Квадробер в законе

Глава 1. Пробуждение в трущобах

Представьте себе место, где сам Достоевский побрезговал бы поселить своих самых отъявленных грешников. Теперь умножьте это на сто, добавьте щепотку постапокалипсиса и вуаля - вы получите ту самую подворотню, где я имел честь очнуться.

Стены, некогда бывшие, вероятно, белыми (или хотя бы серыми), теперь щеголяли всеми оттенками желтого и коричневого. Плесень на них росла так буйно, что я всерьез опасался, не выведут ли ее вскоре в Красную книгу. Граффити на стенах представляли собой причудливую смесь революционных лозунгов и картинок, которые заставили бы покраснеть даже бывалую питерскую проститутку.

Земля под моей многострадальной задницей была покрыта слоем... чего-то. Я искренне надеялся, что это всего лишь годами утрамбованный мусор, а не что-то похуже. Хотя куда уж хуже, когда ты валяешься в луже совершенно непонятной жижи?

Воздух... О, этот восхитительный питерский воздух! Смесь ароматов помойки, прокисшего пива и чего-то неуловимо тухлого. Я почти ожидал увидеть, как этот "аромат" материализуется в виде зловещего зеленого облака.

Да, кстати. Позвольте представиться: Алексей, он же Лёха Бродяга, помесь ботаника-историка и мелкого уголовника, и вы получите примерное представление о моей новой личности.

Тело, в котором я оказался, явно знавало лучшие времена. Футболка, когда-то бывшая белой, теперь напоминала холст абстракциониста, где в роли красок выступали пятна крови, грязи. Джинсы держались на честном слове и паре булавок, а кроссовки... Ну, скажем так, в них можно было бы пересечь пустыню, не боясь наступить на скорпиона - тот бы просто сдох от запаха.

Но самое интересное начиналось, когда я посмотрел на свои руки. Татуировки. Черт возьми, я был разрисован, как новогодняя елка! Купола, кресты, какие-то непонятные символы - все это складывалось в причудливую картину, которую я боялся даже пытаться расшифровать.

«Великолепно, - подумал я, - теперь я не только преступник, но еще и ходячая энциклопедия тюремного фольклора».

Превозмогая боль во всем теле - а, кстати, откуда она вообще взялась? - я все-таки умудрился сесть. И тут же пожалел об этом: на меня уставилась парочка весьма недружелюбных рож. Выглядели они так, будто сбежали из массовки приюта для бездомных, не успев переодеться.

— Ну что, допрыгался, Бродяга? — прохрипел один из них, разминая внушительные кулаки.

«Вот черт, - подумал я, - кажется, сейчас начнется самое интересное».

Для начала я пытался сообразить, что случилось. Одновременно разглядывал эту сладкую парочку.

А теперь позвольте представить вам моих новых друзей. Первый - назовем его Глыба - был настолько широк в плечах, что, вероятно, застревал в дверных проемах.

Его лицо напоминало боксерскую грушу, по которой долго и с удовольствием били. Маленькие глазки смотрели на мир с смесью тупой агрессии и легкого недоумения, будто он постоянно пытался вспомнить, зачем вообще встал с кровати сегодня утром.

Второй - Шнырь - был его полной противоположностью. Тощий, с крысиным лицом и бегающими глазками. Он постоянно дергался, будто был на взводе, и его руки не переставали двигаться. Я готов был поспорить на свою почку (единственное, что у меня осталось ценного), что этот тип может обчистить карманы статуи.

— Ну что, Бродяга, допрыгался? — снова прохрипел Глыба, разминая кулаки размером с мою голову. — Чо молчишь, как будто язык проглотил?

— Босс очень недоволен, — подхватил Шнырь, нервно облизывая губы. — Ты знаешь, что бывает с теми, кто его расстраивает? Эй, Глыба, почеши опять об него свои кулаки.

Здоровяк лениво двинулся ко мне, не особо опасаясь. Как будто знал, что я не представляю опасности.

О да, я тоже прекрасно знал. Воспоминания Лёхи услужливо подкинули мне пару красочных картинок, от которых мой желудок снова сделал сальто-мортале. О том, как со мной разделался Глыба.

Знаете, говорят, что в момент смертельной опасности перед глазами проносится вся жизнь. Так вот, это чушь собачья. Перед моими глазами пронеслась разве что пара особо неудачных пьянок и почему-то рецепт борща моей бабушки.

