Кузнец

21



Эйслинн поспешила вниз по ступеням замка во внутренний двор, не обращая внимания на то, что холодный воздух обжигал ей лицо. Сорча встала в подножной нише повозки, когда та с грохотом остановилась, помахала в ответ и позвала ее по имени. Последовал громкий хор, трое ее младших братьев и сестер в задней части повозки перегнулись через борт и радостно замахали руками, увидев ее.

Эйслинн подпрыгнула на пятках, когда терпеливый Орек остановил лошадь. Он ловко спрыгнул вниз, обогнув заднюю часть повозки, чтобы помочь спуститься извивающейся Сорче. Едва ее ноги коснулись булыжников, как она полетела в поджидающие объятия Эйслинн.

Они вместе раскачивались, хихикая, пока Орек вытаскивал младших Брэдей из тележки, покачивая их, прежде чем благополучно поставить на землю. Даже шестнадцатилетний Калум, склонный к приступам угрюмости, завопил, когда его старший брат-полукровка подбросил его в воздух.

Вскоре Блэр и Кили тоже вцепились в Эйслинн, и она была полностью поймана семьей Брэдей. Они все рассмеялись, когда Калум закатил глаза, а Орек смотрел на это с нежным весельем, в уголках его глаз появились морщинки.

— А как поживает мой любимый лошадиный народ? — спросила Эйслинн.

Младшие брат и сестра застонали, прежде чем пуститься в громкое описание всего, что произошло в поместье после свадьбы. Все они перебивали друг друга, пока Сорча тряслась от сдерживаемого смеха.

Эйслинн удалось уловить, что несколько женихов были втянуты в любовную интрижку с одной из садовниц, и ходили разговоры о необходимости Выбора, который является древним эйрианским обычаем, согласно которому потенциальные женихи просили руки суженой, которая должна была в считанные минуты решить, принимать ли какой-либо из сшитых костюмов. Несколько мужчин-мантикор преследовали вторую сестру Мейв, даже когда она готовилась вернуться в академию в Глеанне, Сорча и Орек переехали в их новый дом, но это было так несправедливо, что они не позволили братьям и сестрам остаться на ночь — о, и тетя Софи враждовала с соседом в Гранахе из-за того, что его свиния снова вломилась в ее огород с травами.

— Тот самый мужчина, с которым она спорила из-за тыкв в прошлом году? — спросила Эйслинн.

— Тот самый, — ответила Сорча, сверкнув глазами. — Я думаю, это их способ флирта.

Эйслинн хотела знать все, но еще больше ей хотелось все рассказать Сорче. Как бы ни было захватывающе красться по замку в поисках тайных мест для романтических отношений со своим кузнецом, это походило на агонию, о которой знала только Фиа.

Она чувствовала, как то, что было у нее с Хаконом, становится сильнее, его корни проросли глубоко внутри нее, обвивая самое сердце. Она едва позволяла себе думать о том, что это на самом деле означало или могло означать, и хотела услышать мнение дорогой подруги — и кого-то, у кого самой был любовник-полукровка.

Эйслинн также было очень любопытно, что Сорча знает о культуре орков и ухаживаниях.

Когда младшие из Брэдей закончили перечислять новости, Эйслинн захлопала в ладоши и сказала:

— Как и обещала, Хью сделал вам сладкие булочки и… — Раздались одобрительные возгласы взволнованных детей. — И книги, которые вы просили, доставлены и ждут вас в библиотеке.

— Спасибо вам, леди Эйслинн! — кричали они, направляясь во двор замка. К счастью, персонал замка был заранее предупрежден о грядущем вторжении Брэдей, и дети были любимыми гостями, даже для Бренны.

— Я позабочусь о том, чтобы они попали туда, куда нужно, — сказал Орек. — Кузница в том направлении, да?

Эйслинн попыталась, но не смогла сдержать румянец.

— Да, это там. Со всеми кузницами.

