Ларин Петр и волшебное зеркало

ГЛАВА 1

Тронный зал Стеклянного Дворца, служившего резиденцией Её Величества Королевы Островов, был построен в форме огромного алмаза. Грани этого алмаза были зеркальными. Пол, стены, потолок — всё это были сплошные зеркала, так что, куда бы Королева ни обратила свой взгляд, она повсюду видела себя самоё. Зеркала множили её отражение, повторяя его бессчётное количество раз, и Королеве казалось, что она находится в точке пересечения бесчисленного множества сияющих ледяным стеклянным блеском пространств, населённых ослепительно красивыми женщинами, одинаковыми, как близнецы.

Вся мебель в тронном зале была сделана из прозрачного стекла. Королева не хотела, чтобы, кроме неё, в зеркалах отражалось что-то ещё. Что за радость видеть бесконечное множество совершенно одинаковых стульев или даже тронов? Даже один трон может надоесть, если на него смотреть слишком долго. Единственным предметом, которым Королева могла любоваться до бесконечности, была она сама, и тронный зал давал ей отличную возможность предаваться этому приятному занятию так долго, как ей того хотелось. Здесь она могла рассматривать себя со всех сторон и на любом удалении, даже не поворачивая головы. Тронный зал напоминал гигантский и очень сложный калейдоскоп, где роль цветных стекляшек играли бесчисленные отражения Королевы в наклонных зеркалах алмазных граней. Всякий раз, как она шевелилась, сложный узор калейдоскопа менялся, и временами Королеве начинало казаться, что она уже не может отличить себя от отражений, а отражения — от себя. Тогда у неё начинала кружиться голова, и она покидала тронный зал, поняв, что на сегодня с неё хватит. Найти дорогу к выходу в такие моменты бывало непросто: стоило Королеве двинуться с места, как отражения бросались врассыпную. Одни шли ей навстречу, другие шагали прочь — вправо, влево, вверх, вниз, во все стороны и со всех сторон. Зеркальный пол создавал ощущение полёта в пустоте, наполненной всё теми же бесконечными двойниками-пере-вёртышами, и не раз бывало, что Королева падала, потеряв сознание, так и не дойдя до дверей. Тогда в тронный зал входили молчаливые слуги, бережно клали свою госпожу на специально сконструированные для таких случаев носилки и уносили в спальню.

Но сегодня Королева выбралась из тронного зала самостоятельно. С самого утра у неё было скверное настроение, и, пожалуй, впервые в жизни вид собственного лица, бесконечно повторенного зеркалами, вызывал у неё не гордость и удовольствие, а какое-то глухое раздражение. Королеву одолевали дурные предчувствия, причина которых была ей неизвестна, и, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, она отправилась в Золотую гостиную.

Золотая гостиная, как следует из её названия, была сделана из золота. Её Величество любила в жизни только три вещи — себя, власть и золото. Поэтому здесь, в Золотой гостиной, всё действительно было золотое — не позолоченное и даже не обитое золотыми пластинками, а именно золотое. Тяжёлое литое золото сверкало и искрилось повсюду. Матовые, слегка шероховатые поверхности золотых стен рассекали узкие полосы полированного металла; белое золото чередовалось с жёлтым, жёлтое — с червонным, и всё оно было самой высшей пробы. Золотые орхидеи вечно цвели в золотых вазах, тяжёлые золотые шторы висели на окнах, рамы которых были изготовлены из чистейшего золота, и даже оконные стёкла имели тёплый золотистый оттенок. Мебель в гостиной тоже была золотая, тяжёлая и вычурная, а на полу сверкала затейливая мозаика, выложенная из золотых пластинок — белых, жёлтых и червонных. Да что пол, что мебель и окна! Даже Королева, войдя в гостиную, волшебно преобразилась. Её белоснежные волосы моментально приобрели глубокий золотистый оттенок, а сверкавшее ледяным зеркальным блеском платье заструилось тяжёлыми волнами золотой парчи. Алмазное колье, лежавшее у неё на груди, превратилось в массивное ожерелье червонного золота, набранное из затейливо переплетённых фигурок прыгающих, играющих, дерущихся пантер. В тёмно-карих глазах Её Величества вспыхнули и разгорелись тёплые золотые искры, ногти на руках заблестели яркой позолотой, а на белоснежной коже заиграли золотые блёстки.

