На свою голову

Глава 32

Как Гарри и предполагал, Северусу изложенный директором вариант событий ужасно не понравился. За миссис Забини он велел не беспокоиться, мол не маленькая, знает, что делает. Дамблдора обругал старым вонючим козлом, Трелони — пропившей мозг шарлатанкой и, зло сверкая глазами, пообещал, что сам со всем разберётся.

С чем именно можно разобраться, если после произнесения пророчества прошло столько лет, Гарри не понял, но ещё больше укрепился в желании восстановить справедливость. В конце концов, это его опекуна оклеветали и его родителей убили, а главные виновники живут себе припеваючи: Трелони бухает, Дамблдор гадствует, как будто так и надо. Непорядок!

Идея подставить Трелони, тем самым заодно насолив и Дамблдору, настолько захватила Поттера, что он и поиски Тайной комнаты свёл к минимуму, и друзьям весь мозг вынес. Варианты мести появлялись один за другим и все отвергались либо из-за недостатка данных для составления годного плана, либо из-за чрезмерной сложности исполнения.

Мальчишки, наблюдая за метаниями друга, только переглядывались, пожимали плечами и молчаливо соглашались друг с другом в очевидном выводе: Поттер окончательно озверел. Мало того, что он постоянно носился с идеями как нагадить Дамблдору и Трелони и между делом продолжал искать Тайную комнату, так взялся ещё шляться ночами. То ли пар спускал, то ли искал возможность ещё как-нибудь директору досадить.

После того как близнецов забрали в Мунго, а из замка изъяли все сомнительные артефакты, жить в школе стало намного спокойнее и приятнее. Конфликты, межфакультетская вражда, опасные, ничем не оправданные розыгрыши, которых в последнее время и так становилось всё меньше, и вовсе сошли на нет. Даже шестой Уизли, после исчезновения братцев, стал вести себя почти по-человечески. И вот теперь Гарри, кажется, смертельно обидевшись на директора из-за своего воспитателя, искал возможность в недалёком будущем снова поставить Хогвартс на уши.

Предоставляемыми мантией-невидимкой возможностями Гарри пользовался с удовольствием. При любом удобном случае шпионил за профессором Трелони, в надежде собрать на неё компромат, и даже добился в этом деле некоторых успехов. Во всяком случае, как часто она отправляет сов за хересом и где прячет пустые бутылки, он теперь знал наверняка.

Сломал одну за другой две перемещающихся лестницы, так что Дамблдор с МакГонагалл, не успев толком починить первую, вынуждены были два дня провозиться и со второй. Правда, потом плюнули и раскошелились-таки на вызов соответствующего специалиста.

По ночам пугал любителей погулять после отбоя. Оказалось, измазанные люминесцентной краской карнавальные маски в сочетании с чарами левитации могут довести до истерики кого угодно. Но самое большое впечатление на нарушителей правил производил противогаз, который Гарри, несмотря на возражения тёти Петунии, в школу всё же прихватил. Чуток фольги, «узор» в виде грубых криво зашитых шрамов, карманный фонарик, утробный рык в свисающий до колен «хобот», и любители ночных прогулок, заикаясь и визжа, разбегались по школе. К сожалению, от этих развлечений пришлось быстро отказаться. Во-первых, от преподавателей снова начало ощутимо попахивать Бодрящим и Восстанавливающим зельями, а никому, кроме Дамблдора, МакГонагалл и Трелони, Гарри бессонных ночей не желал. А во-вторых, усиленное ночное патрулирование ему самому на фиг не было нужно, тем более, что после истории с артефактами в Хогвартс раз в два-три дня являлся кто-то из членов Попечительского совета, так сказать для контроля текущей ситуации, и начавшие расползаться по школе сплетни об обитающих в ночных коридорах жутких монстрах могли спровоцировать всё что угодно, вплоть до тотального контроля учащихся после отбоя.

Но всё же душа Гарри просила большего, и злость на Дамблдора за бесконечное враньё и желание осложнить его семье жизнь не давала покоя. Кто его знает, до чего в конце концов додумался бы Поттер, если бы судьба не преподнесла сюрприз в виде ещё одного жаждущего мщения сообщника…

Основательно устав от игры в снежки, ребята устроились передохнуть в одной из стоявших вокруг замка беседок, когда Гарри снова начал фонтанировать идеями, как можно было бы напакостить Трелони. Блейз, лучше других представлявший, о чём идёт речь, настолько бурно доказывал, что ни предлагаемое Поттером зелье раскрепощения, ни настойка из сибирских мухоморов для его затеи не подойдёт, что Невилла все заметили только после того, как он вежливо кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Тьфу ты, Нев, напугал! Ты чего подслушиваешь?! — Блейз насупился, за показным недовольством скрывая испуг и досаду на собственную неосторожность.

