Неприкаянный. Мичман с "Варяга"

Глава 21

Приз

Понятия не имею, куда приткнуть мой приз, а потому встал неподалёку от «Новика», к которому мы прикомандированы. Впрочем, долго гадать, как поступить дальше, не придётся. Если бы эскадрой продолжал командовать Старк, то мне наверняка пришлось бы докладывать Моласу и вместе с ним отправляться на доклад к командующему. Но беспокойный адмирал, скорее всего, сам пожалует на борт призового миноносца. Вообще событие ни разу не рядовое.

Я не угадал. Первым оказался капитан второго ранга Эссен, на данный момент мой непосредственный начальник. Стоило нам бросить якорь, как от «Новика» отвалил ялик с командиром.

— Экипа-а-аж, смирна! Господин капитан второго ранга, катер «Варяг-02» из учебного выхода вернулся. За время выхода имел три боевых столкновения, потопил два миноносца и один захватил призом. Материальная часть в порядке, личный состав здоров, — вскинув руку к обрезу фуражки, чётко доложил я.

— Вольно, — приняв доклад, опустил руку Эссен. И уже по-простому: — Умеете вы удивить, Олег Николаевич. А теперь подробности в двух словах, чтобы к прибытию высокого начальства я, как ваш непосредственный начальник, был в курсе произошедшего.

— Проводили учения в Голубиной бухте, — начал рассказывать я, — наблюдали подрыв на минах «Хацусэ». Я решил воспользоваться сумятицей и атаковать «Микасу», проскользнувшего через минное заграждение. Пустил самодвижущиеся мины, командир миноносца «Акацуки» подставился под мину, спасая флагман.

— У нас полагают, что миноносец подорвался на мине, — заметил Эссен.

— Захваченные пленные недвусмысленно говорят о подвиге командира «Акацуки» лейтенанта Суецуги, прикрывшего своим кораблём «Микасу» и погибшего на боевом посту.

— Хорошо. Дальше.

— Не имея возможности пройти в Артур, принял решение уходить в Чифу. Там пополнил запасы угля и утром собирался возвращаться, но прямо на рейде был атакован японским миноносцем «Сиракумо», который сначала пытался протаранить меня у причала, а когда я сумел увернуться, выстрелил из пушки, попав в надводную часть борта. Мы ответили из пулемёта и пустили метательную мину, в результате чего миноносец затонул.

— На рейде Чифу? — сохраняя спокойствие, уточнил Эссен.

— Так точно.

— Лихо. Стационеры были?

— Китайский, британский и французский крейсера.

— Продолжайте.

— Я решил покинуть порт, ни китайцы, ни стационеры нам не препятствовали. Но по выходе из бухты был атакован вторым японским миноносцем, «Касуми», который в результате взял на абордаж.

— Не дают покоя романы о флибустьерах восемнадцатого века?

— Всего лишь полвека назад абордажи всё ещё были в ходу, и это всяко лучше, чем обращаться за опытом древних времён и делать ставку на таранный удар.

— Это не лишено смысла.

— Категорически с этим не согласен, Николай Оттович.

— Я вас понимаю, Олег Николаевич. Молодости присущи горячность и резкость в суждениях. Но об этом мы как-нибудь после поговорим, меня сейчас куда больше занимает то, что вы наворотили в нейтральном порту и в китайских территориальных водах.

— Я наворотил? А ничего, что мы только защищались?

— Не кипятитесь, Олег Николаевич. Всё понимаю и, разумеется, ни на мгновение не сомневаюсь в правоте ваших слов. Но тут попахивает международным скандалом, а это политика. Самая грязная и бесчестная штука в мире. На вас повесят всех собак и обвинят во всех грехах. Всё что угодно, лишь бы вылить ведро помоев на Россию. А в этом свете наши могут и под суд отдать. Только бы успокоить мировую общественность.

Ну что сказать, прав Эссен. Тысячу раз прав. Всё может статься. Я ведь не идеалист со взором горящим, понимаю, что пусть и происходило это на глазах сотен свидетелей, тех, кто расскажет правду, не найдётся. Одни станут откровенно лгать, других просто не услышат, свободная же пресса напечатает то, что от неё потребуют.

— Зато тот факт, что вы захватили миноносец, для нашей эскадры и гарнизона крепости переоценить сложно, — кивнув, заметил Эссен, и продолжил: — Конечно, найдутся завистники и злопыхатели, куда же без них. Но ваш успех поможет большинству личного состава воспрянуть духом. А то вчера совсем уж худо было.

