Измена. Ты нас предал, Дракон!

Глава 12. Погоня.

О боги! Нет!

От одного взгляда на лицо мужа, внутри все умирает, болезненно возрождается и вновь горит до тла.

На секунду в голове возникает мысль, что Рид не увидит нас точно так же, как и стражники в хижине медведя, но в этот раз все не так.

Взгляд мужа вспыхивает, когда он узнает меня, я тут же прижимаю к себе сына и пячусь.

– Мэл, стой!

Всего два слова.

Как выстрелы.

При том в самое сердце.

Нет. Нельзя его слушать! Нужно бежать…

– Я просто хочу поговорить!

Этот голос проникает под кожу, разрывает душу и плоть. Творит невыносимую боль.

Я даже не могу дышать. Изнываю, как одна большая рана, а не человек.

Но хуже всего, что в этот момент на секунду я теряюсь, но опускаю взгляд на сына, и перед глазами вновь встаёт та адская картина, когда Рид предал нас. Дважды!

“- Рид думал избавиться от тебя после родов, а мне так не хотелось ждать, “ – звенит эхом проклятый голос Тильды, и пламя ярости окутывает меня с головой.

– Ни за что, предатель! – вырывается стон боли, и я срываюсь с места. Бегу прочь в кромешной темноте.

Медведь догоняет, ревет, указывая лапой на свою спину.

Я проверяю, надежно ли закреплен малыш. А затем выполняю приказ и прижимаюсь к медведю максимально близко, чтобы Дэриэла не качало.

Зверь набирает ход, ветер режет кожу, но я в ужасе осознаю, что как быстро бы мы не бежали, дракон нагонит нас. У него крылья и… стражники?

Слышу голоса. Нас преследуют. На глаза наворачиваются слезы. Еще один порыв ветра касается кожи сквозь платье. В этот раз дует не спереди, а сверху. Над нами мой муж в своем втором обличии.

Медведь рычит, но не сдается, забирается в лес, где ветви погуще. Они хлещут по моим плечам и голове, но Дэриала, слава богам, не касается ни одна. Но малыш просыпается и истошно плачет.

Я не знаю, что мне делать. Голоса преследователей становятся все ближе, и вдруг все неожиданно стихает. Ни стражников, ни дракона, что только что парил прямо над нашими головами.

Что произошло? Мы оторвались?

Медведь замедляет темп, но не останавливается. Идет в темноте еще неизвестно сколько времени, и от спокойного покачивания Дэриэл успокаивается.

Мы делаем привал. Зверь кивает мне в сторону одного из узлов. Я тут же подаю ему одежду и отворачиваюсь.

Пока он приводит себя в человеческий вид, тихонько качаю сына, и он сладко засыпает.

– Холодно? – спрашивает медведь, и я только сейчас понимаю, что меня всю трясет.

– Это от волнения, – говорю я потому, что знаю, что пожитков у нас не много.

Однако медведя это не останавливает, и он отдает свой камзол нам с малышом.

– Спасибо, – шепчу медведю сиплым голосом, а в носу опять начинает щипать. – И за одежду и за спасение.

Хмыкает, делая вид, что оно того не стоит.

– Почему вы мне помогаете? – тихо шепчу я, ибо сколько бы не думала, не могу найти этому объяснения. Это ведь опасно.

Медведь отвечать не спешит. Грузно садится на витиеватый корень, выступающий из земли, и опускает локти на колени.

Кажется, зря я спросила….

– Потому что своих жену и сына я не уберет, – говорит медведь, и сердце обрывается.

Точно зря. Мне бы его благодарить и делать что угодно, чтобы отплатить за доброту, а я задела старую рану. Незажившую рану.

– Есть хочешь? – спрашивает он, шмыгая носом и принимается копаться в узле.

Меня тошнит после погони, но отказываться не смею. Понимаю, что таким образом он хочет уйти от темы.

– Пить, – шепчу я, и тут же получаю погнутую алюминиевую фляжку.

– А твой муж не промах, – вдруг говорит медведь, и я чуть ли не давлюсь водой. – Погони на редкость хорошо организовывает.

– Но мы ведь оторвались? – шепчу я и теперь уже сомневаюсь в этом. Душа, еще не успевшая успокоиться, вновь воет волком на луну.

– Они перестали преследовать, – сообщает медведь и хмурится.

– Перестали? Почему?

– И мне интересно, – хмурится он. – Та девица в окне, она кто?

– Моя сестра, – шепчу я, чего уж теперь таить. – С ней я должна была встретиться, но они, видимо, поймали ее….

От этой мысли по телу расползается страх.

– Ей ведь ничего плохого не сделают? – с надеждой спрашиваю я, утешая себя тем, что Стелла не выглядела испуганной или замученной. Может быть, ей удалось как-то выкрутиться или пойти на сделку?

– Не похоже, что твоя сестра там по принуждению.

Что он подразумевает? Что она по своей воле туда Рида привела? Ни за что не поверю!

– После всего, что он сделал, она бы не стала, – уверяю я.

– Что ж, одно мы знаем наверняка, оттуда помощи тебе не будет. В лесу оставаться тоже нельзя. Доберемся до города, послушаем, что говорят, и там решим, – говорит медведь. – Тебя не раскроют, не беспокойся. Есть у меня пара идей.

– Вы сделаете меня невидимой, как в тот раз в хижине?

Смеется.

– Нет. Так я не смогу. В доме защита стояла на печатях, а теперь надо подручными средствами пользоваться, – ведает медведь и устало поднимается на ноги. – Я отойду на несколько минут. Ты не бойся. Сюда никто не явится. Ни человек, ни зверь.

Послушно киваю, а затем смотрю, как мощная спина скрывается в темноте леса. В первые секунды становится не по себе. Начинаю прислушиваться ко всем звукам и нервничать, но затем делаю глубокий вдох и велю себе успокоится.

Качаю свое солнышко на уставших руках, и боль и дрожь унимаются. Он такой теплый и родной. Моя кровинушка. Как же ты сегодня испугался.

Присаживаюсь на корень, втягиваю носом аромат хвойного леса. Уже вовсе и не страшно. Зато внутри мешаются другие раздирающие чувства.

Думаю о сестре, пытаясь найти объяснения ее спокойствию в тех обстоятельствах. О Риде думать не хочу, но он все равно побеждает.

Перед глазами вновь возникает кошмар, через который он заставил меня пройти с мертвым холодным лицом. А тот горящий, как несколько месяцев назад взгляд, которым он смотрел на меня с крыльца сегодня, делает еще больнее.

Почему он так смотрел?! Зачем?!

Он растоптал меня, отрекся. Ни за что не поверю, что ему жаль.

Наверное, мне померещилось от шока, и там была ярость. За то, что исчезла с его сыном?

Он счел его Тьмой, он сам от него отказался, потому не вправе у меня отнять. Не по праву по совести, а по закону все еще может.

Прикусываю губу. Боюсь даже думать об этом.

О боги, как он мог так измениться? Как он мог так с нами поступить? Тот, кому я верила, тот, кого безгранично любила…. А теперь больно так, что я хочу исчезнуть. И исчезла бы, если бы на руках не лежал единственный смысл моей разрушенной жизни.

Медведь возвращается, и я тут же утираю непослушные слезы.

– Идем, – говорит он, и я покорно встаю на ноги, готовая следовать куда угодно.

Если бы я только знала, какой роковой поворот ждет в том городе…. Под угрозой смерти бы не сунулась туда!