— Да чего вас подслушивать? Так орёте, что скоро вся школа будет в курсе, что вы Трелони подосрать хотите. Кстати, почему именно ей? Она же даже уроков у нас не ведёт.

— А на фига школе алкоголичка? К тому же в своём предмете она полная бездарь, это тебе любой скажет.

Лонгботтом выпучил глаза и фыркнул:

— Ну ты насмешил! Да здесь таких «профессоров» пруд пруди. Всей разницы, что остальные не бухают, ну или делают это не так откровенно. Ты на Дожа погляди. Он же ничего не смыслит ни в преподавании вообще, ни в защите от тёмных искусств в частности. Только и делает, что на каждом уроке травит байки о том, какой замечательный и великий волшебник наш директор. Бабуля вот очень жалела, что ещё после происшествия с Квирреллом им не удалось устроить полную проверку преподавательского состава.

— А она предлагала? — удивился Блейз, немало слышавший о крутом нраве миссис Лонгботтом и слабо представлявший сколько упёртости или глупости нужно, чтобы ей перечить.

— Предлагала, — подтвердил Драко. — И наши отцы, — он кивнул на Тео, — поддержали. Но Уизли и МакЛагген наотрез отказались подписать постановление о проверке. Да и министр инициативу не одобрил.

— Так министерство же делами школы не занимается. Погоди-ка, а Фадж-то почему отказался? Он же твоему отцу в рот заглядывает.

— Заглядывает, но в открытую с Дамблдором ссориться никому не интересно, даже моему отцу. А уж Фаджу и подавно.

— Вот и моя бабуля так сказала. Зато теперь, что-то мне подсказывает, что министр не будет возражать, — Лонгботтом как-то зловредно, совсем не по-невилловски оскалился. — А ещё бабуля мне написала, что скоро её очередь посещать школу. Вы же помните, что сюда теперь регулярно кто-то заглядывает?

— Помним-помним. Так что там с твоей бабулей?

— Строгая она у меня, — картинно вздохнул Невилл, — в старых традициях воспитана. Беспорядка не терпит. А уж если увидит пьяного преподавателя вне его апартаментов, то и подумать страшно, какой разнос устроить может. Ну или не пьяного, а… просто неадекватного. Я вот тут подумал, вдруг повезёт и Трелони ей под горячую руку попадётся… — он лукаво стрельнул глазами в приятелей.

Намёк был столь очевиден, а желание сделать гадость директору и профессору Трелони так неприкрыто, что ребята поняли сразу несколько вещей. Во-первых, всегда казавшийся несколько наивным Невилл не так-то прост. Во-вторых, по каким-то причинам и у него счёт к Дамблдору имеется. Ну и в-третьих, юному гербологу кажется отличным вариантом подставить именно профессора Прорицаний.

— У мистера Лонгботтома есть идеи? — уточнил Драко с самой любезной улыбкой.

— Есть идеи. Есть даже средства. Но, к сожалению, нет возможности применить всё это на практике.

— Стало быть, средства ваши, реализация наша? — Поттер деловито потёр руки и, дождавшись согласного кивка, обратился в слух.

— Ага. Было бы неплохо.

— И?.. Не будет ли мистер Лонгботтом так любезен, чтобы ввести нас в курс дела?

— Ну… есть одна травка. С Трелони сработает без проблем. Я слышал, она просто обожает всякую пакость у себя в курильницах сжигать. Всего-то нужно — добавить. Сложность в том, что мы первокурсники. Я, конечно, могу и до третьего курса подождать, но хотелось бы поскорее. Да и выбирать Прорицания только ради возможности выпереть её из школы и подложить свинью Дамблдору как-то глупо…

— Ладно, Нев, это всё здорово, но не объясняет, как ты так удачно к нашему обсуждению присоединился. Вот только не говори, что случайно тут оказался, — вдруг преисполнился подозрительности Драко.

