Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ)

Глава тридцать четвертая, в которой герой устраивает банкет

Лев зачастил в Стожары. Дня не проходило, чтобы он не заявлялся в гости! Пил чай на веранде, ходил с Ульяной на прогулки, а то и песни ей пел, устроившись с гитарой в отремонтированной беседке.

Это бесило.

Егор решил, что не будет играть чувствами Ульяны ради возвращения в свое время. Но откровенные ухаживания Льва будили в нем зверя.

Ревность ли это? Или чувство потери? Ведь если Ульяна полюбит соседа, Егор окончательно попрощается с единственным шансом вернуть свою настоящую жизнь.

Впрочем, он уже не мог с уверенностью сказать, где настоящее: здесь, в 1859 году, или там, в 2023. Может, он стукнулся головой… и ему приснился странный сон?

Не то чтобы Егор легко поверил бабке Устинье, хоть и была она весьма убедительна. Но все же думал, как хочет прожить свою жизнь, не раз и не два.

В двадцать первом веке Егор предал Ульяну, предал их дружбу, отказался от любви. В веке девятнадцатом его буквально подталкивают к тому, чтобы он повторил ошибку. Чтобы вернуться к бабушке и деду, Ульяну опять нужно предать! А как еще? Влюбить в себя — и бросить!

В конце концов, не так уж плохо ему живется. А через пару лет крепостное право отменят, он станет свободным человеком. И навряд ли потеряет работу. Ульяна определенно им довольна. Лев, если станет ее мужем, не обидит.

Однако при виде белобрысого «соперника» начинало сосать под ложечкой. И появлялось стойкое желание… если не убивать, то хорошенько всыпать лощеному красавчику, завладевшему вниманием княжны.

Может, Егор и наделал бы глупостей, если бы оставалось время следить за романтическими свиданиями из-за кустов, но Ульяна поручила ему подготовку к особенному обеду. Она пригласила в гости родителей Льва и желала, чтобы их приняли, как особ королевской крови.

И на кого легла вся ответственность? Естественно, на управляющего!

Дом заново отдраили, перестирали все занавеси, покрывала и ковры, перемыли весь фарфор и хрусталь, перечистили серебро. Обновили мягкую мебель в гостиной. Зачем-то купили пианино. Вычистили дорожки в саду.

А что уж говорить о том, что творилось на кухне!

Софья сразу призналась, что не справится с приготовлением всех блюд. Егор хотел пригласить повара из Саратова, но она подсказала, что есть местная мастерица.

— Готовит не хуже хранцузов, — уверила Софья Егора. — Ее всегда на большие праздники зовут. Она и меню составить поможет, и продукты закупить.

А что делать? Оснований не верить Софье у Егора уже не было.

Вообще, он был благодарен ей за помощь. Оказалось, что организовать банкет на двести человек легче, чем обед для родителей Льва! Так и подмывало сказать Ульяне, мол, куда им столько, лопнут.

Холодные закуски, горячие закуски, салаты, холодцы… Мясо, птица, рыба… Супы-бульоны… Выпечка несладкая, выпечка сладкая, с начинками и без… Компоты, кисели, лимонады… Всевозможные сладости…

А тут еще Ульяне приспичило самой печь… императорский медовый торт[1]! Егор готовить не умел, но подозревал, что это тот самый медовик, что любила делать бабушка.

Однако же… императорский?

Еще пришлось заказывать цветы, чтобы украсить ими дом. Своих определенно не хватило бы. Ульяна запретила опустошать клумбы.

Вечерами Егор буквально доползал до своей каморки и падал замертво, засыпая, едва голова касалась подушки.

Может, и хорошо, что так. Времени на глупости не оставалось.

Странно, что Жорж не вертелся под ногами у Ульяны. Егор если и сталкивался с ним, то по утрам, когда он брал лошадь и уезжал куда-то, или по вечерам, когда хозяева пили чай на веранде.

Исправился? Навряд ли. Признал поражение? Ха-ха, как говорится, три раза.

Иногда Жорж не возвращался ночевать. Но Ульяну это, кажется, не тревожило. Кто-то из дворовых сболтнул, что видел барина в городе.

Нашел себе новую пассию? А вот это вполне вероятно. Здесь, в провинции, о его похождениях навряд ли знают, а местная барышня вполне может пасть жертвой красавчика из столицы. К тому же… Белозерского. Жорж носил фамилию князя.

Тем лучше для Ульяны. Да и Егору спокойнее. До той поры, пока в очередной раз не замаячит перед глазами Лев.

Ревность — жуткое чувство…

В день приема Егор расстарался, угождая гостям Ульяны. Под его руководством дворовые летали не хуже вышколенных горничных из отеля. И нанятая повариха не подвела. И даже Жорж не напился, хотя это точно не входило в зону ответственности Егора.

