Месть Роха

Глава 2 Взгляд в прошлое

Глава 2. Взгляд в прошлое

К тягачу бежали что было сил, но всё равно и Гунт, и Марк безнадежно отставали от профессора. Видимо, тому удалось подключить в своем доспехе какую-то функцию ускорения и благодаря ей вырваться далеко вперед.

Такая же функция имелась и у Марка, да и Солрс с Дорном раньше объясняли ему, как ей пользоваться, но она была рассчитана только на короткие рывки и не позволяла находиться в таком скоростном режиме постоянно.

Прежде чем спуститься в разлом, ведущий к тоннелям и погрузочной станции, профессор чуть приостановился и, призывно махнув рукой друзьям, начал спускаться вниз.

Нагнать его удалось только тогда, когда тот подходил к шаткой лестнице, ведущей на самый нижний уровень, где находился их тягач. Скорость скоростью, но ловкости профессору, дабы быстро спускаться по скользким камням, всё еще не хватало.

Возле тягача их встретил Эол.

— В соседних тоннелях ничего нет! — доложил он, как только Гунт подошел к нему. — К тем вагонам, что застряли на подъемной платформе, мы с Кейвом не рискнули подниматься. Там слишком шаткая конструкция, и есть риск сорваться вниз.

— И правильно сделали! — устало ответил за командира профессор и, кряхтя, полез на тягач.

По расчетам Марка светило должно коснуться верхушки горы примерно через два часа от того момента, как они покинули операторскую, которую местные жители превратили в святилище.

Это время уже вышло, и теперь все замерли в ожидании момента, когда там жрец нажмет на заветный символ, и тягач стронется с места. От нажатия до этого момента должно пройти еще минут сорок, и это время тоже уже почти полностью вышло.

Наверное, на поверхности что-то пошло не так, и профессор начал вопросительно посматривать то на Гунта, то на Марка…

— И что нам теперь делать?.. — время от времени повторял он, нервно барабаня пальцами по столу.

Командир и следопыт переглянулись и почти одновременно пожали плечами.

— Сейчас идти кому-то из нас снова на поверхность смысла не вижу! — немного растерянно заявил Кирт. — Вся система управления поездами на этом участке всё еще работает более-менее сносно, и если всё-таки кто-то из аборигенов нажмет на символ, то тягач после этого тронется ровно через сорок минут. Никто из нас, если пойдет туда, не успеет вернуться… Предлагаю сидеть и ждать… другого выхода не вижу.

— Ждем сутки, — кивнул Гунт, снимая шлем, — затем будем решать.

— Если через сутки не стронемся, — встал со своего места Марк, — то я сам пойду и нажму. Это была моя идея, и я готов рискнуть.

— Ждем сутки! — твердо повторил командир.

Сутки ждать не пришлось. Минут через пять после их разговора тягач плавно тронулся с места и, медленно набирая скорость, нырнул в один из тоннелей.

Все выдохнули с облегчением, а профессор, расслабленно развалившись на диване, тут же донес до всех важную информацию.

— Следующая станция через шестьсот тридцать два километра. Скорость движения тридцать пять километров в час. Каких-то непредвиденных остановок на этом отрезке пути не планируется. Все могут отдыхать и наслаждаться жизнью. Лично я проголодался как зверь…

Стянув с себя доспех, Кирт неистово почесал затылок и, прихватив индивидуальный пакет пассажира первого класса, направился в уборную, что находилась в хвосте импровизированного вагона.

Ника нагрела воду в одном из кувшинов и бросила в профессорскую миску две половинки пищевых капсул: одну желтую и одну зеленую. Всё, как он любит.

Марк, в отличие от Гунта и Кирта, снимать свой доспех не спешил. Решил, пока как можно больше времени находиться в нём. Так посоветовал ему Солрс. Здоровяк утверждал, что так он быстрее сможет к нему привыкнуть, и даже шлем советовал снимать только перед самым приемом пищи.

Еще Солрс рассказывал, что управление символами, появляющимися перед его глазами, происходит у него уже почти неосознанно, как будто он управляет ездовым ящером, и следопыт тоже стремился достичь такого же уровня.