Страх. Вот что я чувствовал. Липкий, противный страх, от которого тряслись поджилки и хотелось забиться в угол. Но вместе с тем, где-то глубоко внутри, начинало зарождаться что-то еще. Злость? Отчаяние? Безумие? Я не мог точно сказать, но чувствовал, как это «что-то» начинает менять меня изнутри.

— Эй, ребята, — услышал я свой голос, хриплый и какой-то чужой. — А вы не думали сменить профессию? Знаете, в цирке всегда нужны клоуны. Вам даже грим не понадобится.

Боже, зачем я это сказал? Видимо, инстинкт самосохранения решил взять выходной.

И тут я почувствовал это. Мое тело начало меняться. Кости хрустели, мышцы напрягались, а кожу будто стягивало невидимыми нитями.

«Ну вот, - подумал я с истерическим весельем, - сейчас начнется самое интересное. Надеюсь, хотя бы мои новые когти будут достаточно острыми, чтобы выцарапать на моей могиле эпитафию: «Здесь лежит идиот, который не вовремя открыл рот».

Знаете, есть такой замечательный совет: если вы оказались в яме, первое правило - перестать копать. Так вот, я решил этот совет героически проигнорировать и продолжить рыть себе могилу. В прямом смысле.

— Ребята, — сказал я, пытаясь встать на ноги и при этом не испачкаться снова, — может, обсудим это как цивилизованные люди? Знаете, за чашечкой чая, с печеньками...

Глыба посмотрел на меня так, будто я предложил ему станцевать балет.

— Ты чё, совсем охренел, Бродяга? — прорычал он, делая шаг вперед. Его кулаки при этом начали... дымиться? Черт, кажется, я знаю, кто в детстве баловался с микроволновкой.

Шнырь, тем временем, начал как-то странно вибрировать. Сначала я подумал, что у него просто нервный тик достиг нового уровня, но потом заметил, как его очертания начали размываться. Прекрасно, у нас тут свой доморощенный Флэш. Интересно, он тоже носит обтягивающее трико?

— Слушай, Бродяга, — пропищал Шнырь голосом, от которого, наверное, даже крысы в подворотне поморщились, — ты же умный пацан. Должен понимать, что с боссом шутки плохи. Отдай бабки по-хорошему, а?

Бабки? Какие, к черту, бабки? Я лихорадочно пытался вспомнить что-нибудь из памяти Лёхи, но, видимо, эта конкретная часть воспоминаний решила уйти в отпуск.

— Эм, ребята, тут такое дело… — начал я, но закончить не успел. Глыба, видимо решив, что время переговоров истекло, бросился на меня с грацией и скоростью бронепоезда.

И тут случилось что-то странное. Мир вокруг будто замедлился. Я видел, как кулак Глыбы, окутанный пламенем (серьезно, что за хрень?), медленно приближается к моему лицу. Инстинктивно я дернулся в сторону, и... о чудо! Мое тело отреагировало с кошачьей ловкостью.

Кулак Глыбы встретился со стеной, оставив в ней внушительную дыру. «Ого», подумал я, — «кажется, кому-то пора завязывать со стероидами.»

Не успел я насладиться своей маленькой победой, как почувствовал резкий удар в спину. Шнырь, гаденыш, использовал свою суперскорость, чтобы зайти мне за спину.

— Эй, так нечестно! — возмутился я, отлетая к разрисованной стене.

И тут я почувствовал это снова. Жар, пробегающий по всему телу. Кости, меняющие форму. Мышцы, наливающиеся силой. Я понял, что превращаюсь в леопарда.

Так, стоп. Мысли быстро пронеслись в голове. Я что, теперь оборотень? Серьезно? Господи, надеюсь, хотя бы без этой чепухи с полнолунием и серебряными пулями.

Глыба и Шнырь застыли, глядя на меня с смесью ужаса и восхищения. Да, ребята, добро пожаловать в мой мир. Кстати, как вам мой новый прикид? Стильно, модно, молодежно.

— Босс не говорил, что он... это… — пробормотал Шнырь, пятясь назад.

— Заткнись и бей его! — рявкнул Глыба, снова бросаясь в атаку.

Что ж, пора проверить, на что способно мое новое тело. Надеюсь только, что у меня нет аллергии на собственную шерсть. Это была бы уже слишком большая подстава.

