Хозяин антимагии

Глава 9

Быстро сложив тетрадку и остатки разобранной ручки в сумку, я выскочил из аудитории, стараясь догнать одногруппников.

Мысли были вовсе не о предстоящей паре. В голове крутился один вопрос: что за секрет может раскрыть артефакт, спрятанный в отцовской ручке? Если мои догадки верны, то амбарный журнал содержит не только финансовые отчёты, но и семейные разработки по материаловедению, за которыми так отчаянно гоняются люди Скрабеля. А может быть, даже какие-то магические чертежи.

Сказать, что мне не терпелось — ничего не сказать. Прямо тянуло увидеть, что там. Но это можно будет сделать только вечером, когда окажусь в своей комнате в общежитии. Нужно всё проделать без шума и посторонних глаз.

При выходе из здания я заметил Митю, который, вопреки ожиданиям, не бросился бежать вместе со всеми, а спокойно ждал меня. Он устроился на лавке перед входом в корпус, подставив солнцу лицо, словно наслаждался редкими лучами.

— Ты чего тут загораешь? — удивился я, подходя к нему. — Или пару отменили?

— Мы же договорились, что при необходимости прикроем друг друга, — ответил Митя, улыбнувшись. — Или ты уже забыл?

Кивнул, но внутри чувствовал лёгкое недоумение. Странный он, конечно. Другой бы на его месте бросился бежать со всеми, стараясь успеть на пару любой ценой. Но, с другой стороны, голова на плечах у него есть, а то, что там тараканы — так это у всех так. Мало кто понимает чужие мотивы.

Мы шли быстро, но не бежали. Митя, кажется, разделял моё настроение.

В прошлой жизни я уже набегался по пустякам. Всё время старался куда-то успеть. То на лекции, то на совещания, то на поезда, которые вечно уходили без меня. Помню, как однажды чуть не сломал ногу, пытаясь успеть на остановку автобуса, который в итоге опоздал на полчаса. Мои студенты тоже постоянно были в гонке со временем, они вечно опаздывали на пары, как будто время для них текло иначе.

Особенно запомнился один случай. Я тогда преподавал химическую термодинамику, и мой предмет поставили первой парой. На первую лекцию пришли вовремя всего три человека из тридцати. Остальные явились через полчаса, оправдываясь пробками и сломанными будильниками. Я тогда сказал им: «Чем больше вы спешите, тем меньше успеваете». И ведь реально сработало: на следующую лекцию к началу пришла половина, в другой раз две трети, а к концу семестра все приходили вовремя.

И ведь я никогда не жестил, просто старался преподавать, максимально вовлекая студентов в процесс.

Сейчас, оглядываясь назад, я понимал, что сам не всегда следовал совету про спешку. Но в этом мире всё было иначе. Здесь я не чувствовал той вечной гонки, того давления, которое заставляло меня бежать, даже когда не было смысла.

Да и чего бояться? Знаний в моей голове хватало, чтобы сдать сессию по большинству предметов прямо сейчас.

— Кстати, — вдруг сказал Жданов, — ты ведь из рода именно того мага Пестова, которого больше двухсот лет назад изгнал Император Пётр Второй?

Я почувствовал холодок в груди, но виду не подал, продолжая шагать так, чтобы не показывать удивления.

— Ты разбираешься в истории? — спросил я, бросая на Митю подозрительный взгляд.

— Отец мне постоянно повторял слова одного умного мужа: «Тот, кто не знает прошлого, не знает ни настоящего, ни будущего, ни самого себя». Так что учителя по истории у меня с детства были хорошие.

— Одно дело знать историю поверхностно, а другое — помнить фамилии преданных забвению магов, — заметил я.

Митя замялся.

— Ну, знаешь, твоя фамилия не такая уж обычная. И про изгнание Земляного Олега ходят легенды. Говорят, что только благодаря его родовым секретам мы изменили ход войны с тварями, изгнав их с нашей территории.

— Легенды это одно, а факты — другое. Откуда ты вообще знаешь про это?