— Но бомбардировка была недолгой. Или японцы сумели-таки нанести серьёзный ущерб? — удивился я.

— Увы, но вчерашний день не обошёлся без потерь. Отряд миноносцев получил приказ выйти ночью в море для поиска и уничтожения лёгких сил противника. Японцев они нашли, и был бой, но к самураям подошли крейсера, и в результате погиб «Стерегущий».

Вот так. Пусть я и старался предотвратить это, но трагедия всё же случилась. Впрочем, а чего я ожидал? Что, узнав о местонахождении временной базы японского флота, Макаров станет отсиживаться на внутреннем рейде? Ну и как это вяжется с его характером? Да никак.

Наконец от «Аскольда», где ночевал Макаров, отвалил паровой катер и направился в нашу сторону. Ночь лунная, а потому это несложно рассмотреть. Впрочем, от «Боярина» также поспешает катер. Похоже, это контр-адмирал Лощинский, сменивший на должности младшего флагмана Моласа. Ну, вполне логично, учитывая то, что мы приписаны к «Новику», а значит, и находимся в его подчинении.

Прибывший первым Лощинский ограничился лишь моим коротким докладом и приказал обождать с подробностями Макарова. Как я и ожидал, тот был не один, а с Моласом. Он также сначала принял короткий доклад, а затем потребовал подробностей. Правда, тут в пару-тройку минут мы не уложились, и мне пришлось разложить всё по полочкам.

Опустил разве только моё посещение игрового дома и солидный выигрыш. В конце концов, это ведь моё дело. Да скрывать их не получится, так как мне предстоят крупные траты, но то, куда они будут израсходованы, я полагаю, вопросов не вызовет. А если и привлечёт внимание, то аргументы в мою пользу будут достаточно существенными. Как та же модернизация катера.

К слову, о моём «ноль втором». Никто и не подумал компенсировать мне понесённые траты. В смысле Макаров попытался, но пока бесполезно. Что в общем-то и неудивительно, если вспомнить то, что всё ещё не напечатали его «Рассуждения по вопросам морской тактики». Так что в возврат этих денег я не верил. Тут бы не привлекли за то, что позволил себе вольности с внесением конструктивных изменений в казённое имущество. Ничего смешного, это вполне реально.

— Полностью одобряю ваши действия, — выслушав мой рассказ, подвёл итог адмирал.

Затем прошёл на ют, где мы выложили трупы погибших, кто не вывалился за борт. Там же лежали командиры отряда истребителей и миноносца. Макаров вытянулся и отдал павшим честь. За ним это повторили и другие офицеры. Ну и я, куда же деваться с подводной лодки.

— Николай Оттович, похороните с воинскими почестями, — распорядился Макаров.

— Есть, — ответил Эссен.

Я хотел было возмутиться, так как в том, что они напали на нас в территориальных водах нейтрального государства, чести немного. Но тут же сдал назад. Мне вообще многие местные заморочки непонятны, а потому не стану лезть со своим уставом. Решил Макаров поступить именно так, пусть его. Моё дело телячье, но своих моряков ни для похорон, ни для почётного караула не выделю. Без нас как-нибудь обойдутся.

— Показывайте пленных, — обернувшись ко мне, потребовал адмирал.

— Боцман, вывести пленных, — в свою очередь приказал я.

Тот козырнул и подал сигнал матросам, вооружённым по абордажному. А то мало ли чего решат учудить дети богини Аматэрасу. Вот не собираюсь забывать о том, где появился чуть ли не культ камикадзе.

— А что это? Я гляжу, у ваших матросов дробовики? Мне казалось, вы оставили себе винтовки из тех, что вывезли с «Варяга», — говоря это, Макаров посмотрел на Моласа.

— Так и есть, Степан Осипович, — заверил тот.

— Так точно, — подтвердил я и добавил: — Это я за свой счёт купил, ваше превосходительство. Дробовики с картечными патронами куда предпочтительней в абордажном бою. Им не требуется высокая точность, а для стеснённых условий кораблей дистанция убойного действия вполне достаточная.

— То есть абордаж был не случайным? Вы целенаправленно к нему готовились?

— Так точно, ваше превосходительство. В Голубиной бухте, помимо ходовых испытаний, отработки маневрирования и пуска самодвижущихся мин, мы учились и абордажному бою. Именно с этой целью я заменил стандартную сорокасемимиллиметровую пушку на модернизированную десантную. Шрапнель достаточно хорошо проявила себя и в морском бою. Полагаю, что против кораблей, где команда не прикрыта бронёй, она будет куда эффективней сегментных снарядов. В данном случае с её помощью мы проредили команду на верхней палубе и поразили часть комендоров, что позволило нам воспользоваться превосходством в ходе и приблизиться достаточно близко для применения пулемёта.

