Неприкаянный. Мичман с "Варяга"

Глава 26

Перевод

Я открыл глаза и потянул носом запах свежесваренного кофе. Красота! Как же давно я не просыпался вот так, в доме, наполненном уютом и теплом домашнего очага. Такое может сотворить только женщина. Любой самый дорогой гостиничный номер или съёмная квартира без женской руки остаются просто местом для ночлега, куда и возвращаться-то не хочется.

Собственно, именно по этой причине, когда не были в ремонте, я ночевал в каюте на «Новике». Не видел смысла снимать жильё в городе, хотя мог позволить себе отдельный дом. С началом войны многие уехали из Порт-Артура, и свободного жилья хватало с избытком. Иное дело, когда мы находились в Чифу, и я перебирался в гостиницу. Всё же конура на катере ни на что иное не тянула, в принципе, а потому я довольствовался ею только в походе.

— Проснулся? — заглянула в спальню Нина.

Стройная девушка, старше меня нынешнего на шесть лет, среднего роста, стройная, вытянутое лицо с правильными чертами, выразительные миндалевидные карие глаза, длинные русые волосы, забранные в сложную причёску. Не яркая красавица, но она притягивала взор, и ею хотелось любоваться.

Мы познакомились вчера вечером в «Звёздочке». Легкодоступная девица была в поиске очередного щедрого клиента или будущего покровителя, а я искал женскую ласку. Придумывать что-то сложное и начинать охоту на спутницу в мои планы не входило, и я в очередной раз решил пойти по пути наименьшего сопротивления. У меня есть потребность, она готова её удовлетворить, вот и всё. Поужинали, конечно же. Я в очередной раз развлёк публику своими сложными фигурами из сбалансированных предметов, после чего предложил ей уединиться.

Оказавшись в меблированной комнате, не сумел сдержать саркастической ухмылки и неодобрительно осмотрел помещение. На что Нина предложила пойти к ней. Всего лишь пятнадцать рублей за ночь утех. Утренний кофе и завтрак входят в стоимость. Вообще-то, дорого до неприличия. Но деньги у меня имелись, девушка привлекательная, впечатления развязной шлюхи не производит, чистоплотная, что видно по ухоженному виду. Словом, за такое денег не жалко, и я с удовольствием согласился.

— Кофе в постель? — не дождавшись ответа, но видя мои открытые глаза, спросила она.

— Ненавижу пить или есть в постели, — возразил я.

— Тогда поднимайся и иди в столовую. Если желаешь сначала умыться, я потом сварю ещё.

— Мне хочется другого, — протянул я руку, испытав возбуждение от вида девушки в пеньюаре.

— Прости, милый, но ночь прошла, и на дворе новый день.

— Это не имеет значения. Не разрушай иллюзию прекрасного утра.

— Прости, милый. Я такая глупая.

Девушка скользнула ко мне и прижалась всем телом, впившись в мои губы страстным поцелуем. Игра? Она самая. Да и плевать. Потому что Станиславский, сидя в дальнем углу, сгрыз бы свои ногти от зависти. Нина не лицедействовала, она жила игрой, полностью растворяясь в своей роли. И мне нравилась эта иллюзия. Ну честно, мы же не верим в реальность происходящего на страницах книг, но если написано хорошо, то искренне сопереживаем героям. Так и тут. Я просто отбросил условности и погрузился в происходящее…

— Милый, завтрак остыл. О кофе скромно умолчу, — потёрлась она о мою грудь.

Мы наконец отдышались, лёжа на измятой влажной простыне, абсолютно удовлетворённые и счастливые. Ну ладно, я был удовлетворён и счастлив. Какая разница, если Нина с удовольствием и талантливо подыгрывает мне. Посидите в мрачном безвременье, отсчитывая каждое мгновение, и не в состоянии не то что пошевелиться, но просто ощутить своё тело. Представили? Вот и отстаньте, не мешайте наслаждаться моментом.

— Плевать, съем холодное и запью остывшим кофе, — с довольным вздохом ответил я.

— За кого ты меня принимаешь? Думаешь, если легкодоступная, так и хозяйка никакая? Просто тебе, наверное, пора на службу, а ты тут нежишься.

— А, вот ты о чём. Всё нормально, на службу я успеваю. Так что от завтрака не откажусь. Но сначала обмоюсь.

— Тогда поднимайся, я тебе солью.