Парень вновь замялся. Он начал что-то невнятно бормотать про «книги» и «слухи». Я не стал давить, но в голове уже крутились вопросы. Что-то он явно скрывает. Его образование, судя по всему, намного выше того уровня, что преподаётся в военном училище.

— Стой, — прервал я его оправдания, взяв за плечо так, что мы даже остановились. — Чтобы у нас с тобой не было недопонимания, скажу просто: мой род баронов Пестовых чуть больше двухсот лет назад основал человек по имени Кирилл. Да, его звали как меня, точнее, меня назвали в честь основателя рода. Он был первым, кого записали в табель родов империи. Баронский титул ему лично выдал Император за заслуги перед отечеством.

Я сказал Мите полуправду. Ведь при изгнании Земляной Олег действительно поменял имя, но не сменил род. А в табеле родов первая запись, с которой начинался наш род, гласила: «Крестьянскому сыну Кириллу Пестову за верную службу и преданность отечеству, за подвиги на поле брани и за мудрость в делах государственных дарован Императором Всероссийским титул графа и земли, дабы род его процветал во славу империи».

Митя слушал, слегка прищурившись, словно пытался понять, где правда, а где вымысел.

— Значит, ты из тех Пестовых, которые новые, — наконец сказал он, но интонацию понять было невозможно.

— Да, именно из тех, — ответил я, стараясь звучать максимально нейтрально.

— Понятно, — кивнул Митя, задумчиво глядя на меня.

Мы продолжили идти.

— Слушай, — наконец сказал он, — давай договоримся. Мы не будем впредь поднимать темы происхождения и образования. Иначе оба можем пострадать.

— Договорились, — сказал я, всего на мгновение задумавшись. — Прошлое останется в прошлом.

— Отлично, — кивнул он и протянул мне руку.

А мне этот Митя нравился. В отличие от многих других он не лез с расспросами и не пытался выяснить больше, чем я готов рассказать. В его поведении чувствовалась какая-то внутренняя сила, словно он знал, что делает, даже если не раскрывал всех своих карт. Мне нравилось, что он не боялся идти против течения, как, например, сегодня, когда спокойно остался ждать меня, несмотря на риск опоздать на пару. Это говорило о том, что он ценил договорённости и был готов поддержать, даже если это могло обернуться против него. В таком месте как академия, где каждый сам за себя, найти человека, на которого можно положиться, большая редкость.

Вскоре мы подошли к нужному зданию. У входа нас встретили недовольные одногруппники, их здесь было чуть больше половины.

Судя по лицам, они не успели на пару. По взглядам же было понятно, что они уже решили, на ком выместить злость.

Амат стоял впереди, скрестив руки на груди. Его зелёные глаза словно горели огнём.

Чуть левее стоял глава второй шайки, Сергей Качалов, он тоже был недовольный, но во взгляде читалось ещё удивление и уважение.

Удивление то понятно, я думаю, из здесь присутствующих никто не ожидал, что после прямых угроз и явно опаздывая на пару, я приду сюда. Но вот откуда уважение? Видимо, он не ожидал, что я не сдам его Жимину. Ну, это не в моих правилах.

— Чего стоите? — абсолютно спокойно спросил я. — Пойдёмте на занятие.

С этими словами прошёл мимо ошалевших одногруппников и направился ко входу в корпус. Обратился к старосте, которая стояла недалеко от двери.

— Маша, а в какой аудитории лекция? — спросил я.

— В тридцать седьмой, — ошарашенно ответила она.

— А как зовут профессора?

— Василий Степанович Головин.

— Спасибо, — кивнул я и двинулся дальше.

Краем глаза заметил, что кроме Мити за мной никто не идёт. Остановился, обернулся и с лёгкой усмешкой спросил:

— Ну, вы чего там булки мнёте? Я вас на лекцию планирую провести, или не надо?

С этими словами развернулся и пошёл дальше, не дожидаясь ответа. Через пару секунд услышал, как часть студентов неуверенно двинулась за мной.

