Место Силы 1-2

52. Разум и инстинкты

В жизни редко бывают такие моменты, когда всё самое страшное уже случилось, а тебе нужно продолжать борьбу, чтобы не потерять ещё больше.

В жизни дерьмо обычно напоминает приливы и отливы у моря. Накатило — отвалило. Даёт передохнуть.

Но Место Силы ещё на первом уровне научило меня тому, что здесь и теперь идёт другая драма. Я хорошо запомнил, как едва успевшие пережить Наказание ребята собирали пятёрку, чтобы идти в туннели. У них просто не было времени на то, чтобы порефлексировать над пережитым, пожалеть себя и других, поплакать, передавая по кругу платочек.

Не было времени и сейчас.

Мысленно я вычеркнул Лин из списка людей, за которых нужно волноваться, и поднял топор, готовясь встретить челюсти.

Ну давай, бабушкин кошелёк. Я тебя ещё и двух минут не наблюдаю, а выбесил ты меня сильнее, чем тот тупорылый препод по естествознанию, который прекрасно знал, что нам его предмет в болт не упёрся, что у нас полно своего филологического дерьма для обязательного чтения и заучивания, но всё равно за каким-то дьяволом требовал, чтобы ему наизусть рассказывали страницы конспектов.

Искренне надеюсь, что этот мудак тоже попадёт в Место Силы. Некоторым мудакам такая веселуха должна пойти строго на пользу.

«Кошелёк», заметив, что теперь я остался совершенно один, выбрал меня очередной лёгкой мишенью. Он обрушился, как кара небесная.

Я не стал тратить время на магические приблуды и просто ударил топором, воображая себя игроком в бейсбол.

Ударил — и сам метнулся в сторону удара, прекрасно понимая, что если промахнусь — челюсти вопьются мне в плечо. А учитывая их размер и остроту зубов, руки я лишусь в мгновение ока.

Не прогадал. Челюсти легко изменили траекторию, топор просвистел мимо, и я успел уйти как раз вовремя.

Челюсти разочарованно клацнули у меня за спиной.

Заорав от напряжения, я преодолел все физические ограничения, связанные и с собственными силами, и с гравитацией, и с сопротивлением среды.

Разворот, удар. Лезвие одним лишь краешком чиркнуло по задней части «кошелька», но и это уже было примерно на тысячу процентов больше, чем успели достичь все остальные, вместе взятые.

«Серп!» — лихорадочно подумал я.

Фиолетовый серп сорвался с лезвия на долю секунды позже, чем мне бы хотелось. И всё равно успел чиркнуть по «кошельку» самым краешком.

Из двух разрезов хлынула чёрная кровь.

Челюсти завизжали, отлетели подальше и развернулись, готовые ко второму заходу.

Я прыгнул назад, в воздухе перевернулся через голову. Подо мной мелькнуло безжизненное тело Лин.

Челюсти начали движение.

Теперь — очень быстро!

Раз! — отозвать топор.

Два! — ещё один прыжок через голову назад.

Три! — сильный, но мягкий удар спиной.

Четыре! — вскинуть руки, нащупать перекладину, подтянуться.

Пять! — ноги в предназначенные для них отверстия.

И — шесть! Зрение изменилось. Я увидел челюсти с высоты здоровенного кибера.

Ещё раньше, чем грудные створки успели сомкнуться, я выставил перед собой согнутую в локте руку. И челюсти, со всей своей безмозглой яростью, в неё вцепились.

Я размахнулся и резко опустил руку. Челюсти, будто мокрая тряпка, ударились о бетон.

Не успели они шелохнуться, как на них налетел невесть откуда взявшийся Спайди. Прижав челюсти к бетону передними лапами, он вонзил в них жало.

Знать не знаю, чего он вообще ожидал. Как должна была среагировать на паучий яд эта инфернальная мразь, порождённая Чёрной Гнилью? Наверное, Спайди просто действовал инстинктивно. Может, поэтому пауки и были здесь, на базе, редкостью.

Инстинкт говорит, как выжить и прокормиться. Но упорно, уровень за уровнем карабкаться к призрачной цели — это уже задача для разума. Или, чуть более точно — для безумия.

Но чтобы стать безумцем, надо изначально иметь разум в качестве основного игрока. А пауки, несмотря на всю свою башковитость, оставались животными. И, судя по тому, что я видел на первом уровне, так и не сумели толком понять, почему нельзя пройти через Врата неполным составом.

Слишком много условий, слишком много ограничений.

Челюсти взлетели, поднимая на себе Спайди.

На высоте моей груди паук не удержался и упал. Я ударил стальным кулаком.

Челюсти нырнули под кулак, и тут опять появился тот луч, который раз уже чуть не спалил их. И теперь челюсти не успели увернуться.

Луч ударил прямо в разверстую пасть, но сработал, похоже, скорее как физический удар. «Кошелёк» не вспыхнул. Он с силой врезался мне в грудь.

Я машинально попытался прихлопнуть его, как овода, но челюсти уже спохватились и отлетели прочь.

И всё же их оборона дала серьёзную трещину, и не одну. Полёт челюстей стал медленнее, выглядел более дёрганым, плавности не осталось и в помине.

Я попытался призвать хоть какое-то оружие — тщетно. Попытался выстрелить, как это получилось у меня с кибером Сиби — хрен там плавал.

Всё, на что я мог рассчитывать, это руки, гусеницы и корпус кибера.

Однако моя помощь уже не требовалась.

Я дал ребятам хорошую фору, и теперь база наводнилась киберами. В челюсти полетело столько разноцветного дерьма, что увернуться они, в теперешнем состоянии, не смогли бы при всём желании.

«Бабушкин кошелёк» оглушительно завизжал, брызгая из всех щелей чёрной кровью, и — шлёпнулся на бетон.

К нему подплыл один из анфалов и, склонившись, прикоснулся к издыхающей твари.

Анфал начал мерцать. С такой невероятной частотой, что у меня возникло ощущение, будто в крови как минимум литр водки оказался в мгновение ока.

Едва успел открыть створки и свеситься вперёд. Меня вырвало прямо на гусеницы, несколько раз подряд.

Потом я, дрожа от непонятной слабости, вылез наружу, спрыгнул, стараясь не попасть в устроенное мной безобразие. И краем глаза, обильно задействуя периферическое зрение, покосился на опасную картину.

Анфал как раз отстранился. На бетонном покрытии осталось нечто, похожее на спущенный волейбольный мяч. Довольно большой мяч, но всё же — спущенный. И, будто среагировав на мой взгляд, «мяч» начал распадаться в прах.

— Спасибо тебе, Господи, за маленькие радости, — прошептал я.

Голос… или, вернее, шёпот? — неважно. Он дрожал.