Королева глубоко вздохнула и на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь упоительным ощущением богатства и власти, но тут же открыла их снова — как всегда, не видя своего золота, она испугалась, что его могли украсть. Но испуг немедленно прошёл: золото было на месте, и его было очень много.

Чтобы окончательно успокоиться, Королева прошла в дальний угол гостиной, где в задёрнутой сотканным из толстых золотых нитей занавесом нише располагалась потайная дверца. Её Величество положила узкую белую ладонь с острыми золочёными ногтями на сверкающий завиток сложного растительного орнамента, которым была украшена стена, и массивная плита чистого золота бесшумно отошла, открыв вход в хранилище. В огромном хранилище ровными рядами громоздились высокие, бесконечно длинные штабеля золотых слитков. Хранилище было заполнено уже на три четверти, и Королева подумала, что нужно строить новое — это скоро наполнится.

Неожиданно из-за ближайшего штабеля послышалось странное жужжание, какой-то лязг, скрежет, и из-за угла в узкий проход шагнул двухметровый гигант в сверкающих полированным золотом доспехах. На голове у великана был похожий на перевёрнутое пожарное ведро остроконечный конический шлем с узкими прорезями для глаз. В прорезях мерцали недобрые красные огоньки. Эти огоньки уставились на Королеву; левая рука гиганта медленно поднялась, и прикреплённая к закованному в золотые латы предплечью тусклая стальная трубка нацелилась ей в грудь. В правой руке гигант сжимал конец золотой цепи, другой конец которой был прикреплён к массивному ошейнику какого-то зверя — не то крупной собаки, не то мелкого льва, не то ягуара. Зверь тоже был вызолочен от ушей до кончика длинного гибкого хвоста и скалил на Королеву длинные стальные клыки, сверкая красными, как рубины, глазами.

Её Величество, однако, ничуть не испугалась этих закованных в драгоценный металл стражей. Она строго кашлянула в кулак, и всё переменилось. Злой рубиновый огонь в глазах латника и зверя погас, сменившись ровным мерцанием; зверь сел, лязгнув когтями по золотому полу, а латник опустил своё оружие и медленно, со скрипом склонился в почтительном поклоне.

Королева не ответила на приветствие. Повернувшись к сторожам спиной, она вышла из хранилища, и тяжёлая потайная дверь задвинулась за ней с едва слышным шорохом. Секретный замок звонко щёлкнул, и сейчас же, будто по сигналу, на камине начали бить часы. Хрустальный перезвон разнёсся по гостиной, путаясь в многочисленных подвесках тяжёлой золотой люстры и растопыренных лапах канделябров, в которых горели витые золочёные свечи. Часы пробили полдень; с двенадцатым ударом дверь гостиной распахнулась, и в неё, грохоча железом, одновременно шагнули два гиганта в чёрных стальных доспехах, с длинными стреляющими трубками наперевес. На какое-то мгновение они замерли на пороге, а потом одинаково чётким движением расступились, став по бокам двери, и снова замерли, неподвижные, как статуи.

Вслед за ними, сложившись пополам в глубоком поклоне, в гостиную вошёл какой-то человек в просторной чёрной мантии, волочившейся за ним по полу. На голове у него был остроконечный капюшон, почти целиком скрывавший лицо, а костлявая ладонь сжимала длинный деревянный посох с окованным железом заострённым наконечником. Верхний конец посоха был украшен искусно вырезанной фигуркой какого-то крылатого существа — не то дракона, не то демона, не то обыкновенной летучей мыши-вампира. Это был придворный маг Её Величества, могучий чернокнижник Кассиус Кранк.