Мы поднялись по лестнице, прошли по коридору, и тут я заметил девушку, которая стояла перед дверью аудитории и тихо плакала. Она была худощавой, с длинными тёмными волосами, собранными в хвост. Я вспомнил, что видел её на прошлом занятии, но тогда она выглядела куда более уверенной.

Подошёл к двери и вежливо спросил:

— Разрешите?

Она посмотрела на меня с удивлением, но отошла в сторону, встав рядом.

Я трижды постучал в дверь.

В ответ — тишина.

Потом за дверью продолжилась лекция профессора.

Постучал ещё раз. На этот раз из-за двери послышались ругательства, но лекция продолжилась.

Тогда я постучал в третий раз.

Дверь резко открылась, и перед нами появился разъярённый профессор.

— Вы что, не понимаете, что прерываете лекцию⁈ — закричал он, но я спокойно и интеллигентно поздоровался.

— Добрый день, Василий Степанович. Я Кирилл Пестов, а это Митя Жданов, — показал рукой на стоящего рядом сокурсника. — Мы новенькие, сегодня наш первый день. Простите за беспокойство.

Профессор с подозрением посмотрел на Митю, словно узнавая его.

Они знакомы? Но я не стал заострять на этом внимание.

— Входите, — буркнул профессор, но я не двинулся с места.

— Профессор, — начал я, — из-за меня задержалась прошлая лекция, это я виноват в том, что одногруппники опоздали. Они просто показывали мне, как пройти сюда. Мария, — я обернулся к старосте, — где следующая лекция?

— В этом же корпусе, перерыв будет двадцать минут, — ответила она.

— Василий Степанович, — продолжил я, — если вас не затруднит, не могли бы вы начинать свои лекции на десять минут позже? А мы будем оставаться после на десять минут, чтобы компенсировать задержку. Десяти минут хватит, чтобы дойти до следующей аудитории в перерыв. А чтобы прийти из другого корпуса, времени явно мало.

Говорил я уверенно, стараясь быть максимально убедительным. Мне показалось, что профессор на мгновение даже подвис. Он тяжело вздохнул, ещё раз покосился на Митю и кивнул.

— Ладно, входите. Но только на этот раз. Я не приемлю опоздания.

С этими словами он пропустил всех студентов внутрь.

Я вошёл последним, оглядывая аудиторию. Заметил, что девушку, которая плакала у двери, подхватил под руку Сергей Качалов. Она что-то шептала ему на ухо, время от времени оборачиваясь в мою сторону. Видимо, обсуждали мою «героическую» выходку. Ну что ж, пусть обсуждают.

Как только профессор пропустил первых студентов внутрь, со стороны лестницы поспешили те, кто задержался, и, судя по всему, совсем не верил в меня. Среди них был Амат. Он бросил на меня тяжёлый взгляд:

— Это ничего не меняет. Жду после занятий за общежитием, — прошипел он, проходя рядом, не забыв при этом злобно посмотреть.

Я лишь усмехнулся в ответ и прошёл дальше, заняв свободную парту на галёрке рядом с парнем, который представился Эдиком. Он был среднего роста, с короткими тёмными волосами и очками в тонкой металлической оправе. На его лице читалась лёгкая усталость. Он казался типичным середнячком.

Профессор, который вёл геодезию и гидрографию, выглядел крайне неуверенным. Он стоял у доски, держа в руках потрёпанную тетрадь, и монотонно читал свои записи, лишь изредка поднимая глаза на аудиторию. Его голос был тихим, и казалось, что он сам не очень понимает, о чём говорит. Время от времени он останавливался, чтобы поправить очки или перелистнуть страницу, и в эти моменты в аудитории воцарялась неловкая тишина.

— Так, — едва слышно начал он, — сегодня мы продолжим тему… э-э-э… гидрографических измерений, — он посмотрел в тетрадь, словно ища там вдохновения. — Гидрография — это наука, которая изучает… э-э-э… водные объекты и их характеристики, — он сделал паузу, словно ожидая, что кто-то из студентов подхватит мысль, но в ответ была тишина.