Нина снимала небольшой домишко, но ванная у неё имелась, как и водопровод. Правда, душ отсутствовал как класс, а о горячей воде лучше скромно умолчать. Зато в наличии шайка с тёплой водой, установленная на полке, и ковшик. Можно и самому обмыться, а лучше сделать это с помощью умелых и ласковых рук. Которые едва не завели меня вновь, хотя их хозяйка точно такой цели не ставила.

— Не расскажешь, как дошла до жизни такой? Я ведь вижу, что ты не из деревни на заработки подалась, — присаживаясь за стол, поинтересовался я.

— Очень хочется залезть в душу?

— Если не хочешь, то не рассказывай, — пожал я плечами, отправляя в рот первый кусок яичницы с беконом.

Вообще-то, по задумке Нины это должна была быть каша, но я попросил яичницу. А то что-то каши в моём меню в последнее время стало слишком много. Не то чтобы она была невкусной, вовсе нет, и на корабле, и на борту катера, и в мастерских её готовили хорошо и даже вкусно. Но мне такое меню непривычно.

— Я из семьи разночинцев, папенька выслужил личное дворянство. Родители оплатили моё обучение в гимназии, а затем и в Санкт-Петербургском женском медицинском институте. Я проучилась там четыре года, пока не влюбилась в одного проходимца. Вскружил мне голову, мы обвенчались без благословения моих родителей, и он увёз меня в Ростов. Я дура поверила, что он не трогает меня, так как сначала желает представить своим родным. Но как оказалось, поп был ряженый, и не побоялись же в часовне такое сотворить. Муженёк сдал меня в дом терпимости, где за мою невинность получил солидную плату. Там пробыла полгода, бесправная и без средств, чтобы сбежать. Однажды к нам завернул лейтенант, отправлявшийся в Порт-Артур, и предложил уехать с ним. Тут и была его содержанкой, пока он не погиб. Как-то так.

— Ясно. Не откажешься стать теперь моей содержанкой? Положу триста рублей в месяц. Полагаю, на наём жилья да содержание дома хватит с избытком. И тебе останется предостаточно.

— Это очень щедрое предложение, даже если гостей привечать чуть не каждый день станешь, — заметила она.

— Но у тебя не будет других мужчин и никаких походов в рестораны без меня.

— Я знаю, как быть хорошей содержанкой, милый.

— И?

— Я согласна.

— Вот и замечательно. Это двадцать рублей за сегодняшнюю ночь. Триста рублей, плата вперёд. И ещё двести рублей сверх того. Найди мастера, пусть устроит водогрейную колонку и душ. Мне нравится, когда меня моют женские ручки, но горячая вода в кране и тугие струи не менее приятны. Ну и ватерклозет. Очень уж хочется удобства в доме, а не во дворе. Я видел в прихожей дверь в кладовку, вот в ней и устрой.

— Нужно договориться с хозяйкой дома.

— Не думаю, что она откажется от подобных улучшений.

— Хорошо. Я всё сделаю, — заверила она.

— Ну, спасибо за завтрак. Убежал на службу. Сегодня же пришлю матроса с моими вещами.

— Я буду ждать.

Вот и всё. Вопрос с нормальным жильём и заботой о себе любимом решён, что не может не радовать. Дорого? Да я вас умоляю, можно подумать, что деньги для меня проблема. Сумма, конечно, серьёзно убавилась, но я сумел кое-как компенсировать траты за счёт карточной игры. Желающие скрестить со мной клинки на зелёном сукне не перевелись. И вряд ли переведутся. Игроки они такие, сколько ни бей в морду, им всё мало…

— Олег Николаевич, Николай Оттович просил вас зайти, как только вы появитесь, — едва я ступил на палубу «Новика», встретил меня Лазарев.

— Есть, Андрей Максимович, — ответил я старшему офицеру крейсера и поспешил в каюту командира.

Эссена я застал за сбором вещей. Похоже, история тут не пожелала меняться, да оно и понятно, я ведь не оказывал на эти события никакого влияния. А потому четырнадцатого марта состоялся очередной выход эскадры, и Чернышёв подставил-таки свой броненосец, допустив столкновение с «Пересветом». Так что Макаров ещё вчера принял решение о назначении Эссена, и сегодня будет оглашён приказ по флоту.

— Ну что сказать, Олег Николаевич, можете меня поздравить с назначением. Увы, но на мостик «Пересвета» встать не получилось, — глядя мне в глаза, встретил меня Эссен.

— Поздравляю с назначением, Николай Оттович.

