Любовница

Глава 3.

Неделя прошла ровно, коллеги поняли и решили соблюдать нейтралитет. В субботу я вновь вышла на работу, доделывая протоколы для сдачи в архив. Кроме меня никто не страдал приступами трудолюбия, так что огромное крыло было безлюдно. Однако я чувствовала себя неуютно. Мне казалось, что за мной наблюдают, слышала непонятные шорохи. Ближе к обеду нервы уже были на пределе. Постоянно оглядываясь, я не могла сосредоточиться. Никого нет, но чувство преследования меня не покидало. Поняв, что работать не получится, я собралась домой. На улице чувство преследования не ослабло. Паранойя нарастала. Закрывшись дома, я устроила генеральную уборку, изматывая себя, но не помогло. Промучавшись бессонницей, прислушиваясь в каждый шорох за окном, я уснула лишь под утро, когда начало светать.

Встав ближе к обеду, я собрала волю в кулак и собралась в город. Мне надо было купить продукты, тем более компенсацию мне выплатили более чем щедрую. Я вернула взятую из отложенных средств сумму, потом отложила немного на житье, всю оставшиеся деньги тоже добавила к накопленному, приближая мечту. Да, теперь у меня одна цель — свой домик. Как только я смогу ее осуществить, то сбегу отсюда.

Кондитерская на площади манила открытой верандой и запахами. Решив сначала выпить какао и съесть круассан с ванилью, я смело устроилась за одним из столиков. Появившийся официант бросил на меня любопытный взгляд и принял заказ. Чувство что за мной следят, что с утра притупилось, почему-то вновь обострилось. Списав все на игру нервов и сложность ситуации, в которую попала, я вздохнула и огляделась. Обычный теплый день, гуляющие пары и семейные пары, наслаждавшиеся жизнью. Ухоженные дамы, серьезные мужчины, нарядные детки прогуливались по бульварам. Так тихо, так спокойно.

Повернулась к столу и вздрогнула. Напротив меня сидел Эрг Дюэль.

— Ты меня не видишь, не слышишь, не разговариваешь. Только слушаешь и делаешь, как говорю, если конечно хочешь жить.

Я сглотнула и усилием воли перевела взгляд ему за спину, делая вид, что смотрю на площадь.

— Умница. Надеюсь, что все закончится быстро. Сейчас принесут десерт. Если есть хоть малейший запах корицы — не ешь. Впрочем в любом случае не ешь. Просишь упаковать с собой, расплачиваешься и уходишь.

Краем глаза я следила за премьер-министром. Странно видеть как он сидел, абсолютно не двигаясь, лишь губы слегка шевелились. Задумываться не было времени. Появился официант, неся заказ. Я попыталась благодарно улыбнуться и тут же нос уловил легкий запах корицы. Я почувствовала как кровь отхлынула от лица.

— Вам нехорошо? — мою бледность заметил официант.

— Да, голова закружилась. Кажется, меня продуло. Знаете, заверните мне с собой. Вот деньги. Мне лучше домой пойти.

— Может, если вы перекусите, станет легче?

— Азиэль, держи себя в руках, — зашипел премьер-министр.

— Нет, мне лучше домой дойти. Пожалуйста, упакуйте.

Официант оставил блюдо на столе и вернулся обратно с коробкой и пакетом. Он недовольно все упаковал и раздраженно протянул мне пакет. Я тут же подскочила, суетливо подхватывая заказ и сумочку.

— Вы перчатки забыли, — позвал меня официант, когда я уже дошла до выхода с огороженной террасы. Я подбежала, выхватила забытое, пробормотала слова благодарности и снова выскочила на улицу.

— Азиэль, плохая из тебя актриса. Да не оборачивайся ты. Перчатки выкинь! Неспеша идешь в сторону резиденции по улице Вукатель. И не оборачивайся.

