Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 9

Глава одиннадцатая

Ледяной туман стелился над чёрным лесом, медленно распространяясь по всей округе. За густыми клубами едва виднелись верхушки сосен, и абсолютно ничего — под ними. Туман заглушал звуки, сбивал с толку, и со стороны смотрелся откровенно жутковато. Даже с учётом того, что это явление не просто было на нашей стороне — мы сами его и вызвали. Конечно, на живых и разумных врагов такой трюк оказал бы дополнительный психологический эффект, но в данном случае хватало и маскировки.

А когда беспросветное бледное облако доползло до вражеских позиций, в нём что-то зашевелилось.

Туман забурлил, образуя громадную воронку с багровеющими краями. Это привлекло внимание амальгам, но в недостаточной мере. А вот когда из воронки вынырнула исполинская фигура с обсидиановой кожей и горящими глазами, ближайшие чудовища невольно отступили на шаг. Надо же, безголовые, а всё видят и даже соображают, не хуже дуллаханов.

«УЗРИТЕ» — вспыхнула в небе пылающая надпись. — «ФАХАР ВЕЛИКИЙ. СОКРУШИТЕЛЬ НЕЧЕСТИВЫХ»

В кои-то веки Фахар полностью соответствовал тому, как любил себя называть. Не просто великий, а прямо-таки великанский, он превышал любого из своих безголовых противников на добрых пять-семь метров. Ифрит возвышался над лесом мрачным утёсом, несокрушимой скалой. Но это было лишь начало — поскольку в следующую секунду в его руке материализовался ятаган из ослепительно-рыжего огня, обрушившийся на вражеский строй!

Мёртвые колоссы теперь не просто отступили — отшатнулись, но недостаточно быстро. Ближайший из них, попавший под удар магического клинка, вдруг зашатался и опрокинулся, тут же поглощённый пучиной тумана. Фахар беззвучно расхохотался, воздевая ручищи к небу и грозно раскручивая ятаган над головой. Не оставалось никаких сомнений, что он с такой же лёгкостью может уничтожить всех оставшихся восьмерых чудовищ. А ту мелочь, что пряталась внутри них — попросту раздавить как жалких насекомых! Неважно, сотни их или тысячи — они не способны противостоять подобному могуществу.

Это был настоящий триумф защитников Полуночи. А ещё — один из самых наглых обманных манёвров, что я проворачивал в своей жизни.

Нет, вражеский колосс упал по-настоящему. Точнее сказать, этот эпизод являлся единственным настоящим из всего произошедшего. Безусловно, Фахар и Альжалид были сильнейшими магами, но, чтобы достичь подобного масштаба, им потребовалось бы как минимум напрямую подключиться к источнику вечного замка. Затопить колдовским туманом десятки квадратных километров? Вырасти до размера девятиэтажки, сокрушать врагов одним ударом? Магия иллюзий способна на любые чудеса — и оба джинна владели ей на высоком профессиональном уровне.

Реальной же причиной гибели первого исполина стал Мордред с братьями. Отряд авалонцев под прикрытием тумана добрался и нанёс первый удар как раз в тот момент, когда титанический образ Фахара сверху фонтанировал спецэффектами. Дождавшись, пока рыцари прорубятся сквозь орду тварей поменьше и переключат внимание на следующего гиганта, ифрит шагнул вперёд, извергая изо рта поток чёрного пламени. В воздух взвились столбы дыма, перемешанного с туманом, так что невозможно было разобрать, какая судьба постигла попавшее под «огонь» чудовище. Из девяти осталось семь — которые всё ещё колебались идти в атаку мимо непобедимого противника. Фахар размахивал мечом, сотрясался от хохота и откровенно наслаждался происходящим.

До того, как из-за спин колоссов в его грудь не ударил концентрированный луч мрака. Он прошил иллюзорную плоть навылет, оставив на теле великанского Фахара расползающуюся дыру, сквозь которую просвечивало ночное небо. И он сам, и его горящий ятаган медленно расползались в воздухе, таяли, смешиваясь с дымом и туманом.

Я надеялся, что морок продержится чуть дольше, но в произошедшем имелся и существенный плюс. Иллюзию ифрита развеяли не ринувшиеся в атаку амальгамы, а их создатель.

— Засекла, откуда он пальнул?

— Да! — пискнула астральная Лита с левого плеча. — Альжалид сейчас его отметит — не уйдёт!

