Любовница

Глава 4.

Молчание не прекратилось и потом. Я лежала спиной к мужчине, что осторожно рисовал рукой узоры по плечам и спине сквозь тонкую простынь, в которую я укуталась после всего. Император сдержал слово, больно не было. Лишь опустошение от пройденной грани. Я любовница. Матрас спружинил, Его величество встал. Я не шевелилась, вжимаясь в постель и судорожно перебирая ткань.

Шелест ткани, звуки застегивающейся молнии. Я слушала каждый шорох, надеясь, что император уйдет и я останусь одна. Увы, мужчина думал иначе. Шаги по комнате. открывающая дверь. Рядом со мной приземляется вешалка с платьем и сверху предметы женского туалета. Понимая, что не отлежаться, с трудом села и, пряча взгляд, качаю головой. Я не надену чужое, хоть немного, но все же остаться собой, сохранить в себе остатки собственной гордости, не превратиться окончательно в куклу. Император подошел к постели и вновь поднимает мою голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза. Его эмоции не читались, мои… а разве ему интересно?

Через мгновение меня укутали в простынь, легко подняли и вот мы уже в моей комнате, где меня бережно усадил на диван. Я настороженно смотрела, как Его величество принес стакан, добавил туда порошок и поставил на стол:

— Выпьешь, как я уйду. Мне надо снять с тебя следы моей ауры, будет неприятно.

— Что мне делать? — голос не слушался, слегка хрипя.

— Просто расслабься. Я вернусь вечером, — он слегка улыбнулся.

По комнате словно прошелся ледяной ветер. Кожу обдало холодом и одновременно заболели все раны. Я прикрыла глаза, стараясь не выдать испуга. На фоне дрожи прикосновение горячих губ к виску обожгло. Распахнув глаза, заметила, что осталась одна.

Добрела до ванной, где сорвала все повязки. Горячая вода обжигала кожу, но согреться я не могла, рана кровоточила и щипала, пока я остервенело скребла тело мылом, давясь рыданиями Да, я выбрала жизнь, но как же самой противно, что я делаю.

— Дура! — меня выдернули из под душа и прижали к себе, пока я рыдала, — что ты делаешь, идиотка, раны же воспалятся и перевязка не спасет. Аззи, ты лекарство выпила?

Премьер-министр завернул меня в полотенце и вытащил в гостиную. Увидев стакан, повторно рыкнул:

— Дура. Ты сама согласилась. Пей, идиотка, это обезболивающее.

Зубы стучали о стакан, но под жестким взглядом Эрга Дюэля я послушно выпила все.

— Любое проявление магии на тебе привлечет внимание и оставляет отпечаток ауры того мага, который колдовал, поэтому тебе дали сильнейшее обезболивающее. Я перевяжу тебя сейчас, должно хватить до вечера. К врачам тебе обращаться нельзя.

— Простите, — я лишь сильнее запахнулась в полотенце, осознавая, что сижу голая перед мужчиной. Премьер-министр вздохнул и достал из принесенного ящика бинты и мазь.

— Показывай плечо.

Он осторожно перебинтовал рану, затем придирчиво осмотрел ссадины на руке, спине. Ноги тоже намазал мазью и натянул носки.

— Постарайся поспать, до работы еще есть пять часов.

Он исчез, не слушая ответа. Я быстро оделась в домашнюю одежду и уснула в кресле.

А утром порадовалась, что давно ношу закрытую одежду и перчатки. Объемный жакет с прямым платьем ниже колена прикрыли основные царапины и перевязку, при этом нигде не давя. В шкафу нашлись закрытые туфли без каблука из очень мягкой кожи. Я могла идти в них и почти не хромать. И вновь высокая прическа, шляпка, только вместо легкой помады — ярко-красная, которая скрыла прокушенную губу и следы от поцелуев.

Одна ночь изменила все. Мне так и казалось, что все знают, с кем я ее провела, что в спину хихикают и тыкают. В лицах встречных я видела презрение, любопытство и брезгливость. Любой косой взгляд лишь заставлял выпрямлять спину и идти с гордо поднятой головой. Но все-таки ощущение вины оставалось, было отличие в одиночестве когда по сути оклеветали и сейчас, когда слухи уже имели под собой обоснование. Я училась играть новую роль, договариваясь с собственной совестью. Действовал лишь один аргумент — выжить любой ценой.