Орек кивнул, то ли не подозревая, то ли достаточно любезно, чтобы проигнорировать ее болтовню.

— А Хакон там?

Она прочистила горло и попыталась пожать плечами.

— Я не видела его этим утром, но, предпологаю, что да. Он часто бывает там.

Орек и Сорча обменялись взглядами, и Эйслинн наблюдала, как между ними протекал задумчивый немой диалог. За несколько секунд они обменялись глубокими чувствами, прежде чем Орек наклонился, чтобы получить поцелуй от Сорчи.

— Наслаждайся ванной, — пробормотал он ей в губы.

— Я так и сделаю. Хотя с тобой было бы лучше.

Эйслинн кашлянула.

— Придется обойтись.

Орек и Сорча усмехнулись, прежде чем он помахал на прощание и направился вслед за детьми.

Сорча, не теряя времени, взяла Эйслинн под руку. Они прошли через замок по пути в бани. Эйслинн всегда наслаждалась визитами подруги и возможностью улизнуть, чтобы неспешно провести день в ванне, наверстать упущенное и поделиться новостями. Она была благодарна, что, по крайней мере, это не изменилось после свадьбы.

— Лошади — стадо, волки — стая. Интересно, как называется группа братьев и сестер, — засмеялась Эйслинн.

— Неприятности, — ответила Сорча с притворным ворчанием. — Но не меняй тему. К чему все это?

Хакон и Орек смеялись, когда Вульф гарцевал вокруг двора, позволяя Блэр и Кили гоняться за ним. Слабый звон металла позади него подсказал ему, что Калум осматривает брошенные инструменты из кузницы, которые ему разрешили взять.

— Сорча часто навещает Дундуран? — спросил Хакон по-оркски. Этот язык заставил бы Фергаса прищуриться еще сильнее, чем когда он смотрел на них из кузницы, но было приятно говорить на родном языке. Ему также не нужен был старый кузнец, чтобы слышать или понимать все, что он говорил. Каким бы упрямым он ни был, Фергас был неисправимым сплетником.

— До того, как ее забрали, да. Она с нетерпением ждала этого, и детям не помешало бы отвлечься. Им будет скучно, когда наступит зима и их оставят дома.

— Ты остаешься в своем новом доме этой зимой, не так ли?

Орек ухмыльнулся.

— Планирую не выходить из дома в течение нескольких дней, когда это возможно.

Хакон усмехнулся.

— Я завидую тебе, мой друг.

Орек повернул голову, чтобы посмотреть на Хакона.

— Как долго?

— Почти две недели. — И это были, без сомнения, лучшие дни в его жизни. Он не мог проводить с ней столько времени, сколько хотел, но когда они были вместе, мир становился правильным. Внутри него зазвучали узы супружества, гармония, которая сделала солнечный свет немного ярче, вино — немного слаще. Эйслинн сделала его жизнь лучше.

Она была его жизнью.

Он жил ради ее прикосновений, ради разговоров руками. Ради того, как она находила его в укромных уголках замка, будто пряталась не от него, а для него. Он был в восторге, когда наконец догнал ее и зацеловал до одури в заброшенном крыле. Но она была не единственной, кто искал способ украсть хоть немного времени, проведенного вместе — он тоже учился быть хитрым.

По просьбе капитана Аодана и предстоящего строительства моста Эйслинн пригласила еще двух кузнецов, женщину по имени Кейтлин и волшебницу по имени Эдда — деловых и романтических партнеров, которые приехали с юга за новой жизнью, как и многие другие. Хакон был потрясен, увидев здесь орчанку, ни много ни мало связанную брачными узами с человеческой женщиной, но приветствовал помощь.

Двое человеческих парней из города также были взяты в ученики. Хакон уступил им свою комнату в задней части кузницы и занял другую в северной части замка. Из-за удаленности от кухни и сквозняков здесь было занято лишь несколько комнат. Это хорошо служило его целям, и почти каждую ночь Эйслинн прокрадывалась в его комнату незамеченной.

