Месть Роха

Глава 16 Поединок

Глава 16. Поединок

— Сьюмар! — громко позвал староста кого-то из толпы. — Где этот склизов бездельник? Снова прячется у кого-то под юбкой или опять где-нибудь застрял на кухне?

— Тута я! — послышался откуда-то позади толпы густой бас.

Передние ряды раздвинулись, и на площадь валкой походкой вышел здоровенный мужик совершенно не бойцовского вида.

Круглое безбородое лицо с толстыми губами и щёлками заплывших жиром глаз. Массивный лоб пересекала глубокая продольная линия, поднимавшая брови домиком, что придавало его лицу какое-то несерьезное, почти детское выражение. Грузное тело. Вислый живот начинался почти от самого двойного подбородка и заканчивался чуть ниже пояса свисающим фартуком. Округлые плечи не добавляли ему мужественности, и только мощные руки и ноги выдавали в нём человека знакомого с физическим трудом не понаслышке.

Одет он был в тряпичную рубаху с закатанными рукавами, подпоясанную простой веревкой, и короткие штаны чуть ниже колен. Босоногий.

Марк с легкой улыбкой посмотрел на Солрса и, к своему удивлению, заметил, что тот как никогда серьезен и максимально сосредоточен. Что-то он увидел в этом жирном борове такое, что другим недоступно.

— Как драться? — обреченно вздохнул толстяк. — До смерти или как…

— Или как, — усмехнулся староста. — Чем хочешь драться?

Сьюмар пожал округлыми плечами и скривил толстые губы.

— Да мне как-то… — он мотнул головой в сторону Солрса, — пусть вот он выбирает.

— Копье! — тут же сообщил здоровяк и начал активно разоружаться и стаскивать с себя доспех.

Оставшись в одних кожаных штанах и рубахе, он закатал рукава и покрепче затянул тесемки чехла на наконечнике копья.

— Ого! — воскликнул староста, — Одежка из-за Хребта! Хороша… Эту забираю себе! На правах старшего.

— Угу, — буркнул толстяк.

И в его пухлую ладонь вложили простую двухметровую палку из крепкого черного дерева с небольшим железным крюком на конце.

— Пойдет вместо копья? — лениво спросил он и неожиданно крутанул шест так, что вокруг загудел воздух.

— Пойдет, — согласился Солрс.

Он выставил перед собою копье и стал медленно приближаться к противнику.

Толстяк стоял неподвижно, уперев крюк в землю и зажав в кулаке верхний край шеста. Слегка расставив ноги, он чуть наклонил голову вбок и внимательно следил за действиями надвигающегося противника.

Теперь его лицо не выглядело детским и беззаботным. Он как-то весь подобрался и уже не был похож на обрюзгшего жирдяя с отвисшим пузом.

Солрс приблизился на дистанцию атаки и, не останавливаясь, нанес разящий тычок в лицо противнику.

Сьюмар неуловимо быстро отбил выпад здоровяка шестом, даже не отрывая тот от земли. Затем последовала стремительная смена позиции и резкий пинок по нижнему краю этого подобия копья. Удар был такой силы, что конец палки вылетел в противника, словно из осадной катапульты.

Теперь уже чудеса ловкости пришлось демонстрировать Солрсу, уклоняясь от просвистевшего в сантиметре от его подбородка крюка. Но Сьюмар на этом не остановился и, перехватив палку обеими руками, обрушил ее сверху на голову здоровяка, вложив в этот удар не только свою непомерную силу, но и весь немалый вес.

Ожидавший чего-то подобного Солрс сумел в последний момент подставить под углом свое копье, и шест противника, проскользив по древку, уткнулся в землю, подняв фонтан земли и пыли.

Сьюмар не растерялся, и под одобрительные выкрики толпы живо разорвал дистанцию, выставив перед собою конец палки с крюком на конце.

Бойцы снова замерли друг напротив друга.

Разведка боем завершена, теперь настало время настоящего поединка.

В этот раз оба атаковали почти одновременно.

Копье и шест рассекали воздух с невероятной быстротой, противники уворачивались от ударов и тычков, уходили с линии атаки, блокировали выпады, одновременно пытаясь нанести друг другу решающий удар, но тщетно…

В какой-то момент Солрс и Сьюмар снова отскочили друг от друга и закружили вокруг колодца, переводя дух и лихорадочно соображая, как вести этот бой дальше.

Воистину два великих мастера сошлись в этом поединке.

Толпа одобрительно гудела, подбадривая равных по силе бойцов. Кажется, среди селян у здоровяка тоже появились свои почитатели.

Они то и дело выкрикивали беззлобно:

— Давай, чужак, не робей!

