Княгиня Евдокия 5 (СИ)

Глава 15

По дороге в монастырь Евдокия сидела в походном домике с бабушкой и слушала её наставления. Прибыв в монастырь и увидев страшную нищету, она велела остаться двум своим воям охранять Аграфену и дом на колесах.

— Ба, может, вместе вернёмся? — обеспокоенно оглядываясь по сторонам, спросила её Дуня. Вид обгоревших и наполовину обрушившихся домов на фоне белоснежного снега производил тоскливое зрелище. — Уж больно здесь беспросветно!

Аграфена лишь отрицательно качнула головой. Она не в первый раз видела последствия набегов и знала, как помогать. А ещё ей необходимо было передать дары и наладить связи, поэтому она спокойно ответила:

— Всё в руках божиих, — и, благословив внучку, велела ей возвращаться.

Дуня окинула взглядом собравшихся монахов с монашками и решила, что в городе обязательно докупит еды и перешлёт сюда. Это было не в её правилах, но так бабушке будет легче находить общий язык. А вообще-то следовало устроить тут грамотное хозяйство, а не подкармливать людей, как котов, которых в будущем будут любить только за то, что они есть.

В обратный путь Дуня отправилась верхом и долго молчала, обдумывая увиденное. Она отвыкла уже от подобной безнадёги, что увидела в глазах людей. Старое поколение ещё хранило память о сытной жизни при господаре Александре, но с его смертью (1442гг) всё рухнуло. За выпестованное заботливой рукой государство схватились наследники, началась делёжка земель, а османы за это время набрались сил и жадным клещом вцепились в Молдавию.

— Евдокиюшка, не замерзла? — прервал её грустные мысли князь.

— Немного… — она смущённо улыбнулась и огляделась. По краям дороги росли деревья и их голые ветви склонялись от налипшего снега. Зрелище было сказочное! Девушка вздохнула полной грудью, и легкая улыбка заиграла на её губах.

— Мы можем ехать быстрее, — предложил князь, обеспокоенный, что ничего другого предложить не может, чтобы согреть боярышню.

— Но я не хочу в крепость… — замотала головой Евдокия.

Она только сейчас почувствовала, как давил на неё замок. Вроде бы там все было интересно и ново, но сейчас Дуня поняла, что задыхалась в нём. Слишком там много камня, людей, животных, а света и воздуха нет. Если бы Стефан дал приказ побелить стены и расписать, то стало бы лучше, но из-за сквозняков повсюду висели потемневшие от чада факелов и свечей гобелены.

— Мне поставили шатёр у реки, — признался князь и украдкой посмотрел на Евдокию, ловя её реакцию. — Погреешься, а к вечеру вернёмся.

Дуня насмешливо выгнула бровь, заметив неуверенность Юрия Васильевича. Ничего предосудительного она от него не ждала: князь слишком долго ждал возможности обрести семью, чтобы рисковать из-за блажи. Она согласна кивнула, полагая, что её ожидает горячее питьё и стрельба по голубям, коих потом подадут к столу. Все здесь помешались на голубином мясе, правда, птиц не стреляли, а выращивали.

— Я привёз лодку, которая движется по льду, — удивил её Юрий Васильевич. — Надо попробовать, как она тут пойдет.

— Ой, надо же! — радостно воскликнула Евдокия. — У меня Гришаня каждую зиму на ней катался и даже соратников в этом деле нашёл. Жаль, что пользы от этой лодки нет…

— Не скажи! В Дмитрове сладилась целая артель, которая летом мастерит такие лодки, а по-зимнему времени служит гонцами, доставляя важные вести по рекам.

— Да что ты говоришь! — искренне обрадовалась боярышня. — Как здорово они придумали! Есть ли спрос на их услуги?

— Нарасхват. Они частенько опережают птиц и в отличие от них могут доставить небольшие грузы, — улыбнулся князь, довольный, что боярышня больше не молчалива и задумчива.

— Надо будет написать об этом в новостном листке. Это ж надо, как придумали! Одновременно мастера и гонцы! — радовалась за предприимчивых дмитровцев она.

— А где сейчас твой Гришаня?

— Ты его запомнил? — ахнула Дуня и уважительно посмотрела на князя. — За верность моя семья выделила ему землицу и новую службу.

— В дети боярские перевели его?

— Да. У нас земли немного, но людей поболе, чем у иных первых бояр, и давно уже назрел вопрос о создании собственной дружины.

Юрий Васильевич укоризненно качнул головой, и Дуня поправила саму себя:

— Громко сказано «дружина», но от татей защита нужна, так что один-два десятка воинов собрать необходимо. Чудо, что до сих пор нас не пробовали на зуб.

