Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)

Глава сорок шестая, в которой герой признается во всем

«Как ты мог! Ведь я же люблю тебя… — плакала Янка после того, как Егор унизил ее перед друзьями. — Нет, любила. А теперь… ненавижу!»

Егор смотрел на Ульяну, но видел перед собой Янку. Как поздно он понял, что и он любил… с самого детства…

Нет. Любит.

Он и теперь любит только ее, взбалмошную девчонку, дочку дворничихи. С того момента, как прогнал мальчишек, обижавших ее во дворе. С лопаты все началось, лопатой и закончилось.

Всего-то и осталось, шагнуть к Ульяне, сорвать с ее губ поцелуй любви… и вернуться к Янке. Но так нельзя. Через предательство любовь не обрести.

— Это не любовь, Ульяна Дмитриевна, — твердо произнес Егор, вдребезги разбивая девичье сердце. — Меня нельзя любить.

— Потому что ты крепостной? — вспыхнула Ульяна. — Это ничего не значит!

— Значит, — возразил Егор. — Но причина не в этом.

— А в чем же?

— Я ненастоящий. Я — обман.

Егор плохо понимал особенности женской натуры. Разбирался бы хорошо — не поверил бы лживой матери, не наделал бы глупостей с Янкой. Но кое-что об Ульяне он знал: если ей что взбредет в голову, переубедить будет сложно. Потому и принял решение рассказать ей правду о себе.

И будь, что будет.

— Что это означает? — растерялась Ульяна. — Как это… ненастоящий? Ты не Егор Старшов?!

— Егор Старшов, — вздохнул Егор. — Может, прогуляемся? Я хочу доверить вам свою тайну.

Говорить о таком в доме — безумие. Если есть шанс, пусть и ничтожный, что Ульяна поймет его признания, то остальные однозначно назовут ненормальным. Впрочем, и Ульяна, скорее всего, отправит его в сумасшедший дом. Или как там они тут называются…

Да и пусть. Всё едино.

Предательство Жоржа неожиданностью не стало. Егор посчитал, что еще дешево отделался: главное, жив. Только будущее в этом времени показалось ему черным и обреченным. Это хорошо, если удастся остаться управляющим в Стожарах, когда Ульяна замуж выйдет. Но если Лев не захочет с этим мириться, какая участь ждет Егора? И при отмене крепостного права лучше не станет. Придется как-то крутиться, как-то зарабатывать на жизнь. А он ничего не умеет, кроме как управлять гостиничным бизнесом. Никаких полезных навыков у Егора нет.

А еще нет больше сил жить без электричества и интернета, без элементарных удобств, без машины, без привычных вещей…

Короче, Егором овладел сплин, то есть, русская хандра.

И тут еще Ульяна со своим признанием!

— Тебе не тяжело? Может, посидим в беседке? — заволновалась она, едва спустились с крыльца.

Это потому что Егор неудачно повернулся — и застонал от боли. Встать-то он встал, но раны едва затянулись. И любое неосторожное движение причиняло боль.

— Нет, лучше пройдемся, — упрямо ответил он. — Мне двигаться надо.

— Тогда пойдем медленно, — сказала Ульяна.

Странно, что она еще не убежала от него в слезах. Как ни хотел Егор остаться для нее другом, не получилось. Судьба у него такая, предавать влюбленных в него женщин.

— Я буду говорить странные вещи, — начал Егор, едва они отошли дальше от дома.

Для прогулки он выбрал все ту же аллею. Здесь, как обычно, было безлюдно, да и подозрений такой выбор не вызывал. Не в первый раз барыня с управляющим по аллее расхаживают.

— Очень странные, — продолжил он. — Вы, Ульяна Дмитриевна, вполне можете решить, что я умом тронулся. И доказать, что я правду говорю, не смогу. Однако приму любое ваше решение.

— Ты меня пугаешь, — пожаловалась Ульяна. — Скажи уже, что происходит.

— Меня зовут Егор Старшов. Но я не ваш крепостной. Я родился и вырос в другое время. — Чем дальше Егор говорил, тем легче становилось на душе. — Я вел себя странно, когда мы познакомились, не потому что потерял память. А потому что потерял сознание в своем времени, а очнулся — в вашем. С тем же именем, с той же внешностью. Объяснения этому у меня нет. Поначалу я даже думал, что умер, но это не так.

Вопреки ожиданиям, Ульяна в обморок не упала, да и вообще вела себя как-то спокойно.