— Услышал, что вы о Трелони говорите. Заинтересовался. Подумал, может полезное что узнаю.

— Об этой недогадалке? Тебе-то до неё какое дело?

— А сам-то как думаешь?!

Взгляд обычно спокойного и дружелюбного Невилла был полон такой ярости, что до Гарри дошло — пророчество! Директорские козни и липовое прорицание Трелони испортило жизнь не только ему. И пусть случившееся с родителями Лонгботтома было не так явно связано с проклятым предсказанием, не сказаться на них та ситуация просто не могла. Ведь из всех авроров и уцелевших членов Ордена чокнутые Лестрейнджи вломились именно в дом людей, чей сын, так же как и сам Гарри, подходил под этот бессмысленный трёп.

— Понял. Имеешь право, — Гарри кивнул, давая понять, что вполне чувства Невилла разделяет.

— Ладно, оставим эту тему, — Драко, похоже, пришёл к тем же выводам, что и Гарри. — А если всё же с Дожа начать? Для того, чтобы проверку устроить и его хватит.

— Там сложнее… — Было видно, что возможность напакостить Дожу вдохновляет Лонгботтома куда меньше. — А для Трелони моя травка беспроигрышный вариант.

— Нев, проблема не в том, как траву ей подсунуть. А в том, что вместе с этой дурой и ученики нанюхаются. Если начнут серьёзное разбирательство, — а его начнут! — с допросами, Веритасерумом и прочими «радостями», она оправдается, а мы можем подставиться.

— Не-а, это как раз не проблема. Просто добавить травы нужно совсем немного. У неё эффект под воздействием алкоголя многократно усиливается. У учеников всего-то чуток поднимется настроение, а вот Трелони, если она опять к бутылке приложится, накроет по полной. А приложится она обязательно. У нас старшекурсницы шушукаются, что она каждый день бухать прямо с утра начинает.

— Ладно, а твою бабушку не насторожит, что сначала ты попросишь её траву прислать, и сразу после этого Трелони себя странно вести начнёт? Ну вот сидела она в Хоге десять лет, керосинила по-тихому, и тут вдруг оп-па, как по заказу…

— Ничего я у бабули просить не буду, у меня с собой есть. Я когда на каникулы домой приезжал нарезал в теплице. Подумал, вдруг случай представится…

Глядя, как щёки Невилла медленно заливаются румянцем, Гарри только вздохнул. Вот прав Северус говоря, что нельзя считать себя самым умным и недооценивать окружающих. А тихонь недооценивать нельзя тем более! Похоже, их приятель давно понял, кому школа обязана весёлой жизнью в последние месяцы. И не просто понял, а ещё и варианты прикинул, и заранее к возможному союзу подготовился, и… Гарри прикрыл глаза и тихо хрюкнул от смеха. О Мерлин, каким же он сам был дураком. Ведь, получив в подарок на Рождество листочки разрыв-травы, единственное, что он смог предположить, это то, что Невилл хотел польстить, намекнув, что считает его способным зельеваром. А что этот подарок предлагалось использовать по прямому назначению, даже в голову не пришло!

— Ну ладно, — Драко недовольно нахмурился, не понимая, что вдруг так рассмешило Поттера, — идея неплоха, но как мы устроим, чтобы Трелони на глаза твоей бабушке попалась?

Невилл невозмутимо пожал плечами и выжидательно уставился на слизеринцев, словно говоря: «Я свою часть задания исполню без проблем, а как справиться с остальным решайте сами».

— Гарри? — Драко перевёл вопрошающий взгляд на друга. — Хорош ржать. Ты у нас теперь спец по Трелони. Вот и расскажи, где её ловить?

— Да нигде. В совятню она ходит с утра пораньше. Бутылки прячет на восьмом этаже. И для своих перемещений выбирает самые безлюдные коридоры. Всё остальное время сидит в своей башне. В Большом зале появляется исключительно редко, но это вы и без меня знаете. Траву мы ей без проблем добавим, но если её заглючит там, где никто не увидит, то смысла в этом никакого. Кстати, Нев, а под эту травку можно, ну… приказать ей что-то или попросить? Я хочу сказать, вдруг, если мы просто попросим её, она сама навстречу твоей бабушке попрётся?

— Нет. Это так не работает.

— Может ещё какой-нибудь вариант есть? С другой травой?