Итак, где мы остановились? Ах да, я превратился в гигантскую кошку, а два недоделанных супергероя готовились надрать мне хвост. Прекрасное начало дня, не правда ли?

Глыба, видимо решив, что большая кошка - это всё ещё кошка, бросился на меня с ревом, больше похожим на боевой клич носорога с несварением. Его пылающий кулак просвистел в миллиметре от моего уха, опалив шерсть. Запах паленого меха смешался с ароматами помойки. Шикарный парфюм, господа. Уверен, в бутиках за такой дерут бешеные деньги.

— Эй, здоровяк, — прорычал я, удивляясь, что вообще могу говорить в этой форме, — ты, часом, не перепутал? Здесь не кастинг на роль циркового силача!

Шнырь, тем временем, носился вокруг нас, как электровеник на спидах. Его удары были похожи на укусы комара - вроде бы и больно, но больше бесит, чем причиняет реальный вред.

— Стой смирно, киса! — пищал он, нанося удары то тут, то там.

— Да чтоб тебя, — пробормотал я, пытаясь уследить за этим живым размытым пятном. — Кто-нибудь, дайте мне мухобойку побольше!

В какой-то момент Глыба и Шнырь, видимо решив, что порознь у них не получается, попытались атаковать меня одновременно. Это было бы эпично, если бы не было так глупо. Я грациозно (ну, насколько может быть грациозной двухсоткилограммовая кошка) отпрыгнул в сторону, и эти два идиота столкнулись друг с другом.

Звук был такой, будто кто-то уронил наковальню на гору пустых пивных банок. Глыба, чей горящий кулак встретился с лицом Шныря, взревел от боли. Шнырь же отлетел в мусорные баки с такой скоростью, что, кажется, установил новый мировой рекорд в метании тощих жуликов.

— Ох, ребята, — протянул я, наблюдая за этой картиной маслом, — я же говорю, вам в цирк надо. Уверен, номер «Горящий Качок и Человек-Пуля» будет иметь огромный успех.

Глыба, держась за обожженную руку, посмотрел на меня с такой яростью, что я испугался - не начнет ли он сейчас стрелять лазерами из глаз?

— Ты труп, Бродяга, — прохрипел он. — Босс с тебя шкуру спустит.

— Боюсь, твой босс опоздал, — ответил я, демонстративно отряхивая свою новую шикарную шубу. — Как видишь, шкура уже моя. И знаешь что? Она чертовски мне идет!

С этими словами я прыгнул. Признаюсь, это было чистым инстинктом. Спасибо, кошачьи рефлексы! Мои когти прошлись по груди Глыбы, оставив на его дешевой майке живописные полосы. Он взвыл и отшатнулся, зажимая рану.

Шнырь, наконец выбравшись из мусорных баков (и приобретя при этом очаровательный аромат протухшей рыбы), решил, что с него хватит.

— Глыба, валим отсюда! — пискнул он. — Этот урод совсем озверел!

— Вообще-то технически я теперь скорее окотел, — заметил я, но эти ходячие энциклопедии юмора уже удалялись со скоростью испуганных тараканов.

Я стоял посреди подворотни, тяжело дыша и пытаясь осознать, что, черт возьми, только что произошло. Мое тело начало медленно возвращаться в человеческую форму, и я с ужасом понял, что мои и без того потрепанные шмотки теперь годятся разве что для фестиваля бомжей-эксгибиционистов.

— Ну ничего себе у тебя талант находить неприятности, Лёха, — раздался хриплый голос за моей спиной.

Я резко обернулся, готовый снова превратиться в большого и злого кота, но увидел лишь хромого старика, опирающегося на трость. Его лицо напоминало карту военных действий - столько на нем было шрамов и морщин.

— А вы, собственно, кто? — спросил я, пытаясь одновременно прикрыть свои стратегически важные места и выглядеть угрожающе. Получалось так себе.

— Митя я, Хромой Митя. Неужто не узнаешь старого друга, Лёха? — усмехнулся старик. — Хотя, судя по твоему представлению, ты и сам себя не особо узнаешь.

Я застыл, не зная, что сказать. Этот дед явно знал меня - то есть, Лёху - но память услужливо подкидывала лишь белый шум.

— Слушай, дед... то есть, Митя, — начал я, лихорадочно соображая, что сказать. — У меня тут небольшие проблемы с памятью. Типа, совсем небольшие. Размером с Тихий океан.