До следующей станции больше двадцати часов пути, но бойцы отряда и не думали сидеть сложа руки.

Быстро перекусив, они во главе с Гунтом принялись экспериментировать с экипировкой: как удобнее на предплечьях расположить наручни, как закрепить за спиной лук и колчан, куда приладить арбалет, чтобы он если что всегда был под рукой и не мешал штурмовой винтовке.

Пытались добиться главного: ничего не должно мешать доспеху функционировать так, как в него это заложено изначально.

Эол с Кейвом в этом процессе не участвовали, хоть и с интересом поглядывали на старших товарищей. Они оба сослались на то, что у бывалых бойцов опыта намного больше, и они доверяют им в этом полностью.

В итоге додумались до того, что профессору придется из подручных материалов мастерить крепление под лук и колчан и еще выдумать новый спусковой механизм для наручней с отравленными иглами — оружие последнего шанса, как в шутку называл это смертоносное приспособление Дорн.

Кирт с энтузиазмом взялся за работу, безжалостно потроша те доспехи и оружие Солнцеликих, которые были уже безнадежно испорчены.

Часов через десять профессор завалился спать, а на столе осталось лежать семь замысловатых конструкций из прочных ремней и металлических частей, которые Кирт назвал креплениями для луков и колчанов. Сами луки лежали рядышком с уже вмонтированными в них прицельными приспособлениями от вражеского оружия.

Профессор сдержал слово и теперь, стреляя из лука, целиться можно так же, как и из штурмовой винтовки, используя для этого искин доспеха.

С подгонкой креплений под себя справились сами, не став тревожить и так порядком измотанного Кирта.

С арбалетами он пообещал разобраться чуть позже, когда отдохнет и хорошенько выспится.

Пока он спал, на столе мелодично тренькнул дешифратор. Все тут же повскакивали со своих мест, с интересом уставившись на экран наладонника, найденного в походной сумке женского скелета.

На голубом фоне экрана четко выделялись несколько символов, обозначающих странное слово, которого точно не было ни в старотарсонианском языке, ни в новом. Марк и Солрс, знавшие по несколько разных наречий Тарсона, только украдкой переглядывались и недоуменно пожимали плечами, отрицательно качая головой.

Кодовое слово читалось как «Трикбиюрт».

Умная аппаратура смогла вытащить из наладонника пароль, но никто так и не понял, что означает это слово.

От звукового сигнала дешифратора и оживленной суеты вокруг стола проснулся профессор. Потянувшись, он рывком уселся на своем ложе и потер глаза. Выглядел он немного комично: в пижаме, седые волосы растрептаны в разные стороны, глаза чумные ото сна…

— Что там? — спросил он, сползая с дивана и шаркая босыми ногами, направился к столу.

Все расступились, давая ему возможность взглянуть на дешифратор и наладонник.

— Так… добил он его всё-таки!.. Хорошо…

Взяв в руки наладонник, он ввел в него кодовое слово, которое помигивало на экране прибора, и тот сразу же по-настоящему ожил.

На рабочей панели появились давно знакомые символы, обозначающие различные программы. В целом там оказались только заводские настройки. Видимо, наладонник попал к владельцу совсем новым, может быть, даже еще в упаковке.

— Хм… — пробормотал профессор, — им активно пользовались, но только одной единственной программой. Вели съемку объемной камерой. Сто сорок три объекта для просмотра!.. Ну что? Смотрим?

— Смотрим! — радостно воскликнула Ника, хлопнув в ладоши. — Интересно, да и делать всё равно нечего, а так хоть…

— Давай, только с самого начала, — поддержал ее Эол. — И вправду интересно! Нам до следующей станции тащиться еще больше десяти часов…

Профессор глянул на экран, покладисто кивнул и нажал большим пальцем на один из символов рабочей панели.

— Ну, хорошо, просмотра тут аж на семь часов тридцать одну минуту, так что всё успеем посмотреть.

Кирт порылся в одном из контейнеров и извлек из него плоское черное приспособление размером с ладонь. Ника увидела его в руках профессора и тут же пригасила в салоне свет, дав команду своему светляку.

