус, я знаю! Знаю. Но согласись, миссис Забини очень помогла.

При упоминании матери сокурсника на лице помалкивающей всё это время Сильвии мелькнула непонятная усмешка.

— Так, всё потом… — Петуния снова вынырнула из кухни и безуспешно старалась замаскировать строгим тоном улыбку. — Гарри, переодевайся, мойте руки и за стол. Я приготовила ваши любимые блинчики с шоколадом.

Дважды просить не пришлось, блинчики с шоколадным соусом мальчишки и в самом деле обожали. Поспешно стягивая ботинки, Гарри заметил, как Сильвия что-то экспрессивно шепчет Северусу, мешая вместе английские и испанские фразы, а на её лице играет всё та же усмешка. Гарри даже удалось расслышать несколько слов и дважды повторённое имя «Иштар».

Вернувшись в свою комнату, Гарри с мрачным удовлетворением отметил, что дротики из его любимой мишени никто не вытащил. Так и торчали в директорском носу с самого сентября.

— Специально для тебя оставил, — ухмыльнулся Дадли, правильно истолковав взгляд брата. — Подумал, это твой боевой дух укрепит.

— Спасибо, Дад. «Дух укрепить» мне тоже не помешает, хотя больше хотелось бы просто учиться. Ты не представляешь, как меня этот козёл достал!

— А если внимания на его козни не обращать?

— Не выйдет. Миром мы точно не разойдёмся. Либо я его из школы выпру, либо он меня со свету сживёт. Кстати… Северус ничего такого не говорил и не спрашивал?

— О чём?

— Ну о том, что я тебе в блокноте писал про наши… кхм… шуточки.

— Он знает? — на лице Дадли читалось непритворное ошеломление.

— Не про всё. Но очень о многом догадывается. Так что меня ещё выволочка ожидает. И хорошо, если только одна.

— Узнает обо всём — откусит тебе башку, — резюмировал Дадли, и Гарри в ответ только уныло вздохнул.

Следующий час вместо того, чтобы готовиться к празднику, они неистово метали в Дамблдора дротики, вымещая на нём свой гнев и придумывая новые фразы, которые тот мог бы орать при удачном попадании.

Рождество решили встречать в поместье. Ну и что с того, что ни один из домов не достроен, а у гостеприимных Малфоев и Ноттов было бы гораздо комфортнее. Мелочь какая! Рождество — семейный праздник, и все хотели встретить и провести его в кругу своей, пусть и не совсем обычной, семьи.

В саду стояла высокая пушистая ель, и её украшение целиком и полностью отдали на откуп мальчикам и Северусу, пока остальные взрослые заканчивали последние приготовления к празднику. Снейп, поспоривший с Майком, что ему удастся сделать ель такой же как в Хогвартсе, упрямо пыхтел; морщил нос, припоминая особенности школьного декора; махал палочкой, наколдовывая прямо из воздуха шары и гирлянды. В искусстве украшения он Флитвику явно проигрывал, но очень старался.

Самое ответственное дело — водрузить на макушку ангела, мальчики взяли на себя и едва не свалились с метлы, пытаясь прикрепить его ровно. Майк появился как раз в тот момент, когда развешанные на верхних ветках шары и гирлянды сбились в кучу, а ангел так накренился вперёд, что казалось будто он хочет спрыгнуть на голову стоящему внизу Снейпу.

В итоге Северус вынужден был признать, что оказался слишком самонадеянным и Хогвартской ели у него не получилось, а Майк великодушно объявил их ель куда более домашней и праздничной, чем помпезное школьное совершенство. На том все и успокоились. Ведь самое главное не то, насколько идеально украшена твоя Рождественская елка, а то, хорошо ли близким людям, встречающим с тобою праздник. А уж в том, что все собравшиеся действительно счастливы рядом друг с другом, сомневаться не приходилось.