Столб ледяного тумана вдруг вырос за пару сотен метров от исчезающего морока, хорошо заметный даже на таком расстоянии. Я глубоко вздохнул — покидать пределы Полуночи сейчас хотелось меньше всего, но нейтрализация Бертрама была абсолютным приоритетом. Для этого я и перебрался с крепостной стены на смотровую площадку башни Оррисса — чтобы в случае необходимости быстрее добраться до передовой.

Разбег, прыжок. «Метаморф» преобразил меня почти целиком, наградив громадными кожистыми крыльями и лёгким аэродинамичным телом. Когда я впервые прыгал с этой башни, то мог лишь очень неуклюже парить — сегодня это был полноценный полёт. Чтобы взмывать в воздух прямо с земли потребуются дополнительные тренировки и «настройки» крыльев, но если стартовая точка находилась на высоте, можно было оставаться в воздухе сколько душа пожелает.

За остроту зрения и рефлексы отвечали блюда Кулины, хотя сейчас их эффект скорее фокусировал способности, чем награждал новыми. Я поймал восходящий поток, стремительно пролетев над крепостной стеной. Столб тумана впереди не торопился рассеиваться — то ли Бертрам не почуял подвоха, то ли опрометчиво решил принять бой. Как только образ Фахара испарился, семь «осадных» тварей двинулись вперёд огромными шагами, ломая деревья и сотрясая землю.

Хотя нет, уже шесть. Прямо на моих глазах один исполин споткнулся и ухнул вниз, распластавшись на земле омерзительной тушей. Туман скрыл побоище, устроенное авалонцами, а заодно и их самих от внимания врага.

По словам Лаахизы, существовал значительный шанс, что после смерти Бертрама его армия нежити потеряет текущие приказы. Даже если его просто вырубить, эффект будет тот же. Колоссы, увы, не рассыпятся на куски, но почти наверняка остановятся и дадут отряду Мордреда закончить начатое. В противном случае мне придётся очень быстро возвращаться к стене и отражать штурм.

По предварительным прикидкам — не более десяти минут на бой и победу. Но на этот раз я знал, кто мне противостоит и привёл подкрепление.

— Огонь! — рявкнул я на подлёте.

Столб настоящего, не иллюзорного пламени обрушился на место, где только что высился столб тумана. Риск лесного пожара минимизировался тем, что коронная атака Фахара не оставляла за собой очагов возгорания, вмиг испепеляя дерево и траву, превращая землю в чёрное неровное стекло. В центре выжженного круга застыла человеческая фигура, укрытая искажённой аурой. Прежде чем Бертрам успел опомниться, в него влетело семь ледяных копий, настолько острых, что могли прорезать камень. Шесть из них приняла на себя магическая защита, последнее преодолело барьер и глубоко пропороло правый бок некроманта. Вкупе с масштабными иллюзиями это был текущий пик возможностей джиннов — даже с подпиткой от Литы. Им понадобится время, чтобы восстановить энергию, и этот процесс дополнительно затянется, если придётся участвовать в обороне стены.

Не страшно — поскольку в следующий миг на Бертрама рухнул уже я.

«Зверь в лунном свете» принял его первое заклятье — как будто меня окатили из здоровенного ведра кислоты, разъедающей волчью шкуру и источающей ядовитые испарения. Отвратительное чувство, которое, впрочем, ничуть не помешало мне подмять гада под себя, ухватить за башку и хорошенько приложить об каменно-твёрдую поверхность оплавленной почвы. Один раз. Ещё! И ещё!

Четвёртого раза не вышло — Бертрам поднырнул под меня, скользкий, как угорь, ушёл от второго захвата и разбросал нас в стороны силовой волной. Я тут же вскочил на ноги, подхватывая покрытый драгестолом полэкс. Как раз вовремя, чтобы отразить беспорядочную атаку четырёх полусгнивших туш, которые доползли на помощь своему создателю.

— У меня для тебя плохие новости, — сказал я, когда последнее из отродий издохло окончательно. — Если сюда добрались твои слуги, они привели ещё кое-кого.