— Этот самый надёжный и безопасный, — Невилл расстроенно вздохнул. — Никому никакого вреда, даже Трелони. У неё только опьянение усилится и лёгкие глюки будут.

— Значит придётся придумать, как вытащить её в холл или в Большой зал, когда нам это выгодно.

— А зачем что-то придумывать? Драко, у тебя же отец глава Попечительского совета, — Грег закатил глаза, демонстрируя, что не понимает, как можно упускать из виду такое важное преимущество. — Пусть он скажет, что будет сделано важное объявление, и в Большом зале должны присутствовать все ученики и профессора без исключения.

Ребята задумчиво переглянулись — идея была хороша, во всём, кроме того, что воплотить её в жизнь не посвятив в свои замыслы Малфоя-старшего, не удастся. В любом случае у них в запасе имелось чуть больше недели, чтобы всё окончательно решить и подставить профессора Трелони под гнев Августы Лонгботтом.

Следующая неделя выдалась хлопотной. Во-первых, профессор Роули, на своём уроке прочёл подробнейшую лекцию о стеатите. Причём, рассказывая, выразительно поглядывал на мальчиков, мол: «Вот оно! То, к чему меня вынудил директор и о чём я предупреждал ваших родителей!» Ну а во-вторых, Северус Снейп, в отличие от Люциуса, строимым на Трелони планам не просто не обрадовался, а был категорически против того, чтобы дети принимали в них участие. Да, помня о горячем желании отца устроить чистку педсостава, о предполагаемой диверсии, Драко родителям всё же рассказал. Люциус идеей вдохновился и, не мудрствуя лукаво, решил воспользоваться готовым предлогом — собрать всех в Большом зале ради «важного» объявления. Его спор с Северусом закончился ничем, и теперь Люциус каждый день пытался переубедить друга, настаивая, что лучшего способа вытурить из школы разведённых Дамблдором захребетников, не найти, но Снейп «переубеждаться» не желал.

В середине недели Драко, окинув задумчивым взглядом Гарри, который уже третий день разрывался между идеями, как переубедить Северуса, планированием операции по подставе Трелони и спорами о том, зачем Дамблдору потребовалось знакомить их со свойствами стеатита, достал свой календарь и, облегчённо улыбнувшись, поставил очередной крестик. Февраль близился к середине, Пасхальные каникулы медленно, но верно приближались, и шанс, что Поттеру окончательно надоест тратить время на поиски василиска с каждым днём возрастал!

Рано он обрадовался, потому что буквально на следующий день Тайную комнату Поттер всё-таки нашёл…

Лететь по огромной вонючей и скользкой трубе Гарри не понравилось даже больше, чем падать на хрусткие останки чьих-то костей.

Дорога в подземелье оказалась только одна, и Гарри, прошипев на всякий случай: «Приветствую тебя, король змей!», отправился исследовать легендарный схрон. Размеры отстроенных Слизерином тайных хором впечатляли и порождали сомнения в адекватности их создателя. Гарри даже заподозрил, что у великого Основателя была гигантомания. И мания величия. И мания преследования. Похоже, Салазар Слизерин был маньяком. Ну в самом деле, не станет же психически здоровый человек отгрохивать себе огромный подземный склеп только для того, чтобы поселить там свою ручную зверушку и поставить нескромную статую ярдов в двадцать высотой себе любимому. Всё это огорчало. Зато найденная огромная змеиная шкура внушала оптимизм, а заодно очень стимулировала не лениться и здороваться усерднее, всё же ужасно не хотелось, чтобы его случайно спутали с едой. Орать на серпентарго было неудобно, а Сонорус Гарри ещё не освоил. Приходилось шипеть негромко, но часто.

Не добившись никакого результата своим приветствием, Поттер принялся шипеть обо всём подряд, и сам не понял, как заставил рот статуи открыться и, спустя несколько мгновений, из него с шуршанием начала выползать жутких размеров змея. Зрелище выглядело не столько величественно, сколько отвратительно, и Гарри передёрнулся. Слизерин — старый извращенец! Нужно же было до такой жути додуматься! Поттер хоть и был в очках на всякий случай ещё и зажмурился: отчасти потому, что боялся случайно превратиться в камень, отчасти потому, что не хотел потом видеть этого действа в кошмарах.