Смотря на свою семью как бы со стороны, Гарри всерьёз задумался. Взрослые представляли собой две удивительно гармоничные, но казавшиеся полными противоположностями пары. Светловолосый и голубоглазый Майкл Барнс уже несколько лет являлся неофициальным мужем такой же голубоглазой блондинки Петунии. В отличие от педантичной уравновешенной жены, он был тем самым человеком, который привносил в их необычную семью изрядную долю сумбура и жизнерадостности. Будучи магглорожденным и не имея особых талантов к волшебству, он был прекрасно адаптирован к маггловскому миру, и жена-сквиб стала для него отличной спутницей жизни. Эти двое отлично дополняли друг друга. Жгучие брюнеты Северус и Сильвия были совсем другими. Полукровка и чистокровная. Два сапога — пара. Ироничные, изворотливые, целеустремлённые, одержимые страстью к науке. Их Магия одарила и силой, и талантами. Делать у простецов им было нечего, зато волшебному миру они могли дать очень и очень многое. Насколько же Дамблдору было наплевать на жизни других людей, если он руководствуясь только собственными выгодами вынудил пожениться совершенно не подходящих друг другу Северуса и тётю Петти?! Хуже того, Дамблдор до сих пор не знал, что Петуния сквиб, был уверен, что женил Северуса на маггле и не испытывал по этому поводу ни малейших угрызений совести!

От таких мыслей Гарри зло закусил губу: «Всё для борьбы со злом и общего блага, да, старый козёл?» Да, Майк и Сильва появились позже, но что это меняло? Наверняка, узнай директор сейчас всю правду, и его совершенно не устроит, что в одной семье отлично уживаются сквиб, магглорожденный, полукровка и чистокровная. Так же, как не устроит то, что рядом с любым из этих людей Гарри не чувствовал себе ни лишними, ни ненужным. Старый клоп просто спать спокойно не сможет, если не попытается всё разрушить, подогнав под свои планы какую-нибудь очередную мутную теорию о свете и тьме и представив Северуса и Сильву тьмой в чистом виде, а тётю Петти и Майка — заблудшим светом. Ну уж нет, дудки! Злорадно улыбнувшись, Гарри пообещал себе, что сразу по возвращении в школу обязательно придумает, чем бы ещё досадить директору.

То, что Поттер не вышел к обеду, Альбуса скорее разозлило, чем насторожило. Зато, когда мальчишка не явился и на ужин, он ощутил смутное волнение, но Роули выглядел совершенно спокойным, и директор расслабился, решив не портить себе аппетит и попенять Титусу на небрежение обязанностями после еды.

Обильный праздничный ужин близился к завершению. Со столов исчезли индейка и сочащиеся жиром отбивные, им на смену явились десерты, и вот тут настроение у Альбуса испортилось окончательно. Ему нестерпимо, до ряби в глазах, хотелось лимонных долек и малинового джема. И шоколадного мороженого с колотыми орешками, густо политого приторно-сладким сиропом. И булочек! Как же Альбусу хотелось горячих булочек с нежным мякишем и хрустящей золотистой корочкой, густо намазанных душистым вересковым мёдом. И воздушных суфле, и сахарных мышек, и матово отсвечивающих шоколадной глазурью эклеров…

Альбус Дамблдор был сладкоежкой. Абсолютно несклонная к полноте фигура позволяла ему десятилетиями баловать себя сладеньким. И вот в одночасье он лишился возможности потакать своей маленькой слабости. Привыкший ни в чём себе не отказывать организм требовал своего, но больше идти на поводу у желаний Альбус не мог. Стоило ему протянуть руку к чему угодно: от розетки с джемом до ненавистного драже Берти Боттс, как в памяти тут же всплывали липкие ленты, чувство страха и беспомощности. В горле вставал ком, и вожделенное угощение не вызывало уже ничего, кроме тошноты и отвращения. Первое время он ещё надеялся, что это пройдёт. Но не проходило. Отчаявшись, Альбус даже пошёл на крайние меры и запихнул-таки в рот конфету. Закончился эксперимент печально — его всё же стошнило, после чего пришлось долго и тщательно чистить заклинаниями свою поредевшую бороду и подол мантии. А дальше всё стало только хуже. За недолгое время он дошёл до того, что вынужден был изменить своей привычке в назначении паролей к директорскому кабинету. Название сластей ушли в прошлое, и теперь… Голова Альбуса мелко затряслась, когда он вспомнил, последний из придуманных им же паролей: «Копчёный лосось». Подумать только, «лосось»! Профессора отнеслись к смене его привычек без понимания и многозначительно ухмылялись каждый раз, когда он озвучивал новый вариант. Да что там, Альбусу казалось, что даже каменная рожа горгульи кривится в усмешке, когда слышит подобные названия!