— Значит, ваш расчёт на пушку Барановского полностью себя оправдал? — уточнил Макаров.

— Так точно. Правда, хотелось бы, чтобы вместо десантного варианта шрапнели у меня был пехотный, там пуль вдвое больше, и фугас получится сделать куда мощнее.

— А есть смысл?

— Взгляните на наш катер. Вон видите деревянные чопы? Два попадания пятидесятисемимиллиметровых снарядов, то ли взрыватели подвели, то ли это были болванки. Два попадания, оба пробили в два борта, четыре чопа и проблема решена, на ход никак не повлияло. А вон то граната из такой же пушки. Сто восемь грамм шимозы, но пробоина уже побольше и не такая аккуратная, поэтому на случай волнения пришлось крепить пластырь. Будь она в подводной части, и у нас случились бы проблемы. А попади японцы из трёхдюймовки, так нам и вовсе не поздоровилось бы. Убеждён, что минимальный противоминный калибр должен быть в семьдесят пять миллиметров. И стрелять они должны ни в коем случае не стальными или чугунными болванками.

— На вооружение приняты бронебойные снаряды с разрывными снарядами, — возразил Макаров.

— Пятьдесят четыре грамма бездымного пороха? Не уверен, что такой заряд способен разрушить снаряд, скорее выбьет донный взрыватель.

— Допустим. И каков, на ваш взгляд, выход? — склонил голову набок беспокойный адмирал.

Хм. Похоже, не врали о нём историки, когда давали его психологический портрет. Он действительно готов воспринимать всё новое. А скорее и сам понимал всю пагубность существующего подхода. Поставить на флот современные пушки и снабдить боеприпасами, неспособными раскрыть их потенциал. Тот, кто решил сэкономить на снарядах, либо дурак, либо предатель, потому что потери в результате окажутся куда существеннее. Но бросаться такими обвинениями я, конечно же, не стал.

— Прямо сейчас я бы переделал шрапнельные снаряды от полевых трёхдюймовых пушек и установил бы на гильзы морских орудий. Там всего-то сточить на полмиллиметра медные кольца. Стакан вполне способен выдержать усиленный заряд морских орудий. Зато на выходе мы получим фугасы с зарядом минимум в полтора фунта бездымного пороха. Ну и непосредственно шрапнель, с которой можно работать как по кораблям, так и по береговым целям. Сейчас же эти орудия для поддержки пехоты попросту непригодны.

— То есть вы опять оседлали своего любимого конька с переделкой шрапнели, — хмыкнул адмирал.

— В настоящий момент ни на что иное попросту нет ни времени, ни возможности, ваше превосходительство.

— Вот, господа, видите, какие настроения, мысли и чаяния бродят в головах нашей подрастающей смены. Я услышал вас, мичман. Итак, давайте наконец взглянем на ваших пленных.

Странное дело. Но Макаров ни словом не помянул то обстоятельство, что я дрался с японцами на территории Китая. Впрочем, инциденты случаются и в мирное время, в военное же это всего лишь вопрос времени. Боевой адмирал оставлял за своими подчинёнными право драться с врагом и верил им. Разгребать же возможные последствия оставлял дипломатам. В конце концов это их работа. И мне нравился подобный подход.

Правда, это не значит, что мне теперь можно почивать на лаврах. Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Я не боюсь оказаться под судом. Меня не интересует карьера. Что же до камеры, то я из неё выйду. Понадобится, так и вперёд ногами. В прямом смысле этого слова. Введу себя в некое подобие комы, я телом могу управлять не хуже йогов. Так что вынесут из узилища мой труп, который затем исчезнет.

Иное дело, что у меня появилось желание добиться чего-то большего, чем просто хапнуть полной мерой адреналина. И в этой связи лучше избегать ситуаций, способных навредить моим дальнейшим планам. Товарищами и сподвижниками я уже начал обзаводиться. Но, как уже говорил, мне не помешает заполучить и покровителя…

Макаров наскоро опросил пленных, воспользовавшись моими услугами в качестве переводчика. Но после посмотрел на меня, хмыкнул и приказал найти другого офицера, владеющего японским, и собрать материалы по факту боя у Чифу. Оно и правильно, я ведь лицо заинтересованное. Это сейчас не нашлось под рукой полиглота, но для дознания придётся расстараться.

— А что с секретными бумагами? Шифры, коды, что-нибудь захватить удалось? — тихо спросил меня Макаров.