Прогулку нельзя было назвать приятной. Судорожно сжимая сумку, я все порывалась перейти на бег. Эрг Дюэль рычал в спину, не отставая, на мгновение его слова отрезвляли. Однако через минуту я вновь начинала дергаться. В итоге меня схватили за локоть и втолкнули в переулок.

— Азиэль, ты привлекаешь к себе внимание, это невыносимо. Приди в себя.

— Меня хотели отравить? Зачем вы здесь? — меня трясло в нервной дрожи.

— Да. Ищу убийц. Дьявол, Азиэль, ты выдала себя. Не думал, что они рискнут напасть открыто.

Он сдернул с меня шляпу и приказал скинуть туфли. Тянул за руку по лабиринту узких переходов среди домов и строений, нещадно дергая, когда я спотыкалась или притормаживала на повороте. В боку уже кололо от быстрого бега, во рту пересохло. Прическа рассыпалась, и волосы хлестали по лицу, по которому струились струйки пота. Ноги болели, исколотые на камешках и даже осколках стекла, которые изредка встречались на неубранных тротуарах. Премьер-министр отнял у меня ношу, лишь подгонял:

— Вперед, Ринтар, быстрее. Я не хочу получить пулю в затылок.

Еще десять минут и я поняла, что больше не могу. Вдруг плечо обожгло и одновременно я услышала оглушительный грохот выстрела. Премьер министр со всей силы толкнул меня в сторону. Не удержавшись на ногах, я со всей силы впечаталась в каменную стену. Грубый кирпич ободрал другое плечо, тонкая ткань порвалась. Тихо скуля от боли и страха и сползла по стенке вниз. Дюэль взвел пистолет, невесть откуда взявшийся в его руке.

— Заткнись, Азиэль.

Я закусила ободранную руку, испуганно кивая головой. Он удовлетворенно хмыкнул резко вскидывая руку. Выстрел, второй. Я испуганно зажала уши, зажмурила глаза, давясь слезами. Даже не страх. Животный ужас охватил меня. Все стихло также быстро как и началось.

До руки дотронулись. Захрипев, я взмолилась, не открывая глаз:

— Отпустите, я ничего не знаю, пожалуйста, не трогайте, я ничего не делала, отпустите.

— Тише, Азиэль, не кричи. Идем, надо уходить.

Но я даже не шевельнулась, поэтому премьер-министр приказал:

— Глаза открой.

Он разжал судорогой сведенные руки. Раненное плечо отозвалось резкой болью.

— Ты ранена? Идти можешь? Вставай, иначе они вернутся.

Угроза возымела действие, покачиваясь я поднялась. Но вся сила воли исчезла, когда я увидела в метрах двадцати от нас двух мужчин. Они лежали на мостовой в лужах крови, а вместо голов у них…

Меня стошнило. Я упала на колени, мужчина лишь успел придержать мои волосы.

— Знал бы, что ты такая слабая. Все, пошли.

Я кивнула, стараясь не смотреть на трупы. И вновь он потянул меня за собой по переплетению переходов.

— Соберись, Азиэль. Как только станет безопасно, я уведу тебя порталом.

Приключения добили меня окончательно. Я безвольной куклой, изредка всхлипывая, шла за ним, механически переставляя ноги. Мелькнула отвлеченная мысль, что завтра я не смогу одеть туфли на работу. Работа. Все происходящее казалось нереальным, но привычная жизнь теперь вообще стала сном. Словно услышав мои мысли, Эрг Дюэль подхватил меня на руки:

— Пора.

На мгновение все окружающее нас словно растаяло, подернувшись дымкой, будто глаза слезились. Через секунду меня опустили на пол, немного грубо толкнув в сторону:

— Перевязать и привести в порядок. И где мой ужин?