Я посмотрел на Эдика, который сидел с каменным лицом, явно привыкшим к такому стилю преподавания.

— Он всегда так ведёт? — тихо спросил я.

— Да, — ответил сосед, не отрывая взгляда от доски. — Василий Степанович Головин. Он, конечно, знает своё дело, но преподавать… ну, это не его конёк. Он отменный водяной маг, говорят, что даже восьмого уровня.

Я кивнул и заметил, что взгляд моего соседа в этот раз был направлен не в сторону доски, а к той девушке, которая рыдала у закрытой двери. Она сидела рядом с Сергеем, всё ещё что-то шепча ему на ухо.

— Кто она такая? — спросил я у Эдика, кивнув в сторону студентки. — И почему она так сильно расстроилась, когда не попала в аудиторию?

Эдик вздохнул и слегка наклонился ко мне.

— Это Елизавета. Она два раза уже опаздывала на этот предмет, и если бы её сейчас не пустили, то Василий Степанович замучал бы её на допуске к экзамену.

— В чём проблема? — спросил я.

— В том, что препод тот ещё фрукт, — недовольно сказал Эдик. — Он её просто недолюбливает. А она, между прочим, в свои годы уже на четвёртом уровне владения клинками — уровне адепта. Ещё немного, и она достигнет пятого, мастера.

Я посмотрел на Эдика с удивлением. В его голосе чувствовалось восхищение, а в глазах — что-то вроде обожания.

«Ну, всё понятно», — подумал я. Эдик явно влюблён в Елизавету.

— Звучит впечатляюще, — сказал я, стараясь не выдать своих мыслей. — А ты с ней общаешься?

Эдик еле заметно покраснел.

— Ну, иногда, — пробормотал он. — Она… она вообще-то хорошая.

Усмехнулся, но больше не стал давить на парня. Лекция продолжалась, и я решил сосредоточиться на том, что говорил профессор, хотя это было нелегко. Его монотонный голос и неуверенность в каждом слове делали процесс обучения крайне утомительным. Но я понимал, что в этой академии придётся привыкать ко многому.

Пара закончилась, у выхода из аудитории меня дожидался Жданов. Мы вместе направились на следующую пару. На этот раз удалось усесться рядом. Оказалось, Митя уже успел разузнать всё о предстоящих занятиях и расписании.

— Сегодня у нас в основном специальные и естественные науки, связанные с судоходством, — начал Митя, листая свои записи. — Думаю, будем изучать что-то вроде навигации, основ управления судами, морские карты и, возможно, даже магические аспекты судоходства. Ну, знаешь, как использовать магию для улучшения хода корабля или защиты от штормов.

— Звучит интересно, — сказал я. — А что насчёт завтра?

— Весь вторник посвящён парам по раскрытию дара. Теория магии, основы управления магической энергией. А ещё монстроведение — будем изучать характерных для этого региона тварей.

Я кивнул, чувствуя себя спокойно. Монстроведение меня не пугало: я уже многое знал. Части тел тварей использовались в алхимической лаборатории, и я не раз видел, как привозили целые туши или отдельные куски, когда приходил к отцу на работу. Но по Мите было заметно, что этот предмет его немного пугает. Когда он рассказывал о нём, то невольно скривился, хоть особого вида и не подавал.

— Ты как-то нервничаешь из-за монстроведения, — заметил я.

— Ну, знаешь, я не особо люблю всё, что связано с тварями. Особенно после того, как однажды чуть не столкнулся с одной из них один на один. Это было неприятно.

— На «большой земле»?

— Да. Там они тоже иногда появляются, особенно у западных и южных границ империи.

— Понимаю, — сказал я, стараясь его поддержать. — Но, думаю, здесь всё будет под контролем. Вряд ли нас сразу бросят к реальным монстрам, подождут, пока раскроем дар, а вот на пятом курсе уже точно, но ты к тому времени уедешь. Или всё же планируешь задержаться больше чем на один семестр?

Митя отрицательно мотнул головой, но видно было, что он не до конца уверен.