Князь не стал говорить о том, что в последнее время на дорогах и в лесах стало спокойнее. Конечно, чужаки заезжали, лиходейничали, но на обратном пути их ловили и казнили. Но это всё в общем, а касательно богатых людей дела обстояли не так гладко.

Разговор заглох сам собой. Вокруг было удивительно тихо, и медленно падающий лёгкий снежок уводил мысли в сторону мечтательности.

Юрий Васильевич с нежностью смотрел, как Евдокия сняла варежку и, подставив ладошку, ловила снежинки, пытаясь посчитать, сколько их нужно, чтобы получить капельку воды. Потом она увидела выскочившего на дорогу зайца и запретила его убивать, а косой продолжал сидеть и пялиться на людей. Вои развеселились, начали свистеть — и только тогда он ускакал в лес.

Лес закончился, вдалеке показалась Сучава, но князь показал Дуне на шатёр. Его поставили у реки, петлявшей в ложбинке, укрытой высокими берегами. Юрий Васильевич направил своего коня туда. Подъезжая, боярышня увидела утоптанную площадку, висящий над углями котёл, хлопочущих над благоустройством воёв. Все они радостно поприветствовали князя с боярышней и сделали вид, что ужасно заняты.

Евдокия подмёрзла в дороге, но греться в шатре не захотела. Она понимала, что, пригревшись около поставленной туда жаровни, потом не сможет выйти, не озябнув. Слезла с лошади и оглядевшись, подошла к сугробу и принялась лепить снеговика.

— Дуняш, ты чего делаешь? — опешил князь.

— Снеговика! Помоги-ка докатить этот шар туда! — попросила она. Снег оказался влажным и скатался в шар моментально.

— Снежную бабу? — переспросил её князь, но боярышня мотнула головой и поднажала, катя большой шар к центру площадки.

Юрий Васильевич усмехнулся и, сменив Евдокию, подтолкнул его туда, куда она указала. А девушка уже взялась за новый. Не прошло пяти минут, как она уже охлопывала крутобокого снеговика и думала, из чего сделать глазки. Ничего подходящего не было, но один из воев подал ей крохотные шишечки ольхи.

Дуня с удовольствием оглядела дело рук своих и князя. Слепила шлем снеговику и немного изменила округлые формы, придавая ему вид воина, а потом вспомнила про морковку, которую ей положили в мешочек для подкормки лошади. Мухе досталась одна штука, а другую Евдокия протянула князю, чтобы он завершил работу над снеговиком.

— А куда это? — не понял он, а Дуня решила загадочно промолчать.

Князь смутился, но уверенной рукой воткнул морковь в нижнюю часть. Евдокия прыснула со смеху и быстро переставила морковку на место носа. Юрий Васильевич покраснел, а Дуня расхохоталась.

— Ты же сама, — буркнул князь, но сам уже тоже смеялся.

— Княже, а там случайно не царевич стоит? — успокаиваясь, махнула она рукой в сторону заснеженного дерева. Ветви удерживали на себе целую гору снега, и он спадал редкими хлопьями при внезапном порыве ветра.

— Он, — подтвердил Юрий Васильевич.

— И чего это он на нас демонстративно не обращает внимания? Давай-ка мы его снегом обстреляем!

— Он нам ответит, — хмыкнул князь.

— Если выберется, — хихикнула Дуня, показывая, что надо целиться в ветки дерева.

Юрий Васильевич показательно вскинул брови, оценивая коварство боярышни, но снежок бросил одновременно с ней. Сначала ничего не произошло. Царевич недоуменно посмотрел на них, потом поднял голову вверх — и в этот момент на него ссыпался потревоженный снег!

Весь, прям совсем весь, оставляя дерево голым!

— Ой, не могу! — сгибаясь от хохота, всхлипывала Дуня.

— Ах ты! — отплевавшись, взревел царевич и ринулся к ней.

— А-а-а, снежный человек! — закричала она, давясь от смеха и убегая. — Княже, где санки, мы стратегически отступаем!

— Откуда ж тут санки, — развёл руками князь, наблюдая за рычащим царевичем, бросившемся вдогонку.

— Хватаем твою лодку и вниз! — весело скомандовала Дуня и подтолкнув её к краю, залезла внутрь.

— Евдокия, куда ты? — воскликнул он, хватаясь за бортик, но тут царевич, видя, что негодяйка ускользает у него из-под носа, ласточкой прыгнул в лодку — и князь решительно последовал его примеру.