Некромант не ответил — он был слишком занят, принимая на кое-как сформированный щит страшный удар цвайхендера Мордреда. Я тут же рванулся вперёд, сокращая дистанцию, и больше не обращая внимания на лезущих из леса моржеобразных страшилищ. Третий удар полэкса прошёл сквозь ослабленную ауру, с силой опустившись на правое колено врага. Раздался хруст, и Бертрам сложился тряпичной куклой, с лицом, перекошенным мукой и ненавистью. Клинок Мордреда лишь слегка задержался, превращая одну из гнилых тварей в двух поменьше, но этого хватило, чтобы наш главный враг вскочил уже на паучьих ногах, сплетённых из кромешной тьмы.

Оплавленная почва под ногами рыцаря обратилась вязким, и почти наверняка ядовитым болотом. Мне достался вихрь ударов заклятья, напоминающего живую девятихвостую плеть. Всё больше рядовых тварей выползало из-за деревьев, пытаясь задавить нас числом, но в какой-то момент они больше мешали друг другу. Чёрная магия едва успевала отбросить или остановить Мордреда, как ближе подбирался я — и наоборот. Ещё минута… ещё один рывок… ещё один удар!

И тут я наконец понял, что меня смущало в этой схватке. За всё время лорд Бертрам фон Харген не сказал ни единого слова, да что там — не издал ни одного звука. А ведь во вчерашнем нашем сражении он вовсю хрипел заклинания и шипел от боли, даром что давным-давно мёртвый. Либо он предварительно накастовал на себя что-то, блокирующее исходящий звук, либо…

«Но она купилась на эйдолона, посчитав… что сожгла меня»

Зарычав от бешенства, я крутанул полэкс, разбрасывая наседающих чудищ. Райнигун загромыхал, щедро наполняя воздух серебром, а на перезарядке я попросту прыгнул вперёд, будто пытаясь догнать пули. Бертрам — а точнее то, что выдавало себя за него — едва успел поймать выстрелы на щит и совсем не успел восстановить его под мой удар. Топор полэкса лишил его головы, а молот вбил в землю то, что осталось. Тело некроманта выгнулось в агонии и смялось, обращаясь в субстанцию наподобие обугленной папиросной бумаги.

Я сплюнул на неё, добавив в придачу набор самых грязных из известных мне ругательств. Увы, легче не стало.

— Кажется, наш триумф оказался преждевременным? — глухо спросил Мордред из-под закрытого шлема.

— Урод послал вместо себя эйдолона. Неполную копию, вроде той, что когда-то склепала Гвендид. Только этот не успел толком нахапать силы, потому и был таким вялым… Лита! Доложи обстановку.

Снизу, даже на пятачке с сожжённым лесом, я едва мог разглядеть, что происходит у стены замка. Паучишка быстро протараторила доклад — как ни странно, уничтожение эйдолона частично помогло. Три колосса из шести тупо застыли на месте, ещё один замедлился настолько, что позволил Галахаду и Кею себя нагнать — с очевидным результатом. А вот двое продолжили движение, неумолимо подходя к Полуночи.

Остаток информации я дослушивал уже на ногах, пролетая сквозь просеку, оставленную мёртвыми исполинами. Мордред слегка отстал, хотя длинные ноги позволяли ему развивать большую скорость. Спустя пятнадцать минут бешеного бега я взобрался на расчищенную возвышенность, откуда открывался вид на крепостную стену. Первый колосс уже протягивал руки, чтобы ухватиться за верхушку, но ему не давали этого сделать. Стрелы с наконечниками из серебра и драгестола буквально сжигали сросшиеся мёртвые тела, из которых состоял великан. Сразу с нескольких углов в тушу били зигзаги молний, струи огня и ледяные копья — слаженная работа магов Полуночи. Кас проносилась над врагом словно рассерженный шершень, и каждый её потусторонний вопль замедлял его продвижение.

А когда стало ясно, что исполин подошёл слишком близко, град снарядов и заклятий вдруг прекратился. Сперва один, а вскоре два нестерпимо-сияющих, ослепительных потоков драконьего пламени начисто лишили чудовище одной из рук и солидного куска туловища. Возможно, хватило бы и одного потока, но Ава и Ян уже имели опыт сражения с подобными тварями — они знали, что надо бить наверняка. Туша, слепленная из мертвецов, тяжело рухнула к подножию вечного замка.

К несчастью, это означало, что последний из девяти колоссов, несмотря на отчаянное сопротивление защитников, всё-таки добрался до стены, перекинул непомерно длинные ручищи через парапет и изверг наружу орду дожидающихся внутри отродий.