— Пора этому толстяку начистить рыло!

— Проткни ему пузо, найдешь там много интересного!

Слышались из толпы и женские голоса:

— Ух, красавчик какой!

— Я бы с ним поиграла в неистового наездника!

— А я бы…

— Что ты бы? Вот я…

Марк почти не слышал, что выкрикивали из толпы селяне. Он был полностью поглощен боем и не мог не отметить запредельно высокий уровень владения шестом у противника Солрса.

Несмотря на несуразную и, на первый взгляд, даже рыхлую фигуру для поединщика такого уровня, движения Сьюмара были мягки и легки одновременно, но когда это было необходимо, в них мгновенно появлялась твердость и сила, что никак не вязалось с его внешним видом.

Оборонительные и атакующие действия местного бойца взаимно дополняли друг друга, сливаясь в замысловатый единый рисунок. Казалось бы, его шест был одновременно всюду, и в такие моменты Солрсу приходилось крайне тяжело поддерживать такой бешеный темп, навязанный ему противником, да еще и умудряться самому время от времени атаковать и заставлять того переходить в оборону.

Наконец, Сьюмару надоело кружить вокруг колодца, и он плавно перетек от него в сторону, заняв оборонительную позицию выставив перед собою шест.

Солрс тут же начал сокращать дистанцию для атаки и, не останавливаясь, нанес мощнейший и совсем бесхитростный удар древком копья сбоку по корпусу.

Сьюмар с коротким подшагом вперед принял этот удар на шест и начал заводить конец с крюком под кисть здоровяка с намерением того обезоружить, но тут Солрс выронил копье, что стало полной неожиданностью для местного бойца, и, коротко замахнувшись, впечатал свой кулачище точно тому в висок.

Над ристалищем мгновенно повисла мертвая тишина, и всем хорошо было слышно, как местный боец жалобно крякнул и, выронив шест, закружился на месте, разглядывая что-то под ногами. Затем ступни его зацепились одна за другую, и он тяжело повис на опасно скрипнувшем ограждении колодца.

В полной тишине Солрс подобрал копье и при помощи радостно улыбающегося Марка принялся облачаться в свой доспех.

Староста стоял в окружении двух притихших стариков, исподлобья смотрел на него и молчал.

Затем, когда Солрс облачился в доспех и развернулся к нему, он обронил:

— Останешься? Дом дадим, жену дадим. Хочешь, дадим двух? Хочешь, сам себе выберешь… у нас все девки справные.

— Нет! — прижал руку к груди Солрс. — У нас братство, и у нас свой путь.

Староста вздохнул, посмотрел на начавшего приходить в себя Сьюмара и кивнул одному из стариков.

— Возьми у них дары и расспроси подробно, как ими пользоваться. А ты, — он обратился к Гунту, — пойдешь со мною к алтарю. Клятву давать буду.

Четыре часа спустя

Следы беглецов вывели отряд к селению, которое больше походило на крепость, чем на мирную деревню. Высокий забор, массивные ворота плотно закрыты. Вокруг ни души.

Согласно карте, это селение называлось Кармат и входило в состав независимого королевства Трибат. Больше никакой информации о нём не было, но следы беглецов вели прямо к воротам, и Краме дал команду своим быть наготове.

Лес вокруг деревни тщательно вырублен примерно на двести шагов, и незамеченным к частоколу так просто не подобраться.

Краме скривился и сплюнул на землю.

Придется вести с туземцами нудные переговоры.

Если беглецы там, то это хорошо! Если нет, то это потеря времени, а это уже плохо.

Ну что же, тут уже ничего не поделаешь, надо договариваться.

Краме поднял правую руку, давая команду отряду остановиться.

— Фурс, — подозвал он к себе своего помощника, — поезжай к воротам и сообщи им, что, если они скрывают беглецов, то пусть тех выдадут, мы заплатим. А нет, так сотрем их деревушку в пыль. Так и передай! Запомнил? Всё, иди.

— Что тут неясного? — буркнул Фурс и, слегка сжав коленями бока своего кирги, направил его к воротам.

Сам Краме с отрядом остался на границе вырубленного леса под прикрытием деревьев и внимательно наблюдал за действиями посыльного.

Вот он подъехал к воротам и, что-то крича (с такого расстояния не разобрать), начал колотить рукоятью меча в ворота.