— И я вас, Олег Николаевич. Вы с вашими людьми и катером отправляетесь со мной на «Севастополь», — наконец отведя взгляд и продолжив собираться, произнёс кавторанг.

— Благодарю за оказанное доверие, Николай Оттович, но я предпочту остаться прикомандированным к «Новику», чем получить должность на «Севастополе». Последнее время нам приходится нести службу по охране прохода, но лучше уж так, с перспективой выхода в море на охоту. Не вечно же будет на меня злиться его превосходительство. Но в любом случае это хоть какая-то воля. А отбывать службу вахтенным начальником, вот уж увольте. Не моё.

— А если всё же вас прикуют к какому-нибудь кораблю?

— У меня ранение в голову. Обращусь в госпиталь и найду возможность сойти на берег, а там отыщу себе веселье. Да хоть к тем же пограничникам подамся. Полагаю, подполковник Бутусов успел оценить мои способности.

— Хорошо, не буду держать вас в неизвестности. Для вас ничего не поменяется. «Варяг» по-прежнему значится в списках флота. Вы с вашими людьми и катером всё также останетесь в статусе прикомандированных. Мало того, на меня возложены обязанности по проведению всесторонних испытаний и сбору статистических данных по катеру на подводных крыльях. Степан Осипович считает это направление весьма многообещающим.

— И с чего такая забота о мичманце первого года службы, Николай Оттович?

— Вы успели себя проявить, и полагаю, что на этом не остановитесь. К тому же я знаю совершенно точно, что не без вашего активного участия «Чиода» до сих пор не вышел из ремонта, а «Читосе» отправился на дно. Вы просто исключительный наводчик, а такой офицер точно не будет лишним в носовой башне главного калибра.

— Лучше уж кормовой, — возразил я.

— А есть разница?

— Два орудия всяко лучше одного.

— Вы это о чём? — вздёрнул бровь кавторанг.

— Да так, брякнул, не подумав.

И впрямь вырвалось. Не говорить же ему о том, что второго апреля случится очередная бомбардировка Артура, и станок одного из носовых орудий главного калибра сломается.

— То есть вы согласны?

— Так точно, Николай Оттович.

— Вот и славно. Тогда собирайтесь, и сегодня же перебираемся на новое место.

— А можно в ночь выйти на поиск японцев? Только желательно в одиночный поход. Так оно проще будет. Море спокойное, и ничто не помешает нам набрать полный ход.

— Я обращусь с просьбой к его превосходительству. Собирайте свои вещи.

— Есть.

Эпопея с переездом не затянулась. Как и обустройство на новом месте. Мне выделили на «Севастополе» отдельную каюту. Ну или всё же клетушку ничуть не больше той, что была на «Новике». Впрочем, мне ли жаловаться. Тут я планирую находиться лишь изредка, в основном проводя время на катере и в съёмном домике. Есть куда прилечь, как и столик для работы, вот и ладно. Мне большего не нужно.

Эссен не разочаровал. Ещё не приняв до конца корабль, он посетил Макарова, чтобы испросить для меня разрешение на ночной рейд. Но беспокойный адмирал неожиданно решил сам поставить мне задачу. Вот уж чего не ожидал.

— Мичман, вы ведь знакомы с нашим консулом в Чифу господином Тидеманом?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Вот и замечательно. Тогда вам и карты в руки. Посетите его и разузнайте о судьбе беспроволочного телеграфа. В Циндао для нас должны были закупить два комплекта аппаратуры «Телефункен». Один должен остаться в Чифу, а второй надлежит доставить в Артур.

Ну что сказать. Может, и имели место шапкозакидательские настроения, но генералы прекрасно отдавали себе отчёт в том, что на первых порах инициатива будет на стороне противника. Как не исключали и того, что крепость будет отрезана. Вот и Макаров придерживается того же мнения.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — вскинул я руку к обрезу фуражки.

Вообще-то, я плохо себе представляю, где размещу этот самый беспроволочный телеграф. Потому что это неслабая такая бандура, для перевозки которой потребуется минимум две подводы. И если по массе такой груз проблем не представлял, то относительно габаритов я бы так не сказал.

Впрочем, не беда. Уж как-нибудь пристрою, если он там и впрямь есть, я насчёт этого просто не в курсе. В смысле относительно самих радиостанций мне известно. И об их закупке у немцев, и о том, что один комплект останется в Чифу, а второй пойдёт кружным путём, но пока дойдёт до Мукдена, сообщение с Артуром уже прервётся. Относительно же дат у меня никаких сведений нет. Специально я не интересовался, а сама эта тема на всевозможных форумах не муссировалась.