Когда я взлетел на стену, сражение кипело вовсю. Среди штурмовой армии Бертрама имелись не только неповоротливые полусгнившие туши-«моржи», но и гораздо более приспособленные для боя экземпляры. Гуманоиды, слепленные из тел людей и животных, вооружённые копьями и палицами, «плевуны», заменяющие стрелков, зубастая мелочь, пытающаяся вгрызаться в ноги. Поразительно, сколько подобного дерьма может уместиться в одном-единственном колоссе! Тот, к слову, тоже пытался принимать участие в схватке, и только постоянные атаки Кас и джиннов не давали ему как следует размахаться загребущими руками.

Остальную нежить сдерживали гвардейцы — намертво перегородив участок стены барьером из сверкающих пик, пока сзади беспрерывно били луки и арбалеты. В первых рядах стояли дуллаханы, равнодушные к воздействию «Мортума», заслоняя более хрупких товарищей. А вместе с ними — целый боевой автоматон! Строй был организован по высшему разряду, но с первого взгляда становилось ясно, что защитники сражались на пределе. Напирающих тварей было в пять раз больше, они не знали боли и страха и совершенно не считались с потерями. На моих глазах громадный арбалетный болт из «ручной баллисты» Луны прошил сразу троих уродов насквозь, на что их соседи не отреагировали даже поворотом головы. Одна из ловушек Хагги натурально взорвалась, расчленив и скинув вниз пятерых — ноль внимания.

Впрочем, их равнодушию вскоре придёт конец.

Я выпрямился в полный рост, зарычав с такой силой, что эхо прокатилось по округе. Меня тут же заметили — стена разразилась криками воодушевления! Шаг вперёд — и грохот револьверного огня заполнил собой мир, обращая толпы нежити в вихрь серого праха.

Обойма — остановка времени — перезарядка. Даже лишённые командования, твари поняли, что ситуация обратилась не в их сторону. Уцепившийся за стену колосс первым получил свою тройную порцию серебра, и отвалился назад, нелепо взмахнув обрубками рук.

Обойма — остановка времени — перезарядка. Орда остановила натиск на защитников, переключив внимание на меня — и тут же получила слаженную контратаку в спину.

Обойма — остановка времени — перезарядка. Ничего, кроме выстрелов, сливающихся в единую песню смерти и очищения. Не знаю, оставались ли у экспериментов Бертрама остатки душ, но им будет лучше под сенью Полуночи, чем в изувеченных «Мортумом» телах.

Спустя всего несколько минут бойни на стену за мной взобрался Мордред — и это ознаменовало нашу окончательную победу. Последние из мертвецов были сожжены, растоптаны, сброшены со стены. К сожалению, снаружи Полуночи осталось ещё девять раз по столько же низших чудовищ, истребление которых в основном легло на могучие плечи рыцарей Авалона. Но моим новым союзникам не впервой было пожинать столь мрачный урожай — просто на это уйдёт уйма времени.

Времени, которого у нас всё ещё не оставалось, даже после столь убедительного триумфа.

— У нас на Земле было такое выражение, — сказал я, тяжело облокачиваясь на холодный камень парапета. — Выиграл бой, проиграл войну.

— Мы точно выиграли бой, — спокойно согласилась Кас. — Вторая часть неизвестна.

— Бертрам остался целёхонек. Вся эта атака почти наверняка затевалась ради отвлечения внимания! Этот урод затеял что-то более серьёзное. Он знал, что у нас не хватит сил, чтобы разделиться — и оказался прав.

— В таком случае, мы просто обязаны прийти к нему лично, чтобы поздравить с правотой.

Кас произнесла это с совершенно невозмутимым лицом, а я не удержался от смешка. Праздновать рано, но и хоронить себя — тоже. Не знаю, как скоро Бертрам попытается воплотить ключевую фазу своего плана, мы всё ещё можем ему помешать.

Попытаться помешать. Как минимум — заставить пожалеть, что он вообще решил вернуться с того света.

Я встал и окинул взглядом защитников Полуночи, уставших где-то раз в двадцать сильнее меня. Путь по земле в Пепел закрыт на ближайшие пару суток — пока Галахад и Кей не закончат свой тяжёлый труд. Остаётся только одно…

— Есть добровольцы на десятичасовой марш под землёй и сражение с Бертрамом в конце?

На несколько секунд я чуть не оглох от единогласного одобрительного рёва.