— В среду у нас армейские дисциплины, — продолжил сосед, меняя тему. — Целый день посвящён физподготовке, стрельбе и практике сражений с монстрами. Ну а дальше всё по кругу: четверг — естественные науки, пятница — магия, суббота — опять физподготовка. А воскресенье — долгожданный выходной.

— Интересно, отпускают ли новичков на выходной? — спросил я, задумавшись.

— Не знаю, — ответил Митя, — но я всё выясню к вечеру. Думаю, если не будет каких-то особых занятий или нарядов, то нас отпустят. Но, скорее всего, первые пару недель придётся привыкать к режиму.

Кивнул. В этой академии всё было строго, и расслабляться рано. Но мысль о выходном всё же грела душу. Мне обязательно нужно оказаться дома и проведать родных, я уж молчу про семейное дело. Ведь ещё столько нужно успеть в лаборатории, а также поговорить с Петром Бадаевым, управляющим литейным цехом. Он к воскресению уже точно придёт в сознание и сможет, наконец, рассказать, что произошло с цехом и почему ещё мне надо остерегаться людей Скрабеля.

— Ладно, — сказал я, — тогда будем ждать вечера. А пока давай сосредоточимся на судоходстве. Интересно, что нам сегодня расскажут.

Митя усмехнулся.

— Думаю, ничего сверхъестественного. Но, знаешь, в магическом судоходстве есть свои тонкости. Может, узнаем что-то полезное.

Мы продолжили болтать, ожидая начала лекции. В аудиторию постепенно заходили другие студенты, и вскоре профессор появился у доски. Лекция началась, и я с интересом погрузился в тему, стараясь не упустить ни одной детали. Впереди нас ждал долгий день.

После пары была большая перемена на полтора часа. Мы с Митей решили зайти к коменданту общежития, чтобы окончательно уладить все вопросы с размещением. Его звали Григорий Петрович, но мужчина сразу сказал, что можно обращаться просто Петрович. Это был маленький пухлый человек с грубоватым лицом, явно в прошлом военный моряк. Его левая рука была в повязке, и я заметил, что он ею почти не двигал. Когда он увидел, что мы смотрим на руку, хмыкнул и сказал:

— Старая травма. Ещё со службы. Рыба-плывун кислотой плеснула. Магическая тварь, если что. Не повезло.

Митя, всегда любопытный, не удержался и спросил:

— А почему маги не вылечили? Разве нельзя?

Петрович усмехнулся, но в его глазах мелькнула тень досады.

— Можно, конечно. Только к мастеру идти надо. А он за это денег возьмёт много. Вот я и коплю. Был бы я сильным магом, меня бы в какой-нибудь клан взяли, тогда бы и вылечили. А так… — он пожал плечами. — У меня третий уровень магии воды. Хватает, чтобы порядок держать в этом общежитии. Так что не хулиганьте у меня, а то покажу, на что способен.

Он грозно посмотрел на нас, но в его взгляде читалось скорее предупреждение, чем реальная угроза. Мы кивнули, стараясь выглядеть серьёзно, и поспешили в свою комнату.

Комната оказалась аскетичной. Две кровати, два стола и стулья. Маленькое длинное окно под самым потолком, больше напоминающее форточку, выходило куда-то во двор. Чтобы в нём что-то разглядеть, пришлось бы забраться на стол. Мы быстро убедились, что наши вещи на месте, и поспешили в столовую: ещё оставалось время до следующей пары.

Столовая была огромная: большой зал с длинными столами. На раздаче уже выстроилась очередь из вечно голодных студентов. В углу помещения находился кафетерий, где можно взять кофе или чай, а на втором этаже, куда вели лестницы по бокам от основного зала, располагалась столовая для старшекурсников и преподавателей. Вход туда был строго по пропускам, и мы могли только предполагать, что там подают.

Еда была вполне вкусной, нельзя сказать, что как в ресторане, но вполне съедобной. Приятно было заметить, что меню разнообразили блюда из этого мира, в основном морепродукты, которые доставляли в академию из ближайшей прибрежной деревушки. Вместо привычного хлеба предлагалась кора местной сосны, очень питательная и богатая витаминами, но по вкусу напоминавшая газету. Её обычно вымачивали в растворе хрена или горчицы, а потом высушивали, это придавало коре вкус ржаных сухарей.