Орек долгое время молчал. Он стоял, наблюдая за играющими детьми, выражение его лица было мягким, но Хакон чувствовал, как крутятся шестеренки в его голове.

Хакон сдерживал свой темперамент, ожидая, что его друг что-нибудь скажет. Это было первое испытание, которое ему нужно было пройти — он мог положиться лишь на поддержку друзей.

— Ты уверен?

— Да. Связь уже установлена.

Это привлекло внимание Орека.

— Хакон…

— Она моя пара, — пророкотал он. — Что еще я мог сделать?

Еще на одно долгое мгновение между ними повисла тишина, и у Хакона все внутри сжалось от ярости. Почему у Орека могла быть пара-человек, а у него нет? К сожалению, благородная кровь Эйслинн встала у них на пути, но лучшей пары ему не найти. Она была для него всем, совершенством, и он хотел…

— Я понимаю. Действительно, понимаю, — вздохнул Орек. — Даже после того, как я принял притязание моего зверя на Сорчу, бремя неразделенных уз тяготило меня. Я не был уверен, что смогу вписаться в ее здешнюю жизнь. Меня до сих пор посещают сомнения.

Брови Хакона удивленно приподнялись.

— Но теперь она твоя жена.

— Спасибо судьбе за это. Но я все еще пытаюсь найти свое место здесь. Все, что мы с Сорчей можем сделать, это принимать вещи такими, какие они есть, и строить нашу жизнь. Моя пара не заслуживает меньшего, и я сделаю для нее все что угодно. — Взгляд Орека был серьезным, когда он перевел его на Хакона. — Ты можешь быть тем, кто нужен своей паре?

— Без сомнения. — Хакон давал ей все, в чем она нуждалась, будь то новый инструмент или сама луна.

— Сможешь ли ты вписаться в ее жизнь? — настаивал Орек. — Я не завидую твоему положению — человеческая женщина — это одно, человеческая аристократка — совершенно иное.

Хакон заскрежетал зубами — ответ застрял у него в горле. Он не знал, как сказать другу, что жизнь Эйслинн при дворе была далека от идеала. И что, несмотря на свой талант и верность, она, несомненно, была бы счастливее, живя простой жизнью и наслаждаясь свободой выбора.

Он даст ей это. Он пообещал создать для нее все, что она захочет, и это включало новую, лучшую жизнь.

И все же слова дались ему нелегко. Его уверенность поколебалась, когда пришло время произнести их вслух. Он не мог не думать о том, насколько талантливой и преданной она была. Для нее было бы непросто отказаться от жизни сеньоры Дарроу.

Однако это был единственный путь, который он видел. Его бы не признали как пару и мужа среди человеческой знати. Так распорядилась судьба. Бывали моменты, когда он и сам не считал себя достойным быть парой Эйслинн, даже тайно.

Хакон не мог оставить ее, но он также не знал, как долго будут продолжаться их запретные встречи? Любовь, заключенная в тени, никогда не сможет по-настоящему вырасти.

Орек одобрительно хлопнул его по плечу.

— Она прекрасная женщина. Я не знаю, что будет дальше, но если есть какой-то способ, она найдет его.

Хакон кивнул, пытаясь успокоиться.

Почти каждую ночь в его постели была его пара. Он разделял ее смех и тревоги. Скоро он завоюет ее сердце. И тогда осмелится попросить предпочесть его всем. Точно так же как он выбирал ее среди всех остальных.

Судьба, он любил ее. Конечно, любил, она была его парой.

Этой любви должно было быть достаточно.

Сорча завизжала от восторга, прежде чем Эйслинн зажала ей рот рукой. Ее подруга извивалась в теплой воде, ее улыбка была заметна даже под рукой Эйслинн.

— Ах ты, девчонка! — Сорча хихикнула, когда Эйслинн наконец убрала руку. — Как долго?

