Хозяин антимагии

Глава 4

Двое суток мы провели в карете, перемещаясь внутри колонии «Точка». Дорога была долгой и утомительной, но я старался не показывать свою усталость. Мама сидела напротив меня, её лицо было задумчивым, а младшая сестра Тася спала, укрывшись пледом.

Чтобы не терять время зря, я всю дорогу читал. Поэтому пришлось заехать в городской книжный магазин, но оно того стоило. Купил книгу про огнестрельное оружие. И тут я был, мягко сказать, удивлён.

Да, Кирилл много знал о теории магии и хорошо разбирался ещё и в сопутствующих дисциплинах. Но были области, в которых он полный ноль. Вот одну из них мне и предстояло подтянуть за эту поездку.

Сначала заинтересовался, зачем в мире, где есть магия, вообще нужен огнестрел? Но, как оказалось, я мог ответить на этот вопрос сам, не покупая книг: хватило памяти прошлого владельца тела и собственного жизненного опыта. Всё просто: огнестрел — это быстро, эффективно и не требует магической энергии. Пуля летит быстрее, чем любое заклинание, а главное, магов в империи не так много, как хотелось бы. Их просто не хватает для выполнения всех задач, которые стоят перед армией.

Но самым удивительным для меня стало то, что помимо обычных пушек и ружей здесь существовал ещё и магический огнестрел. Это оружие могло легко уравнять шансы мага и обычного бойца.

В общем, в этом вопросе мне ещё предстояло разобраться. Но я был уверен, что в военном училище всё подробно объяснят, да и практики там будет предостаточно.

За время дороги мы должны были пересечь три колонии, три отдельных мира, соединённых друг с другом стационарными телепортами. Они же соединены крупными трактами.

Дорога, по которой мы ехали, была просто идеальной. Ровная, без единой колдобины или выбоины. Её сделали маги земли, служившие в дорожном департаменте. Это было восхитительно, казалось, будто сама природа подчинилась их воле, превратив грубый грунт в гладкое, почти зеркальное покрытие.

Вот почему в моём мире не было такой магии?

Через каждые десять километров встречались добротные гостиницы. Это были не просто постоялые дворы, а настоящие оазисы для уставших путников. Каждая построена с размахом: крепкие стены из тёсаного камня, широкие окна с резными ставнями и уютные внутренние дворики, где можно отдохнуть.

За время пути нам ещё не раз придётся остановиться в гостинице. Из воспоминаний Кирилла я знал, что они однотипные, только чем дальше от центральной колонии, тем больше расстояние от одной до другой.

Проехав несколько часов, мы остановились в одной из таких гостиниц, чтобы перекусить и сменить лошадей. В ней было уютно и атмосферно, словно внутри замка.

Почему замка?

Потому что ты себя ощущал в полной безопасности. Когда в колониях случались прорывы монстров из внешних миров, надо было спешить к ближайшему такому убежищу. Хотя Кириллу ни разу не приходилось такого испытывать.

Поехали дальше спокойно и безмятежно.

Но я не понимал, что это за бред? На дворе конец девятнадцатого века, а я как в каком-то семнадцатом трясусь в уже ненавистной мне карете.

Где железные дороги?

По воспоминаниям Кирилла, поезда есть, но используются только на «большой земле». Почему их не привозят в колонии? Было бы так хорошо сидеть в комфортном вагоне, пить чай, читать и любоваться пейзажем за окном.

А что здесь?

Дорога, конечно, ровная, маги земли постарались, но всё равно… Лошади устают, их нужно менять, кормить, поить. Каждые десять километров остановка, гостиница, снова в путь.

Сколько времени мы теряем? Поезд едет как минимум в пять раз быстрее, а ещё он может ехать ночью.

Я вздохнул, глядя на маму и Тасю. Они, казалось, не разделяли моего раздражения. Мама спокойно читала книгу, а сестра дремала.

Ладно хоть дорога ровная. Но всё равно… Поезда куда удобнее.

А машины? И стоило мне только об этом подумать, как нас обогнала одна, через пять минут ещё одна и ещё. Они ехали не слишком быстро, километров тридцать в час, но для нас, плетущихся на лошадях, это казалось хорошей скоростью.

Продолжал смотреть в окно, но мысли мои унеслись далеко вперёд.

Я вспомнил, что в гараже дома в Новоархангельске у отца была машина. Когда приеду, обязательно освою управление. Иначе от этих лошадей я точно сбрендю.

Мысль о том, что их нужно кормить, ухаживать, запрягать и распрягать вызывала у меня раздражение.

А так запрыгнул в автомобиль, завёл и сразу поехал. Никаких остановок, никакой возни с сеном и овсом.

— Мама, — обратился я, — а ты не против, если я заберу себе папину машину?

— Мне она не нужна, никогда не понимала, зачем он её купил. Шумная, вонючая, а ещё эту легковоспламеняющуюся жидкость в неё заливать постоянно, — мама недовольно поморщилась и вновь уставилась в книгу.

— Вот и замечательно, — сказал я, вновь погружаясь в изучение книги по огнестрелу.