Мы оказались совершенно в другой комнате, чем я ожидала. За окнами шумел город, и кажется доносились звуки моря. Это точно не дом в нулевом зоне посреди пустыни Вьетар. Оглядевшись, я заметила трех смуглых девушек в национальных одеждах Гарустажа. Панталоны с широкими манжетами на щиколотках из яркого шелка, топ на тонких лямках, сверху полупрозрачный кафтан с высокими боковыми разрезами. Темные волосы девушек заплетены в две косы и украшены лалатиками из жемчуга, бусины которой встречались и среди кос. На ногах удобные балетки, расшитые камнями.

Две из них тут же подошли ко мне и попытались увести, однако премьер-министр уже упал в соседнее кресло, устало вытягивая ноги:

— У меня на глазах. Джель, Ямиль, быстро.

Девушки молча поклонились и одна начала стягивать с меня блузку, а вторая исчезла в дальних комнатах. Я не сопротивлялась, тем более плечо ныло, а Дюэль сидел ко мне спиной.

Третья девушка внесла поднос с едой, и я почувствовала ароматные запахи пряного мяса, свежевыпеченного хлеба и нервно сглотнула. Я наверно, вообще бесчувственная, раз после всего произошедшего испытывала дикий голод.

— Тарст! — гаркнул мужчина зло и девушка тут же исчезла, чтобы через мгновение появиться с бокалом красного.

— Это вино, Азиэль. Джель, одежду ей найди.

Он залпом выпил бокал и жадно накинулся на еду, не особо заморачиваясь правилами этикета.

Мне же перевязали раненую руку, обработали ссадины, даже ноги вымыли и одели мягкие тапочки. Вместо разорванной блузки надели такой же топ и еще выдали мягкий палантин, чтобы прикрыть бинты. Пока мне обрабатывали ноги, одна из девушек расчесала волосы и проворно уложила в высокую прическу. За это время премьер-министр съел все, что принесла девушка. Изредка одна из гарустажанок срывалась с места и приносила новые порции разнообразных кушаний, вина.

— Азиэль, и тебя накормят. У меня резерв опустошен. Яда точно нет.

— Почему меня хотели убить? Ведь на меня охотились?

— Сначала ты поешь, я сниму блок боли с руки и после этого поговорим. Учти, начнешь истерить — разговора не получится. Актриса из тебя никудышная, но хоть не будь невротичкой.

Он прислушался и выругался сквозь зубы:

— Заходи. Тарст, Кансту ужин принеси.

Я попыталась вскочить, но не смогла, словно меня привязали к креслу. Появившийся император в парадном кителе замер в дверях, сверля меня тяжелым взглядом.

— Вон! — тихо сказал Эрг Дюэль.

Девушки тут же выскочили из комнаты. Одновременно невидимые путы спали и я смогла пошевелиться, но уже не вскочила, а сильнее вжалась в кресло.

— Канст, я истратил на нее весь свой резерв. Ты не мог подождать, пока я объясню правила игры?

— У меня полчаса. Рендина резко сменила гнев на милость, не хочется упускать шанс. Какого демона ты притащил ее сюда?

— Тогда иди к жене. В полночь все прояснится. Или не хватит времени? — ехидно ухмыльнулся премьер-министр.

— Да пошел ты. Накорми, я тоже выжат.

— Азиэль, титулы не используем. Сиди смирно и молчи, — небрежно бросил мне премьер-министр через плечо, затем повернулся к императору, — Канст, не подходи к ней, потому что я так и не понял кто.

Дверь открылась, все три девушки внесли подносы с едой, молчаливо выставили на стол блюда. Одна из них разлила по бокалам вино, поклонилась и также бесшумно исчезла вслед за подругами.

— Пей, Азиэль.

— Нет, — я мотнула головой.

— Канст использовал гипноз, ничего он не подсыпал в шампанское, — фыркнул премьер-министр

— Эрг!

Тот лишь молча склонил голову в наигранном раболепном поклоне и протянул мне бокал. Я взяла и поставила его на пол возле кресла. Меня поняли без слов и подали тарелку, куда положили еды на свой вкус, но не дали приборов. За стол не пригласили, они повели тихий разговор, слов я не слышала. Забыв про приличия, ела руками, запивая мясо и овощи вином. Меня ощутимо трясло, плечо разболелось.

