Измена. Ты нас предал, Дракон!

Глава 34. Рупор богов.

Рид Дидрих

И на что я рассчитывал? Чего ожидал от женщины, чье сердце разъедает яд шипов, которыми я собственноручно обвил это самое сердце?

Она колотит, что есть силы, маленькими кулачками по моей груди. Телу не больно. Больно сердцу. Моему. Но ее сердцу куда больнее.

— Ненавижу! — говорит она мне, но лжет.

Ненависти ко мне у нее нет. Она ненавидит весь мир, и ту истинность, что до сих пор связывает нас. Ненавидит себя, за то, что в ее душе все еще есть место для предателя. Теперь я это знаю. Я ее чувствую, как себя.

— Хватит. Ты себе навредишь. — останавливаю ее руки и даю подсвечник.

Пусть выместить свой гнев, пусть бьет, пока ярость не утихнет, но Мэл не смеет так поступать.

Она не из тех, кто уничтожает других во благо себе. Она — созидание, она очаг, а не разрушение. Разрешение — это я. И с каждой минутой, что я смотрю на лицо любимой женщины, я все глубже и глубже понимаю, что натворил.

Просит уйти, а я не хочу ее покидать. По мне лучше бы тело пронзили тысячи булав, нежели опять выдерживать дистанцию. Но с каждой секундой, что я пытаю любимую женщину, своей близостью к ней, я только все порчу.

Покидаю ее комнату, оставляя дверь открытой. Знаю, что она не пойдет за мной. Это дверь для меня, потому что я вернусь. Вопрос только – когда.

Дали бы боги ответ, сколько времени нужно, чтобы ее боль угасла. Она угаснет. Обязательно угаснет. Я знаю. Увы, не знаю только, когда.

До полуночи я могу бродить здесь, бросая взгляд на окна комнаты Мэл, будто тайный воздыхатель, подглядывающей за возлюбленной. У нас все наоборот. Легкое начало, и гоблинские испытания после.

Моментальное письмо отвлекает от мыслей. Некромант, что должен был помочь мне с меткой Тьмы, наконец-то, обнаружен. Если отправлюсь сейчас, то успею. Нужно попрощаться с Мэл, но мой приход вызовет очередную боль в ее сердце. Молча уйти еще хуже. Нужно письмо.

Хочу написать пару слов, чтобы поставить в курс дела, а перо само берет размах, крайне непривычный для меня. Из генерала в писаря — что со мной делает эта женщина?

Сворачиваю пропитанный чернилами лист, опускаю в конверт и лью на язычок сургуч. Письмо должна прочитать Мэл, а не третье лицо.

— Девочка, — окликаю безымянную служанку. — Отнеси это моей жене. Лично в руки.

Боязливо берет конверт, а я должен спешить. У меня артефакт только на одно перемещение. Нужно будет пополнить запас.

Щелкаю по механизму, и через несколько секунд тряски (качество заряда магии отвратное) оказываюсь на городской площади, где меня уже поджидает Дикий. Высокий поджарый дракон с черной маской на пол лица, закрывающей шрам. Мало кто видел его лицо, но даже если бы мне не довелось, то я все равно узнаю его по глазам.

— Собственнолично пришел, — подмечаю я.

— У меня на то были свои причины, — выдает он, и я догадываюсь, какие. У его хозяина нынче непростые времена. — Темнейший слышал про нападение и лавину. Говорят, за этим стоят стихийники.

— Мне интересней, кто стоит за стихийниками, — отвечаю ему, и мы оба тут же напряженно оглядываемся, так как разговор наш опасен. — Мой человек уже ищет ответы.

— Его Темнейшейство хочет встретиться с тобой. — выдает Дикий, и тут несложно догадаться, о чем пойдет речь.

Зачем низложенному наследному принцу звать на тайную встречу генерала королевской армии, если речь не пойдет о перевороте? И, положа руку на сердце, скажу, что с таким правителем, рано или поздно это бы случилось. Вот только госизменами мой род свое имя еще не пачкал. А если что пойдет не так, казнят не только меня, но и Мэл и Дэриэла. Так просто на этот шаг не пойдешь.

— Сначала решу с меткой Тьмы, — отвечаю ему, и Дикий без пояснений все понимает.

— В шатре провидицы будет шалаш с табличкой “иллюзионист”. Внутри найдешь того, кого искал, — говорит он мне, а затем сообщает, что должен вернуться к делам.