Положение у Кассиуса Кранка было незавидное. Некогда он был вторым по силе и могуществу волшебником на Островах. Быть вторым — горькая доля. Всю жизнь, из века в век, слышать одно и то же: «О, конечно, Кассиус Кранк — великий чародей, Кассиус Кранк — это да, но давайте-ка всё же спросим совета у Властимира Могучего. Ведь Властимир Могучий — это о-го-го!», — это, согласитесь, невыносимо. Сотни лет упорного труда пропали понапрасну — Кассиус так и не сумел превзойти своего соперника ни в мудрости, ни в мастерстве, ни даже в умении показывать простенькие чудеса на потеху деревенской ребятне. За что бы ни взялся Кассиус Кранк, неизменно оказывалось, что у Властимира Могучего это получается лучше; какой бы ученый труд ни о О написал Кассиус, всякий раз выяснялось, что Властимир Могучий уже выпустил книгу на эту же тему месяцем, а бывало что и неделей раньше. К тому, что говорил Властимир Могучий, нечего было добавить; то, что сделал первый маг и чародей на Островах, незачем было переделывать. Он поспевал везде и никому не отказывал в помощи, так что бедняге Кассиусу со временем стало совершенно нечем заняться.

С горя ударился он в изучение заплесневелых фолиантов, содержавших в себе запретную мудрость великих чернокнижников седой старины. Тонкий, едва уловимый аромат древнего Зла, похожий на сухой запах библиотечной пыли, исходил от исчерченных странными символами ветхих страниц. Этот аромат незаметно для Кассиуса отравил его душу и мозг. Зло коварно; оно умеет быть привлекательным и способно в случае необходимости прикинуться даже более добрым, чем само Добро. Сотни тысяч лет прошли с тех пор, как Властимир Могучий победил в честной схватке последнего чёрного мага и изгнал его за пределы Островов; сотни тысяч лет Зло было заперто в покоробленных, разбухших от сырости кожаных переплётах и успело как следует стосковаться по настоящей работе. И когда под руку ему подвернулся несчастный, обиженный на весь мир, разочарованный во всем на свете Кассиус Кранк, Зло, не теряя ни секунды, взяло его в оборот.

Чем дальше углублялся Кассиус во мрачные дебри запрещённой премудрости, тем яснее ему становилось, что он наконец-то получил шанс стать первым. Пусть Власти-мир Могучий кичится своим титулом первейшего на всех Островах Белого Мага. Пускай! Зато он, Кассиус Кранк, может стать первым среди чёрных магов — первым и единственным, непревзойдённым и недосягаемым! И ничего, что для этого ему придётся служить Злу. В конце концов, он просто восстановит нарушенное равновесие, потому что Добро без Зла никому не нужно. Не бывает света без тени, аверса без реверса и правого без левого. Да и Властимиру Могучему не помешает заиметь по-настоящему сильного противника — пускай старик покажет, остался ли ещё порох в его пороховницах!

Эти и другие подобные им мысли сами собой приходили в голову Кассиуса Кранка, пока он сидел один в мрачных подземельях Императорской библиотеки на острове Ту-банга — самом большом из островов Южного Архипелага. Тысячелетия минули с тех пор, как последний император Островов во всеуслышание отрёкся от престола, передал власть Большому Совету Цехов и Гильдий и занялся разведением морской капусты. Но Императорская библиотека сохранилась, и в её подвалах оставшийся не у дел волшебник отыскал дорогу к собственной погибели.

Но окончательно Кассиус погиб только после того, как встретился с Королевой. В те времена, почти пять веков назад, она ещё не была Королевой. Простая смертная, прошедшая сквозь Ворота, она выглядела как богиня — не слишком добрая, с равнодушным холодком в немного раскосых карих глазах, но ослепительно прекрасная. И несчастный Кассиус, только раз посмотрев на неё, сразу понял, что пропал. До сих пор он ещё сдерживал себя, не поддаваясь на соблазнительные уговоры пропитанных Злом древних рукописей, но теперь забыл об осторожности и швырнул к ногам равнодушной возлюбленной своё тёмное могущество.