И вот теперь, глядя, как другие обжираются вкусностями, и без того выбитый из колеи недавними неурядицами Альбус чувствовал неуклонно нарастающую злость. Раз уж есть сладкое он больше не мог, то обычно к этому времени уже покидал Большой зал, вот только Роули никуда не спешил и продолжал сидеть за столом, наслаждаясь малиновым муссом. Приходилось ждать. Конечно, можно было его и в кабинет к себе вызвать, но не хотелось. Зачем афишировать свой интерес к Поттеру, когда можно вот так, просто, подойти после ужина и напомнить, что мальчик в школе не так давно и ещё не знает всех правил… Вроде бы и то же самое, да не то! Если сейчас всё будет выглядеть как забота об оставшемся без ужина студенте, то стоит вызвать Титуса в директорский кабинет и в его голове неизбежно появятся ненужные мысли…

Наконец Роули поднялся со своего места и направился к выходу для преподавателей. Альбус поспешил следом. Заметив директора, декан Слизерина пропустил его вперёд, вежливо придержав дверь.

— Как хорошо, что вы задержались до конца ужина, Титус. Признаюсь, я в недоумении. Вы можете мне назвать причину, по которой студент вашего факультета пропустил праздничную трапезу?

— Кто пропустил? — лицо Роули выражало самое искреннее изумление. — Все мои студенты на ужине присутствовали. Да их и осталось-то в школе всего трое.

— Ну как же? А мистер Поттер? Вы позабыли про Гарри Поттера! Не могу утверждать наверняка, но мне показалось, что и в обед я его не видел.

— Вам не показалось. Он не мог посетить ни обед, ни ужин, поскольку уехал.

— Как уехал?! — от неожиданности Дамблдор дёрнул за основательно поредевшую после знакомства с клеем бороду и, не услышав привычного звяканья колокольчика, разнервничался сильнее. — Титус, я требую объяснений! Как вы посмели отпустить ученика, которому было приказано остаться на каникулы в школе?!

— Что значит «приказано»? — мужчина напустил на себя озадаченный вид. — И кем? Ни о чём подобном меня в известность не ставили.

— Как это «не ставили»?! — тут же возмутился директор. — Я вам лично сообщил, что родственники не желают видеть Поттера дома. Они хотят встретить Рождество без него! Мальчишка там лишний! Что в этом не понятного?!

— В том, что вы перечислили, понятно всё. Раз не хотят, то и не увидят, он же не к ним поехал. Мне вот про приказ непонятно, ведь, насколько мне известно, покидать Поттеру школу родственники не запрещали.

— Что значит «не к ним»? Куда вы отпустили ученика без моего ведома?!

— Мистер Поттер получил приглашение погостить у одного из своих сокурсников. У мистера Забини. Миссис Забини прислала оформленное по всем правилам приглашение. Опекуны мистера Поттера сообщили, что не возражают против того, чтобы он провёл каникулы в гостях.

— При разговоре с Северусом, то есть мистером Снейпом, я настаивал на недопустимости подобного! Позволять Избранному гостить у людей, скомпрометировавших себя служением Волдеморту… Вам, профессор Роули, я так же говорил об этом!

— Миссис Забини ничем подобным себя не компрометировала и Тому-кого-нельзя-называть никогда не служила. Так что никакие правила и запреты нарушены не были. Я не понимаю смысла ваших претензий, директор.