— Она ранена?

Бокал вылетел из моих рук, когда император навис надо мной. Я испуганно подняла глаза.

— Задело пулей. Я же сказал, она выдала себя. В общем, тот самый журналист и его брат. Оба были под гипнозом. Мы прошляпили появление еще одного сильного мага.

— Ты затер следы?

— Канст, как ты думаешь, блок боли и переход через портал с одной глупой девчонкой мог выжать меня досуха? Затер, снял ауру, даже подкинул фальшивые улики. Более того, официанту почистил память. А завтра собираюсь навестить Тресселя-старшего.

— Зачем ты притащил ее сюда?

— Потому что выбора у нас нет. Теперь нет выбора и у нее. Хотя есть. Азиэль, ты предпочитаешь быть честной и мертвой или все же живой, но любовницей?

Вот так честно и открыто. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, потом тихо спросила:

— Вы это специально подстроили?

Его величество отошел, быстро допил вино, затем бросил премьер-министру:

— Объясни ей все. Мне пора.

— То есть ты согласен?

— А тебе не надоело покупать новый рабынь?

Эрг Дюэль не ответил, и император вышел из комнаты. Стоило ему уйти, как премьер-министр повернулся ко мне.

— Азиэль, подумай сама, нужно ли мне было бросать все, лезть под пули ради того, что Канст может получить по мановению руки? Опять же портить товарный вид игрушки? — он насмешливо осмотрел меня.

Я поежилась под цепким взглядом, понимая, что представляю из себя жалкое зрелище. Эрг Дюэль одобрительно хмыкнул:

— Радует, что ты умная девушка. М-да. Я думал, он откажется, но он прав, покупать новых рабынь весьма накладно.

— А что происходило с предыдущими?

— Не выдерживали напора Канста. В силу его молодости и мощи как мага, он весьма требователен. Постараюсь все объяснить. В общем, Азиэль, выбор у тебя простой. Либо ты соглашаешься и становишься его любовницей, ведешь себя правильно и остаешься жить. Либо я сейчас тебя отправляю домой, но не думаю, что у тебя есть шанс дожить до утра.

— Вы так просто это говорите?

— А ты думаешь, я тебя пожалел? На самом деле тебя попытались убрать те силы, которые давно охотятся на Канста. Не с целью убить, а с целью подставить, потому что убить его чрезвычайно сложно даже мне, а ведь как мага его учил я.

Он промолчал, затем спросил:

— Что ты знаешь о магах? Помимо школьной программы, естественно.

— Ну, я…

— Понятно. Азиэль, остался последний шанс выйти и не ввязаться во все это.

— И умереть?

Премьер- министр раздраженно поставил пустой бокал на стол. Хрупкий сосуд не выдержал встречи со столешницей, разлетаясь вдребезги.

— О да, все вы говорите, что жить хочется! Все строят из себя жертв обстоятельств, только в глазах начинают работать калькуляторы выгоды. Сколько ты еще поиграешь в невинную жертву? Рекорд был у Тариссы — одиннадцать месяцев, затем она рискнула требовать у Канста оформить развод с Рендиной, а когда получила ожидаемый ответ, захотела поторговаться с последней. Дура.

— Ее нашли отравленной, — прошептала я.

— Ее предупреждали. Яд был прикрытием, его ввели, когда она уже умерла. Так что не факт, что ты выживешь, если станешь любовницей.

— Отсрочка есть. А дальше я что-нибудь придумаю. Я жить хочу.

Премьер министр вновь покосился на меня, затем махнул рукой:

— Присаживайся к столу. Нам до полуночи время коротать. И ешь, ты целый день голодная.

Он дождался, пока я пересяду, даже протянул вилку с ножом:

— Извини, запамятовал. В общем, условия те же. Как только ты предашь Канста, то ты мертва.