За день никто из них не появился, ни даже намека на их присутствие. В попытках успокоиться, я пыталась убедить себя, что все было сном, кошмаром, однако ближе к вечеру вернулась боль в плече. Добравшись до квартиры, рухнула в кресле, пытаясь собраться с силами. Осознавала что сама перебинтоваться не смогу, однако кое-как разделась, потому что даже пошевелить рукой было больно. На бинте проступила кровь. К врачам нельзя, обезболивающих у меня нет. Так сложилось, что я никогда не болела сильно, переломов тоже не было.

Трикотаж только начинал появляться, поэтому был невероятно дорогой, у меня было несколько топов-маечек. А домашний костюм из широких брюк и жакета не совсем подходил мне сейчас. Впрочем, выбора не было. Понимая что поднимается температура, я добрела до кровати с особым злорадством подумав, что сегодня императору придется довольствоваться привидением и то, если разбудит. Хватило сил завести будильник и залезть под одеяло.

Разбудили странные ощущения и прохладная рука на лбу. Я не спешила открывать глаза прислушиваясь.

— Температура спадает. Что это было?

— Ваше величество, перенервничала, потом ранение. Я недооценил отравителей, так что маленькую дозу она успела схватить, просто вдыхая аромат. Виноват, забыл, что ее организм не подготовлен. У меня затянулся разговор с Тресселем, поэтому задержался.

— А если бы ее нашли?

— Благодаря очень своевременному вмешательству императрицы, внимание к Азиэль ослабло. Хоть какая-то польза от Ее величества. Ваше величество, я пришел — она спала. Я просто погрузил ее в сон, перевязал и сделал укол с антибиотиком и обезболивающими. Скоро проснется.

— Пилюли ей дай. Что с Тресселем?

— Ваше величество, с вашего позволения я подожду, пока Азиэль очнется, думаю она имеет право знать, чем закончилась та заварушка. В порядке хорошего урока. Насчет пилюль… Вы уверены?

— Эрг, делай, что сказал. Значит, все-таки горная ирдархарка.

— Только наполовину, но этого достаточно, чтобы быть устойчивой к влиянию камней. Азиэль, хватит притворяться, открывай глаза.

Послушно открыла глаза и сжалась. Мы были в пустыни Вьетар, в той самой спальне. Я лежала на кровати и судя по ощущениям, на мне лишь белье и длинная рубашка, явно мужская. Плечо почти не болело, на лбу рука императора, сам он сидел рядом на кровати. Эрг Дюэль развалился в кресле напротив, держа в руках чашку.

— С возвращением, Аззи, — отсалютовал он мне, — как себя чувствуешь?

— Лучше, Ваше величество, — склониться в реверансе лежа не получилось, поэтому лишь качнула головой, судорожно вцепляясь в одеяло.

— Ого, вы ее запугали, — хмыкнул премьер-министр, — вроде вчера Ее величество смилостивилась.

— Перед официальном визитом из Керитана? Смешно.

— Плохо, — покачал головой Дюэль, — но я настаиваю на том, чтобы на неделю Азиэль получила амнистию. Иначе ты ее убьешь раньше времени. Ваше величество, мне жаль, но придется справляться самому. Либо я накладываю блок.

— Ты мне тоже нужен живой. Решим проблему. Азиэль, ты должна поесть.

— Я не голодна.

— Ты будешь много тратить сил. Это приказ.

Премьер-министр покачал головой, затем достал из внутреннего кармана пиджака небольшую шкатулку, передавая ее императору.

— Это яд. Каждое утро принимай по одной горошинке натощак. Ты в состоянии встать? В шкафу одежда, одевайся и выходи в гостиную.

— Там не моя одежда, — тихо шепнула я, сжимая яд.

— Я дважды не повторяю и не заставляй себя ждать, — император встал и не оглядываясь вышел из спальни.

Премьер- министр проводил его взглядом и повернулся ко мне.

— В шкафу твоя одежда, я перенес пару сменных комплектов. Ты затянула с шоком. Не проверяй его на прочность, рискуешь. Азиэль, на тебя открыли охоту. И поверь, смерть в этом случае — лучший выход. Ты наполовину ирдархарка, то есть можешь быть геммологом. Ценная добыча в условиях нежелания последних сотрудничать. Поторопись.

Он тоже вышел, и из-за двери донеслись мужские голоса, спорившие о чем-то. Я нашла платье рубашку, которое надеялась надеть сама. Увы, у меня не получилось. Раненая рука не поднималась, поэтому я никак не могла натянуть его на себя.

— Азиэль, поторопись.

Меня разобрала злость. На платье, которое не хотело одеваться, на них, для кого я лишь игрушка, предмет мебели, на себя, что трусливо выбрала жизнь. Резко дернула лиф, и ткань затрещала. Идеально! Звук разрывающейся одежды словно ножом вскрыла гнойник. Любовница? Игрушка? Получайте! Та мужская сорочка, которая была на мне, вновь вернулась, я лишь натянула найденные чулки и расчесала волосы.