— Как это…

Дамблдор поперхнулся словами, вдруг осознав, что упустил из виду такую маленькую, но значительную деталь. За долгие годы манипулирования людьми и насаждения удобных ему предрассудков, он и сам как-то привык автоматически причислять всех слизеринцев к сторонникам давно сгинувшего Тёмного Лорда. И вдруг такой казус. Иштар Забини при всей неоднозначности её репутации никак невозможно было причислить к Пожирателям Смерти, хотя бы по той простой причине, что в Англию она переехала совсем недавно. Связать её имя с Риддлом не было ни малейшей возможности. Тут не могли помочь ни многозначительные намёки, ни откровенная подтасовка фактов, ни манипуляции общественным мнением. Да и связываться с ней было небезопасно. Помимо всего прочего, миссис Забини славилась тем, что на отстаивании своей репутации, как говорится, «собаку съела». Уж сколько несостоявшихся наследников её бывших мужей пытались урвать кусок из оставленных ей денег, да ни у кого ничего не вышло. Мало того, что ни кната не отсудили, так ещё и сами пополняли её банковский счёт штрафами за клевету. Да ещё поговаривали, что на Альбион она перебралась не просто так, а нацелившись заполучить нового мужа. И даже называли вероятного кандидата — Оливера Ковелла. Ковелл был не особо родовит, но безмерно богат. А ещё склочен, мстителен и злопамятен. Ну а самое главное, никаких рычагов давления на него у Альбуса не имелось. Если слухи окажутся правдой, у этого гада будет достаточно средств и возможностей, чтобы существенно осложнить Альбусу и без того не лёгкую в последнее время жизнь.

Не понимая, как мог так опростоволоситься, Дамблдор круто развернулся на месте и, не давая объяснений, помчался к себе.

Титус Роули, прищурившись, со злорадной усмешкой глядел ему вслед. До конца каникул вернуть Поттера обратно в школу не выйдет ни при каком раскладе, так что пускай директор попрыгает, локти покусает. Глядишь, ещё какую-нибудь глупость сделает, которой Люц с Севом сумеют удачно воспользоваться. Хорошо бы… впрочем, неважно. Чем больше проблем у директора, тем спокойнее живётся и самому Титусу, и его факультету.

Альбус едва ли не рысцой нёсся по опустевшей школе. Требовалось срочно что-то предпринять. Ухватиться за Фоукса, перенестись на вокзал или остановить Хогвартс-экспресс… Да что угодно, лишь бы вернуть беглеца обратно!

Только добравшись до третьего этажа, он вдруг осознал, что спешить некуда. Хогвартс-экспресс давно прибыл в Лондон, и Гарри Поттер, на которого строилось столько планов, уже не первый час обживает гостевую спальню в доме своего сокурсника. Ругаясь сквозь стиснутые от злости зубы, Альбус заметался по коридору, кляня мальчишку, в очередной раз спутавшего ему все карты, и пытаясь найти выход из безвыходного положения.

Где-то через полчаса, устав от бесполезной беготни, он вынужден был признать, что изменить ничего нельзя. Сам ведь не захотел акцентировать внимание на своём желании оставить Поттера в школе и поставил Снейпу вполне конкретные условия. Во-первых, мальчишка не должен вернуться на каникулы домой, и во-вторых, его запрещено отпускать в гости к бывшим Пожирателям.

Альбусу тогда казалось, что он всё предусмотрел и не оставил выбора. Отцы Малфоя, Крэбба, Нотта и Гойла совершенно точно служили Волдеморту. То, что в эту компанию затесался ещё и Забини, он как-то не учёл. Теперь же оставалось только благодарить судьбу, что об исчезновении Поттера он узнал сегодня. Рождественские подарки пока были на месте, и ещё можно было сделать ту малость, которая не позволила бы ситуации ещё больше усугубиться.