На третье утро увидел его — первый в моей жизни портал в другой мир. Это было впечатляющее зрелище. Два массивных каменных столба, украшенных светящимися рунами, между которыми пульсировал портал. Он был похож на зеркальную поверхность, которая то и дело мерцала, словно живая, переливаясь разными красками.

— Мы въезжаем прямо на повозках? — спросил я у кучера, не скрывая удивления.

— Да, ваша милость, — ответил он, улыбаясь.

Мы въехали в портал, в тот же миг тело как будто покрылось мурашками. Лёгкие покалывания — и мир вокруг изменился. Всё произошло мгновенно. Одна секунда — и мы оказались в другой колонии, а именно в «Павловске».

Воздух стал теплее, влажнее, в нём чувствовался солёный привкус моря.

Я выглянул из окна кареты и не мог вначале поверить своим глазам. По обочинам дороги росли пальмы и бамбук, а вдалеке виднелось море. Климат здесь был совершенно другим — субтропическим.

— Ёлы-палы, — прошептал я, не в силах сдержать удивления.

— Что случилось, сынок? — спросила мама, отрывая взор от книги.

— Ничего, — махнул я рукой, — не обращай внимания.

Дорога в этой колонии ничем не отличалась от предыдущей — ровной, ухоженной, с добротными одинаковыми гостиницами. Единственное, что изменилось — пейзаж.

Мы ехали по «Павловску» шесть дней. На седьмой остановились погостить у дальней родственницы мамы.

Это была одинокая пожилая женщина с добрыми глазами. Жила она в небольшой усадьбе, стоящей на берегу моря. Она встретила нас радушно, двое слуг бегали вокруг, словно мы представители королевской семьи. Хозяйка приказала накрыть стол, а сама не прекращая рассказывала истории о своей жизни в колонии. Честно говоря, ничего интересного в этом не было, если бы не её питомец — друнд, обитающий на заднем дворе.

Это была странная тварь, которая водилась в больших количествах в одной из дальних колоний. Внешне друнд напоминал гигантского страуса: массивное туловище, крошечные крылья, которые явно не годились для полёта, и мощные ноги с выдвигающимися когтями, похожими на лезвия. Длинная шея то и дело как травинка качалась туда-сюда, на ней была небольшая голова с массивным клювом, усеянным острыми зубами.

— Что это за… существо? — спросил я, не скрывая удивления.

— Это Пушок, мой охранник, — с гордостью ответила хозяйка. — И, между прочим, отличное транспортное средство.

Она показала на открытую бричку, стоящую во дворе.

— Видите? Его можно запрячь, и он поедет втрое быстрее лошадей.

— А почему его не используют для перевозок на тракте? — поинтересовался я.

— Друнд слишком опасен, — объяснила хозяйка. — Если оставить его наедине с лошадью, он убьёт её за считанные минуты. А за ночь и вовсе съест целиком. Он у меня очень прожорливый, готов есть что угодно от овощей до мяса, но предпочитает последнее. Особенно ему нравится падаль. При этом он способен голодать неделями, если нужно.

— Тогда зачем он вам? — не унимался я, стараясь понять.

— Он отличный охранник, лучше многих собак. Пару лет назад недалеко был прорыв монстров, так мой Пушок прямо во дворе прибил парочку, — женщина похлопала птицу по голове, и мне даже показалось, что питомцу это очень понравилось, и он улыбается ровными рядами хищных зубов.

На утро мы покинули радушную родственницу и наконец прибыли в «Ярцево» — последнюю колонию, которую нужно полностью пересечь на пути к нашей цели. Её мы преодолели за пять дней. Климат здесь был таким же тёплым, как и в «Павловске», и я, если честно, думал, что она меня не поразит. По воспоминаниям Кирилла, в «Ярцево» не было ничего особенного. Юноша вырос в колониях и постоянно путешествовал по ним, привык к этому свету, к этим переливам. Для него это было так же естественно, как для меня в прошлой жизни свет фонарей на улицах города.

Как только солнце скрылось за горизонтом, мир вокруг преобразился. Вместо привычной тьмы всё заиграло мягким люминесцентным свечением.

Камни на дорогах сияли приглушённым голубоватым светом, словно кто-то рассыпал по земле кусочки луны. Они были уложены так, что дорога превращалась в мерцающую реку, ведущую куда-то вдаль.

Деревья тоже не остались в стороне. Их стволы и ветви излучали мягкий зелёный свет, а листья переливались, как будто их окутали тончайшие нити. Каждое дерево казалось живым фонарём.

Трава под ногами светилась. Каждый шаг оставлял за собой слабый след, который медленно угасал, словно эхо.

Я стоял заворожённый и любовался этим зрелищем. Все же как мне повезло, что я получил второй шанс. Где ещё я смог бы увидеть такое чудо⁈

— Это… невероятно, — прошептал я, глядя на светящийся мир вокруг.

— Да, — согласилась младшая сестра, её лицо тоже отражало восхищение. — Это магия природы.