— И все приняли тебя за Егора? Даже дед? — поинтересовалась она.

— Да, — кивнул Егор.

— Путешественник во времени… — Ульяна остановилась и уставилась на какой-то куст. — Из какого же ты года?

— Из будущего, — ответил Егор, ничего не понимая.

Почему она не удивлена? Что происходит? Уже решила, что он сумасшедший? И старается не злить?

— Женщины там носят короткие платья? — продолжала допытываться Ульяна. — А по улицам ездят кареты без лошадей?

— Д-да… — совершенно растерялся Егор.

— И там есть… Янка? Похожая на меня, как две капли воды?

— Откуда вы знаете?!

— Не пугайся, — вздохнула Ульяна. — С тех пор, как ты появился в Москве, мне снятся странные сны. Похоже, они… о твоем времени.

— И что же… вам снилось? — спросил Егор, сглотнув.

Быть такого не может! Он спит? Пришлось незаметно ущипнуть себя за бедро. Ох, непохоже на сон! Все не просто так. Он — копия местного Егора, Ульяна — копия Янки…

Из-за того, что Егор попытался представить все разом, у него закружилась голова. А Ульяна тем временем вкратце пересказывала ему то, что он прекрасно знал: как он познакомился с Янкой, как поссорился, как предал…

— Скажи, там… вы не вместе? — тихо поинтересовалась Ульяна.

— Вы же видели, как я ее обидел, — выдохнул Егор. — Она меня презирает.

— Нет… — Ульяна отрицательно качнула головой. — Она тебя любит.

— Это уже неважно.

Егор не захотел ее расстраивать. Ульяна, скорее всего, испытывала во сне собственные чувства, а влюбленность приняла за любовь. Не могла девушка, воспитанная, как княжна, всерьез полюбить крепостного. Влюбиться — запросто. У юных барышень очень богатое воображение.

— Ты не можешь вернуться? — спросила Ульяна.

— Не могу, — соврал Егор. — Поэтому заклинаю вас, Ульяна Дмитриевна, забудьте все, что я вам сказал. И сны свои забудьте. И признание в любви — тоже. Не нужно вам меня любить, уж поверьте. Лев Мстиславович гораздо лучше, чем я. Он настоящий. Он вас искренне любит, он будет заботиться о вас, защищать. Я ничего этого не сумею.

— И полюбить не сумеешь? — усмехнулась Ульяна.

— Не сумею, — подтвердил Егор.

— Потому что Янку любишь?

— Да…

Хотелось плакать. Даже кнут не смог выбить из Егора слезы, а тут — и в глазах щипало, и в горле скребло. От одной только мысли, что он больше никогда не увидит свою Янку. Не попросит у нее прощения. Не сможет назвать своей.

Лучше поздно, чем никогда…

— А Лев от меня уже отказался, — сообщила Ульяна. — С тех пор, как тебя привез, ни разу здесь не появился.

— Может, причина есть, — нахмурился Егор.

— Есть, пожалуй, — согласилась она. — Наверное, это ревность.

— Он разорвал помолвку?!

— Нет. Во всяком случае, мне об этом не сообщали.

— Ульяна Дмитриевна, сделайте первый шаг, — попросил Егор. — Вам не стоит переживать обо мне, подумайте о себе. Лев — ваш шанс на счастливую жизнь. Таких людей, как Жорж, к сожалению, больше. А Лев любит вас искренне…

— А и сделаю! — заявила Ульяна. — Если ты так советуешь.

И вдруг заплакала, закрыв лицо руками.

— Ульяна Дмитриевна! — всполошился Егор. — Не надо. Пожалуйста. Право слово…

— Когда ты рассказал… когда признался… я подумала — это судьба, — всхлипывала Ульяна. — Ты не смог быть с любимой в своем времени, но здесь мы — их точные копии… мы могли бы… быть счастливы…

— Не могли, — угрюмо произнес Егор.

— Да поняла! — воскликнула Ульяна. — Ты любишь ее, не меня. Этого достаточно…

Утешая Ульяну, Егор вынужденно приобнял ее. Они стояли в тени раскидистого дерева, и Ульяна неожиданно толкнула Егора, прижимая спиной к толстому стволу. Егор чуть не заорал от боли. А Ульяна, встав на цыпочки, быстро коснулась губами его губ.

Поцеловала…

— Прости, — выдохнула она. — Больше такого не повторится.

Ульяна сбежала, а Егор остался под деревом.

Чуда не произошло. В свое время он не вернулся.