— Раздавишь, дядька! — завопил Иван Иваныч, но тут же почувствовал, как Юрий извернулся, выталкивая его поверх себя и поддерживая. А лодка, на которую не успели установить парус, помчалась вниз, набирая ход. Берег оказался не только высоким, но ещё и крутым. Евдокия на вдохе издала протяжное:

— И-и-и-их! — вцепилась в бортики и сжалась в комок. Царевич и князь барахтались лёжа, не имея возможности встать, чтобы не опрокинуться.

— Я тебя придушу! — пообещал ей Иван Иваныч, когда лодчонка сбавила ход.

— Хорошо ж прокатились! — хохоча, отмахнулась она — и тут лодка накатилась на что-то. Зубы Евдокии лязгнули, и она вылетела вон.

— Дунька! — вскрикнул царевич, пытаясь её удержать.

— Ох ты ж! — охнул Юрий Васильевич, по которому потоптался племянник. Лодка остановилась, царевич вывалился наружу и подскочил к подружке.

— Иван Иваныч, охолонь, убьешь же родного дядьку, — закряхтела боярышня, усаживаясь на льду и, засмеявшись, привычно для таких случаев добавила: — А ничего так, живенько вышло!

Она хотела лечь и повозить руками по снегу, чтобы оставить отпечаток ангела, но царевич озверел:

— Живенько, говоришь?! Да я чуть богу душу не отдал!

Он зачерпнул двумя руками снег и обрушил его на Дуню.

— А-а-а, — взвизгнула она и не вставая ударила ступнями по ногам царевича, опрокидывая его.

— Я тебе сейчас здесь закопаю, — извиваясь червяком, он как трактор погрёб к ней снег, но Дуня развернулась и собачьими движениями рук начала беспрерывно засыпать его, приговаривая:

— Да куда тебе против меня! Я брата со всей его ордой с ледяной крепости спихивала, а ты один!

Осыпая друг друга снегом, они в азарте столкнулись лбами и замерли. Оба были похожи на снеговиков, хлопающих снежными ресницами. Они одновременно посмотрели в сторону снисходительно наблюдающего за ними князя и не сговариваясь, начали лепить снежки.

— Какой чистенький, — буркнула Евдокия, лепя третий снежок.

— Сидит и ухмыляется, — поддержал её царевич.

— А мы его сейчас…

Князь насмешливо выгнул бровь.

— Пли!!! — скомандовал Иван Иваныч и в Юрия Васильевича полетел снежный залп.

— Ах вы! — князь выпал из лодки и опрокинул её, ставя щитом.

— Это вызов! — провозгласила Дуня и они атаковали князя с разных сторон. А он с медвежьим рёвом крутанулся, и работая руками, как мельница, осыпал нападавших поднятым снегом.

— А-а-а, — радостно визжа, отступила боярышня, а царевич объявил всеобщую мобилизацию. И началась снежная битва за лодку между воями князя и царевича.

За наряженными в снежные шубы деревьями стоял сошедший с дороги отряд воёв во главе с Владом Дракулой и наблюдал за весельем русичей. Он услышал в замке, что царевич выехал за город и поставил шатёр. Владу необходимо было наедине переговорить с Иоаном о делах, но князь Юрие опередил его. При брате царя бывшему господарю просить помощи не хотелось, и Влад поднял руку, чтобы дать команду разворачиваться, но увидев боярышню Евдокию, задержался.

Он её сразу узнал, хотя она была одета в одёжу юноши. Он с любопытством смотрел, как она спрыгнула с лошади и принялась катать снег. Его вои начали посмеиваться, наблюдая за её шалостями. Никто не поторопил Влада: все впитывали в себя чужое веселье. Когда же большая часть русичей устроила шуточную битву, то Влад вернулся на дорогу и сделав небольшой круг, открыто направился к реке.

Евдокия услышала пронзительный свист, все замерли, а потом вои бросились подниматься наверх. Князь быстрым движением уронил её и закрыл опрокинутой лодкой. Он хотел и царевича туда же запихать, но тот по-взрослому рыкнул:

— Не смей! Я буду сражаться со всеми!

Евдокия не успела испугаться. Раздался новый свист и напряжение сошло на нет.

— То гости к нам, — услышала она одного из воёв и неуклюже вылезла, обиженно косясь на мужчин. Никто не помог ей подняться. Уже когда она стала подниматься на крутой берег, то царевич взял её за руку и потянул за собой, ворча, что она похожа на снежном страшилище.

Князь же был серьёзен и старался прикрывать собою племянника с боярышней. Совершенно бесполезный жест, но делал он это интуитивно.

Стоило всем оказаться наверху, как Балашёв с Ильей закрыли Евдокию собою и подвели поближе к Мухе.