Без малого три столетия длилась битва всесильных чародеев. Почти три века Добро насмерть билось со Злом; гремели сражения, приходили и исчезали без следа великие воины, создавались и рушились игрушечные королевства, горели неприступные крепости и тонули гордые корабли. Наконец Добро уступило. Добро мягкосердечно и всегда уступает, щадя жизни тех, кто за него сражается. Властимир Могучий принародно сломал об колено свой магический посох и удалился в добровольное изгнание, потому что понял: если так пойдёт и дальше, то через пару веков на Островах не останется никого, кто разделил бы с ним радость победы или горечь поражения.

Тогда влюблённый Кассиус возвёл свою Королеву на трон и первым принёс ей клятву верности. Увы, он так и не дождался обещанной награды: возложив на свою прекрасную голову древнюю корону властителей Островов, Королева не спешила сделать Кассиуса Кранка Королём. Ему пришлось довольствоваться скромной ролью придворного чародея и астролога. По ночам несосто-явшийся Король скрипел зубами от чёрной обиды, но он был прикован к Королеве двойными узами — узами своей несчастной любви и узами клятвы, которую так опрометчиво дал, стоя на коленях перед древним Императорским троном.

Правление Королевы с самого начала не было безоблачным, а потом сквозь Ворота прошёл великий воин, появление которого едва не стоило ей трона. Он был дерзок, непредсказуем и бесстрашен, этот чужеземец, но он так и не сумел отыскать Властимира Могучего и заручиться его поддержкой. Он проиграл свою войну, но перед тем, как его навеки заключили в темницу, успел сделать пророчество, и пророчество это так напугало Королеву, что она скрылась от людских глаз, став Королевой-Невидимкой. По её приказу верный Кассиус разыскал и доставил в новую королевскую резиденцию магические ключи от Ворот, что связывали Острова с соседним миром. Королева всегда хранила ключи при себе, в своей отделанной перламутром и жемчугом спальне. Там им было самое место, ибо ключи от Входа и Выхода представляли собой два маленьких зеркальца и легко терялись в груде безделиц и украшений, которыми был завален ночной столик Королевы. Теперь мир Островов был надёжно заперт, и ключи от него находились в руках Её Величества Королевы-Невидимки.

Два века правила она Островами, не показываясь на глаза своим подданным, и два века подряд Кассиус Кранк ежедневно входил в Золотую гостиную Стеклянного Дворца для получасового доклада. Это были полчаса, в течение которых он имел счастье лицезреть свою Королеву во всём блеске её неувядающей красоты. По окончании аудиенции золотые двери вновь закрывались перед ним, и верный Кассиус, как пёс, дожидался следующего полудня…

Не разгибая спины, Кассиус дошёл до середины гостиной и опустился на колени.

— Можешь встать, — раздался мелодичный голос Королевы.

Кассиус Кранк поднялся с колен, выпрямился и откинул капюшон. Королева сидела на золотой кушетке, сделанной в форме потягивающейся пантеры, и была прекрасна, как никогда. Бесчисленные огоньки свечей, отражаясь в полированном золоте, бросали на её лицо тёплый отсвет, смягчая его холодное и неприступное выражение. Королева всегда была хороша, но по-настоящему прекрасной она делалась только тогда, когда её окружал любимый металл — золото. Стальные корабли морской гвардии днём и ночью доставляли в столичную гавань золото со всех концов мира Островов, и только его завораживающий блеск мог на время смягчить каменное сердце Королевы.

И, как всегда, несчастный чернокнижник ошибся, приняв игравший в глазах своей госпожи отблеск золота за тёплый огонёк благосклонности. Едва взглянув на него, Королева брезгливо поморщилась и спросила:

— Что стало с твоей физиономией, Кас? Зачем ты сбрил бороду? Она тебе шла, поскольку скрывала твой черепаший подбородок — вернее, его полное отсутствие.

Чародей невольно провёл ладонью по гладко выбритым щекам и поклонился.

— Прошу прощения, госпожа, но вы сами велели мне сбрить бороду во время вчерашнего доклада. Вы изволили выразить надежду, что без бороды я стану выглядеть моложе и, быть может, даже привлекательнее…

— Я ошиблась, — резко и холодно прервала его Королева. — С бородой ты был безобразен, а без неё сделался попросту уродлив. Ты похож на бледного червя. Бедняжка Кас! Ну хорошо, оставим это. Я жду доклада.