Кирт положил сверху на это устройство найденный наладонник, и прямо в воздухе появилась заставка первого изображения.

— Ух ты!.. — невольно вырвалось у Кейва. — А она ничего себе такая, прям красотка-красотка!

С голографического экрана, появившегося прямо посреди вагона, на них, улыбаясь, смотрела молоденькая жгучая брюнетка с огромными зелеными глазами и чувственными чуть припухлыми губами. Идеальные пропорции лица, длинные черные волосы распущены и спадают тяжёлыми локонами прямо на плечи.

— Угу, — буркнул профессор и нажал ладонью на изображение.

Мерами дер Бисикупьер

Семь с половиной часов просмотра пролетели совсем незаметно, на одном дыхании, и как это ни странно, язык на котором изъяснялась Мерами (так звали красотку), был очень похож на тот, на котором говорили по ту сторону Хребта в Семи Королевствах. Некоторые слова были совсем непонятны, а произношение понятных слов такое, что каждый раз приходилось догадываться о сказанном, но в целом понять, о чём она говорила, комментируя свои записи на наладоннике, оказалось совсем не сложно.

История этой девушки получилась настолько захватывающей и печальной, что Ника под конец не выдержала и, шмыгая носом, пустила слезу.

Перед глазами членов братства пролетела вся жизнь Мерами с ее ранней юности и до того момента, когда смерть настигла девушку в темном тоннеле на пути в неизвестность.

Мерами дер Бисикупьер рискнула в этой жизни всем из-за любви и потеряла всё…

Но давайте обо всём по порядку!

На первом видео была запечатлена юная красотка в день своего совершеннолетия.

Богато украшенный зал, множество пышно разодетых людей. Таинственный оператор запечатлел, как отец девушки протягивает ей обрамленную золотыми нитями бархатную коробку и под восхищенные вздохи всех присутствующих вручает ей новенький блестящий перламутровым корпусом наладонник.

Это видео, по всей видимости, снимали с другой камеры, а затем уже перенесли на ее устройство.

Счастливая девушка подняла драгоценный подарок над головой, и все находящиеся в зале начали шумно аплодировать и поздравлять юную красотку с ее четырнадцатилетием.

Дальше шли подробные записи многочисленных богато обставленных комнат с добротной и изящной мебелью, прекрасного ухоженного сада, слуг…

Самое интересное началось тогда, когда отец впервые вывез девушку в свет, на бал в императорский дворец к самому Гетроносу Белозубому.

Находясь в карете, девушка беззаботно хохотала и снимала всё подряд…

— Дорогая Мерами, — улыбаясь в пышные усы, наставлял ее отец, — этим нельзя пользоваться во дворце, увидит охрана, будут проблемы у тебя и у меня… Отдай это лучше мне!

— Хорошо, папа, я буду аккуратна, пусть лекир останется у меня. Ну, как я выгляжу? Сможешь меня запечатлеть на лекир, это всё-таки мой первый бал…

Мерами дер Бисикупьер была еще совсем юная, изящная и ослепительно красивая.

Императорское величество Гетронос Белозубый был падок на молоденьких красоток и, сразу же заметив ее среди множества других блистательных женщин, прибывших на бал, не устоял.

Юная проказница была готова к такому развитию событий и снимала всё через специальное отверстие в своей расшитой драгоценными камнями сумочке.

В первый же вечер император затащил ее в постель, и с тех пор она стала его единственной фавориткой.

Влюбившись, словно юнец, Гетронос потакал прихотям очаровательной фаворитки абсолютно во всём. Она отвечала взаимностью, стараясь угождать всем его желаниям, и казалось, оба были счастливы.

Многочисленные сцены их постельных утех составляли большую часть видео, имеющихся в найденном наладоннике.

Стоит отметить, что юная Мерами вела себя в постели умело и зрело не по годам, чем, вероятно, и взяла любвеобильного императора.

Молодость и опыт в таких делах — опасная гремучая смесь!

Зачем она всё это снимала на свое устройство, нетрудно догадаться. Она просто любила частенько просматривать записанное ею видео, когда оставалась совсем одна. Как-то раз в порыве откровенности Мерами призналась в этом своей лучшей подруге.

