Ничего лучше я, кажется, в жизни не испытывал — во всяком случае, с молодых лет, с тех времен, когда еще не было Чумы. Плоть по плоти, безо всяких интерфейсов, резинок и страха заразиться. Чистый голый акт, как задумано природой. Мысль о том, что я изменяю Мардж, не уходила, но одновременно я чувствовал, что сохраняю верность более важному и высокому принципу, верность Тоду, всему измученному Чумой человечеству, и от этого удовольствие ощущалось еще острее.
Мне стало стыдно потом, но не за измену. То, что произошло, этот простой чистый акт, бывший когда-то таким естественным, доступным и радостным, можно было вернуть людям. Я мог его вернуть — и не только Тоду, а всем, всему миру. Ведь это моя победа над Чумой. Так что же я делаю?
Ничего не делаю. Я согласился взять миллион отступных за свое молчание — да, тем самым спас свою жизнь.
Но теперь-то, когда я уже сделал первый шаг, решение напрашивается само. Я могу молчать и дальше и даже принимать деньги, но с помощью этого культа Девы Марии можно будет тайно распространить вирус-дредноут по всему свету.
В данном случае моральный императив клятвы Гиппократа и естественное желание любого мужчины совпали. Я понял, что просто обязан переиметь вживую как можно больше женщин, и чем скорее я начну, тем лучше.