— Прошло уже почти две недели. Но еще раньше…

Сорча скользнула под воду и вынырнула с самодовольной ухмылкой на лице. Эйслинн плеснула на нее за грубое нарушение.

Сложив руки на каменном бортике ванны, Сорча оперлась подбородком на предплечье и выжидающе сдвинула брови.

— И?

Эйслинн застонала, прикрывая раскрасневшиеся щеки руками.

— Он замечательный. Во всех отношениях.

— Ты знаешь, как хорошо я отношусь к полукровкам, поэтому я предвзята, — сказала Сорча и ткнула Эйслинн в голое колено. — Я рада за тебя! Ты это заслужила!

— Люди продолжают говорить, что… — пробормотала она.

— Кто еще знает?

— Только Фиа, но она сказала мне то же самое, когда узнала.

— Ну, тогда это должно быть правдой. Ты здесь вкалываешь на износ. Я рада, что кто-то присматривает за тобой. — И она дерзко подмигнула, чтобы Эйслинн точно поняла, какую заботу имела в виду Сорча.

После небольшой подсказки Эйслинн призналась, как все произошло: от их первой встречи до того, как она, наконец, набралась смелости пойти к нему. Она рассказала подруге о замечательных вещах, которые сделал для нее Хакон, о том, как он помогал ей с садом роз и сопровождал ее на встречах с гильдиями.

— Он мой друг и… гораздо больше, — было приятно произнести это вслух.

Сорча мечтательно промурлыкала в знак согласия.

— Вы хорошо подходите друг другу, — со смехом она добавила, — вот же умный ублюдок. Кто бы мог подумать, что кузнец найдет путь к твоему сердцу через проекты.

Улыбка Эйслинн стала неудержимо широкой. Невозможно было даже предположить, что они так хорошо подойдут друг другу — все это казалось предопределенным. Она не до конца в это верила, но не могла просто отмахнуться от этой мысли.

— Супружеская связь уже проявилась?

— Супружеская связь? — повторила она.

Веселье исчезло с лица Сорчи, и она серьезно посмотрела на Эйслинн.

— Он ничего не говорил тебе об орочьих брачных узах?

Эйслинн покачала головой, и ее желудок сжался.

На лбу Сорчи появилась легкая морщинка.

— Надеюсь, у него есть на то веская причина.

— Уверена, что так и есть, — тихо ответила Эйслинн, но не могла придумать ни одной. Несмотря на теплую воду в ванне, ее пальцы начали холодеть. — Объясни мне, пожалуйста.

Сорча не стала медлить. Она рассказала, что у орков есть внутренний инстинкт — зверь, как они его называли. Он подталкивает их либо к драке, либо к спариванию. У некоторых этот зверь был сильнее, чем у других, особенно в бою, когда орк впадал в состояние берсерка. В старых сагах часто рассказывалось о разрушительной ярости берсерка, особенно если он был связан узами.

Не все орки вступали в брачные узы — вопреки расхожему мнению, это не было предопределено. Когда орк находил подходящего партнера и испытывал к нему сильное желание, между ними могла установиться связь на всю жизнь. Некоторые боялись этого — как самого инстинкта, так и его последствий.

— Это происходит один раз и навсегда, — пояснила Сорча. — Орк, связанный брачными узами, никогда не утратит влечения к своей паре. Он сделает для нее все.

— И ты связана узами с Ореком?

Серьезное выражение лица Сорчи сменилось мягкой улыбкой.

— Да. Он сказал, что связь начала формироваться почти сразу после нашей встречи, но он сопротивлялся — думал, что у нас нет будущего. Завершение уз требует времени, близости, секса. — Она многозначительно выгнула бровь.

— Хакон не сказал…

Сорча потянулась к ней и взяла за руку.