Минут пять ничего не происходило, затем над частоколом появилось две головы в остроконечных шлемах. Фурс что-то им крикнул, и это что-то, видимо, точно им не понравилось. Головы скрылись, и почти сразу же оба деревенских воина появились вновь, но в этот раз они высунулись уже по пояс. Дальше произошло что-то невероятное, вызвавшее у всего отряда настоящую оторопь. Воины над частоколом одновременно взмахнули руками, и Фурса захлестнуло сразу двумя петлями аркана. Броски эти были настолько точными и удачными, что Фурса вмиг спеленали, прижав его руки к корпусу. Тут же головы в шлемах скрылись, и помощника Краме выдернуло из седла, словно куклу. Еще миг — и он уже по ту сторону частокола, а кирги, оставшись без ездока, тут же помчался к своим сородичам.

Произошло это так быстро и неожиданно, что никто ничего не успел понять толком.

— Что за⁈ — Краме поспешно нажал что-то на рукаве, и шлем на его голове начал быстро собираться, выдвигая составные части из воротника.

Затем все увидели, как что-то круглое перелетело обратно через частокол и покатилось в сторону отряда поисковиков.

Краме как раз к этому моменту собрал на голове шлем и то, что он увидел через увеличительные приборы, заставило его выдернуть из сумки разрывной цилиндр и, стукнув коленями по бокам кирги, понестись в сторону деревни.

На короткой вытоптанной траве с искаженным от ужаса лицом лежала отрубленная голова Фурса.

— По одному цилиндру, через стену! — повернув голову, рычал Краме, неистово ударяя коленями в бока птицы. — Уничтожить их всех! В пыль! В порошок! Сжечь! Сжечь!

Подскочив к воротам, он соединил обе полоски на цилиндре и, замахнувшись, перебросил через стену.

Почти тут же раздался взрыв, но какой-то глухой, как будто звук шел откуда-то из-под земли. Краме потянулся за вторым цилиндром, но больше ничего сделать не успел.

В этот момент, как от удара тараном, изнутри распахнулись ворота, и оттуда выскочила троица рослых, закованных в пластинчатую броню воинов.

Их лица исказила ярость, с густых бород свисала пена, вытаращенные безумные глаза метали молнии. В руках у двоих, что держались чуть позади, одинаковый набор оружия: в правой руке меч, в левой — копье. У третьего, что бежал впереди, два меча, которые пока находились в ножнах, и большой круглый металлический щит, которым тот прикрывал не только себя, но и частично своих товарищей.

Видимо, этот воин знал, что делал, потому что, как только распахнулись врата, в этот щит сразу же ударило несколько болтов, метко пущенных из арбалетов нападавшими ездоками. Болты ударились и с жалобным звоном беспомощно отскочили, а обладатель щита тут же закинул его за спину и, легко увернувшись от меча Краме, схватил его кирги обеими руками за шею и, мощно крутанувшись вокруг своей оси, с устрашающей легкостью оторвал от земли и птицу, и судорожно цеплявшегося за седло ездока. Дико заорав, он крутанулся еще раз и, придав ускорение страшному снаряду, зашвырнул обоих в толпу накатывающих на них всадников. Этот невероятный бросок был настолько неожиданным и мощным, что Краме, у которого нога застряла в стремени, вместе с его кирги пролетели пару-тройку метров и повалили на землю нескольких нападающих, смешав их ряды.

Затем щитоносец перехватил из-за спины щит, сдернул с могучей шеи удерживающую петлю и, широко замахнувшись, запустил его плашмя в ближайшего всадника. Щит ударил того в грудь, и бойца вынесло из седла, словно пушинку, добавляя в и без того смешанные ряды нападавших еще больше хаоса.

После этого он выхватил оба меча и, дико оскалившись, заорал так, что какой-то кирги, оставшись без ездока, от испуга высоко подпрыгнул и без оглядки припустил в лес.

Заорав еще раз, воин ринулся в толпу, нанося быстрые колющие и рубящие удары направо и налево, круша всё вокруг.

Оба его сообщника не отставали и, с сумасшедшей скоростью орудуя мечом и копьем, вклинились в полностью смешавшуюся толпу следом за ним.

Сорем в последнее время старался держаться на марше в конце колонны, постепенно приучая к этому всех остальных. На этом постоянно настаивал Марк, когда им представлялся редкий шанс переговорить накоротке, используя устройство Древних. И надо признаться, это уже однажды спасло ему жизнь… там, возле болота.

Иногда к нему подъезжал Варт, и они перекидывались парой слов, но чаще он ехал один, внимательно глазея по сторонам и надеясь заметить хоть какой-нибудь знак, оставленный ему племянником. Следов от беглецов хватало повсюду, они не особенно заморачивались тем, чтобы замести их, но вот знаков нет, пока еще не было.