Шуршание и тихое потрескивание становились всё отчётливее, пока, наконец, не стихло, оставив ясное ощущение, что совсем рядом с ним находится некто очень-очень большой. Приоткрыв один глаз, Гарри увидел в десятке футов задумчиво пялящуюся на него морду, размером… да примерно с половину него самого.

Напомнив себе, что главное не смотреть в глаза, Гарри уставился на огромную клыкастую пасть и, судорожно вздохнув, выдал уже привычное:

— Приветствую тебя, король змей. — Размер древнего пресмыкающегося он сильно недооценил и сейчас думал о том, как чудесно было бы снова оказаться наверху рядом с провожавшим его Тео, закрыть на фиг этот проклятый лаз и навсегда забыть, где он находится.

— Здорово, парень. А чего так официально?

— Из вежливости, — с трудом выдавил Гарри и слегка завис, как-то к такому повороту разговора он готов не был. В голове, как назло, крутились какие-то «милостивые государи», «милорды» и «благородные сэры» вычитанные в старинных книжках по этикету. Ну вот не ожидал он, что тысячелетний змей поприветствует его так же, как приветствовал всегда хозяин лучшего в Литл Уингинге автосервиса.

— Вежливость — это хорошо. Но лучше бы ты мне чего-нибудь вкусненького принёс. А я смотрю, ты с пустыми руками. Даже мешок с крысами не прихватил, — укорил змей, и Гарри послышалась в его шипении обида. — А вообще, я баранину люблю.

— Прости… не подумал.

— Меня вот Салли всегда баловал, пока жив был…

Гарри молча кивнул, не зная то ли пообещать в следующий раз принести барана, то ли выразить соболезнования по поводу смерти «Салли». Но Слизерин умер около тысячи лет назад и скорбеть об этом сейчас казалось неуместным, а где взять барана, не покаявшись в своих похождениях Северусу, мальчик не представлял.

Неловкое молчание затягивалось, и Гарри уже готов был сморозить какую-нибудь глупость, но василиск нашёлся первым.

— Да, не думал я, что за время моего уединения люди так изменились. — Поттер пожал плечами, не зная, что стоит сказать в ответ. Не дождавшись отклика, змей придвинулся чуть ближе и, видимо, решив прояснить так заинтересовавший его вопрос, уточнил: — Или теперь не все такие?

— Какие «такие»?

— Ну, как ты. А может у тебя просто мама большая оригиналка и затейница? Или папа?

Раскачивающаяся совсем рядом морда с клыкастой пастью и смертоносным взглядом ужасно мешала сосредоточиться. Гарри тяжело вздохнул и всё же сумел выдавить:

— Не понимаю, вы о чём?

— Ну как о чём?! О тебе, естественно! Вот я на своём веку много кого повидал: полугоблинов, полувеликанов, полувейл, полудомовиков и даже полусирен и полугарпий! Про кентавров и минотавров и упоминать не стоит. А таких, как ты, не видел! Вот и спрашиваю, с кем у тебя мама похулиганила, чтобы тебя такой мордой осчастливить? Со стрекозлом что ли? Или у тебя наоборот: папа — экспериментатор, а мама стрекоза?

— Да тьфу на тебя! — неожиданно рассердился Гарри, до которого наконец-то дошло, о чём идет речь. — Нормальные у меня родители! Люди! Оба! А это… это просто очки!

— О-о-о… И чего они у тебя такие странные? Видишь что ли совсем плохо?

— Да хорошо я вижу! Отлично даже! А очки — это защита.

— От кого?

— От тебя.

— Зачем? Чем они помогут, если я, щёлкнув кончиком хвоста, от тебя мокрого места не оставлю?

— Ну как же… — Гарри даже растерялся, — ты же взглядом окаменяешь! Вдруг ты бы меня с едой перепутал, и я того…

— Чего «того»?

— Каменным сделался бы!

— Хей, парень, ты пока сюда летел головой случайно не зашибся? Я по-твоему что, камнями что ли питаюсь?! Сказал же, баранину люблю! — Змей обиженно отвернулся.

— Слушай, ну не обижайся, а… Я тебе в следующий раз чего-нибудь принесу. Барашка не обещаю, а кур у домовиков попрошу. — Василиск заинтересованно наклонил голову. — И мы вообще не с того начали. Давай знакомиться. Я — Гарри. Гарри Поттер.

— Я — Шорох.

— Почему «Шорох»?