В балах и празднествах пролетело несколько месяцев. Окружающие ее придворные излучали обожание и личную преданность, и жизнь казалась беззаботной и прекрасной. В один из таких веселых вечеров девушка вдруг внезапно почувствовала себя плохо и упала в обморок прямо под ноги опешившему императору.

Когда пришла в себя, то узнала, что она носит под сердцем ребенка.

Ребенка самого императора!

Через положенный срок у нее родился сын, специальная комиссия утвердила отцовство, и счастливый Гетронос сразу же признал бастарда своим законным отпрыском.

Прошло еще пара-тройка счастливых и беззаботных лет, император был всё еще ею очарован, но не учел одной очень маленькой, но чрезвычайно важной детали — молодости своей фаворитки. Всем известно, что в этом возрасте девушки влюбчивы и совершенно не думают о последствиях.

В империи стало неспокойно, пошла череда бунтов и заговоров, и Гетронос Белозубый, решив усилить охрану молодой фаворитки и своего обожаемого отпрыска, выставил им дополнительную охрану из десятка своих лучших личных телохранителей.

Это стало роковой ошибкой для обоих.

На свою беду, среди присланного пополнения был молодой телохранитель императора по имени Лорсет. Увидев его, она потеряла рассудок навсегда.

Любовь между молодыми людьми вспыхнула мгновенно, и ослепленные страстью любовники потеряли всяческую осторожность.

Прошло совсем немного времени, и Гетронос начал кое-что подозревать, да и шептали ему об этом в оба уха…

Вокруг бурлили нескончаемые политические интриги. И так ясно, что все борются за благосклонность императора и готовы ради этого пойти абсолютно на всё.

Над молодыми людьми сгустились тучи, но уязвленный император чего-то выжидал… поговаривали, что он всё еще питал чувства к молоденькой фаворитке и готов был простить ей, но не ему…

Медлить было нельзя, и влюбленные решились на побег.

Судя по нескольким записям, относящимся к этому периоду, их в этом побеге сопровождало еще пятеро грозного вида воинов, одна женщина лет двадцати пяти и ребенок лет шести-семи от роду. По возрасту он никак не мог быть сыном Мирами, но тут гадать долго не пришлось. Еще чуть позже выяснилось, что эта пятерка бойцов верой и правдой служила роду Бисикупьер, и они были присланы к Мирами ее родным отцом еще задолго до того, как та влюбилась и решилась на отчаянный побег. Личная преданность и священная клятва, данная на крови, не оставила им выбора, и они последовали за ней, до конца выполняя свой долг.

Да и что им еще оставалось⁈

Либо лютая смерть на эшафоте за сговор и пособничество, либо смириться с судьбой и, попытав счастья, начать новую жизнь за Великим Хребтом. Да еще и эта клятва на крови!.. Нарушишь ее, трех дней не проживешь и сдохнешь в страшных муках. Были уже прецеденты…

Ребенка звали Иргуш, он оказался сыном одного из бойцов по имени Шерд и его жены Лейни, которая покорно последовала за своим мужем навстречу тяготам, лишениям и неизвестности.

Уходя от организованной им вдогонку погони, маленький отряд держал путь в сторону Диких Земель.

У Лорсета имелась копия с древней карты, и он утверждал, что там, в этих Диких Землях, есть спуск в подземелья, которые могут вывести их сразу же за Большой Хребет. Эти самые подземные ходы прорыли когда-то Древние, но до них еще надо было как-то добраться…

Мариам слышала, что на той стороне местные монеты не в ходу и поэтому прихватила с собою самые лучшие драгоценности и еще медальон императора, который он как-то раз забыл в ее постели после совместно проведенной бурной ночи. Он был сильно пьян и забыл, а Мариам не напоминала, и вот он пригодился… можно выгодно продать и жить на эти деньги какое-то время безбедно.

Первый раз погоня настигла их в тот момент, когда они готовились перейти вброд небольшую, но достаточно бурную горную реку.

Всё случилось стремительно и неожиданно, но только не для Лорсета, который находился постоянно начеку…

Мужчины только начали мастерить плот для женщин и маленького Иргуша, когда на них вихрем налетели преследователи.