— Возможно, он считает, что ты еще не готова это услышать. Орек тоже сначала молчал. Он не хотел, чтобы я чувствовала себя обязанной, если это не то, чего я сама хотела. — Она внимательно всматривалась в лицо подруги. — Ты хочешь быть его парой?

Да.

— Я не знаю.

Эта связь казалась слишком… необратимой. Куда более весомой, чем человеческий брак — не просто клятвы и бумага, а кровь и инстинкт. Нужно быть абсолютно уверенной, что человек рядом — именно тот.

Мысль о том, что нужно найти именно «своего» мужчину, которому можно доверить свое сердце и судьбу, почти вызвала у Эйслинн панику.

А вдруг ты ошибешься?

— Хакон купил землю, — выдавила она, цепляясь за что-то более осязаемое. — Помнишь луг к северу от вашего поместья? С выступом?

Сорча кивнула.

— Знаю.

— Он выкупил его весь. Говорил о строительстве дома и кузницы. Он не вдавался в подробности, но, мне кажется, он приехал в Дарроуленд, чтобы начать новую жизнь. Построить семью. А это подразумевает… пару, верно?

— Не всегда, но… — Сорча закусила губу, задумавшись. — Если честно, я удивлена. Не похоже, что он мечтал о фермерстве. У него достаточно занятий в замке.

— Его жизнь здесь. Я здесь. Он просил меня приехать и взглянуть на землю.

— Загадка за загадкой, — пробормотала Сорча. — Он дарит тебе подарки, выкупает землю у Дундурана, но молчит о брачных узах. И все же хочет, чтобы ты оценила место.

Эйслинн не знала, что думать. Семя беспокойства проросло. Но, чем больше она размышляла о супружеских узах, тем менее пугающими они ей казались. Может быть, в этой необратимости и было утешение. Знать, кто твоя пара.

Если подойти к выбору с умом, если встретить и выбрать своего человека, такая связь — это благословение.

Для нее это было бы доказательством, что она нужна кому-то не ради титула. Не как выгодная партия. Она не боялась Хакона, но помнила, как больно было осознавать, что другие мужчины раньше ставили титул выше нее самой.

— Возможно, это и к лучшему, — произнесла она вслух. — Отец начинает давить: что, пора бы выбрать мужа, пока это не сделал король.

— Ты? Замуж? — рассмеялась Сорча. — Ты же столько лет избегала этого.

Укол разочарования сдавил ее грудь. Она никогда не была против брака. Просто не встретила того, с кем бы ей этого хотелось.

А пока не вышла — никто не ждал от нее наследников, не требовал рисковать жизнью. Ни один мужчина прежде не стоил этой цены.

До сих пор…

Сорча снова сжала ее руку.

— Мне жаль, Эйслинн. Все это — тяжелое бремя. Я хотела бы… — она замялась, и в ее глазах мелькнула тень. — Хотела бы я знать, каким грузом это обернется, когда попросила тебя стать наследницей.

Эйслинн поспешила ее успокоить. Хотя, если быть честной, часть ее — горькая, израненная — была благодарна за признание. Иногда ей казалось, что это было не даром, а приговором.

Но эта часть — не вся она. Она действительно была благодарна за шанс служить людям. Еще до изгнания Джеррода она выполняла обязанности наследницы. Теперь ее труд признали. И, как бы ей ни было тяжело, это льстило ее гордости.

С получением власти над Дарроулендом она собиралась сделать все, чтобы земли процветали и оставить после себя след. Ей нужно было только время. Передышка. Возможность все обдумать — что делать с Бренной, с Джерродом, когда Коннор Брэдей его найдет. И что делать с Хаконом.

Но сейчас все внутри кипело от тревоги, и Эйслинн хотелось лишь одного — отдохнуть в горячей воде рядом с самой близкой подругой и ни о чем не думать.

Только все никогда не бывает так просто.

Наслаждайся этим, пока можешь, — напомнила она себе. У нее никогда не получалось по-настоящему расслабиться, но когда, если не сейчас?