ХРОНИКА ЧУМНЫХ ЛЕТ

ЛИНДА ЛЕВИН

Последняя стадия наступила у Святого Макса сразу, причем в наихудшей форме. И когда я, отслеживая, откуда пришла печальная весть, отыскала его в маленькой лачуге на скалистом берегу недалеко от Биг-Сура, он был уже при смерти — высохший, только кожа да кости, весь в саркомах и едва в сознании.

Но когда я вошла, он открыл глаза.

— Я ждал тебя, моя дорогая,— сказал Макс.— Как я мог умереть, не попрощавшись с Девой Марией?

— С Девой Марией? Но ведь это тебя так зовут.

— Звали.

— Макс...— Я не выдержала и расплакалась.— Что я могу для тебя сделать?

— Ничего, моя дорогая... Или все.— Глаза его смотрели жестко, безжалостно, и в то же время я чувствовала в его взгляде беззащитную мольбу.

— Макс...

Он кивнул.

— Ты можешь трахнуть меня на прощание вживую.— Макс улыбнулся.— Я бы, конечно, предпочел парня, но, по крайней мере, старушка-мать обрадуется, если узнает, что на смертном одре я исправился.

Я окинула взглядом его изможденное, истерзанное болезнью тело.

— Ты даже не понимаешь, о чем просишь!

— Еще как понимаю, моя дорогая. Я прошу тебя совершить самый смелый поступок в твоей жизни. Прошу тебя поверить умирающему безумцу. Хотя, с другой стороны, я не прошу тебя ни о чем особенном: ведь ты и так уже «подцепила».

Ну как я могла ему отказать? В общем-то, он был прав. Чума все равно рано или поздно меня прикончит — независимо от того, что я сделаю или не сделаю. Я даже не узнаю, насколько это доброе дело сократит мою жизнь. И сократит ли вообще. Макс ведь умирал. Он прожил отпущенный ему срок, смело глядя в лицо судьбе, и всегда служил людям — по крайней мере, так, как он это понимал. В эти минуты я любила его больше, чем кого бы то ни было в своей жизни. И потом, вдруг он прав?.. Есть ли у человечества другой выход, другая надежда? Как я могла отказать?

Не могла.

И не стала.

После, когда я лежала рядом, обняв его, он снова заговорил: — А теперь мое последнее желание.

— Разве я не исполнила его только что?

— Еще нет.

— И что же это?

— Ты сама знаешь, моя дорогая.

Да, я знала. В душе я уже согласилась на это, пустив Макса со всеми его вариантами Чумы в свое беззащитное тело. Знала. Знала даже, что давно на это согласна.

— Значит, ты примешь факел из моих рук? — спросил он, протягивая мне руку.

— Да, Макс,— пообещала я, потянувшись за воображаемым факелом.

— Тогда старый гомик может умереть спокойно,— сказал он. И умер в моих объятьях, со счастливой улыбкой на губах. Вот так я стала Девой Марией. Девой Марией Живых Мертвецов, как меня теперь называют.