Я сошёл по трапу и перешёл сразу на катер, пришвартовавшийся к «Аскольду», где квартировал Макаров. И чего бегать с места на место? Понятно, что он импонирует крейсерам, а в бой должен идти на самом мощном и хорошо защищённом корабле. Ну и не выёживался бы тогда. Как по мне, то разницы никакой. Что там одно железо, что тут.

Катер наш, к слову, претерпел кое-какие изменения. У нас появился восьмивёсельный ял, расположившийся вверх килем на надстройке машинного и котельного отделений. Входные люки в них сместили влево, и они теперь имеют небольшие дверцы на высоту надстройки и сдвижные крышки. Тесновато, но в общем и целом терпимо. Зато у нас появилось дополнительное плавсредство, и грузоподъёмность увеличилась на шестьдесят пудов.

Вышли из гавани, когда уже стемнело. В героев играть я не собирался, и ночная схватка в мои планы не входила. Ну его к лешему бодаться с японскими миноносцами, у которых даже малокалиберки имеют в боекомплекте гранаты. Как показала практика, обшивка нашего корпуса для них на один зуб, поэтому лучше избегать попаданий. А эти корабли нередко дерутся на дистанции менее кабельтова.

Поэтому, едва вышли из прохода, я приказал дать полный ход и брать курс на Чифу. Плевать на наши минные заграждения и мины, выставленные самураями, выйдя на крыло, мы пройдём поверх них, благо и вода пока ещё высокая. Впрочем, на всякий случай я занял место у пушки, заряженной доморощенным фугасом моей конструкции, а Ложкин у пулемёта на крыше каюты, откуда сектор стрельбы побольше будет.

Казарцев отстучал семафор, чтобы по нам не прилетело от своих же. С батарей ответили, мол приняли, поняли, удачи, не хворайте.

— Ваш бродь, впереди вроде как вижу кого, — послышался тревожный выкрик сигнальщика.

Я глянул в том направлении и никого не увидел. Но не верить Илье причин никаких, медвежьей болезнью он не страдал. Я тут же подхватил свисток и подал сигнал манёвра, после чего выронил его изо рта и скомандовал:

— Лево сорок пять!

Сам же поднял стопор, довернул орудие и, вновь зафиксировав его уже в новом положении станка, взялся за маховики наводки. Точно так же поступил и Ложкин с пулемётом. «Ноль второй» накренился, я уже привычно вцепился в пушку, чтобы удержаться на ногах. Заряжающий ухватился за снарядные короба, закреплённые на станке.

— Будко, готовь фугасы! Казарцев, подсвети! — уже изготовившись к стрельбе, приказал я.

Понятно, что не нам вести артиллерийскую дуэль. Но кто знает, заметят ли в крепости крадущегося противника. Ну и не мешало бы в принципе знать, враги это или наши возвращаются. Хотя по времени вроде как не должны.

Луч прожектора ударил внезапно и ослепил даже меня, что уж говорить о находящихся на палубе высвеченного миноносца. Метров четыреста, не больше. Я поймал кораблик в панораму прицела, отметив развивающийся на корме флаг страны восходящего солнца, и, подправив прицел, дёрнул шнур.

Грохнул выстрел, вспышка ослепила куда сильнее прожекторного луча. Секунда, и вдали полыхнул разрыв. А хорошо так прилетело, качественно. Это не слабая штатная граната, а полноценный заряд на триста семьдесят грамм бездымного пороха. Скорость у нашего снаряда небольшая, но и дистанция плёвая. До нас даже донеслись крики японцев. Так что мне попасть никаких проблем.

— В стволе! — выкрикнул Будко, загнавший в казённик очередной фугас.

Загрохотало сразу несколько пушек, причём били как с засвеченного миноносца, так и с других. Обозначили противника, вот и ладушки. Дальше пускай береговые батареи разбираются и дежурная смена у прохода.

— Лови в разлуку! — выкрикнул я, вновь дёргая шнур и опять попадая в цель.

Рулевой заложил манёвр, сбивая прицел, я же поспешил отдать приказы:

— Казарцев, вырубай прожектор. Снегирёв, ставить дымы. Курс сто восемьдесят, идём на Чифу.

— Есть ставить дымы, курс сто восемьдесят, идём на Чифу, — продублировал тот под уже клубящуюся за кормой дымзавесу.