Митя хмыкнул:

— Да уж вижу. Ну что ж, добро пожаловать в Зазеркалье, Алиса. Пойдем-ка, побеседуем в месте потише. И желательно, где тебе выдадут хоть какие-то штаны. А то так и простудиться недолго.

Я кивнул, чувствуя себя героем какого-то сюрреалистического романа. Впрочем, учитывая, что я только что превратился в леопарда и надрал задницы двум супер-бандитам, сюрреализм был теперь моим вторым именем.

— Веди, мой одноногий Вергилий, — вздохнул я. — Надеюсь, твой ад окажется хотя бы с кондиционером. И мини-баром.

Хромой Митя привел меня в свое логово - полуподвальную каморку на углу Гороховой и Садовой. Снаружи здание выглядело как типичный петербургский доходный дом начала XX века, только вот вместо вывесок «Аптека» и «Булочная» красовались неоновые вывески «Чародейские припасы» и «Киберпротезирование».

Внутри каморка Мити напоминала гибрид обувной мастерской, антикварной лавки и лаборатории безумного ученого. Вдоль стен тянулись стеллажи, забитые старыми сапогами, колбами с разноцветными жидкостями и какими-то механическими деталями. В воздухе висел густой коктейль запахов: кожа, машинное масло и что-то неуловимо магическое, словно озон после грозы.

Митя, прихрамывая, подошел к старому кожаному креслу и тяжело опустился в него. Теперь, в тусклом свете энергосберегающих ламп (да, похоже, даже в этом волшебном мире экономят на электричестве), я смог лучше разглядеть своего спасителя.

Хромой Митя выглядел как человек, который прожил как минимум три жизни, и все они были чертовски тяжелыми. Его лицо напоминало рельефную карту какой-нибудь горной местности - настолько оно было изрезано морщинами и шрамами. Один глаз был скрыт под кожаной повязкой, а второй - ярко-голубой - смотрел так пронзительно, будто видел меня насквозь. Седые волосы торчали во все стороны, как у сумасшедшего ученого из мультфильма.

— Ну что, красавец, полюбовался на себя? — хмыкнул Митя, заметив мой изучающий взгляд. — На вот, прикройся, — он кинул мне какие-то тряпки.

Пока я облачался в этот наряд от кутюр (который, кстати, пах так, будто в нем похоронили, а потом откопали целый цыганский табор), Митя не сводил с меня глаз. В его взгляде читалось удивление, любопытство и что-то еще... страх? Неужели этот видавший виды старик боялся меня?

— Знаешь, Лёха, — наконец произнес он, почесывая щетинистый подбородок, — я на своем веку повидал всякого. Черти, домовые, оборотни - это у нас как собаки бездомные. Но чтобы пацан превратился в леопарда, а потом обратно... Это что-то новенькое. Ты часом не перебрал вчера настойки болотного мага?

Я вздохнул, чувствуя, как реальность этого безумного мира наконец-то начинает до меня доходить.

— Слушай, Митя, — сказал я, присаживаясь на шаткий стул напротив старика, — я сам в шоке. Еще вчера я был обычным бродягой, а сегодня я вдруг Лёха Бродяга, который может превращаться в большую кошку.

Не буду же я говорить ему, что раньше был полубогом в другом мире, где мог превращаться почти в кого угодно, обретая его силы и способности.

Митя присвистнул, его единственный глаз расширился от удивления.

— Так ты что, на ровном месте обрел способности, что ли? Ох, ё-моё, вот это поворот!

Внутри у меня все сжалось. Я вдруг остро осознал, насколько я здесь чужой и насколько опасна может быть эта информация. Но что-то в Мите, может быть его потрепанный вид или этот пронзительный взгляд, внушало доверие.

— Да, похоже на то, — ответил я, нервно усмехнувшись. — Знаешь, бывает ведь по-разному. А теперь... теперь я даже не знаю, чего ожидать. И вдобавок ничего не помню, хоть пытай.

Митя задумчиво покачал головой, словно решая что-то про себя. Затем он встал, прошаркал к одному из шкафов и достал оттуда бутылку с мутной жидкостью и два стакана.

— Ну, раз так, — сказал он, разливая содержимое бутылки, — давай-ка я тебе устрою краткий экскурс в нашу действительность, а то пропадешь ведь, как швед под Полтавой. А пытать тебя еще успеем.