На счастье беглецов, это был лишь передовой отряд, состоявший в основном из следопытов, сумевших далеко оторваться от основной группы. Лорсет и воины справились с ними играючи, не дав уйти никому. Последнего возлюбленный Мирами убил из лука, когда тот попытался скрыться среди деревьев на своем кирги*.

Всё это девушка снимала на свой наладонник, то и дело вставляя колкие комментарии.

Второй раз их настигли почти на границе Диких Земель.

Отряд преследователей заметили на рассвете.

В этот раз их было много… очень много. Они неслись по пустынной местности, не скрываясь, точно по их следу. Оставаться на месте и давать им бой совершенно бессмысленно. Надо было как-то задержать их, и дать шанс остальным уйти вглубь каменной пустыни и затеряться там, среди многочисленных скал и холмов.

Встать в заслон и организовать засаду вызвались два неразлучных друга — Гутис и Краус.

Попрощавшись, они растворились в лесу, и больше их никто никогда не видел. Скорее всего, они погибли, выполняя свой долг, но благодаря их самопожертвованию беглецам удалось скрыться и через несколько дней выйти к месту, обозначенному на карте.

На следующем видео было запечатлено счастливое лицо девушки, снимавшей в этот раз саму себя.

— Это свершилось! — улыбалась она, показывая на камеру ровные белые зубки. — Наконец-то удалось окончательно оторваться от преследователей. Мои молитвы были услышаны, и теперь, чтобы нас догнать, им надо спуститься в древние подземелья вслед за нами, но им не найти это место! Точное обозначение на карте было неверным, и обнаружить вход помогла только случайность! Я так счастлива! Главное, что мы вместе, а с остальными бедами мы справимся сообща!

Восхищённая размерами тоннелей, Мирами без устали снимала на камеру всё подряд, не переставая при этом комментировать увиденное. Ее пугал и одновременно завораживал размер и длина подземных сооружений, к которым приложили руку загадочные Древние.

Примерно через неделю шатания в полумраке с одним только светлячком, разгоняющим впереди отряда тьму, случилось непредвиденное.

Съемка запечатлела немного поредевший отряд и слегка растерянное и расстроенное лицо Мирами.

— Пропал Борм, — комментировала она съемку упавшим голосом. — Вечером на привале он еще был здесь, разговаривал с нами, шутил, подбадривал, а утром его не оказалось. Жаль. Все в отряде считали его одним из лучших мечников империи, и там, за Хребтом, он мог бы сделать себе неплохую карьеру. Видимо, решил, что дальше ему с нами не по пути. Ну что же… Как бы то ни было, мы продолжим путь сами и без него.

На более поздних видео было снято, как Лорсет всё время сверялся с картой тоннелей и утверждал, что уже всего через три недели они будут за Хребтом, а там есть где затаиться, и дальше всё будет хорошо.

Кстати… недавно обнаружили, что все драгоценности пропали с уходом Борма. Он нарушил свою клятву дважды, и пусть расплата постигнет его за это в полной мере… Медальон императора сохранился только благодаря тому, что его нацепил себе на шею Лорсет еще в самом начале путешествия.

На одном из последующих видео девушка снова сняла саму себя.

Лицо ее выглядело крайне измученным, глаза покраснели, и в них стояли слёзы.

— Я уже сбилась со счета, какой сейчас день, — плаксиво начала она. — Малыша Иргуша постоянно мутит, он ничего не ест, и его часто рвет какой-то вонючей слизью. Состояние всех остальных чуть получше, но тоже далеко от нормального. Мы все заболели какой странной болезнью. Создатель!.. Как же я хочу увидеть солнце!

Девушка приблизила лицо к камере и прошептала в нее чуть не плача:

«Сегодня, расчесываясь, я с ужасом заметила, что мой гребень полон волос. Мне кажется, что я начинаю медленно, но уверенно лысеть…»

Ее бледные губы мелко задрожали и, всхлипнув, она выключила камеру.