Мое появление стало триумфом, ядом боли обливая сердце.

— Азиэль? — оба мужчины опешили.

— Привыкаю в к новой роли. Вам не нравится? — хотелось сказать насмешливо, однако под конец прорвались истеричные нотки.

Премьер-министр вздохнул и протянул мне со стола тарелку:

— Канст, отойди в сторонку. Барышня переживать изволит, слабачка.

Я застыла, готовая его убить. Он насильно сунул тарелку в руки:

— Разбей.

Я швырнула тарелку с размаху на пол, однако она упала плашмя и не разбилась.

— Да на что ты годна? Даже тарелку разбить не можешь. Думаешь, почему твои предшественницы мертвы? Потому что были такими же квашнями, как и ты. Куклы безмозглые, — откровенно издевался премьер-министр.

Я подхватила тарелку с пола и швырнула в нагло ухмыляющегося премьер-министра. Он даже не дернулся, лишь лениво отмахнулся, и посудина отлетела в сторону, осыпавшись осколками около стены.

— Раз-маз-ня, — выдохнул он мне в лицо.

Я впала в бешенство. Вся злость выплескивалось на премьер-министра, сидевшего в кресле напротив. Я швыряла в него тарелки, бокалы, вилки и ножи, что лежали на столе. Визжа и изрыгая проклятья, а он лишь посмеивался, отбиваясь. Когда я швырнула последний нож, он лишь кивнул, и сзади император скрутил мне руки, вынуждая опуститься на колени, рыдая в голос. Свернувшись клубком, я лежала и рыдала, а мужчины с безразличным видом сидели и ждали. Потихоньку я успокоилась, но вставать не стала.

— В чем возникла проблема? — холодно спросил премьер-министр.

В том, что я родилась на свет. Что вся жизнь череда роковых стечений обстоятельств, которые привели к одному — к плахе.

— Азиэль. Я. Задал. Вопрос. И почему ты вышла в таком виде?

— Я не могу одеться сама, — буркнула, вытирая слезы.

— Почему? Руки отвалились?

— Плечо не работает. Я не могу самостоятельно одеться.

— И это повод для того, чтобы бить посуду? Вставай и садись есть.

Под пристальными взглядами я села за стол, мне пододвинули тарелку с мясом и овощами.

— Азиэль, надо съесть все. С одеждой решим позже.

Легкий туман в голове после истерик не давал понять, кто из них говорил. Опустошение и головокружение.

— Тьма, Эрг, ты перестарался.

— Я говорил тебе ее не трогать. Это последствия твоего необдуманного поступка в саду и позже.

— Значит, ей придется ночевать здесь.

— Лишь бы императрица тебя не искала. Канст, поешь тоже, ты выложил весь резерв на ее лечение.

Я подняла на них глаза:

— Простите, я сорвалась.

— Это было ожидаемо, Аззи. Мы сами слегка растерялись в данных событиях. Знаешь, я могу поднять тебе настроение. Приготовь чай, и я расскажу про твоего бывшего, — мягкий тон Эрга Дюэля никак не вязался с тем циником, который недавно оскорблял меня.

Я встала, стараясь не думать о наряде. Кажется, мир раскололся на жизнь до и после. Расставила чашки, налила чай, подала сначала императору, затем премьер-министру. Привычные движения успокаивали. Эрг Дюэль дождался, пока я сяду, чтобы отставить чашку в сторону и встать:

— Сейчас принесу плед, прикроешь колени.

Рассказ вышел поучительным. Гай рассказал отцу о сцене в саду. Дорд Тресель был совладельцем газет. Ему родилась интересная идея, тем более сын собирался привести меня на воскресный обед, а родители Гая не одобряли мою кандидатуру, тем более уже давно был сговор, что дети компаньонов переженятся. Молодому человеку долго и нудно поясняли все и подсказали простой вариант — потянуло на экзотику? Так воспользуйся и успокойся. Рецепт на наркотическое средство сделал отец, параллельно отдав в газету статью о новой любовнице. Трессель-старший знал, что Его величество игнорирует такие статьи. То есть получилось, что Трессель слегка угадал.

Когда Его величество изволил обратить на меня внимание, Дюэль первым делом решил устранить Гая.