— Ну что, берём? — спросил Митя, указывая на поднос с корой.

— Берём, — ответил я, стараясь не думать о том, как буду это есть.

Мы взяли подносы и нашли свободное место за одним из столов. Вокруг царили шум и гам: студенты обсуждали учёбу, делились впечатлениями и строили планы на выходные.

Сели за свободный стол на шестерых и приступили к еде. Я за этот день проголодался сильно, ведь последний раз ел ранним утром ещё в имении.

Мы с Митей сидели, обсуждая предстоящие занятия. Потом почти вся столовая звонко засмеялась: один из студентов, видимо, слишком увлёкся разговором и случайно опрокинул на себя тарелку с супом. Бедолага стоял посреди зала весь в борще с видом человека, который только что проиграл битву с обедом.

— Ну что, берём добавку? — спросил Митя, вставая из-за стола. — На раздаче я видел аппетитный яблочный пирог. Ты, конечно, как хочешь, но я такое пропустить не могу.

— Нет, я всё, наелся под завязку, — покачал я головой.

— Ну, я схожу.

Едва Митя отошёл, как на его место тут же подсел Сергей Качалов. Он оценивающе посмотрел на меня, слегка наклонив голову.

— Спасибо, что провёл нас на лекцию, — начал он, с любопытством осматривая меня. — И забавно ты с этим переносом про десять минут придумал.

— Ну, просто логично, времени мало, а бегать туда-сюда не вариант. Почему вы профессору раньше это не предложили? — спросил я.

— Как ему предложить? Он же неадекват, — ответил Сергей и рассмеялся.

— Сложный человек, бывает, — пожал я плечами.

Однокурсник кивнул, соглашаясь.

— А что думаешь с Аматом делать? Пойдёшь на стрелку после уроков? — спросил он, пристально наблюдая за моей реакцией.

— Да, — ответил я, не моргнув глазом.

Сергей смотрел на меня оценивающе, потом усмехнулся:

— Он же тебя сомнёт одной левой. У него по борьбе и боксу, считай, звания мастера.

— Не привык отступать или сдаваться, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Приду. А если проиграю в драке, то одолею его в следующем семестре, когда у меня откроется дар. Обязательно сойдусь с ним в учебной магической схватке.

Однокурсник замер на мгновение, потом усмехнулся:

— С тобой лучше не ссориться, я смотрю.

— Я так-то не злопамятный, — ответил я шуткой с лёгкой улыбкой. — Вот только иногда злой, и память у меня отличная.

Он рассмеялся, потом хлопнул меня по плечу:

— Я думал, ты какой-то не из мира сего, а оказался пацаном нормальным, — он протянул руку. — Меня Сергей зовут.

— Кирилл, — ответил я, пожимая руку.

— И вот ещё что, по поводу Амата не волнуйся. Я с ним всё улажу. Всё же это я немного перестарался, проверяя тебя. А то ещё окажусь в списке людей, которых ты запомнил.

Он улыбнулся и встал, направляясь к столу, где его уже ждала Елизавета и ещё несколько однокурсников. Я проводил его глазами, задумавшись. Елизавета встретилась со мной взглядом и кивнула, словно благодарила.

Митя вернулся с подносом, на котором красовался яблочный пирог и две кружки чая. Увидев мой задумчивый вид, он поднял бровь:

— Что-то случилось?

— Нет, просто начинаю потихоньку понимать, как тут всё устроено.

— И как?

— Так, в принципе, как везде. Есть пастухи, а есть стадо, — сказал я, задумчиво глядя в сторону. — Как говорил один мудрец: «Если ты не знаешь, куда идёшь, то любая дорога приведёт тебя в никуда».

— А ты кто?

— В стаде точно не хочу быть.

Митя кивнул, но я уже погрузился в свои мысли. Вспомнилась прошлая жизнь, где я был частью этого самого «стада» — бесконечная рутина и ощущение, что я просто плыву по течению.