— Странный ты. Я же не спрашиваю: «Почему Поттер?». А вообще, ну… ползу, шуршу… Вот и Шорох.

— Здорово. А почему, ты так интересно разговариваешь?..

Возвращаться к себе Гарри пришлось другим путём. Конечно, он и сам предполагал, что Слизерин предусмотрел и иные выходы из своего убежища, помимо длиннющей трубы, но красться среди ночи через покои своего декана, Поттеру совершенно не понравилось. Впрочем, перспектива оказаться в феврале в лёгкой мантии посреди Запретного леса прельстила его ещё меньше.

Посиделки с друзьями затянулись на всю ночь. Гарри буквально захлёбывался эмоциями, делясь впечатлением от знакомства с Шорохом. Узнал он от змея много интересного. Тот, оказывается, спал не всё время. Вылезал поохотиться, послушать разговоры, от скуки учился понемногу современной речи и манере общения. На вопросы типа: «Зачем тебе всё это?» василиск грустно шипел: «Скучно же»…

Рассказал Шорох и про то, как жилось в школе в прошлые столетия; и про директоров; и про нравы студентов; и про знакомство с неким Томом Риддлом, назвав его жлобом и позёром; и про случайную гибель студентки, ставшей потом привидением. Оказалось, что россказни о взгляде василиска по большей части враки. Он может окаменить либо целенаправленно, если возникнет необходимость в самообороне, либо случайно, но происходит подобное крайне редко, например, если василиск проявит любопытство и захочет что-то получше рассмотреть. Всё остальное время на глазах змея были защитные плёнки. Собственно именно так Плакса Миртл и погибла. Из-за любопытства. Ползать-то по трубам и подслушивать разговоры Шороху никто не мешал, а вот возможности на учеников поглядеть не было. А тут Миртл… Если наличие нелепой причёски змей ещё мог себе объяснить изменившейся за столетия модой, то странные кругляши на её лице, его очень заинтересовали. Вот и не удержался, убрал плёнки, чтобы получше рассмотреть. Кто же знал, что эта дурочка ему прямо в глаза посмотрит?! О том, что «кругляши» — это просто очки и для чего они нужны Том ему после объяснил, но Миртл это уже ничем помочь не могло.

Выслушав объяснения ребята долго смеялись и над авторами книг, в которых красочно описывались невероятные истории связанные со взглядом василиска, и над самими собой. Ну в самом деле, они столько времени посвятили и поиску василиска и чтению информации о нём, и ни одному из шестерых даже в голову не пришло, что ни одна, даже самая голодная змея камни жрать не станет. Да и потом, зачем тогда нужны клыки с ядом, если предполагается, что одного взгляда для поимки жертвы достаточно?..

Как бы там ни было, впечатлённые рассказом мальчишки решили, что они тоже совсем не против познакомиться с таким удивительным и интересным змеем. И Гарри пообещал сводить их в гости сразу, как только разберутся с Трелони.

С самого утра субботы мальчишки чувствовали себя не в своей тарелке, осознавая, как много зависит от результатов сегодняшней операции. Сколько времени было потрачено старшими слизеринцами на споры, осталось для них тайной, но, Снейп, пусть и скрипя зубами, всё же сдался. Разумеется, на своих условиях. Он потребовал во-первых, перенести всю эту сомнительную аферу на выходные, чтобы гарантированно никто, кроме Трелони, ничего не нанюхался. Ну а во-вторых, велел прислать ему образец той самой травы, чтобы убедиться, что юный ботаник ничего не перепутал, и их и без того сомнительная затея не превратится из обыкновенной подставы в убийство по сговору. Такой подход внушал дополнительную уверенность. И вот теперь, отправив Пивза в личные апартаменты профессора Трелони все слегка мандражировали, ожидая, когда же всё наконец-то закончится. Нет, в том, что Пивз сумеет подсыпать порошок Трелони в курильницу, никто не сомневался, а вот возможные результаты заставляли тревожиться. Вдруг у спивающейся гадалки психика совсем никуда не годится, и она из своей башни выбросится? Вдруг она, как Квиррелл, придёт в Большой зал и начнёт непростительными швыряться? Вдруг что-то пойдёт не так и их вычислят? Вдруг… К обеду этих самых «вдруг» набралось так много, что каждый из мальчишек с радостью готов был согласиться на отмену диверсии, но все упорно молчали, не желая выглядеть в глазах остальных малодушными трусами, и утешали себя тем, что раз Северус Снейп всё сам лично проверил, то неприятных сюрпризов случиться не должно. На обед все отправились в напряжённом молчании, со смесью предвкушения и мандража с нетерпением ожидая, когда же это, наконец, свершится.