Постоянно снующие впереди ловцы вывели отряд к какому-то селению, не совсем обычному для этих мест. Или в королевстве Трибат другие порядки, или зверье тут немного посерьезней, чем в империи, или что-то еще, но это селение окружал трехметровый частокол и начисто вырубленный лес на пару сотен шагов в округе.

Что-то нехорошее ёкнуло внутри Сорема, и он поспешно сдвинул визор, перетащив его со лба на глаза. Сразу же увеличил изображение и посмотрел на ворота.

Вот он, знак! Есть!

Чем-то красным в верхних правом и левом углах обеих створок были начертаны знаки, принятые в обращении только семьей, в которой выросли Марк и Сорем. Одним знаком был перевернутый равнобедренный треугольник с кругом внутри его, а другой, наоборот, — круг и в центре его треугольник.

Обозначали эти знаки только одно, — нас здесь нет, и опасность, беги!

Сорем насторожился и чуть придержал своего кирги. Надо быть начеку и, не привлекая внимания поисковиков и Краме, незаметно улизнуть, затаиться.

Пока он лихорадочно соображал, как предупредить об этом Варта, события начали разворачиваться с пугающей быстротой и совершенно непредсказуемо.

На переговоры в этот раз Краме отправил одного только Фурса. Сорем прекрасно видел, как тот подъехал к воротам, и что его почти сразу, как несмышленое дитя, спеленали арканами и затянули через частокол внутрь крепости. Это произошло так стремительно и неожиданно, что все на какое-то время потеряли дар речи.

А когда отрубленная голова Фурса на виду у всех перелетела через забор, Краме словно обезумел. Он понесся к вратам, и весь отряд тут же последовал за ним.

Это шанс, и упустить его Сорем просто не имел права.

Соскользнув с кирги, он дал тому под зад увесистого пинка, а сам устремился в лес.

Немного отбежав вглубь, он наткнулся на высоченное дерево и сразу же без раздумий стал карабкаться на его вершину. Лезть было неудобно, мешал рюкзак, но огромный опыт в подобных упражнениях помог и в этот раз.

Взобравшись, он поудобнее зацепился за ветки ногами и посмотрел на сражение, которое развернулось почти у самых ворот в селение.

Одного взгляда хватило на то, чтобы понять, — отряду Краме осталось немного, и до полного разгрома остаются считанные мгновения, хотя нет… есть еще островки сопротивления, и один из них — это Варт со своим смертоносным кнутом. Он сражался с каким-то громилой, у которого в руках, к удивлению Сорема, оказалось не что иное, как оружие Древних, которое еще несколько минут назад принадлежало самому Краме. Гигант схватил его за ствол и, размахивая им как дубиной, наседал на Варта, пытаясь сократить с ним дистанцию.

А где же сам Краме?

А вот он! Увернувшись от копья одного из нападавших, он как-то умудрился сбить с ног другого и предпринял отчаянную попытку прорваться сквозь распахнутые ворота внутрь поселения, и это удалось ему, но уже через пару секунд он вылетел спиною вперед, сбив какого-то замешкавшегося бойца с ног. Следом за ним из ворот выскочил бородатый воин с мечом в руке. На него кинулся кто-то из поисковиков. Бородач увернулся от меча и наотмашь ударил рукой напавшего по лицу. Сорем не поверил своим глазам, но увидел, как голова в шлеме слетела с плеч, словно ее смахнули топором.

Сорем перевел взгляд на то место, где еще пару мгновений назад он видел Варта, и от досады и жалости стиснул челюсти.

Единственный человек, которого он мог бы назвать в этом отряде своим другом, стоял сейчас на коленях и, что-то отчаянно крича, пытался обратно приставить к культе почти отрубленную кисть, повисшую на тонком лоскуте кожи…

В этот момент мимо него пробегал, размахивая мечом, всё тот же бородатый воин, и голова Варта покатилась по траве, орошая кровью всё вокруг.

Всё, битва была проиграна вчистую, и теперь Сорему предстояло в одиночку искать отряд племянника, выискивая их следы. Но то, что он увидел в следующее мгновение, поменяло все планы. Он заметил Краме и Смуэля, активно работавших локтями, отползая от места сражения.

На них пока никто не обращал внимания. Все были заняты добиванием раненых, поимкой разбежавшихся кирги и сбором многочисленных трофеев.

Сорем с высоты дерева прекрасно видел, как Краме и Смуэл отползли метров на тридцать, а потом вскочили на ноги и припустили к ближайшему лесу в надежде затеряться среди деревьев и густой листвы.

Их заметили. Заулюлюкали и начали пускать стрелы, не удосужившись даже пуститься в погоню. Вот вокруг Смуэля вспыхнул синеватый защитный кокон, затем такой же возник вокруг Краме, но до деревьев уже было рукой подать, и беглецы, добежав до укрытия, скрылись в густой листве.

