Между добром и злом. 7 том

Глава 20

— По старой дружбе? Боги, Кондрат, ты где таких слов нахватался? — рассмеялся Вайрин, после чего вдруг стал серьёзным. — Погодь, а мы что, уже не дружим? Блин, мне никто не сообщал об этом…

Честно признаться, Кондрат даже не сразу понял, что тот опять подшучивает. Иногда это раздражало, особенно, когда ты собирался говорить о чём-то серьёзном, однако здесь ты просто выбираешь, принимать человека каким он есть или нет. Поэтому Кондрат лишь поморщился и проигнорировал это.

— Ты сейчас свободен? — он заглянул за плечо Вайрина, где стояла Атерия, а ещё и пятеро слуг, словно он был царской особой, которую нельзя оставлять без присмотра.

— Вообще, я уже собирался на работу, — будто смутился тот, — но ты можешь мне раскидать всё, пока будем ехать.

— Тебе до ворот пять минут, — заметил Кондрат.

— И что, предлагаешь мне, такому красивому топтать плебейскую мостовую⁈ — наигранно возмутился тот и махнул рукой, приглашая в дом. — Давай, я быстро, подождёшь здесь… Начи? Начи, сделай господину крепкий кофе со сливками.

— Да, мой господин, — поклонилась служанка.

Остальные тоже разбежались вслед за Вайрином. Остался только старый слуга, который как будто следил за Кондратом словно тот только и ждал, чтоб что-нибудь выкрасть. Не то, чтобы у Кондрата возникло такое желание, но, если быть честным, красть здесь было что: от дорогих подсвечников до той же мебели, которой было в избытке. Зачем столько, если Вайрин с Атерией никогда большей частью не воспользуются, ему было решительно непонятно.

Вайрин ждать себя долго не заставил, он буквально сбежал по лестнице, словно пытался вырваться из цепких лап слуг и собственной жены, которая на последних парах всучила ему портфель.

— Всё, опаздываем. Атерия, за старшую! — ткнул он в неё пальцем, схватил Кондрата под локоть, дёрнул на ноги и толкнул к выходу. — Всем пока!

Ему ответили дружным хором, на который тот уже не обратил никакого внимания. У входа их уже ждал экипаж, сравнимый с каретой.

— На борт, Кондрат!

— Мы от кого-то убегаем?

— Да, от моих домочадцев! — запрыгнул он внутрь.

— Ты не хотел, чтобы они слышали мою просьбу?

— Ну вообще как бы да… — нехотя признался он. Экипаж тем временем тронулся и Вайрин крикнул. — Сделай круг вокруг центра!

— Как прикажете, господин, — отвели извозчик, после чего Вайрин закрыл окошко.

— Ты ведь не забыл, откуда Атерия?

— Тонгастеры, и?

— Ага. И дочь или сын семьи всегда остаются часть их семьи, чью бы фамилию не приняли и куда бы не перешли, — вздохнул он. — А учитывая, что ты сам ко мне пришёл, так ещё и за помощью, думаю, разговор не для её ушей и не для ушей её семьи. Так что, Кондрат, что случилось? Это всё из-за дела, где постреляли Дайлин? Если да, то я в деле.

— Да, из-за этого дела…

— Я в деле! — хлопнул он в ладоши. — К кому костоломов отправлять? Давай адрес.

— Погоди, ­— поднял Кондрат руку. — Дело серьёзное, давай без шуток.

— Нет шуток! — кивнул Вайрин. — Выкладывай.

— Ты слышал, что между императором и принцем…

— Разлад, да, давай дальше, — нетерпеливо махнул он рукой.

— Люди тоже делятся между собой. Но где делятся люди, там делятся и структуры, в которых они работают.

— Меня внесли в курс дела, — серьёзным тоном ответил Вайрин, не став отрицать очевидного. — Каждый тянет за собой людей, и это вызывает очень серьёзные внутриполитические разногласия в империи. Но пока все предпочитают решать это миром. Или кто-то решил сыграть по жёсткому? В этом сыр-бор?

— Можно и так сказать…

Кондрат кратко обрисовал ситуацию и участников, и Вайрин внимательно выслушал, не перебив его ни разу.

