Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)

Глава тридцать шестая, в которой герой становится настоящим другом

Друг, значит…

Что-то больно кольнуло в области сердца. Так больно, что в глазах потемнело, и дыхание перехватило.

Янка тоже считала Егора другом. А он вел себя, как придурок. И ладно, когда мальцом был, можно списать на то, что поверил глупостям, что наговорила мать. А когда из-за границы вернулся? Зачем? Вот зачем?!

И эта Ульяна, желанная и недоступная, вдруг говорит…

Друг?

Она то бледнеет, то краснеет в его присутствии. И назвать крепостного другом для девушки ее круга — настоящий подвиг.

Неужели княжна… влюбилась?

Ох, не к добру это…

Судьба словно толкнула Егора к очередному предательству. Какой ответ дать девушке, которая вот-вот в обморок хлопнется от собственной смелости? Ведь, чтобы он не сказал, это ранит Ульяну. Если не сейчас, то позже.

«Да, вы можете считать меня другом». Ложная надежда.

«Нет, вы хозяйка, а я ваш холоп». Удар по самолюбию.

Не ответить ничего — додумает сама.

— Я был бы счастлив… иметь такого друга, как вы, Ульяна Дмитриевна, — тихо произнес Егор.

— Но? — Она так нервничала, что ее лицо покрылось красными пятнами. — Но что? Говори!

— Вы лучше меня понимаете, что это невозможно.

Выбор сделан. Пусть ей будет больно сейчас. Лев утешит.

— Как это нечестно! — Ульяна вдруг топнула в раздражении. — Несправедливо! Все люди должны иметь равные права!

Егор фыркнул от неожиданности. И едва сдержал смех. Уж больно непривычно звучали эти слова из уст юной княжны. Похоже, он так свыкся с ролью крепостного, что вопрос равенства вызывал лишь улыбку.

— Это вас Лев научил? — спросил Егор.

— Я с ним согласна! Но… откуда ты знаешь?

— Вы невнимательно слушали, Ульяна Дмитриевна. Слуги все подмечают, все обсуждают между собой.

— Ах, да…

— Ульяна Дмитриевна, вы… будьте осторожны с такими высказываниями, — сказал Егор. — Люди разные. Есть и те, что осудят. И те, что донесут.

«А ведь она вполне может застать революцию… — мелькнуло у него в голове. — И погибнуть от рук тех, кого сейчас защищает».

Страх словно сжал сердце ледяной рукой. Егор привык к тому, что живет в девятнадцатом веке, но существовал как бы отдельно от исторических событий. В самом начале он пытался сопоставить то, что помнил из истории, и то, что происходило сейчас. Однако быстро отказался от этого. Слишком сильно его штормило от осознания сопричастности к чужому прошлому.

И вот теперь мысль о том, что революция неминуема, что она положит конец благополучию Ульяны, словно обухом по голове шарахнула.

А еще Егор впервые задумался, могут ли одинаковые фамилии и имена быть простым совпадением. Старшовы и Белозерские. Егор попал в тело своего пращура?! А Ульяна… пра-пра его Янки?

Теоретически такое возможно. Но тогда Ульяна не вышла замуж за Льва? Ведь женщина берет фамилию мужа.

Ой, всё!

— Может, ты и прав, — задумчиво произнесла Ульяна. — Лев тоже просил быть осторожной.

— Держитесь Льва, Ульяна Дмитриевна, — посоветовал Егор. — Он вам… подходит.

Она кивнула и попросила проводить ее до дома. Но молчать не стала. Они и трех шагов не прошли, как Ульяна завела новый разговор.

— А вот ты сказал, дворовые все знают, сплетничают…

— О вас плохо не говорят, Ульяна Дмитриевна, — перебил ее Егор. — А доносить я не буду, уж простите.

— Я не об этом. — Она зябко повела плечами. — Может, ты слышал что… о моей матери? Только не говори, что знаешь, но не скажешь!

— Такого не скажу, — вздохнул Егор. — При мне это не обсуждали. Но я действительно слышал… краем уха…

— Что?! — Ульяна чуть на месте не подпрыгнула. — Что? Что ты слышал?!