Была еще пара включений, где она жаловалась на судьбу, сетовала на то, что давно не принимала ванну и забыла, что такое уютная мягкая постель и удобная пижама. С грустью вспоминала те времена, когда она купалась в роскоши, и у нее было абсолютно все для счастливой и беззаботной жизни, но тут же добавляла, что она ни о чём не жалеет, и главное, что ее обожаемый Лорсет всегда рядом и поддерживает ее во всём.

Последняя запись, обнаруженная на наладоннике, была наполнена трагизмом.

Мариам было не узнать, и она не скрывала слёз. Лицо ее распухло, и было густо покрыто мелкими язвами, а во рту не хватало двух передних зубов.

— Вчера умер Иргуш, — тихо прошепелявила она, размазывая по лицу грязь и слёзы. Но Шерд отказался бросать сына в этом бесконечном тоннеле на съедение мелким грызунам и до сих пор упорно несет его на руках, хотя он и сам уже на грани… как, впрочем, и все мы… Три дня назад закончились пищевые гранулы и вода. Погас последний светлячок, и мы двигаемся дальше только при свете, который еще дает мой лекир, а конца пути всё нет и нет… И сил идти дальше тоже нет!.. Папа, прости меня за всё… я знаю, ты желал мне только добра…

Всё! Экран погас, и больше видео для просмотра не было.

Наступившую тишину прервали всхлипывание Коры и голос профессора:

— Еще бы три, ну максимум четыре дня пути и они бы выбрались на поверхность. Да, всё еще по эту сторону Хребта… но у них был бы мизерный шанс выжить, а так… Их убило излучение и то, что, спускаясь в эти бесконечные тоннели, они не рассчитали свои силы и запасы.

— Да уж, грустная история! — вздохнув, добавил Гунт и посмотрел на усыпанный драгоценными камнями медальон, лежавший на столе. — Значит, это медальон самого императора… надо же.

Еще один сюрприз

К следующей станции подкатили, бурно обсуждая просмотренное видео. Таких, как Эол и Ника, они порядком зацепили на эмоциональном уровне, Марку и Солрсу вместе с Кейвом было так-то всё равно, а вот Гунт, профессор и Дорн отнеслись к нему немного с другой стороны, более практической, что ли…

Хоть действия и происходили пару столетий назад, но в кадре то и дело мелькали местные воины, имперские телохранители, их экипировка, вооружение… ничего общего с теми же Солнцеликими или Неуязвимыми. Те стремились максимально использовать технологии Древних, подражая им во всём. Они пользовались их оружием и экипировкой (в основном это очень заметно у Солнцеликих). А тут местные воины и оружейники пошли совсем другим путем, сами создавали оружие, которое по своей мощи хоть и несоизмеримо сильно уступало Древним образцам, но в то же время имело и свои секреты… Взять тот же лук или с виду совсем несерьезный арбалет, а о сверхпрочных доспехах вообще разговоров нет… Кстати, по сравнению с доспехом Ники, броня имперских телохранителей — просто произведение искусства.

Удивили кирги и местные повозки.

Вместо привычных по ту сторону Хребта ездовых ящеров, кирги представляли собой почти двухметровых птиц с короткими тонкими перьями, больше похожими на чешую, и маленькими крыльями, не способными не то что летать, но даже оторвать их от земли. Передвигались они на двух мощных трехпалых ногах с угрожающего вида когтями. Длинная крепкая шея венчалась чуть приплюснутой головой, вооруженной загнутым книзу острым клювом.

Хищники?

Похоже на то… такими клювами удобно отрывать у жертвы большие куски мяса и наносить сокрушающие удары противнику. На скошенной спине удобное, особой конструкции седло и свисающие на крепких ремнях стремена, в которые всадник во время скачки продевал ступни.

О повозках можно сказать следующее: судя по видео, снятым Мариам изнутри, в них практически не трясет, так… самую малость. И убранство внутри выше всяких похвал, никакого сравнения с теми телегами, в которых при движении и говорить-то невозможно без риска откусить себе язык. Задние колеса значительно больше и шире размером, чем передние. Попадали вовнутрь повозки через боковую дверцу.