Сейчас всё было иначе.

Здесь у меня был шанс всё изменить, стать тем, кто ведёт, а не тем, кого ведут. Я твёрдо решил, что не позволю себе снова оказаться в роли ведомого.

Оставшиеся две пары прошли спокойно. Преподаватели читали лекции, студенты конспектировали, а я старался не отвлекаться на мысли о предстоящей встрече с Аматом. Но как только занятия закончились, я направился в назначенное место, на задний двор общаги, где был небольшой сквер со спортивной площадкой.

Митя, как и обещал, навязался следом.

— Ты уверен, что тебе это нужно? — спросил он, шагая рядом. — Может, просто проигнорируешь его?

— Не привык отступать, — ответил я, пожимая плечами. — Да и если сейчас сдамся, будет только хуже. Лучше разобраться сразу.

— Ну, если что, я прикрою. Хотя, честно говоря, не думаю, что он тебя серьёзно покалечит. Амат, конечно, здоровый, но он не дурак. Знает, наверное, что за драки могут и из академии выгнать.

— Да уж, — усмехнулся я. — Но если честно, я больше переживаю не за драку, а за то, что будет после. Ведь если я проиграю, то это только начало.

Мы дошли до сквера. Спортивная площадка была пуста, только несколько студентов вдалеке играли в мяч. Я огляделся, но Амата нигде не было видно. Вместо него через пару минут появился Сергей.

— Ну что, новенький, — сказал он, подходя к нам. — Расслабься, Амат не придёт. Я с ним поговорил. Всё улажено.

Я кивнул, чувствуя смесь облегчения и разочарования. С одной стороны, драка была не самым приятным способом доказать свою правоту, но с другой я был готов к ней.

— Спасибо, — сказал я Сергею. — Я ценю это.

— Не за что, — ответил он, улыбаясь. — Ты мне нравишься, Кирилл. Так держать.

С этими словами он развернулся и пошёл прочь. Но, уже уходя, он заметил группу однокурсников, которые вышли на площадку. Во главе был Амат, но они не обратили на нас внимания, а просто начали разминаться перед вечерней тренировкой.

— Ну что, — сказал Митя, глядя на них, — похоже, сегодня всё обошлось. Но, думаю, это только начало.

— Да, — согласился я, глядя на Амата, который с лёгкостью подтягивался на турнике. — Это только начало.

Наконец-таки я шёл в сторону своей комнаты в общежитии.

Вот-вот смогу использовать артефакт и открыть амбарный журнал отца. Но для этого нужно как-то избавиться от Мити, при этом я не хотел в его глазах выглядеть подозрительно.

Когда мы уже подошли к общежитию, Митя неожиданно сказал:

— Знаешь, я, наверное, схожу в библиотеку. Пойдёшь со мной?

Я чуть не вздохнул с облегчением. Это был идеальный шанс.

— Иди, я подойду чуть позже, — ответил я, стараясь звучать максимально естественно.

Митя кивнул, не заподозрив ничего странного.

— Ладно, тогда догоняй. А я пока узнаю всё, что нужно, и потом тебе расскажу.

— Отлично, спасибо.

Как только Митя скрылся за углом, я чуть ли не побежал в комнату. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я запер дверь, сел за стол и достал из сумки разобранную отцовскую ручку. Амбарный журнал отца лежал передо мной, и я с нетерпением вставил артефакт в корешок книги.

Почему именно в корешок? Всё просто — когда я впервые взял журнал в руки, то заметил, что корешок был слегка неровным, немного оттопырен наружу, словно в него что-то вставляли. Отец всегда был мастером скрытых механизмов и тайников, вспомнить хотя бы мой дневник или место, где бывший владелец тела хранил его. Это всё была работа папы Кирилла. И, должен заметить, чертовски хорошая работа.

Как только артефакт был вставлен, книга вмиг переродилась. Записи учёта исчезли, и на страницах появился размашистый почерк отца. Я с трепетом начал читать.