Зацепившись за ветку, Сорем увидел, что за беглецами никто так и не погнался, и решение, как быть дальше, пришло само по себе. Только находясь рядом с Краме, он сможет как-то помочь племяннику и его отряду.

Решено!

Он быстро спустился с дерева и, поправив за спиной опостылевший рюкзак, поспешил наперерез беглецам в надежде нагнать их в лесу.

Это удалось ему примерно минут через десять.

Среди густой листвы Сорем увидел стоявшего вполоборота Краме в собранном на голове шлеме. Грудная пластина его доспеха изрядно прогнулась внутрь, как будто в нее со всей дури саданули осадным тараном. В одной руке он держал меч, в другой кинжал.

Сорем услышал позади подозрительный шорох и, остановившись, чуть повернул голову.

За его спиной стоял окровавленный Смуэл с мечом наготове.

— Ты не участвовал в битве, — глухо проговорил Краме, делая к нему навстречу шаг. — Почему?

Сорем заметил, что движения командира несколько скованы, и вся правая сторона его доспеха сильно искрит, когда тот делает шаг или шевелит рукой. В одном месте даже появился легкий синеватый дымок, распространяющий вокруг Краме нестерпимую вонь.

Не надо быть большим знатоком, чтобы понять, — броня командира серьезно повреждена, и двигаться ему в ней, по всей видимости, теперь крайне неудобно.

— В самом начале схватки, — начал оправдываться Сорем, — стрелой убило моего кирги, и, падая, он придавил мне ногу. Пока я пришел в себя, пока выбрался, исход боя был уже предрешен. Глупо было погибать за компанию вместе со всеми. Я затаился. Потом увидел вас и побежал следом.

Он оглянулся назад и дружески кивнул Смуэлю.

— Мы всё еще отряд. И я с вами.

Краме несколько секунд стоял неподвижно, затем легонько хлопнул себя ладонью по лбу и шлем начал собираться в воротник, но не полностью. Несколько пластин застряли на полпути, и по ним пробежала волна искрящихся огоньков. Снова запахло палёным, и командир досадливо поморщился.

Сам он выглядел неважно. Слипшиеся волосы, бледное, с заострившимися скулами лицо. Кажется, за эти полчаса, прошедшие с начала боя, он осунулся и постарел лет на десять. Только глаза его всё еще горели жаждой мести и решимостью довести дело до конца.

— Перевяжи Смуэля, — Краме сделал вид, что он поверил Сорему, и начал поспешно стаскивать с себя бесполезный уже доспех.

У ловца была сломана пара рёбер, глубоко рассечен лоб, и выбито четыре передних зуба. Если учитывать ту молотилку, под которую попал отряд, то он отделался на редкость легко.

Краме собрал в кучу части доспеха и запихнул их в густой кустарник, тщательно замаскировав. Теперь он был облачен в походный костюм из кожи тризака и похож на обычного поисковика. Единственное, что он взял себе от доспеха, так это наспинный контейнер, который заменял ему рюкзак. Затянув его лямки на груди, он вставил в специальное крепление на спине меч, поправил на поясе кинжал и небольшой арбалет со складными плечами.

Порывшись в сумке, он извлек из нее четыре разрывных цилиндра и хищно улыбнулся:

— Повоюем еще!.. Смуэл, ты в порядке? Можешь бежать?

— Да! — ответил ловец и, чуть скривившись, коснулся тугой повязки на рёбрах.

— Сорем, помоги ему надеть панцирь. Времени нет. Нам надо обогнуть селение и, затаившись в лесу, понаблюдать за ним. Я чувствую… те, кого мы ищем, всё еще там… Дождемся ночи и атакуем, — затем он искоса посмотрел на поисковика и распорядился: — Смуэла в центр! Смотри за ним. Не отставайте.

Больше не говоря ни слова, он развернулся и, петляя между деревьями, быстро побежал вперед. Смуэл хрипел, стонал, но старался не отставать.

Вскоре Краме замедлился и перешел на шаг, а затем и вовсе полностью остановился, подав сигнал своим быть наготове.

Впереди между деревьями замаячил просвет, обозначающий небольшое свободное от деревьев и крупного кустарника пространство, и в этом его что-то определенно насторожило.

Замерев на месте, он наклонил голову, к чему-то прислушиваясь, и стараясь не издавать лишнего шума, передвинул поясную сумку из-за спины на живот.

В какой-то момент уголки его губ дернулись вниз, и он выкрикнул громко:

— Выходи! Хватит прятаться как какой-нибудь склиз!