— Ничего конкретного. Только намек, что молитва в скитах поможет вам найти мать.

— Скиты? — Ульяна побледнела. — А ведь верно, тут вокруг их много. Но как искать, если я даже имени ее не знаю!

— Если она инокиней стала, то имя сменила, — сказал Егор. — Вы по дате своего рождения ищите.

— Как это? — растерялась Ульяна.

— Не уверен я, Ульяна Дмитриевна… Но ведь вы вне брака рождены, верно?

— Да, — согласилась она.

— Значит, мать ваша беременность скрывала. Если среди окружения князя, вашего отца, не было девушки, о которой пошли сплетни, значит, она хорошо спряталась.

— Да, я думала об этом, — кивнула Ульяна. — Я родилась где-то здесь.

— Значит, пряталась ваша мать в монастыре. Или в скиту, как их тут называют. Как вариант.

— Да, звучит правдоподобно. Но кто же мне скажет…

— А вы не настоятельниц расспрашивайте, а прислугу, — посоветовал Егор. — Или возьмите с собой того, кому это проще будет сделать.

— Тебя, например? Больше мне довериться некому.

— Значит, меня.

— Поедем! Прямо сейчас!

— Сейчас? — изумился Егор. — Нет, к поездке подготовиться надо. И вы не забыли, что я дорог местных не знаю? Надо решить, куда в первую очередь ехать, куда после. Лев ваш… опять же… сопровождать захочет.

— Нет-нет, Льву я уже говорила, что хочу помолиться в одиночестве, попутешествовать по святым местам.

— Да и я просто так бросить дела не могу, если отлучимся на несколько дней.

— Хорошо, — вздохнула Ульяна. — Тогда подготовь все к поездке. Я подожду.

— Непременно. — Егор ухитрился поклониться, не останавливаясь. — А мне позволите немного обнаглеть, Ульяна Дмитриевна?

— Попросить о чем-то хочешь? Проси.

— Отпуск хотел попросить, дней на пять.

— Отпуск?

— Отлучиться хочу, — пояснил Егор. — Съездить кое-куда. В деревню. Э-э-э…

Он подсчитал, что пяти дней ему хватит, чтобы добраться до места, где спрятан клад, осмотреться там и вернуться. Лезть в пещеру без подготовки — глупое занятие. Надо хотя бы определиться, что понадобится для экспедиции за кладом.

— Вспомнил что-то? — обрадовалась Ульяна. — Конечно, поезжай. Я подожду.

— Нет-нет, после нашей поездки, — возразил Егор.

— Договорились…

У дома они встретили Льва. Тот нервно прохаживался вдоль клумбы с ирисами и флоксами. А увидев Ульяну, просиял и бросился ей навстречу.

— Ах, душа моя…

Егор отвернулся, чтобы не видеть, как Лев целует Ульяне руку.

— Мне сказали, что ты куда-то ушла с управляющим…

Егор незаметно закатил глаза. И Льву не чужда ревность.

— Да, мы гуляли…

— Гуляли?!

Егор, собравшийся уходить, счел нужным вмешаться.

— Скорее, я сопровождал Ульяну Дмитриевну на прогулке, — произнес он. — Выслушивая ее поручения.

— Поручения… — зачем-то повторил Лев. И пробормотал: — Да, может, так оно и лучше…

— Ты это о чем? — тут же спросила Ульяна.

— Душа моя, мне так жаль, что приходится говорить тебе об этом… — начал Лев.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Егор. — Все сделаю, Ульяна Дмитриевна, как договаривались.

— Нет, останься, — велел Лев. — Ульяна, пусть он останется. Мне понадобится его помощь.

— Да что случилось?! — воскликнула Ульяна. — Егор, останься. Лев, говори немедленно!

— Я совершенно случайно узнал… — Лев перешел на шепот, оглядываясь на окна дома. — Жорж задумал нехорошее. Надо помешать ему, но так, чтобы он не втянул тебя в скандал, душа моя.

— И что же он задумал? — мрачно спросил Егор.

— Ограбление… — ответил Лев шепотом.