— Я хочу знать, почему убрали остальных любовниц. Что произошло с рабынями? Почему Его ве… Почему Канст нуждается в услугах девушек, если у него такая красивая жена? Расскажите мне, что я должна сделать, чтобы выжить.

— Самый простой вопрос про рабынь. Они предпочли покончить с собой, чем разделить ложе с магом. Гарустажанки боятся, что заберут их душу. Иногда они соглашались на одну ночь, но повторно… А в рабынях только местные, которых продают родные, чтобы погасить долги. Насчет остального же. Я расскажу тебе.

Разговор растянулся на часы. В приюте нам рассказывали, что муж-маг это великая честь и большая ответственность, потому что от спокойствия мага в быту зависит его сила. Девочки шептались по углам о постели, не такой уж наивной я была, знала и об интимной стороне жизни, просто столкнуться не пришлось. К счастью или нет, не знаю. Иногда директор приюта уводила девочек из общей комнаты по вечерам, часто они не возвращались, лишь помощницы собирали их вещи. Уже перейдя в колледж, я встречала некоторых из них, обычно в сопровождении мужа и ребенка.

Мной спонсоры не интересовались, а в остальном нравы были строгие, мы были под постоянным надзором.

Эрг Дюэль бесстрастно пояснил, что у любого мага есть определенный резерв сил, у каждого свой. Магические потоки нестабильны, словно закипающее молоко и их контроль отнимает много сил. Очень хорошо помогает выдержка и спокойствие, однако организм реагирует физически на всплески. И если восстановить потерянный резерв помогает восполнение калориев, то гасить откаты помогал секс. А значит для мага жизненно необходима полноценные интимные отношения, потому что потеря контроля смертельно для мага.

Это знает Канст, Эрг Дюэль и знает Рендина.

Но это позже, сейчас вернемся к империи. Наряду с жесткой моралью, царящей в обществе, магам в силу их малочисленности, дано послабление. Неженатым разрешено иметь рабынь, несмотря на то, что рабство вне закона. Да, в Валакании маги только мужчины. С учетом того, что любой маг может строить порталы, их дома находяться в Гарустаже, где рабство официально разрешено. Но в Гарустаже столкнулись с суеверием местного населения, которые боялись магов. И это несмотря на близость к странам южного материка, где маги встречаются и среди женщин. Девушки предпочитали покончить жизнь самоубийством, чем разделить ложе с пришельцем, которые, как они думали, могли забрать их душу. Поэтому магам пришлось раскошеливаться на личных рабынь, дома терпимости не спасли, проститутки отказывались обслуживать одаренных.

Удивительно, но заплаченные деньги делали рабынь сговорчивее. Они выполняли капризы хозяина, и валаканские маги вздохнули свободно. Все, кроме Дюэля.

Премьер-министра озадачивала ситуация в семье императора. Договорной брак оставался красивой обложкой. После рождения двойняшек императрица ограничила допуск к телу, мотивируя слабостью, недомоганием, усталостью. Чем угодно. лишь бы держать супруга подальше. Врачи болезни не подтверждали, а императрица была не настолько глупой, чтобы полностью отлучить от секса мага, но свести к минимуму, чтобы держать супруга на грани — ей удалось. Тогда и появились любовницы. И тут император попал в собственную ловушку дара мага. Рабыни Дюэля соглашались лишь на одну ночь, и затем премьер — министр находил труп рабыни.

Что касается любовниц, то по мере развития отношений, когда девушки смелели, им сносило голову от собственной исключительности, и они начинали требовать большего. А начиналось все так же: глазки в пол, возмущение и гнев, слезы. Вот только на поверку наивные девушки оказались не так уж наивны.

— У последних я сам проверял медкарты. Они назывались девственницами, а ты ею была и есть.

— Но ведь их можно было сослать, вернуть в семью, ну отказать. Но не убивать же!!!

— Азиэль, ешь сладости и слушай.

Премьер министр пододвинул ко мне чай и выпечку и продолжил рассказ.