Кассиус снова поклонился.

— На Островах всё спокойно, Ваше Величество, — ровным голосом заговорил он. — За неделю кораблями морской гвардии доставлено восемнадцать тысяч мер чистого золота…

— Я миллион раз просила, чтобы ты не упоминал при мне об этих своих мерах! — резко перебила его Королева, повысив голос. Она почти выкрикнула это, заставив чернокнижника склонить голову и потупить глаза. — Я не знаю, что такое эти ваши меры, и не хочу этого знать! Изволь выражаться яснее!

— Как будет угодно Вашему Величеству. — Кассиус ещё ниже склонил голову. — Доставлено десять с половиной тонн чистейшего золота. Корабли уже разгрузились, золото переплавлено и помещено в хранилище Стеклянного Дворца…

— Десять тонн?! — воскликнула Королева тоном, который не предвещал ничего хорошего.

— Десять с половиной, Ваше Величество, — почти шёпотом уточнил Кассиус.

— Молчать! Что творится в моём королевстве? В позапрошлом месяце было доставлено семнадцать тонн, в прошлом — четырнадцать, а в этом — только десять с половиной! А каких-нибудь сто лет назад корабли доставляли в гавань по пятьдесят тонн золота ежемесячно. Что происходит, Кассиус Кранк?

— Запасы золота на Островах иссякают, Ваше Величество, — ответил чернокнижник. — Они не безграничны, да и суши у нас маловато.

— Так научи этих бездельников добывать золото со дна океана! — почти взвизгнула Королева. — Отрасти им жабры, если это понадобится! Или преврати все эти бесполезные скалы, которые вы называете Островами, в золото! Маг ты или тряпка? Неужели ты не сможешь сделать своей Королеве такой пустячный подарок?

— Могу, Ваше Величество, — с поклоном отвечал Кассиус. — В древних книгах описан процесс превращения любого вещества в золото…

— Так за чем же дело стало?

— Осмелюсь заметить, Ваше Величество, в тех же книгах сказано, что превращение щепотки пыли в несколько крупинок золота убьёт всё живое на много миль вокруг. Золото, полученное таким способом, будет в течение многих лет испускать ядовитые лучи…

— Ты говоришь о радиации, — небрежно перебила Королева и передразнила: — Ядовитые лучи… И это говорит один из самых образованных людей в этом диком мире! Да какое мне дело до тех, кто умрёт?

— Кем же в таком случае вы намерены править? — осторожно поинтересовался Кас-сиус Кранк.

— А кем я правлю сейчас? — Королева неожиданно вскочила, подбежала к окну и сорвала с него тяжёлую золотую портьеру. В комнату хлынул солнечный свет, и за золотистым стеклом стали видны заросшие лесом, затянутые плющом развалины башен и стен, над которыми беззвучно кружили вёрткие твари, похожие на огромных чёрных птиц — драконы-охотники. На взломанной корнями растений дороге, накренившись, стоял какой-то древний, проржавевший до дыр механизм на вросших в землю высоких металлических колёсах. Сквозь дыры в ржавом железе проросли молодые деревца. — Это и есть моё королевство?! — гневно спросила Её Величество, ткнув в сторону развалин тонким пальцем с острым золочёным ногтем. — Где же в таком случае толпы восторженных подданных? Где балы, приёмы и пиры? Где придворные, наконец? Меня все боятся и ненавидят в этом глупом мире, и я ничуть не расстроюсь, если он в одночасье опустеет, превратившись в огромный склад золотых самородков. А кем править, я найду, не сомневайся! На свете есть места, где люди знают цену золоту. Там золото даст мне всё — власть, почёт, уважение и даже любовь, о которой здесь мне приходится только мечтать.

Только не вздумай говорить мне о своей любви, мой бедный Кас! Взгляни на себя в зеркало. Сколько тебе лет — десять, двенадцать тысяч? Ты выглядишь сорокалетним мужчиной, но от тебя веет холодом гробницы. И запомни: мне нужно как можно больше золота!

— Вы намерены перенестись с ним обратно в свой мир? — догадался Кассиус.