Киваю и распахиваю шторки шатра, откуда тут же сочится сизая дымка и запах благовоний с нотками сандала и лаванды.

— Судьба твоя была легка, а теперь ты босяком идешь по углям, — выскакивает перед носом дамочка, похожая не то на человека, не то на зверя. Лицо перепачкано сажей, как и кончики пальцев, которыми эта безумная водит по воздуху. Глаза почти полностью черны, на устах ненормальная улыбка.

— Чем больнее будет тебе, тем целее будут те, кто тебе дорог, — продолжает нести чушь ненормальная, перебирая коготками воздух вокруг меня. — Ты отдашь свое тело и душу. Сам. Ты отдашь свою веру. Сам. Ты отдашь свою женщину другому. Сам.

— Ты что несешь?! — меня опаляет вспышка гнева, и я останавливаю ее руку.

Пугается, я вижу это в ее глазах, но взгляд обратно становится безумным. Через ее глаза на меня будто смотрит сама Тьма.

— Ты спасешь тысячи жизней, но потеряешь две самые ценные… — говорит она, и внутри меня что-то ломается. Сам не замечаю, как сжимаю ее руку до боли, а она начинает болезненно стонать.

— Что ты сейчас сказала? Повтори!

— Пустите, Ваша Светлость! Я лишь рупор богов! — взмаливается она, а у меня в ушах все еще эхом звучат слова, необдуманно выплюнутого ею видения.

— Кто тебе велел сказать мне эту чушь?!

— Боги, Ваша Светлость, лишь они могут мне приказать!

— Не лги!

— Шамаша не лжет, — выходит из густой дымки невысокий моложавый мужчина с каким-то неправильно детским лицом и наивным взглядом.

— Пусти девчонку, Ваша Светлость. Ты ведь по мою душу пришел, — говорит он, а у меня в голове диссонанс.

Серафим как минимум должен выглядеть лет на сто по человеческим меркам, а этот…

Улыбается, будто по моему лицу мысли читает.

— Ты ведь из-за метки Тьмы, что на руке твоего сына, сюда пожаловал? — спрашивает он с таким несокрушимым спокойствием, что мне становится не по себе.

Отпускаю болтливую безумную женщину, и та мигом исчезает в тумане. А некромант стоит неподвижно и внимательно смотрит на меня, прекрасно зная, что я ему не доверяю.

— Эта метка исчезнет, когда твой сын познакомиться с собственным драконом, — выдает он. — Но Тьма, впитанная им, никуда не денется. Его магия будет как светлой, так и темной.

— Темной? — повторяю я и невольно морщу нос.

В нашем мире, в том мире, что есть сейчас, темным нет места. Дорога им почти везде закрыта.

Даже наследного принца лишили короны лишь потому, что вскрылась его связь с Тьмой, и теперь нашим народом управляет идиот, зато со светлой магией.

— Как твоя истинная? — вдруг спрашивает Серафим, а я ловлю себя на мысли, что сейчас ничего не чувствую, хотя немногим ранее она определенно точно злилась. — Здесь все искажается. Тебе лучше вернуться в реальность. Там тебя ждет выбор. Шамаша уверена, что ты пойдешь одной дорогой, а я говорю, что выберешь иной пусть.

— Ты мне про сына лучше скажи! — рычу на него, но некромант склоняет голову, отдавая почести, а затем делает полшага и исчезает в тумане.

Здесь вообще ничего не видно, и, что хуже, я не ощущаю больше ничье присутствие. Будто эти двое любителей говорить загадками, в самом деле, растворились в воздухе.

Снаружи доносятся голоса, которых совершенно не было слышно ранее.

— Беда! Беда! — ревут женщины, и их крики заглушает вой королевских сирен.

Сирены! Кто-то нарушил границу!

Моментом вырываюсь из шатра, а на улице уже не то сумерки, не то рассвет. Что тут происходит, гоблины дери?! Люд в панике мечется по улице, говоря одно страшное слово “Война”.

Блокнот моментальных писем шуршит. Вынимаю конверт: “Именем Его Величества короля Вам приказано немедленно взять на себя командование на границе с Орчевидой для защиты государства от нападения волков!

Оборотни напали? Они выжили из ума, чтобы сюда соваться?! Они бы не стали. Здесь что-то не так.

— Ваша Светлость! — вырисовывается передо мной личный страж, которому было велено лично охранять Мэл. Какого гоблина он пошел за мной, когда должен охранять семью?! — Леди Мэлони и вашего наследника забрал король!