— История этой бедной Мириам, конечно, печальна, — задумчиво подвел итог обсуждениям профессор. — Но информация, полученная от этой девушки, весьма и весьма полезна. На основе короткого анализа от увиденного становится очевидно, что по эту сторону Хребта, что по ту, прогресс движется крайне медленно. И я думаю, за пару сотню лет там точно мало что изменилось.

Гунт потянулся к своей броне, аккуратно уложенной рядом с его спальным местом.

— Экипируемся и вооружаемся по полной! — распорядился он, обращаясь ко всем разом. — До станции уже менее часа.

К диспетчерской отправились втроем: Гунт, профессор и Эол.

На верхний уровень тоннелей взобрались без особых проблем. Лестница, ведущая наверх, крепкая и надежная. Там всех ждал неожиданный и приятный сюрприз — целый, не разграбленный пассажирский поезд из шести вагонов. Состав остановился прямо возле эвакуационного перрона, и при беглом обследовании вагонов стало понятно, что поезд покинули организованно и без паники.

Герметичные двери не давали проникнуть внутрь салонов ни одной пылинке, и вокруг царила идеальная чистота и порядок.

Внутри всё аккуратно… даже салфетки на столах разложены ровно, как будто тут и не было никогда никаких пассажиров.

— Ника, — связался с девушкой командир, — бери всех, кроме Дорна, и поднимайся на верхний тоннель. Тут нетронутый пассажирский поезд. Осмотри его женским взглядом, может, найдете что-то полезное.

В самой диспетчерской тоже царил идеальный порядок.

Оживить пульт управления и установить связь с основным накопителем — дело всего нескольких минут.

Оставив там профессора разбираться с искинами и прокладкой маршрута до следующей станции, Гунт с Эолом отправились дальше через открытую гермодверь в сторону эвакуационных выходов на поверхность.

Тут их ждало полное разочарование.

Пройдя метров по сто в каждую сторону, они обнаружили, что оба тоннеля были основательно обрушены и плотно засыпаны грунтом.

Вернувшись обратно, они встретили профессора, выходящего из диспетчерской.

— По-моему, мы приехали!.. — буркнул он, расстроенно махнув им рукой. — Если через пятьдесят семь километров не встретим парочки скелетов на монорельсе, то значит, надо будет спешиваться и искать выход на поверхность. У меня всё готово, осталось только нажать на символ и в путь.

Гунт положил ему руку на плечо и кивнул.

— Не спеши, Кирт. Пусть Ника и ребята хорошенько пороются в вагонах, может, и пригодится чего.

— Можно я тоже гляну? — попросил Эол. — Помогу им дотащить если что…

— Пойдем, нам тоже интересно… — улыбнувшись под маской шлема, предложил Гунт.

Когда подходили к составу, там уже вовсю копошилась Ника и все остальные.

Перед первым вагоном находилось два небольших контейнера, чуть меньше тех, в которых профессор таскал за собой аппаратуру из своей лаборатории. Возле них лежала целая гора индивидуальных пакетов для пассажиров первого и второго классов. Марк пытался их уместить в этих контейнерах, утрамбовывая плотно, чуть ли не помогая себе ногой.

— У меня предложение! — послышался голос Ники.

Она спрыгнула с подножки вагона и подбежала к Гунту.

Голос из-под ее шлема звучал слегка приглушенно и просяще:

— Ту есть один вагон класса люкс. Четыре просторных купе повышенного комфорта. В каждом ванна и массажные кресла. Одна общая комната отдыха с искусственным изменением окружающей реальности…

— Что ты предлагаешь? — улыбаясь, спросил профессор, уже догадываясь, о чём она попросит.

— Если запустить силовую установку тягача, то все системы поезда снова заработают как надо, и мы сможем отдохнуть здесь хотя бы пару дней, во всю пользуясь всеми благами цивилизации. А?..

— Идет, — почти сразу же согласился командир. — Даю три дня на отдых. График дежурства на нашем тягаче распределите между собою сами.

Профессор развернулся и поспешил наверх, к диспетчерской.

— Я пошел включать силовую установку.

Кирги — зверь, используемый жителями Захребетья для езды верхом и на повозках так же, как в Семи Королевствах используют ездовых ящеров.

Г