Из-за дерева на той стороне поляны вышел не кто иной, как сам Солрс и, спокойно оперевшись на копье, улыбнулся Краме почти дружелюбно.

Он тоже был без брони, в походном костюме из кожи какого-то ящера. Справа на бедре висел меч, слева кинжал в ножнах.

Между ними раскинулась крохотная полянка, не больше семи шагов в длину и примерно пяти в ширину.

Руки Краме потянулись к мечу и сумке, но Сорем, не дожидаясь развязки, решил действовать сам.

Он молниеносно выхватил кинжал и, прежде чем Смуэл успел что-либо предпринять, почти без замаха воткнул его в затылок ловца, аккурат в то место, где заканчивался шлем, но еще не начинался воротник защитного панциря. Широкое лезвие с хрустом проломило шейные позвонки и вышло из горла, почти отделив голову от тела.

Смуэл, не издав ни звука, плашмя рухнул на живот и тут же затих.

Услышав звук падающего тела, Краме замер, положил руки на клапан сумки и рукоять меча. Не отводя пристального взгляда от Солрса, он чуть довернул голову и брезгливо скривил губы.

— С первого дня чувствовал в тебе что-то не то, но не мог понять…

Он не успел договорить, как, сбросив маскировку, прямо из воздуха один за другим начали выходить члены братства и, окружив своего давнего врага, направили на него оружие.

Тот затравленно заозирался по сторонам.

Он прекрасно знал, что это за оружие, и его пальцы стали лихорадочно расстегивать запирающий клапан на сумке.

— Там у него взрывные цилиндры! — предостерег Сорем. — Четыре штуки.

— Руки от сумки! Живо! Дернешься, и я снесу тебе башку! — жестко предупредил его Гунт.

Краме замер, потом нехотя убрал пальцы с клапана сумки и с вызовом посмотрел на командира.

— Ну же! Подними руки! — давил на него Гунт.

Криво ухмыляясь, Краме исподлобья окинул взглядом окруживших его воинов и, приняв какое-то решение, медленно поднял руки.

Всем хорошо было заметно, как в этот момент в нём боролось желание: попытаться взорвать себя и унести с собой как можно больше врагов, и в то же время он ясно осознавал бесполезность такого решения.

— Краме, — спокойно сказал Солрс, прекрасно видя душевные метания противника, — оставь эту бесполезную затею. У нас с тобою есть дела и поважнее.

— Это какие? — прохрипел Краме.

Солрс широко улыбнулся, но глаза его при этом оставались холодными.

— Мы с тобой не закончили один небольшой спор! Мы начали его в подземелье по ту сторону Хребта, но как-то не довели дело до конца. Сейчас у тебя есть выбор. Либо ты сдохнешь, получив заряд в лоб, либо погибнешь как воин. Выбирай!

— А если победа будет моя?

— Уйдешь! — спокойно ответил Солрс, пожав плечами. — Без оружия, но уйдешь. Обещаю, и другие это подтвердят.

— Подтверждаю, — голос Гунта звучал из-под шлема глухо, как будто тот находился не рядом, а где-то на дне колодца.

Краме не думал больше ни секунды.

Медленно опустив одну руку, он отстегнул лямки сумки от пояса, и те выскользнули из его пальцев. Сумка с опасным грузом, гулко лязгнув чем-то металлическим внутри, упала к его ногам.

— Я выбираю поединок!

Приготовления к бою прошли быстро и в молчании, однако без неподобающей спешки.

Первым делом Краме скинул с плеч наспинный контейнер и, отбросив его в сторону, с тихим лязгом извлек из ножен меч и кинжал. Встав в позицию, он медленно перенес центр тяжести на отставленную чуть назад правую ногу, одновременно выставив руку с кинжалом вперед, а меч при этом он поднял над головой, направив острие в сторону противника.

Солрс передал копье стоявшему неподалеку Кейву и тоже, по примеру своего противника, обнажил меч и кинжал.

Руку с мечом он завел за спину, а кинжал, который здоровяк держал обратным хватом, поднес вплотную к груди, уперев в нее навершием рукояти. В отличие от Краме, центр тяжести Солрс перенес на переднюю ногу и замер в ожидании.

Для схватки всё было готово, и поединщики замерли, буравя друг друга взглядом.

Свидетели боя молча расступились, давая им больше места для драки.

Всё это время Краме не сводил с Солрса взгляда, а тот, в свою очередь, лениво смотрел в только ему одному видимую точку, расположенную где-то над головой у противника.

Каждый ждал, когда его враг начнет атаку первым.