И Митя начал рассказывать. Оказалось, что я попал в альтернативную версию Санкт-Петербурга, где Российская Империя не только не развалилась, но и дожила до 2020 года. Здесь история пошла совсем другим путем: не было ни революции, ни войн, но зато случился Великий Магический Прорыв в начале XX века.

— Представь себе, — говорил Митя, размахивая руками так, что жидкость из его стакана выплескивалась на пол, — Распутин оказался не шарлатаном, а настоящим колдуном. И не просто колдуном, а чуть ли не Мерлином нашего времени. Он открыл врата в мир магии, и понеслась... Теперь у нас тут и технологии на уровне киберпанка, и магия как неотъемлемая часть жизни.

Я слушал, открыв рот, и пытался уместить все это в своей голове. Мой внутренний историк рыдал в углу, пытаясь совместить все, что я знал, с тем, что рассказывал Митя.

— А теперь о твоем, то есть Лёхином, положении, — продолжил Митя, внезапно став серьезным. — Ты у нас, братец, мелкая сошка, но с амбициями. Крутишься между разными бандами, приторговываешь налево-направо, иногда выполняяешь особые поручения. В общем, классический представитель криминальной фауны.

— Прекрасно, — вздохнул я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Из полубога в бандита. Прямо как в том анекдоте: хотели как лучше, а получилось как всегда.

Митя внимательно посмотрел на меня своим единственным глазом, и я почувствовал, как этот взгляд проникает прямо в душу.

— Слушай сюда, салага, — сказал он, подавшись вперед. — Наш мир - это не шутки. Тут каждый второй - маг, оборотень или еще какая-нибудь сверхъестественная херня. И все они хотят кусок пирога. Так что будь осторожен. Особенно с боссом Глыбы и Шныря - он тот еще садист, говорят, любит превращать должников в чучела для своего кабинета.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Отличная перспектива, — съязвил я, пытаясь скрыть страх за сарказмом. — Всегда мечтал стать предметом интерьера.

Митя усмехнулся, но в его глазу я увидел искреннее беспокойство.

— Шути-шути, — сказал он. — Но запомни: в нашем мире только магия может быть и щитом, и мечом. Главное, знать, когда им пользоваться.

Попрощавшись с Митей и получив адрес «моей» квартиры, я отправился изучать свое новое жилище. По пути я не переставал удивляться этому странному миру. Улицы Санкт-Петербурга выглядели одновременно знакомо и чуждо. Величественные здания в стиле барокко и классицизма соседствовали с футуристическими небоскребами. По мостовым, вымощенным брусчаткой, сновали не только автомобили, но и какие-то странные механизмы, похожие на помесь паровоза и космического корабля.

Квартира Лёхи находилась в старом доходном доме на Лиговском проспекте. Снаружи здание выглядело так, будто его построили еще при Николае II и с тех пор ни разу не ремонтировали. Внутри оказалось не намного лучше.

Переступив порог, я почувствовал себя Индианой Джонсом, открывающим древнюю гробницу. Квартира Лёхи оказалась именно такой, какой я ее себе и представлял - маленькой, обшарпанной и с таким специфическим запахом, будто здесь недавно сдохло что-то крупное и вонючее.

— Ну что ж, дорогой Лёха, — сказал я сам себе, оглядывая свои новые владения, — добро пожаловать в музей разбитых надежд и несбывшихся мечтаний.

Я начал изучать квартиру, и каждая вещь рассказывала мне историю жизни Лёхи. Обстановка была спартанской: продавленный диван, который, казалось, помнил еще времена Петра Великого; шкаф, перекошенный так, словно его пытались использовать как портал в другой мир; стол, заваленный какими-то бумагами, пустыми бутылками и странными механическими деталями.

На стенах висели фотографии, показывающие молодого парня с наглой ухмылкой в компании разных подозрительных личностей. Я узнал в этом парне Лёху - то есть, себя. Странное чувство - смотреть на собственное лицо и не узнавать его.

На одной из фоток Лёха стоял, обнимая огромного лысого мужика с золотой цепью толщиной с мою руку. У мужика был взгляд, который мог бы заставить даже тигра искать запасной выход.

— Надеюсь, это не тот самый босс, который любит делать чучела, — пробормотал я.

В ящике стола я нашел пачку записок. Почерк Лёхи больше напоминал иероглифы пьяного паука, но мне удалось разобрать некоторые записи:

«Встреча с Косым. Не забыть про "товар". Если опять притащит разбавленную дрянь - оторвать башку.»