— Представь себе! Неужели ты думаешь, что я намерена прозябать здесь до конца своих дней? Да, здесь, на Островах, я могла бы прожить хоть сотню веков, но разве это можно назвать жизнью? Здесь даже не с кем поговорить!

— А я?

— Ты? О Кас, не смеши меня! О чём с тобой говорить? Мы знакомы почти полтысячи лет, и ты всё время твердишь одно и то же, как попугай. «Я люблю вас, Королева, я не могу без вас жить!» — противным тоненьким голоском передразнила она и совсем не по-королевски плюнула на пол. — Тьфу! Впрочем, я подумаю о том, чтобы взять тебя с собой. Пожалуй, мне пригодится слуга, который умеет развлечь гостей, показывая фокусы.

— Я способен на большее, — заметил Кассиус Кранк.

— Твои способности там не понадобятся, жалкий старый шут! В моём мире тот, кто имеет достаточно золота, не нуждается в волшебстве. За золото там можно купить всё, даже молодость. Когда моё сердце состарится и начнет болеть, я куплю себе новое. Когда моя кожа покроется морщинами, золото снова разгладит её. Золото — вот главная сила в моём мире! И у меня его будет много — больше, чем у кого бы то ни было. О, конечно, в моём мире тоже есть недостатки, — добавила она с улыбкой, от которой у Кассиуса сжалось сердце, — но, имея золото, с ними можно примириться. Так ты раздобудешь для меня немного золота, Кассиус Кранк?

— Я попытаюсь, Ваше Величество.

— Это не ответ!

Голос Королевы прозвенел, как удар стальной шпагой по стеклу. Кассиус Кранк вздрогнул и ещё ниже склонил голову с бритыми впалыми щеками и сединой на висках.

— Я сделаю это, Ваше Величество, — прошептал он.

— Вот и отлично. — Повеселев, Королева вернулась на кушетку и изящно подпёрла голову рукой, поставив острый локоток на голову золотой пантеры. — Теперь расскажи о нашем пленнике.

— Он спит, Ваше Величество, — сказал Кассиус. — Спит и видит сны.

— И что же ему снится? — насмешливо спросила Королева.

— То же, что и всегда. Странные места, которых нет на Островах, кровавые битвы, друзья и враги… Иногда ему снитесь вы. Но чаще всего он видит во сне мальчика и мысленно призывает его на помощь.

Королева вздрогнула, и её бледное лицо стало ещё чуточку бледнее.

— Проклятье, — прошептала она. — Неужели он никогда не забудет этого мальчишку?! Неужели ничего нельзя сделать, Кас? Мне вовсе не хочется, чтобы пророчество сбылось. Ещё чего не хватало — возиться с этим маленьким паршивцем!

— Мы сделали всё, что могли, Ваше Величество, — ответил Кассиус. — К сожалению, волю этого человека невозможно сломить, даже когда он спит. Он тоскует о своих близких, и я боюсь, что эта тоска рано или поздно сумеет пробиться даже сквозь стены построенной нами тюрьмы. И если мальчик попадёт на Острова, он услышит зов и придёт сюда. Но на Острова ему не попасть, ведь ключи от Входа и Выхода находятся у вас. Это хвалёное пророчество — пустая угроза, забудьте о нём.

— Я сама разберусь, о чём мне забыть, а о чём помнить! — резко возразила Королева-Невидимка. — Покажи мне его!

Кассиус с поклоном извлёк из складок мантии магический кристалл, с торжественным видом водрузил его на маленький круглый столик литого червонного золота и принялся совершать над кристаллом сложные пассы руками. Поверхность кристалла подёрнулась рябью, пошла полосами, потом на ней появилось смутное изображение человеческого лица и, мигнув, пропало.

— Одну секунду, Ваше Величество, — засуетился Кассиус, — я сейчас поправлю…

— Оставь, — презрительно бросила Королева. — Твои фокусы, как всегда, ниже всякой критики. Придётся снова всё делать самой.