Поднявшись в свой кабинет, Альбус решительно вытащил из кучки приготовленных к отправке подарков свёрток с мантией-невидимкой. Отдашь её сейчас, и мальчишка не удержится, чтобы не прихвастнуть такой редкостью перед приятелем. А там и миссис Забини о подарочке наверняка узнает и неуместный интерес проявит. Ну не дарят такие артефакты мелким недоумкам, а Забини — баба ушлая, обязательно сунет свой нос куда не нужно. Неровен час, ещё и припрятанный в мантии «сюрприз» обнаружит, и выводы далеко идущие сделает, и информацией с кем не нужно поделится. Так что придётся «подарочек» Поттеру передать уже после возвращения в школу, чтобы накладок не вышло. Вспомнив, какие надежды он возлагал и на мантию, и на каникулы, Альбус снова заскрипел зубами. Хочешь-не хочешь, планы в очередной раз приходилось спешно перекраивать.

Рождественское утро конечно же началось с разбора подарков.

Дадли пришёл в восторг от пенала с гербом Слизерина и чар Тео, благодаря которым изображённая на футляре змейка вдруг улыбнулась и показала ему язык.

— Жаль, что я не смогу взять его с собой в школу, — огорчённо вздохнул он, прижимая подарок к груди. — Нельзя же, чтобы это кто-то увидел. А мне так там волшебства не хватает, хотя бы самого маленького. У нас всё так скучно и обычно…

— Не переживай, мы всё предусмотрели. Для магглов это будет просто пенал. А то, что змея двигается и корчит рожи, увидит только сквиб или волшебник.

— Круть! Это точно?

— Ага, — Гарри внимательно наблюдал, как Северус приоткрыл маленькую коробочку и его лицо озарила довольная улыбка. Впрочем, она тут же сменилась задумчиво приподнятой бровью.

Майкл, вытянув шею, с любопытством заглянул в коробку и присвистнул:

— Гарри, молю, только не говори, что ты умудрился ощипать директорского феникса.

— Хорошо, не скажу.

— Гарри!

— Ну ты же сам просил не говорить!

— Да никого он не ощипывал. Ему феникс отдал перо в обмен на крекеры. Вы что, не знали? — Дадли задумчиво почесал макушку. — Я давно в курсе. Мне Гарри в блокноте написал.

— Феникс, от которого ни слёз, ни перьев не дождёшься ни за все сокровища Гринготтса, ни под угрозой Авады, поменялся с тобой на крекеры?!

— Вы с Фоуксом просто договариваться не умеете. Ну чего его Авадой пугать? Он же бессмертный. И зачем ему сокровища Гринготтса? Вот крекеры вкусные и хрустящие. А Дамблдор его, между прочим, какой-то гадостью сушёной кормит.

— Мать мою Моргану! Откуда ты такой взялся, ребёнок?!

— Наверное от мамы с папой. Я слышал, ты был с ними знаком, — мальчик широко улыбнулся, и все вокруг рассмеялись, поддерживая шутку.

На самого Гарри огромное впечатление произвёл подарок брата — противогаз, к которому прилагалась самодельная открытка. Выдающимся художником Дадли не был, но так забавно изобразил маленьких волшебников, разбегающихся от шествовавшего в противогазе Гарри, что тому захотелось немедля подарок опробовать. В качестве компромисса Гарри клятвенно пообещал себе, что заберёт противогаз в школу и обязательно найдёт ему достойное применение.

В День подарков навестили Лондонский зоопарк, где Гарри и Дадли преподнесли Саш-шааху крупного гуся. [18] Потом всей семьёй отправились к Ноттам. Новый год было решено встретить у Малфоев, и Гарри едва не подпрыгивал от нетерпения, ожидая, когда сможет познакомить Дадли со своим новым другом — Блейзом. Единственное, о чём он сожалел, что Невилл пока к их компании так и не присоединился, а значит, познакомить Дадли и с ним, не получится. Кстати, подарок от Невилла оказался очень интересным… Несколько веточек разрыв-травы. Ингредиент, который использовался только в высших зельях. Ну или по прямому назначению в соответствии с названием. И откуда только Лонгботтому в голову пришло, что Гарри такое может пригодиться?..