Как защитник императорского двора он был одним из самых молодых, но в этом не было ничего странного. Влиятельные родители всегда старались протолкнуть своих чад на подобные должности пораньше. Даже в случае чего-то серьёзного рядом всегда будут куда более опытные товарищи, которые помогут и словом, и делом, да и само чадо успеет набить руку и набраться опыта. Удивишься, когда увидишь в помощниках какого-нибудь казначея молодого юношу, который будто только что покинул школу, но так работала система, так работало кумовство — свои повыше и поближе, остальных подальше.

Вайрин был воплощением подобного кумовства, но в отличие от многих он хотя бы был смышлёным, хотя поставили его сюда просто для того, чтобы закрепиться. Кондрат уверен, что нашлись бы и более компетентный человек, не в обиду другу.

— Значит военная разведка? — нахмурился Вайрин. — Знаешь, меня сложно назвать спецом в этих делах, однако это выглядит тухло и подозрительно.

— Я знаю. И поэтому я хотел бы попросить тебя о помощи, — кивнул Кондрат. — Ты можешь выяснить, что происходит? Может по каким-то своим каналам узнать, что разведка забыла и что там у них происходит?

— Ну ты, конечно, задал мне задачу, — усмехнулся Вайрин. — Я на этом посту и часу не прошло, даже всех по фамилии не запомнил…

— Я бы не стал просить, если бы ситуация не зашла бы так далеко.

— Да я не отказываюсь, ­— поднял Вайрин руки. — Я попытаюсь узнать там, мало ли что кто болтает, верно? Но просто чтобы ты не ждал фантастических результатов от меня. Я всё-таки новенький в этом деле и на меня пока все смотрят, как на чудилу, которого поставил богатый папаша на должность. И отношение… — поморщился он, — такое же…

— Я понял.

— Тогда жди новостей, я посмотрю, что можно сделать.

Экипаж остановился, высаживая Кондрата на улице.

— И Кондрат, чисто совет друга, — окликнул его Вайрин, прежде чем уехать. — не высовывайся сильно. Дело пахнет жаренным.

— Не буду, — пообещал Кондрат.

Да и куда лезть, когда они даже не знают, куда двигаться? Квартира сгорела, трупы не опознать, всё, что можно было вызнать, уже не вызнаешь. Оставалось только ждать Вайрину, того, что сможет узнать Манхауз по своим каналам, да экспертизы найденных вещей.

Поэтому следующий несколько дней прошли без каких-либо эксцессов. Дайлин не приходила в себя, а Кондрат курсировал от работы до дома, пытаясь унять тоску, постоянно оглядываясь по сторонам. Нет, у него не развелось паранойи, однако неизвестно, что происходит вокруг и как это скажется, в первую очередь на нём. Может все решат убрать человека, который слишком много знает.

Первой новостью была экспертиза яда. Кондрат перехватил анализ совершенно случайно, встретив знакомого лаборанта, к которому частенько обращался за помощью.

— Ещё одна экспертиза? — спросил Кондрат вместо приветствия. Это было меч-о вроде устоявшегося приветствия между ними двумя. Мало ли, вдруг экспертизу к нему несут.

— Да, ещё одна отрава, — кисло улыбнулся лаборант. — Прислали яд один несколько дней назад. Едва смогли понять, что там намешано. Ты даже не представляешь, такая муть…

— А кто отдал его? — Кондрат спросил это, скорее, чтобы поддержать беседу, но ответ заставил его нахмуриться.

— Да вот, Манхауз запросил, теперь несу отчёты.

— К нему? Напрямую? — удивился он. Обычно директор не занимается подобной ерундой. — Можно взглянуть на отчёт?

— Вряд ли ты много поймёшь, — не стал тот упираться, протянув исписанные листы. В другое время может он бы и насторожился, но сейчас выглядел таким уставшим, будто бился над ядом всю ночь. Возможно, это было не далеко от правды.

— Что за яд? — спросил Кондрат, пробежавшись взглядом по документам.

— Да западный, — отмахнулся лаборант. — Там от самого яда одно слово осталось. Намешали кучу всего. Одно уравновешивает другое, чтобы в итоге выделить один единственный эффект.

­— Какой?

— Смерть.

— И в чём смысл? — не понял он.

— Чтобы эффект был затяжным. Выпил сейчас, допустим, а подействовал через сутки. Я вообще в первый раз вижу такую смесь. Мы убили тучу реагентов и пару животных, чтобы примерно понять, что это такое. С таким ведь эффектом в итоге и не скажешь, кто отравил, верно? — улыбнулся лаборант.