Уже в зале стало очевидно, что напряжённы были не они одни. Самыми спокойными выглядели преподаватели. Все они, кроме Трелони, были на своих местах, и казались скорее удивлёнными и недоумевающими, чем встревоженными. Ученики же сидели как на иголках, беспрерывно шушукались и бросали на устроившуюся за преподавательским столом миссис Лонгботтом любопытные взгляды. Директор был явно чем-то недоволен. МакГонагалл, похоже, нервничала. И даже сама Августа Лонгботтом казалась несколько неуверенной в себе. Хотя последнее было как раз объяснимо. Невилл, хоть и мучился чувством вины перед бабушкой, прекрасно понимал, что во все подробности плана её посвящать нельзя. Будучи особой прямолинейной, слизеринского подхода она бы не одобрила и не допустила, а это было чревато провалом всей затеи. Потому знала она только то, что было необходимо для достижения успеха, а именно: рядом с Хогсмидом решено построить бассейн и её задача сообщить об этом всем обитателям школы.

Идея с бассейном была Августе близка, но вот остальное… Нет, она понимала, почему Люциус Малфой перепоручил обнародование этой информации ей. В конце концов он являлся одним из совладельцев фирмы, которая этот самый бассейн будет строить, и сообщи он новость сам, это могло быть воспринято как самореклама или дешёвый популизм. Но зачем собирать для этого в Большом зале людей от которых всё равно ничего не зависит? Почему не ограничиться педсоставом в учительской? Правда, мнение учителей так же никакого веса иметь не будет, раз уж строительство планируется вне территории школы, но так хотя бы ученики на ушах стоять не будут. Или на то и расчёт, чтобы стояли? Попытка вынудить Дамблдора согласиться на строительство в пределах Хогвартса?..

Погружённая в свои мысли Августа пропустила момент, когда ближе к середине обеда распахнулась дверца для преподавателей, и в Большой зал ввалилась профессор Трелони. Выглядела она… занятно. Поверх расшитой блёстками ночной сорочки была косо накинута цыганская шаль. Длинную юбку в мелкий горошек украшал пояс из непрерывно звенящих монеток. Съехавшие на нос очки почему-то имели ярко-жёлтые линзы.

Под улюлюканье учеников и опешившие взгляды коллег профессор прошествовала к месту для преподавателей, влезла на стол, достала из-под широченной юбки бубен и пустилась в пляс, аккомпанируя себе звоном монет, бренчаньем бубна и хрустом раздавленных тарелок. Доплясав до директорского места, прорицательница замерла, трагично заломив руки, и замогильным голосом завыла: «Я — Эсмеральда! Зачем ты сгубил мою молодость, о коварный растлитель?».

Директор, с самого начала «представления» так и застывший с приоткрытым ртом и выставленной вперёд рукой с зажатой в ней вилкой, увенчанной куском сосиски, икнул, обвёл Большой зал не по-дамблдоровски растерянным взглядом и уставился на грозно нахмурившуюся Августу Лонгботтом. Старуху он знал достаточно хорошо, чтобы не усомниться — очередных проблем ему не избежать.

О том, скольких нервов стоила Дамблдору их выходка, мальчишки узнали уже перед самым отбоем. Оказывается, пока они поздравляли себя и Невилла с удачным завершением дела, катались по озеру и слушали насмешливые комментарии произошедшего в общей гостиной, в директорском кабинете кипели нешуточные страсти. Дошло даже до того, что прибывший на разбирательства и разозлённый упрямством Дамблдора Люциус Малфой, испортил уик-энд самому министру, явившись к нему с требованием помочь навести порядок в школе. Правда об этом обстоятельстве Дамблдор ещё не знал, но из рассказов взрослых получалось, что и без того кровь ему попортили знатно.

Спать мальчишки укладывались поздно и в отличном настроении. До чего удалось договориться с Фаджем, им в деталях не рассказали, но всё же министр — это министр! А значит, можно не сомневаться, что в ближайшем будущем дорогого директора будет ждать очередной не слишком приятный сюрприз!