— Они тут с самого нашего приезда стояли за деревьями, — шепнул ей Илья. — Мы узнали валашского господаря и сделали вид, что не замечаем их.

— О, — удивилась Дуня и вытянула шею, чтобы разглядеть Влада. Случайно столкнулась взглядом с ним и осторожно помахала рукой, приветствуя и желая здравия. Влад улыбнулся и вежливо кивнул ей.

Евдокия осталась у лошади, пока мужчины переговаривались. Потом князь с царевичем расступились, и Балашёв с Ильей тоже отошли, давая простор своей боярышне. Она засуетилась, торопливо отряхиваясь от снега и не сразу заметила, что на неё все смотрят. Досадуя, что ей не дали времени привести себя в порядок, она честь по чести поприветствовала Влада.

— Преломим хлеб, — пригласил царевич всех к столу.

Слуги откинули полы шатра, и все увидели большой стол, заставленный едой. Евдокия почувствовала, что ужасно проголодалась, но прежде, чем она сделала шаг, Балашёв остановил её:

— Погоди-ка, Евдокия Вячеславна, дай получше почищу тебя от снега.

В руках у него были собраны ветки и ими он начал сбивать с нее налипший снег. Царевич посмотрел на себя, замешкался и с укоризной глянул на боярышню, как будто только она виновата была в его неподобающем виде.

— Я тебя почищу, — крикнула она ему, выхватывая веник у Кузьмы.

Влад смотрел на боярышню охаживающую веником царевича, широко раскрыв глаза — он не понимал происходящего. Его уверяли, что между Иоаном и боярышней нет любовных отношений, но сейчас он собственными глазами увидел высочайшую степень доверия между этими двумя. И опять же ему доносили, что царь и его наследник никому не доверяют, а он наблюдает иное.

Евдокия сделала шаг назад, удовлетворённо рассматривая очищенного от снега царевича. С теплой улыбкой посмотрела на князя, которому помог отряхнуться вой, и перевела взгляд на господаря.

Его глаза изучающе впились в неё — и Дуне стало не по себе. Она продолжала улыбаться, но теплота в ней исчезла, уступив место настороженной вежливости.

От бывшего валашского господаря фонило силой, перемешанной с неуступчивостью. Евдокия уже привыкла общаться с сильными по духу людьми и обладала собственной мягкой силой, но взгляд Влада Дракулы нервировал её. И всё же она не отвела глаза, пытаясь понять его.

Ей показалось, что этот мужчина отчаянно нуждается в любви, что без неё он сгорает, и эта пытка длится годами, но особо мучительно для него то, что он понимает это. Он устал быть непримиримым, не хочет ненавидеть, но другого пути у него нет, и она знала, что он не ошибается. А еще она поняла, что мужчина с таким внутренним огнём не умеет любить, а будет только брать, и всегда ему будет мало!

Евдокия отвернулась и сделала шаг к Юрию Васильевичу, вздыхая полной грудью. Вырваться из плена тёмноглазого господаря было непросто.

Князь еле сдержался, чтобы не обнять её, а она с удовольствием бы позволила ему это, но они просто встали рядом. Она задержалась подле Юрия Васильевича, ощущая себя рядом с ним в безопасности. Он подал ей бокал с питиём.

— Испей, душа моя, — тихо произнёс князь.

Евдокия приняла бокал и с благодарностью посмотрела на князя, выбрасывая Влада из головы. Он не один такой, кому за всю жизнь достались крохи счастья и, как бы ни было его жалко, она не хотела положить свою жизнь на алтарь его благополучия.

Царевич поддерживал с ним разговор, князь прислушивался, а Евдокия витала в облаках. Ей не было дела до произнесенных слов, она всю суть видела в позах говоривших, в изменениях их мимики. Не было сомнений в том, что Влад хочет вернуть свои земли и выгнать османских ставленников. Но дело в том, что Валахия уже не единожды была ограблена и из нее продолжали выжимать остатнее. Люди там готовы принять любую власть над собою, лишь бы в их жизнь вернулся покой и законы.

— Тебя не поддержат бояре, — услышала Евдокия слова царевича.

— Я господарь по праву рождения и по духу. Бояре продажны, но есть те, кто остался верен нашей земле и мне.

Дуня обратила внимание на лицо Юрия Васильевича. Он сочувствовал положению Влада, поскольку на себе испытал, что значит сызмальства готовиться править, а потом оказаться лишним, но при этом смотрел на него, как на несмышленыша. Князь явно чувствовал себя мудрее валаха, хотя он был на десять лет моложе его.