— Верно… — протянул Кондрат, вернув документы. — Что ж, удачи у Манхауза.

— Да чего удачи, он ведь не кусается, верно?

Кондрат проводил его взглядом и отправился к своему рабочему месту, но его мысли были далеко не здесь. Поему лаборатория отправила отчёт напрямую Манхаузу, а не ему, ведущему дело? Может ему позже об этом сообщат? И яд, яд, который действует лишь через сутки плюс-минус — для кого он был предназначен?

Вопросов море и ни одного ответа. А Манхауз так и не позвал его к себе, чтобы сообщить новости, что лишь добавляло вопросов к происходящему. Почему от него скрыли всё? то же самое касалось и вопроса, где директор сказал, что всё разузнает о погибшем. Может он и разузнал всё, однако Кондрату сообщить не удосужился. Зато дал о себе знать Вайрин, ещё раз показав себя человеком, которому можно доверять.

— И? — поинтересовался Кондрат. — Какие новости?

Они вновь катались по городу в экипаже.

— Так, тебе плохие или хорошие новости? — спросил Вайрин.

— Любые.

— Отлично. Хорошие новости — плохих новостей немного. Плохие новости, ты знал, что ваш директор, как его там…

— Манхауз, — подсказал Кондрат.

— Да, он и директор разведки военной, его фамилия, Риплейн, насколько помню, они раньше учились вместе?

— И? — не понял Кондрат.

— Ну как и? Они друг друга лично знают! Ну типа Риплейн и ваш этот Манхауз были однокурсниками. Причём, говорят, они были как друзьями, так и знатными соперниками!

— Хорошо, друзья соперничали, а дальше?

— Ты пойми, они были соперниками, которые были готовы убить друг друга, Кондрат. Так поговаривают, что они там разосрались очень сильно в своё время, а потом судьба сложила всё так, что один стал директором военного разведывательного ведомства империи, а другой директором специальной службы расследований.

— А теперь одни достают яд и пытаются что-то провернуть, а другие этому мешают, — пробормотал Кондрат.

— Вот-вот, не находишь, очень странная связь, ­— закивал Вайрин. — Двое непримиримых друзей вдруг сталкиваются!

— А известно, этот Риплейн поддерживает императора или нет?

— Вообще, да, как и все вояки, — кивнул он. — Я тут с отцом пересёкся, задал пару вопросов, и тот подтвердил, что все офицеры по большей части на стороне императора. Считают, что надо выжечь врагов дотла, пока те не сделали того же самого. Сам знаешь, войны нет — солдат скучает.

— А что насчёт Манхауза?

— Ну тут тебе виднее Кондрат.

И Вайрин был прав, Кондрату было виднее. Его удивительный карьерный рост, которому бы позавидовал любой, такие гладкие собеседования и многое другое — Лита конкретно дала понять, что это всё было подстроено. Со переделенными целями в надежде, что Кондрат сделает однажды то, что от него попросят.

Пусть ждут, он не просил ни о чём таком. Но суть была в ином — всё это было сделано под крылом принца, а значит и Манхауз поддерживает именно его.

Так что за заварушка получилась? Что хотела разведка, зачем они достали какой-то супер-редкий яд? Устранить принца? А почему молчит Манхауз не посвящая Кондрата в детали? Не хочет выдавать друга? Просто на данный момент всё именно так и выглядит. Если разведка на стороне императора, то такая операция нацелена, понятное дело, против принца, и яд достаточно подходящий, который не вызовет подозрений. Если его выявить в чистом состоянии кое-как смогли, внутри тела и вовсе не найдут. Мало ли людей погибает от приступа, верно?

Но кто тогда устранил разведчика и всех причастных? Кто предотвратил операцию? И к чему были остальные? Та же девушка по найму и вышибала? Зачем они были нужны?

— Кондрат, дело пахнет заговором, — негромко произнёс Вайрин. — Мой отец сказал не соваться во всё это и просто выполнять свою работу.

— Но ты уже сунулся. Ты защищаешь императорский двор, а значит принца с императором, — напомнил Кондрат.

— Это да, косяк, конечно… — взгрустнул он. — Но одно дело просто выполнять свою работу, а другое, как ты, соваться во все эти хитросплетения.