В воздухе повисло напряжение, которое передавалось от бойцов всем присутствующим. Казалось, в этот момент меж ними идет незримый поединок, победой в котором будет только одно, — у кого быстрее сдадут нервы, и он совершит смертельную ошибку.

Никто из окружающих так и не понял, кто в итоге дал слабину, и со стороны всем показалось, что оба начали атаку одновременно.

Смазанными линиями сверкнули клинки, оглашая округу холодным металлическим звоном, и противники почти сразу отскочили друг от друга, разорвав дистанцию. Оба замерли в оборонительных позах, снова чего-то выжидая.

Солрс покачнулся, но устоял. Из-под его рукава под ноги стекала тонкая струйка крови, сразу же образовав там небольшую лужицу.

Сдавленно вскрикнула Ника, нервно переступил с ноги на ногу профессор, и тихо ругнулся Кейв.

Солрс ранен, но бой еще не закончен.

Здоровяк, поморщившись, отвел раненую руку с кинжалом за спину и выставил перед собою клинок.

Всем показалось, что от этой мимолетной сшибки Краме, в отличие от Солрса, не получил никаких видимых повреждений, но тот почему-то тоже замер на месте, и не спешил добивать раненого соперника. От начала боя до этого момента прошло всего с полминуты, а бледные лица обоих воинов уже блестели от пота.

Рыкнув что-то нечленораздельное, Солрс снова атаковал, но как-то вяло и нерешительно. Краме в ответ мгновенно ускорился, уверенно отвел клинок здоровяка своим кинжалом и, сделав стремительный выпад, вонзил меч в грудь Солрса и… сам, покачнувшись на непослушных ногах, неожиданно для всех рухнул перед ним на колени.

Здоровяк плавно разорвал с противником дистанцию, а Краме, простояв на коленях еще секунду, мешком рухнул на землю и в предсмертной судороге пару раз дернул ногой.

Теперь все увидели, что из его шеи по самую рукоять торчит кинжал Солрса.

Как он сумел это сделать и в какой момент, никто даже и не заметил.

Виновато улыбнувшись, он попытался что-то сказать своим друзьям, но вместо этого закашлялся, выронил меч и схватился двумя руками за грудь.

Вдруг неожиданно лицо здоровяка посинело, и он рухнул на колени рядом с поверженным им противником. Еще раз, натужно кашлянув, он попытался подняться, но вместо этого закатил глаза и, теряя сознание, завалился набок.

Профессор и Гунт тут же бросились к нему, принялись снимать с него куртку и стаскивать непробиваемую мелахоритовую кольчугу. Гунт ощупал лиловый синяк на груди здоровяка и что-то буркнул суетящейся вокруг него Нике.

— Ничего опасного для жизни! — в свою очередь успокоил всех профессор, вкалывая в шею здоровяка дозу лекарства через инъектор. — В грудной клетке трещина, из-за этого у него дыхательные спазмы. Сейчас всё будет хорошо!

И правда. Солрс вскоре открыл глаза и задышал, пока коротко и быстро, но задышал.

— Завидую его самообладанию… — все услышали негромкий голос Сорема, стоявшего рядом с Марком чуть в сторонке. — Надо же! Специально пропустить удар в грудь, понадеявшись только на крепость кольчуги, чтобы затем вонзить кинжал противнику в незащищенную шею. Поразительно! Я бы так не смог, но Краме по-другому было и не победить. Я в восхищении…

Все вдруг начали оборачиваться к Сорему, подходить, хлопать по плечам, жать руки и благодарить.

Чтобы трещина в груди заросла надежно, Солрсу необходим был отдых и хотя бы пару-тройку дней относительного покоя. Поэтому Гунт решил не торопить события и стать лагерем неподалеку от деревни.

Убедившись, что жизни Солрса больше ничего не угрожает, Марк с Соремом ушли на разведку, опасаясь, как бы разгоряченные боем жители деревни не начали прочесывать лес и не наткнулись на их лагерь.

Их не было уже часа два, но никто за них особо не переживал. Марк время от времени связывался с Гунтом и докладывал ему обстановку вокруг деревни.

Там, между лесом и деревней, вовсю готовили погребальные костры. Один, где вперемешку с брёвнами в кучу были свалены обнаженные тела поисковиков, и другой, с ровной аккуратной кладкой, на вершине которого лежали только два облаченных в полный доспех воина. Несколько десятков жителей деревни сидели вокруг будущего погребального костра и, раскачиваясь из стороны в сторону, что-то завывали, ритмично хлопая в ладоши.

Марк вынес предположение, что жители деревни, скорее всего, ждут темноты, чтобы начать церемонию сожжения. Ночью костер горит ярче и красивее.