Увы, императрица решила поймать неверного мужа, чтобы получить развод и вернуться в Тирканию. Или иное, но вот как раз доказательств иного нет. Кроме одного. На тех, кто помогал императора через постель совладать с даром, открылась охота. Когда император дал указание службе безопасности присмотреть за девушкой, то она исчезла через день. Тогда в игру вступил и премьер-министр. Для свидания выбиралась нулевая зона императора в пустыне Вьетар. Бывший военный, сильнейший маг обеспечивал безопасность любовниц императора лично. Потому что ему едва удалось стабилизировать императора, когда тот достиг пика.

С тех пор идет игра, кто и кого подставит и поймает. Дважды императрица заставала девушек в спальне супруга. К счастью для императора, его в покоях не бывало. Их отдавали под суд и казнили за проституцию.

Кроме откровенной глупости бывших любовниц, существовала также проблема их родственников, которые рано или поздно узнавали о второй жизни девушек и начинали просить для себя профиты, пытаясь через девушек шантажировать. И вновь в расход шла любовница, тем самым остужая особо рьяных.

— А я значит выгодна?

— Азиэль, в тебе много что совпало. Но вот твоя нетронутость остановила его. Впрочем, я разделял его подозрительность. Азиэль, не перебивай.

— Не могу, господин Дюэль!!! Я ничего не понимаю. Просто потому, что оказалась в том саду в неподходящее время.

— Азиэль, не истери. Иначе насильно напою. Осталось немного.

Он вздохнул и продолжил. В итоге, они попались в искусно созданную императрицей ловушку. Смешно, сильный маг попался на оборотной стороне дара. Он поостерегся связываться с сиротой, наполовину ирдархаркой, боясь, что она подослана императрицей.

— Ирдархаркой?

— Аззи, ты знаешь главный принцип магии? Это умение нарушать основополагающие законы физики, биологии и химии. Гипноз, порталы, алхимия, возможность управлять физическими состояниями материи. Вот сейчас я использую последнее

Он даже не пошевелился, однако я почувствовала словно рот заклеили, так уплотнился воздух.

— Я не перестарался? Дышать можешь? — он даже поправил на мне съехавший с плеча палантин, — дослушай. Мы подозревали в тебе шпионку императрицы. Однако я присутствовал на твоей аудиенции у Рендины. Ты знаешь, что она пыталась проверить тебя, используя камни, которые ей передал геммолог из Ирдарха. Ты же знаешь, что изумруд — это камень правды, ты инстинктивно держалась от него подальше, но для настоящего артефакта от геммолога расстояние не имеет значение. Камень молчал, признав в тебе уроженку Ирдарха, причем именно из горных районов. Рендина это тоже поняла, у нее остались лишь неподтвержденные догадки о том, что ты встречалась с императором, которые не нашли доказательств. Поэтому тебя решили убрать. И вот тут мы узнали, что за императрицей стоит сильный маг, которого мы не знаем. Напавшие на нас были под гипнозом. В общем, Аззи, мы втроем теперь сильно завязаны.

Я дернулась и тут же мне вернули дар речи.

— Господин Дюэль, а теперь можно задавать вопросы?

Он утвердительно кивнул. Я открыла рот и поняла одно. Я не готова слышать ответы. Вернее, не так. Я хочу, чтобы на них ответил император.

— Азиэль, ты хотела что-то спросить?

— Я могу задавать вопросы Его ве… Кансту?

— То есть я тебя не устраиваю? Задай этот вопрос Кансту. Но если возникнет желание поговорить на эту тему, то можешь обращаться. Я найду возможность ответить.

Он лениво хлопнул в ладоши и тут же девушки появились перед нами:

— Тарст, убери все тут. Джель, Ямиль подготовьте ванну мне.

Девушки беззвучно бросились выполнять поручение. Эрг Дюэль налил в небольшой стакан янтарной жидкости и протянул мне.