Вполне закономерный вопрос. Коды на любом корабле есть, а что до шифров, так только слепой не распознает антенну беспроволочного телеграфа. Но отвечать правдиво, когда нас могут услышать посторонние, я и не подумаю. Тут столько народу, что не протолкнуться. Не то чтобы я во всех видел предателей, но ведь и неосторожно оброненное слово может сказать о многом.

— Никак нет, ваше превосходительство. Японские офицеры успели их уничтожить. В море выкинули или сожгли в топке, я не знаю, но мы их не нашли.

— Жаль, — крякнул Степан Осипович.

Адмиралы помахали палашами, вперёд, бегом, скачками и убыли. Следом отбыл и Эссен, вовремя вспомнивший о том, что чисто формально мы всё же не его подчинённые, а лишь прикомандированные. И коль скоро сами взяли приз, то самим нам и долбаться с ним.

Материальная ответственность дело такое. Могли и до утра не разобраться. Вскоре прибыл мичман Кнорринг, вахтенный начальник с «Новика» во главе команды матросов. Они погрузили тела на баркас и убыли выполнять приказ командующего. Хоронить, наверное, будут только завтра, но подготовкой озаботятся уже сейчас.

Затем прибыли жандармы и забрали у нас пленных. Похоже, Макаров решил не проводить собственное дознание, а лишь держать руку на пульсе. Или флотский дознаватель будет работать параллельно с жандармским. Неважно, свалил ответственность за пленных со своих плеч, и слава богу.

Оправдались мои худшие опасения. Принимать у меня миноносец прибыли только утром. Не то чтобы я всю ночь глаз не сомкнул, но всё же. Ещё были опасения, что меня в качестве поощрения могут назначить на него минным офицером. На вахтенного начальника, читай старпома, рожей, сиречь морским цензом, не вышел. О командирском мостике лучше и не заикаться, потому что не смешно.

Для понимания, сегодня в этой должности капитаны второго ранга вовсе не редкость, а скорее правило. Да и правильно это, чего уж там. Выслуга лет не на пустом месте придумана, ибо опыт, как и половое бессилие, приходит с годами, и никак иначе. Если что, то даже в моём случае, потому что практики командования боевым кораблём у меня нет.

Впрочем, обошлось. Прибыли сразу четыре офицера, включая механика, и пара десятков матросов. Ни о какой описи не могло быть и речи. Поэтому акт составляли по факту. Я никуда не стал лезть. Пожелают новые владельцы чего недосчитаться, не вопрос. Мне понятно желание любого материально ответственного лица иметь излишки, так что через пару часов я тупо подмахнул акт, составленный новым командиром «Самурая».

Ну что сказать, Макарову не откажешь в чувстве юмора. Или это его пощёчина адмиралу Того за то, что тот решил пренебречь правилами войны и атаковать русских в нейтральном порту. На секундочку, уже во второй раз.

— Разрешите, Николай Оттович, — постучался я в каюту Эссена.

— Проходите.

— Я хотел доложить, что приз сдал, вот копии актов приёма-передачи, — извлёк я из саквояжа бумаги.

— Признайтесь, Олег Николаевич, опасались в награду за подвиги получить назначение на миноносец? — принимая исписанные листы, улыбнулся Эссен.

— Опасался. На катере мне нравится больше.

— Тогда поздравляю вас с тем, что всё разрешилось, — хмыкнул он.

— Как я понимаю, не без вашего участия, Николай Оттович?

— Не то чтобы Степан Осипович прислушивался к моим советам, но я своё мнение всё же высказал. Катер у вас сырой, недоработанный, но даже сейчас вы на нём вытворяете такое, что многие от зависти зубами скрежещут. Ещё что-то? — кивнув на мой саквояж, спросил он.

— Да. Вот. Это книги с японскими радиошифром, флажковой и световой сигнализации, захваченные нами при абордаже.

— Но вы доложили командующему, что не смогли их захватить, — вздёрнул бровь Эссен.

— И это слышали не только вы, Николай Оттович. Сейчас об этом знают только матросы моей команды, я и вы. Как я понимаю, уже сегодня будет знать Макаров.

— Многовато народу получается, — задумчиво произнёс кавторанг.

— За своих людей я ручаюсь.

— Откуда такая уверенность?

— Было чего порассказать в кабаках по пьяной лавочке.

— А вам есть что скрывать? — хмыкнул командир «Новика».

— Всем есть что скрывать, — уклончиво ответил я.

— Хорошо. Я вас услышал. А сейчас извините, но мне нужно спешить к его превосходительству.