Каково же было удивление премьер-министра, когда молодой человек зашел в аптеку, где купил наркотик, затем посетил кондитерскую. Незамеченный никем Эрг присутствовал при подготовки расслабляющих конфет. Он же и спровоцировал арест Гая на улице. Пострадал также и владелец аптеки, поскольку Дюэль забрал незаметно поддельный рецепт. Трессель не сделал правильных выводов. Как и сын, которого отпустили под залог. Гай, стараясь обелить себя выставил меня в неприглядном свете, многозначительно намекая на то, что у отца точные сведения. Император тоже не спешил давать какие-либо комментарии

Премьер-министр продолжал наблюдать за мной издали, не вмешиваясь. Вызов к императрице стал интересным поворотом в истории, которую почти удалось замять. Дюэль бросил дела и присутствовал при разговоре. Тогда и обнаружилась моя устойчивость к камням. Когда я ушла — императрица была рассержена, потому что ее в чем-то верные догадки не нашли подтверждения.

Разговор возле лестницы были очередной проверкой супруга, очной ставкой. И вновь камни молчали. Дальнейшее развитие событий заставило премьер-министра из наблюдателя перейти в непосредственного участника. Ее величество нанесла визит Тресселю-старшему и попеняла на статью, которой и думать забыли. Трессель рассыпался в извинения и под именем главного редактора пишет разоблачающую статью, однако не меняя моего статуса, вроде — может и было чего, но нам не известно, а раз не пойман, то не вор. Журналиста, которому просто дали скандальный сюжет, увольняют с хорошим пособием и даже втихую переводят в другое издание, где тот пишет под псевдонимом. Все чисто. Далее премьер стал замечать, что в резиденцию проникла чужая магия. Кто-то следил за никому ненужной сироткой, которая вдруг стала центром дворцовых интриг.

И вот тут премьер-министр стал серьезно опасаться о том, что они упускают нечто важное. Он доложил императору и они затаились в ожидании следующего шага.

Ждать пришлось не долго. Сироту решили убрать, надеясь нападением спровоцировать императора. А вот дальше…

Премьер-министр замолчал и глухо добавил:

— Тресселя использовали как проводник, потому что он не в состоянии держать под гипнозом двоих. А это значит, что следов мы не найдем, что говорит не только о силе исполнителя как мага, но и об уме. Но результат один. Журналист попытался отравить Азиэль, якобы из чувства мести, но когда не получилось, он вместе с братом перешел к активному преследованию. Внушение было сильным, я не смог его прекратить, пришлось убить. Сами понимаете, мотив — месть, меня вполне устраивал, мне не надо было чтобы узнали о маге. Я перенес Азиэль сюда, вызвав полицию, правда пришлось поплутать, чтобы не засекли всплески магии. Тресселя же я посетил на следующий день, чтобы удостовериться в выводах — его использовали. От него и узнал про визит императрицы.

— Что дальше? — император поторопил замолкшего премьер-министра и я вздрогнула, потому что Его величество сидел за мной практически вплотную.

— При Азиэль?

— Я думаю, ее порадует информация, что Гай наказан.

— Да ничего особого. Гай сядет за наркотики. Помолвка с дочерью компаньона расторгнута. Дорду осталось мало. Мой визит засекли и скоро мы узнаем о скоропостижной кончине владельца газеты, тот, кто его использовал, уберет опасного свидетеля. Все имущество отойдет компаньону. Не позавидую я вдове Тресселя.

— Что за маг? — спросил император

— Не знаю, Ваше величество. Могу дать лишь небольшую характеристику.

— Давай.

— При Азиэль?

— Да.

Я удивленно оглянулась на императора, но тот даже не обратил на меня внимания.

— Хотя да, уже не важно. Сильный маг, в сотне лучших материка не засветился, уж их я проверил всех. Лучше всего у него получается ментальная магия — гипноз, внушение, миражи и прочее. Хитер. Безжалостен. Это современный типаж, этика магии им неизвестна. Искать надо среди политиков, кому выгодно убить Азиэль.

— Необученного геммолога с хорошим потенциалом.

— Ваше величество, даже в Ирдархе геммологи лишь мужчины. Женщин они не обучают, не больше чем рядового жителя страны.

— Всегда можно с кого-то начать. Ирдарх не особо-то и делится своими кадрами, хоть мы и предлагаем лучшие условия, а вот с Тирканией у них есть договор на квоту специалистов. Я уверен, что Трессель связан с Рендиной. Она опрометчиво решила убрать Азиэль, сейчас подумает и сыграет иначе.

— Что ты поняла, Азиэль? — вдруг спросил меня премьер-министр.

Вопрос застиг врасплох.

— Ее величество хотела меня убить? — тихо спросила я.

— Вероятнее всего.

— За что?

— По доброте душевной, — хмыкнул император, — у моей супруги хобби такое — убивать красивых девушек.