Евдокия с удовольствием выпила поданный ей отвар до дна, чувствуя, как тепло расходится по телу, но не решилась подойти к столу, чтобы поставить бокал. Князь как будто почувствовал её смятение и, повернувшись, сам взял у неё бокал и поставил на стол. И сам же набрал ей еды в плошку.

Царевич с господарем замолчали, наблюдая за ним, а князь сосредоточенно выбирал лучшее. Он неспешно нарезал мясо маленькими кусочками и аккуратно складывал, добавляя по щепотке маринованных овощей, как любила Евдокия. На лице Ивана Иваныча заиграла улыбка, а Влад отчаянно захотел оказаться на месте князя!..

Он бы многое отдал, чтобы единственной его заботой было угодить любимой женщине. Но больше всего ему захотелось, чтобы на него смотрели с такой же нежностью, как делает это боярышня Евдокия. Он мог бы взять себе любую девушку, даже самую неистовую в любви, но в нём самом было огня на десятерых. Когда-то он завидовал Стефану из-за Евдокии Олельковны, а теперь на его пути встретилась Евдокия Вячеславна. Не знак ли судьбы это?

Влад с трудом гасил в себе раздражение, слушая юного Иона. Русь не будет помогать ему, и царевич ясно это дал знать. Но вдруг ключом к помощи послужит боярышня? Похоже, что её маленькие ручки держат намного больше власти, чем все тут готовы предположить. Он и сам чувствовал готовность подчиняться ей, но только после того, как сядет на родительский стол и разберётся с османами. Предавших его бояр оставит на потом.

Влад вновь бросил жаркий взгляд на Евдокию.

— Говорят, ваши боярыни лучшие хозяйки, — неожиданно сменил он тему.

Иван Иваныч растерянно перевёл взгляд с гостя на Дуню, а потом на помрачневшего дядю.

— Они управляют землями, пока их мужи воюют, — продолжил Влад и царевичу надо было что-то ответить.

— Так и есть.

— И светлая боярышня умеет хозяйничать? — с чарующей улыбкой спросил господарь у Иван Иваныча, смотря при этом на Евдокию.

— Евдокия увеличила доход своей семьи в десятки раз за несколько лет, — горделиво ответил царевич. — Мой отец очень ценит её.

Влад одобрительно цокнул языком и медленно покивал, давая себе больше времени безнаказанно смотреть на боярышню. Ему нравилось наблюдать, как выражение её лица меняется. Из нежного оно стало сосредоточенно-внимательным, а потом он увидел сдержанный вызов. На его лице отобразилась предвкушающая улыбка, но брат царя загородил боярышню и, чуть наклонившись, угрожающе прорычал:

— Не смотри в её сторону!

Владу показалось, что он слышит звук боевого рога, и по телу пробежали будоражащие мурашки.

— А то что? — с вызовом спросил он.

— На ленты порежу.

Валах оскалился, и лицо его сделалось хищным, что ему чрезвычайно шло.

— А может, я тебя порежу? — тягуче спросил он и приблизился вплотную. Князь посмотрел на Влада сверху вниз и протянул руку назад, чтобы ему подали меч.

— На ножах! — увидев жест русича, потребовал Влад и выхватил свой нож.

Князь мгновенно вытянул из ножен свой. Обстановка среди воёв сразу же стала напряженной: люди Влада и раньше смотрели голодными волками, а теперь чуть ли не рычали. Но их было меньшинство. Вои князя и царевича, как и вои боярышни не собирались оставаться в стороне. Только Балашёв шагнул в шатёр и за одежду вытянул Евдокию Вячеславну, отводя в сторону.

— Не отходи от меня, — велел ей опытный воин, прикрывая от людей чужака.

— Выйдем! — услышала Дуня царевича. — Очертим круг, и кто выйдет за него, тот проиграл.

Его слова немного разрядили обстановку, но все понимали, что если кого-то из господ убьют, то будет всеобщая сеча.

Евдокия смотрела на приготовления и не знала, как смягчить ситуацию.

«Проводила бабушку!» — с досадой думала она.

А потом вдруг представила, что будет, если Влад убьёт Юрия и поняла, что для неё все кончится. Нет, она не умрёт, но пожив немного в семье, уйдет к бабушкам в монастырь и посвятит себя просветительской деятельности. Но до этого…

На лицо Евдокии словно бы упала тень. Она для себя решила, что если Юрий упадет бездыханным, то Владу тоже не жить.

— Поторопимся! Сюда кто-то едет, — с усмешкой бросил господарь, вступая в круг. Азарт предстоящей схватки всецело захватил его.