«Долг Хмырю - 5000 рублей. Отдать до пятницы, иначе Хмырь обещал скормить меня своей собаке. Шутит, наверное. Хотя с него станется.»

«Идея: новый магический фальшивомонетный станок. Обсудить с Профессором.»

Прекрасно. Я чувствуовал, как к горлу подкатывает истерический смех. Похоже, Лёха был не только бандитом, но еще и начинающим Остапом Бендером. Интересно, а воровать шлемы он не пробовал?

Чем больше я узнавал о жизни Лёхи, тем сильнее чувствовал внутренний конфликт. С одной стороны, это была захватывающая авантюра - оказаться в шкуре бандита в мире магии и высоких технологий. С другой стороны, я скучал по своей прежней жизни, там был мой мир, мои друзья, моя семья.

Я подошел к треснувшему зеркалу на стене и уставился на свое - Лёхино - отражение.

— Так, Алексей, — сказал я сам себе. — У тебя есть выбор. Можешь сидеть и ныть о своей прошлой жизни, а можешь взять быка за рога и разобраться, что здесь к чему. В конце концов, ты же полубог. Считай это самым крутым погружением в изучаемую эпоху.

Отражение в зеркале усмехнулось, и я вдруг заметил, как изменилось выражение Лёхиного - моего нового - лица. В глазах появился азартный блеск, уголки губ приподнялись в ухмылке, которая бы отлично смотрелась на морде Чеширского Кота.

— А знаешь что? К черту все, — сказал я вслух, чувствуя, как адреналин начинает бурлить в крови. — Раз уж судьба закинула меня в этот безумный мир, почему бы не повеселиться? В конце концов, не каждый день выпадает шанс побыть магическим бандитом-оборотнем в империи.

Я начал расхаживать по комнате, чувствуя прилив энергии.

— Так, с чего начнем? Может, организуем подпольный бойцовский клуб для оборотней? Или откроем магическую букмекерскую контору? О, я знаю! Создадим первую в мире сеть фастфуда для вампиров - «МакКровь» или «Дракула Кинг», как вам?

Внезапно мой взгляд упал на одну из записок Лёхи, и я резко остановился.

— Стоп. Сначала надо разобраться с долгами и не дать превратить себя в чучело или собачий корм. Вот она, суровая реальность криминального мира - даже не успел начать карьеру суперзлодея, а уже думаешь, как бы не стать чьим-то ужином.

Я глубоко вздохнул и кивнул сам себе.

— Ладно, решено. Поиграем в Лёху Бродягу. В конце концов, что может пойти не так? Ну, кроме того, что меня могут убить, превратить в чучело или скормить чьей-нибудь собаке. Сущие пустяки!

С этими словами я рухнул на продавленный диван, подняв облако пыли. Пружины жалобно скрипнули, словно говоря: «Эй, полегче, приятель! Мы тут вообще-то археологическая ценность!»

— Извини, старина, — пробормотал я дивану. — Похоже, мы с тобой в одной лодке. Оба не в своем времени и месте, но деваться некуда. Будем выживать вместе.

Закрыв глаза, я попытался собраться с мыслями и составить план действий на завтра. Так, для начала надо разобраться с этим загадочным «товаром» для Косого. Потом найти пять косарей рублей для Хмыря, желательно не прибегая к идее магического фальшивомонетного станка.

И, наконец, научиться контролировать эту чертову трансформацию в леопарда. А то так и до конфуза недалеко - представляю, как я превращаюсь в огромную кошку посреди важных переговоров. Хотя, может, это и не так плохо - сразу станет ясно, кто тут настоящий король джунглей... то есть, питерских подворотен.

С этими мыслями я провалился в беспокойный сон, полный видений о говорящих котах, магических купюрах и чучелах, подозрительно похожих на меня, играющих в покер с Распутиным.

Завтра меня ждал первый день в роли самого необычного бандита в истории альтернативного Санкт-Петербурга. И, чёрт возьми, я собирался сделать его незабываемым.

Впрочем, должно отдохнуть мне не дали.

Внезапно дверь, державшаяся на честном слове и паре ржавых петель, распахнулась с таким грохотом, что я подумал - вот оно, землетрясение в Питере, о котором так долго говорили сейсмологи.

На пороге возникли три амбала, и, поверьте, они явно не были представителями комитета по приветствию новых жильцов.