— Канст, держи себя в руках, иначе я блокирую тебе способности на неделю.

— Приравняю к покушению и арестую тебя.

— На две недели, — невозмутимо парировал премьер-министр.

Стул скрипнул и император заметался по комнате.

— Могли достать с южного материка?

— Нет, Тирк нейтрализует магию. И южанам это не надо. Сейчас надо рассматривать лишь Ирдарх, Тирканию и Керитан.

— Брат присылал отчет, там все тихо. Согласен, молчание затянулось, но Рендина не дура, понимает что открыто бунтовать не стоит.

— Ваше величество. Покушение было в воскресенье, сегодня вечер понедельника, все видели Азиэль в полном здравии, включая императрицу.

— Я наживка? — мой вопрос остановил перепалку.

— Да отчасти.

Опустив голову, я разглядывала пол, когда на плечи легко теплые ладони:

— С тобой ничего не случится. Это ранение — единственное увечье, которое тебе нанесли.

Я подняла голову и с изумлением отметила, что премьер-министр исчез. Не получилось отсрочки. Рискнула спросить:

— Не случится, пока вы заинтересованы во мне?

— Что ты хочешь, Азиэль?

— Жить. Ваше величество, я выполню ваши желания, но прошу лишь об одном — когда надоем вам, оставьте мне жизнь. Я уеду из столицы, буду молчать, только оставьте жизнь.

— Долго ждать придется, Азиэль.

— Простите, Ваше величество, мои речи можно отнести к дерзости и неуважению, однако больше года любовницы у вас не задерживались.

— Если бы они не переходили границу, длилось бы все дольше. В постели они меня устраивали, а больше и не надо. Аззи, девушки не выдерживали испытания медными трубами. Деньги и практическая безнаказанность лишали их осторожности и благоразумия. Дюэль правильно заметил, скрывать нечего, мы втроем завязаны в один узел, и именно девушки оказывались слабым звеном, которое быстро ржавело и портилось и которое приходилось устранять.

— Я поняла.

— Умница. Тебе ничто не грозит, пока я рядом и ты послушна. Идем.

Он первым прошел в спальню, я последовала за ним. Наблюдая как Его величество раздевается, сама потянулась к пуговицам рубашки. Выбор сделан, смысл ломаться? Но надо попросить об одном:

— Ваше величество, вы можете дать еще обезболивающее для плеча?

Он обернулся, и я заметила небольшой шрам на груди, возле сердца.

— Тебе не потребуется лекарство. Мы проведем ночь вместе, но я не буду принуждать тебя. Совместный сон позволит мне ускорить процесс регенерации ран, при этом не потеряв резерв. Только не снимай рубашку, иначе я не отвечаю за себя.

Уже в постели он подгреб меня к себе, прижимая к груди:

— Спи, Азиэль, сон лечит.

Плечи укутало теплом, и даже слегка жгло, словно я сидела близко к открытому огню. Десять минут мы лежали тихо, я прислушивалась к спокойному дыханию и понимала, император притворяется.

— Вы лечите меня? — отважилась я на вопрос, когда осторожно заглянула ему в лицо и увидела открытые глаза.

— Ускоряю регенерацию. Процесс затратный с точки зрения магии, но необходим, потому что ты еле двигаешься, что может вызвать подозрение.

— Что будет, если не гасить всплески?

— Маг сгорает изнутри. Похоже на сумасшествие. Секс не единственный вариант стабилизации, однако самый быстрый, малозатратный и приятный процесс. Есть еще возможность опустошения резерва, но тогда маг становится уязвимым почти на сутки, я говорю про предел. В моем случае неуравновешенность влияет на принятие решения, а поскольку я отвечаю за империю, то ошибка может дорого стоить.

— Почему я?

— Ты мне нравишься, с тобой приятно провести время. Ну и по анкете ты идеально подходишь на эту роль. Нет честолюбивых родственников, высокоморальных родителей. Ты умна и сможешь сохранить тайну. Азиэль, давай заключим сделку. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе. Если не предашь меня, то я выполню твое условия, если захочу сменить любовницу.

— А императрица?

— Азиэль, — глаза заледенели, — я хотел дать тебе возможность отдохнуть, но ты решила поиграть в вопросы-ответы? На сегодня хватит, тогда займемся другим, — он заметил, что инстинктивно сжалась и добавил мягче, — поверь, удовольствие от процесса могут получать оба. Разве я обманул тебя вчера и было больно?

— Нет, Ваше величество, не обманули. Просто…

— Твое физическое состояние стабильно, жар больше не вернется. Поверь, тебе понравится. Да и регенерация пойдет быстрее.