— Я тоже выполняю свою работу.

— Да, но… слишком усердно, — вздохнул он. ­— Ты не подумай, Кондрат, не мне тебя учить, но в таких делах всегда должен быть крайний. И будь уверен, его найдут. Сделают того, кто был больше остальных в это погружён.

— Буду иметь ввиду.

— Имей… — вздохнул Вайрин, понимая в душе, что Кондрата уже было не остановить, а потому решил сменить тему. — А как там Дайлин? Посещал её?

— Нет, в последнее время как-то не пришлось.

— Я ходил к ней. Вчера. Ну и позавчера. И поза-поза… Атерия уже ревновать начинает, — кисло усмехнулся он. — Но Дай-ка всё равно не приходит в себя. Лежит с раздербаненным лицом, как покойница.

— Я проведаю её, — пообещала Кондрат.

— Да если бы она очнулась от этого…

Если бы… Иногда Кондрату думалось, что зря Вайрин связался с Атерией. У него был и иной вариант, может не такой выгодный, но, как говорят, свой в доску. Они бы отлично ужились бы друг с другом, если бы не поубивались в первые месяцы.

Собственно, после Вайрина Кондрат и поехал к Дайлин. Было даже как-то неловко за то, что с того раза он ещё не посещал свою напарницу. Кондрат редко страдал угрызениями совести, считая это лишним в такой профессии, но сейчас после слова Вайрина, который посещал подругу чуть ли не каждый день, ощутил себя прямо-таки каким-то грязным упырём, бросившим на произвол судьбы девушку.

Больница, как и всегда, встретила его тишиной и покоем, нарушаемая лишь стуком металлических тазов, да поскрипыванием каталок.

Дайлин лежала отдельно от остальных. С перебинтованным лицом в чистых бинтах под белой пристанью, она навеивала очень странные чувства. Что-то типа ностальгии и грусти. Хотелось сразу развернуться и уйти, но Кондрат остался.

— Как она? — негромко спросил он врача.

— Как и все в её состоянии. Если не очнётся, то есть шанс, что умрёт от голода.

Ну да, медицина здесь отставала значительно. Капельницы научились делать, научились использовать ведьминский мох, как пенициллин, но переливание крови или кормление — здесь было глухо. И Кондрат не знал, учитывая их развитие, не пора ли было открыть этот метод? В его мире когда его открыли?

— Есть что-то, что можно сделать? — спросил Кондрат.

— Надеяться на лучшее, — ответил врач, но потом словно смягчился. — Здесь пока медицина бессильна. Она потеряла много крови, а от этого страдает организм. Последние исследования показывают, что кровь вымывает грязь из тела, а когда её мало, грязь накапливается и травит организм, а тут… сами понимаете.

Интересная интерпретация работы крови, конечно, но Кондрат ничего не сказал. Он не врач, чтобы сейчас учить кого-либо тому, как работает организм, да и сам сказать не мог, насколько верны его знания. Одно понятно, Дайлин, если не очнётся в скором времени, рискует не очнуться никогда.

Всё плохо и станет ещё хуже…

Выйдя на улицу Кондрат глубоко вдохнул, бросил взгляд на какого-то пациента на костылях и не постеснялся стрельнуть у него самокрутку, судя по всему, из самой дешёвой бумаги и табака. Но ему было плевать, умрёт от рака, так умрёт, мир много не потеряет. Но сигарета помогла ему собраться. Первая же затяжка, и по телу будто волна опьянения прокатилась, а в голове приятно закружилось. Вторая, третья…

Он вновь курил, как в старые добрые времена. Всё в том же плаще, всё так же одиноко, поглядывая по сторонам, когда тень от шляпы скрывала лицо в тени, и только огонёк сигареты подсвечивал холодный блеск глаз.

И все посторонние мысли ушли. Остался лишь холодный рассудок и план действий. А ещё краем глаза он заметил две фигуры, которые стояли поодаль на углу перекрёстка. Две непримечательные фигуры, но, когда ты занимаешься тем же самым, а именно слежкой, неосознанно замечаешь схожее поведение у других, поведение, телодвижения… Рыбак рыбака видит издалека.

Почему-то Кондрат даже не сомневался в том, что за ним рано или поздно придут. Вопрос лишь в том, что от него хотят, и когда об этом заявят прямо. Но это он мог спросить у них и сам.