— Я отведу тебя во Вьетар. Дождешься императора там. Будь послушна и он не причинит боль. Выпей, коньяк слегка затуманит разум и не будет так страшно.

В доме посреди пустыни ничего не изменилось, тишина, окна занавешаны. Премьер-министр оставил меня в той же гостиной и исчез. Я закуталась в палантин и огляделась. Комната была выдержана в светлых бежевых тонах, с отделкой золотом и белым. На столе в серебряном ведерке охлаждалось шампанское, два тонких хрустальных бокала отражались искорки света от люстры. Блюдо с фруктами, даже мандарины не по сезону. Сейчас, оставшись одна, начала осознавать, что произошло и на что согласилась. Меня била дрожь, я закусила губу, чтобы успокоиться и перестаралась. Боль и струйка крови по подбородку отрезвили. Я схватила салфетку, промокая ранку. Заглянула в спальню. Кровать, покрытая покрывалом из белого бархата расшитого золотом показалась просто огромной.

Светлые оттенки, кипельно белый веяли холодом. На стене обнаружилось огромное зеркало. Я заглянула в него. Покрасневшие глаза, бледное лицо контрастировали с прической, которую мне сделали рабыни премьер-министра. Приспустив с плеч палантин, оглядела перевязанные раны. Жуткое зрелище и жалкое одновременно. Невольно вспомнила фотографии любовниц, которые печатали газеты. Уверенные девушки, красавицы. Ничего общего.

Я закуталась в шарф и опять осмотрела комнату. Хоть что-нибудь делать, лишь бы не томиться в ожидании, вздрагивая на каждый шорох.

В найденном шкафу я обнаружила женскую одежду в чехлах и туфли в коробках. Все новое, минимум на любую погоду. Раздраженно хлопнув дверью, обернулась и вздрогнула. В дверях спальни, которую я исследовала, стоял император. Просто стоял и смотрел, даже не мигая. Я привычно склонила голову в поклоне, ожидая его слов, но тягостная тишина не нарушалась. Дерзнула выпрямиться и посмотреть мужчине прямо в глаза. А как должны вести себя любовницы? Сюжеты всех прочитанных романов по злободневной для меня тематике пролетели роем в голове и также моментально испарились. Император усмехнулся, словно мог прочитать мои мысли и сделал шаг в спальню. В его руках были бокалы с шампанским. Я качнула головой в отказе. Тишина уже звенела, играя на нервах. Император отставил алкоголь в сторону. Сделав шаг, он протянул руку ко мне, но я инстинктивно отшатнулась. Еще шаг. Отступая назад, я уперлась спиной в подоконник занавешенного окна. Император тоже затормозил, словно соблюдая некий рубеж. Тишина! Отсутствие звуков, кроме наших шагов, накаляло атмосферу до предела. Вспомнились слова премьер-министра, что пока я интересна императору, я буду жить. Так большая ли плата за то, чтобы завтра проснуться? Так ли важна девичья честь, когда встает вопрос о выживании?

Император не торопил меня, словно охотник, затаившийся в засаде, он ждал. Я вновь закусила губу и попала в предыдущую ранку. Стало больно. Его величество нахмурился и, протянув руку, приподнял мое лицо, осматривая прокус. Большой палец осторожно коснулся губы и боль утихла. Я решилась. Задержала дыхание и отпустила палантин. Ткань скользнула с плеч, оголяя перевязку, ссадины и полупрозрачный топ. Император проследил за палантином, затем провел над линией плеч рукой, не касаясь, лишь слегка задерживаясь над наиболее травмированными участками.

Боль стихла, и я даже согрелась, но все равно стояла, сжавшись. Мужчина сделал шаг вперед, одновременно властно притягивая меня к себе:

— Доверься, я не причиню боль, — тихие слова растаяли под потолком, словно мираж. Были ли они произнесены вслух или это плод больного воображения — не знаю. Но я благодарна Его величеству, что он больше ничего не говорил. И что действительно наложил блок на боль. А душа… Кого она волнует?