Она взяла лежавший на кушетке прямоугольный золотой брусочек с россыпью платиновых кнопок, нажала на одну из них, и в стене открылась ниша. В нише стоял полированный золотой ящик с непрозрачным стеклянным окошком. «Panasonic» — было написано на вделанной в его переднюю стенку пластинке. Для Кассиуса Кран-ка эта надпись была просто набором непонятных закорючек. Как всегда, ему стало интересно, что она может означать, но он, как всегда, не отважился спросить об этом у Королевы.

Её Величество снова нажала на какую-то кнопку, и тёмное стеклянное окошко в ящике налилось светом. На нём проступили очертания стальной клетки, в которой висел распятый на цепях человек. Он был одет только в поношенные кроссовки и пятнистые зелёные штаны. На его мускулистом загорелом теле тут и там виднелись светлые полоски шрамов, русая голова свесилась на грудь. Человек действительно спал — спал уже без малого двести лет и мог проспать ещё тысячу.

Королева нажала на кнопку, и волшебное окно в золотом ящике погасло, снова сделавшись тёмно-серым, непрозрачным. Золотая плита стенной панели с негромким шорохом стала на место, скрыв потайную нишу. Кассиус Кранк украдкой перевёл дыхание: его магическому кристаллу было далеко до той штуки, что стояла в нише.

— Спит, — с какой-то странной интонацией промолвила Королева, играя золотым бруском пульта. — А знаешь, мой милый Кассиус, мне начинает казаться, что мы совершили ошибку, подарив ему жизнь.

— Такова была ваша воля, — ответил Кассиус. — Это вам хотелось всё время иметь его под рукой, чтобы иногда потешаться над ним.

— Хорошо! — сварливо выкрикнула Её Величество. — Это была моя ошибка! Моя, а не наша! Теперь ты доволен?

— Я слуга Вашего Величества, — смиренно ответил Кассиус Кранк и замолчал, хотя ему было что добавить.

— Вот что, — решительно сказала Королева и резко поднялась с кушетки, — я хочу, чтобы он умер. Немедленно!

— Как будет угодно Вашему Величеству, — поклонился чернокнижник. — В таком случае не будет ли Вашему Величеству угодно доставить сюда ключи от Входа и Выхода?

— Это ещё зачем? — Королева подозрительно уставилась на него, но тут же спохватилась. — Ах да! Я совсем забыла, что эта клетка открывается только с помощью зеркал… Это очень неудобно, Кассиус.

— Зато надёжно, — возразил чародей. — Замок, запертый зеркальными ключами, не сможет открыть никто, кроме вас. Если кто-то попытается взломать дверь, сила заклятья разрушит тюрьму, и наш пленник будет заброшен неведомо куда — быть может, в мир, из которого пришёл к нам, а может быть, в один из бесчисленного множества сопредельных миров.

— Знаю, знаю, — идя к дверям, проворчала Королева. — Тысячу раз слышала. Бред сивой кобылы… Надо же было такое придумать! Ничего здесь не трогай! — строго приказала она, остановившись на пороге.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

Как только Королева вошла в свою отделанную перламутром и жемчугом спальню, она снова преобразилась. Её короткие пышные волосы сделались пепельными, платье приобрело нежный перламутровый оттенок и оторочилось белоснежным птичьим пухом, а тяжёлое золотое ожерелье опять превратилось в колье, на этот раз жемчужное.

Её Величество подошла к своему туалетному столику и принялась рыться в груде украшений и дорогих безделушек, разыскивая зеркала, которые в последний раз брала в руки лет пятьдесят, а то и все семьдесят назад. Одно зеркальце — ключ от Выхода — нашлось сразу, а вот второе куда-то запропастилось.

Королева копалась в своих сокровищах всё быстрее. Бусы, флаконы с духами, золотые гребешки и баночки с притирками и благовониями градом сыпались на перламутровый пол. Наконец, придя в ярость, Королева смахнула всё с туалетного столика и ещё раз оглядела беспорядочную россыпь изящных безделиц.

Зеркальца, отпиравшего Вход, нигде не было.

Оставшийся в Золотой гостиной Кассиус Кранк услышал полный бессильной ярости вопль Её Величества и понял, что дело плохо.