Ульяна в новом платье была чудо, как хороша! Егор почти все время находился поблизости от столовой, поэтому слышал ее смех. А после, когда гости перешли в гостиную, она пела дуэтом со Львом — чистым, хрустальным голосом.

Янка тоже умела петь, но делала это нечасто. Егор слышал ее пение всего-то пару раз, на школьных мероприятиях. Если бы она занималась вокалом, то добилась бы успеха. Но денег на это дорогое удовольствие у ее матери попросту не было.

Гости уехали поздно. Похоже, они остались довольны тем, как их приняли. Егору они показались добрыми и порядочными людьми. Хоть тут Ульяне повезло. Она богата, и может вполне счастливо выйти замуж.

— Всем спасибо за работу! — объявил Егор крепостным.

Совсем так же, как благодарил работников после банкета. Только тут еще добавил:

— Ульяна Дмитриевна велела распределить все, что осталось из еды, между вами. У кого есть семья, берите и на них. Детям сладости обязательно передайте. Софья, присмотришь, чтобы никого не обделили?

— А как же, Егор Лексеич! — обрадованно ответила она. — А вы как же? Ничего не возьмете? Хоть поужинайте! С утра же маковой росинки во рту не держали.

— Не хочу ничего, — отказался Егор. — И аппетита нет, так устал.

— Да я вам тогда оставлю! — не сдавалась Софья.

«Вот на ком жениться надо, коли тут жить, — подумал Егор. — Хозяйственная. Работящая».

— Не оставляй. Гостинец отправь родителям в деревню. А мне разве что… торта кусочек дай попробовать. Уж больно интересно, что за императорский…

А где он еще местный медовик попробует? Да еще приготовленный Ульяной. Сравнить же хочется!

Егор оказался прав. Торт, невероятно вкусный, таял во рту. И все же это был тот самый медовик. Бабушкин.

От воспоминаний защемило в груди. Почему, чтобы вернуться, надо стать предателем?! А, может, плюнуть… и соблазнить Ульяну…

— Вкусно? — услышал он рядом знакомый голос.

Увлекшись тортом, он не заметил, как на кухне появилась хозяйка дома.

— Очень, — честно признался Егор.

Она улыбнулась ему, сердце замерло… и пустилось в бешеный пляс.

Всего-то от улыбки!

— Благодарю вас всех за чудесную работу! — сказала Ульяна дворовым. — Егор Алексеевич, вам особенно. Вот, примите от меня подарок.

Она протянула ошеломленному Егору мешочек. Похоже, внутри лежали деньги.

— А это всем остальным. — Ульяна отдала ему еще один мешочек, потяжелее. — Раздайте всем. Только всем-всем, хорошо? И конюхам, и садовникам… Всем.

— Я вас понял, Ульяна Дмитриевна, — поклонился ей Егор. — Непременно все сделаю.

В мешочке для дворовых лежала горсть серебряных монет — полтинников. Едва Ульяна ушла, Егор сделал, как она просила.

В своем «подарке» он нашел десять рублей. Неслыханное богатство. Но и их он раздал: Софье, старшей горничной, старшему конюху и прочим… старшим.

— А вы ж от как? — удивилась Софья.

Она заметила, что Егор ничего себе не оставил.

Как объяснить крепостной, что эти деньги — как кость в горле? Почему-то именно эти… подаренные за искреннее желание не подвести хозяйку, сделать все так, чтобы ей понравилось.

— А я в будущее вложил, — подмигнул Егор Софье. — Подмасливаю вас, чтобы слушались.

— Ой, скажете тоже! — отмахнулась она. И тут же испуганно посмотрела на Егора. — Ой, батюшки… Я ж запамятовала! Егор Лексеич, не прогневайтесь…

— Хватит уже монстра из меня делать, — поморщился Егор. — В такой суете не мудрено имя свое забыть.

— Не серчайте, не серчайте, — затараторила Софья. — Я сейчас.

Она сбегала куда-то, быстро вернулась — и протянула Егору потрепанный сложенный вчетверо листок.

— Это что?

— Василек просил передать. А я запамятовала! Он сказал, Егору Лексеичу лично.

Василя Егор отпустил на несколько дней в деревню, к родителям. А тот не забыл о разговоре, прислал ему обещанную карту сокровищ.

[1] Есть история, рассказывающая о том, что императорский медовый торт изобрел французский кондитер для Елизаветы Алексеевны, супруги императора Александра I. Оригинальный рецепт не сохранился, однако утверждают, что он дошел до нас практически в неизмененном виде. Торт был очень популярен среди дворянства в 19 веке.