Марк запустил в небо своего собственного разведчика и обнаружил, что внутри деревни есть небольшие разрушения: напрочь разворочена ограда колодца, и еще… возле одного из домов прямо на земле лежали трое воинов, возле которых суетились несколько женщин и пара стариков, похожих на шаманов.

Марк, как и другие члены братства, следил из укрытия за ходом сражения и без труда опознал в них тех самых бойцов, которые первыми приняли бой, выскочив из ворот. Судя по всему, они всё еще живы, но, скорее всего, у всех троих уже наступил откат после приема качу.

— Жалко их, — с сожалением буркнул профессор, услышав эту новость, — к сожалению, их организм, не знавший до этого вообще никаких препаратов, может и не выдержать.

— Так, может, давайте поможем? — Ника умоляюще посмотрела на Гунта. — Вколем им чего-нибудь. У нас же полно всякого!

— Вколем-вколем… — прикрыв глаза, задумчиво шептал профессор, почесывая бороду.

Затем глаза его широко распахнулись, и он поспешно снял со спины наспинный контейнер. Порывшись в коробочках с медицинскими препаратами, вопросительно посмотрел на Гунта.

— Есть, что вколоть, и это гарантировано приведет их в себя. Слово за тобой.

— Хотите, я сама это сделаю? — предложила Ника. — Дайте мне инъектор и три дозы лекарства. Я сама пойду в деревню и вколю им. Они заслужили это…

— Вместе пойдем, — после недолгих раздумий сообщил всем Гунт. — Шлемы не надевать, но всем быть настороже, и если даже нас встретят гостеприимно, доспех не снимать! Если что пойдет не так, вырываться из селения с боем, не щадя никого. Согласны?

Первым, поморщившись от боли в груди, поднял руку Солрс и заявил:

— Согласен. Мне по душе их староста и этот, как его там… Сьюмар. Хитрецы, конечно, но подлости от них ждать точно не стоит.

— Я согласен, — следом за здоровяком поднял руку Дорн.

— И я.

— Согласен, — начали поднимать руки все остальные.

К деревне подходили, выстроившись в одну колонну, друг за другом.

Первым шел Солрс. Ему вкололи серьезную дозу обезболивающего, и дальше уже аптечка доспеха сама поддерживала этот уровень, впрыскивая в кровь необходимые мини-дозы препарата.

За ним шел Гунт, а замыкающим Сорем.

Его доспех пришлось припрятать там же, где и лежала броня Краме, иначе местным жителям пришлось бы долго объяснять, что он им не враг.

Их заметили сразу, как только они вышли из леса.

Сперва в деревне поднялся шум и суета, затем из ворот вывалило с десяток вооруженных воинов, но когда в шедшем впереди опознали Солрса, навстречу отряду отправился только один староста.

— Мы хотим оказать помощь тем троим воинам, что первыми ринулись в атаку! — издалека выкрикнул здоровяк. — Мы знаем, как им помочь, а ваши лекари им точно не помогут.

Староста молча развернулся и, подняв руки, подал какой-то знак ожидавшим его у ворот воинам.

Те молча ринулись обратно в деревню, и уже через пару минут вынесли на руках полностью обездвиженных бойцов.

— Делайте, что хотели… — буркнул староста и, отойдя в сторону, отвел взгляд.

Состояние всех троих было, если не критическим, то близко к этому. Дыхание редкое, пульс почти не прощупывался, все трое совсем не реагировали на внешние раздражители.

Профессор вставил капсулу с лекарством в инъектор и приложил его к шее первого. Короткий импульс, и под удивленные крики жителей деревни, того выгнуло дугой. Затем профессор проделал то же самое и со вторым бойцом, и с третьим. Дыхание их почти сразу же выровнялось, и они один за другим начали открывать глаза.

— Это была славная битва! — слабо пошевелил рукой один из них, и снова закрыл глаза.

— Им надо хорошо выспаться, — распрямляясь, сообщил профессор старосте. — Завтра утром они проснутся совершенно здоровыми, но… старайтесь следить за тем, чтобы они меньше прикладывались к горячительным настойкам.

Староста прямо посмотрел на Гунта и сказал ему с вызовом:

— Мы не выполнили свою часть договора, троим удалось сбежать, но им далеко не уйти. Сегодня мы похороним Лугита и Торка, а завтра отправимся по их следу. Им не уйти! Моя клятва…

— В этом нет необходимости, уважаемый Микей, — остановил его Гунт. — Те трое, убегая от твоих отважных воинов, выскочили на нас, и мы их уничтожили. Твоя клятва выполнена!

Староста переглянулся с кем-то из толпы и, тихо ругнувшись, кивнул.

— Будьте нашими гостями.