— Можно и так сказать.

Мозг современного человека все ещё не мог поверить в простое чудо. Он тут же начал перебирать варианты, пытаясь разгадать эту загадку. Ведь свечение можно объяснить комбинацией естественных и искусственных процессов. Это могли быть как биолюминесценция, фосфоресценция, хемилюминесценция, так и результат магического или технологического вмешательства.

Меня буквально распирало от любопытства. Всё вокруг было таким новым, необычным, и мне хотелось потрогать, изучить, разобрать по частям. Каждый камень, каждое дерево, каждый луч света — всё это казалось частью какой-то удивительной загадки, которую я жаждал разгадать. Но я понимал, что резкая смена поведения вызовет подозрение. В конце концов, для окружающих я был всё тем же человеком.

Вся жизнь впереди. Постепенно узнаю всё, что меня интересует. Но сейчас нужно сосредоточиться на главном — инициации в маги. Это ключевой момент в жизни каждого аристократа.

Был ли риск провалить инициацию?

Да, такой риск был. Некоторым не везло, и они не обретали магию. В таком случае их ждало только одно: изгнание из семьи и рода. Из аристократии они переходили в класс простых людей. Ведь только маги могли быть в привилегированном классе.

Итак, в этом мире было доступно четыре стихийных школы магии: вода, земля, огонь и воздух, а ещё дополнительная, но немаловажная магия жизни, то есть лечебная. Кроме того, существовала ещё одна редкая и могущественная магия — магия рун, но ею обладали исключительно члены императорской семьи.

Предрасположенность к стихиям обычно передавалась по наследству, а так как родители могли быть представителями разных школ, то, какую магию получал наследник, становилось известно только после инициации.

В моем роду все были магами земли, поэтому больше всего бывший владелец тела готовился обрести такую же магию. Была, конечно, вероятность получить вместо неё магию жизни, но почему-то Кирилл даже не рассматривал эту возможность.

Раздумья ненадолго отвлекли от поездки, и я даже не заметил, как мы подобрались к последним портальным воротам, ведущим в мир «Новоархангельск». Пройдя через них, мы оказались в пещере. Карета медленно двинулась вперёд, и через несколько минут мы выехали на горное плато.

Я огляделся. Город, который теперь станет нашим домом, располагался прямо в горах. Это было невероятное зрелище. Дома, высеченные в скалах, террасы, уходящие вверх по склонам, и узкие улочки, петляющие между каменных стен. Даже не верилось, что люди смогли обжить такое место.

— Ну вот мы и добрались, — сказала мама, а в её голосе я заметил нотки недовольства.

— Ты не любишь эту колонию? — спросил я, поворачиваясь к ней.

— Нет, — ответила она, качая головой. — И особенно этот город.

— Почему?

Женщина явно задумалась, она неморгающим взглядом посмотрела в окно. Потом пожала плечами.

— Раньше он мне даже нравился.

— А что плохое ты вспоминаешь, когда думаешь о нём?

— Ну даже не знаю, хотя… Когда-то давным-давно меня обсчитали в магазине шляпок, — начала она, её голос стал чуть более резким.

— Мама, сколько лет назад это произошло?

— Два года назад, в начале ноября, но я до сих пор помню и больше туда никогда не зайду, — настаивала она.

Я не сдержал улыбку. Так как вспомнил историю из прошлой жизни, связанную с моей мамой.

Однажды она пошла в магазин за продуктами. Это был небольшой магазинчик недалеко от дома, там она всегда покупала хлеб и молоко. В тот день мама взяла продуктов, расплатилась и ушла. Но дома, перепроверив сдачу, поняла, что её обсчитали.

— Они всегда так делают. Надеются, что никто не заметит, — возмутилась она.

Мама вернулась в магазин и долго объясняла продавцу, что он ошибся. Тот в итоге извинился и вернул недостающие деньги, но стоило матери вернуться домой, как она нашла у двери потерянную купюру. Выронила её случайно, когда доставала ключи.

Мама снова отправилась в магазин и отдала лишние деньги, но больше никогда не покупала ничего в том магазине, а ходила в дальний в двух остановках от дома.

Вот и здесь у мамы Кирилла произошло какое-то недопонимание с продавцом.

Карета медленно двигалась по узким улочкам города. Ирина Владимировна выглядывала из окна, её глаза искали что-то знакомое.

— Вот! — вдруг воскликнула она, указывая пальцем на небольшую лавку. — Это тот самый магазин.

Я посмотрел в указанном направлении. Лавка выглядела скромно, но уютно. На витрине были выставлены образцы от простых до изысканных.

— Ты уверена, что это именно он?

— Конечно, — ответила мама. — Я узнала продавца.

Я присмотрелся к человеку за прилавком. Это был пожилой мужчина с седыми волосами со смешной топорщившейся бородкой. Такого точно не спутаешь ни с кем.

— Остановите карету, — приказал я кучеру.

Мама посмотрела на меня с удивлением.

— Зачем? — спросила она, явно чувствуя себя неловко.

— Просто зайдём, — ответил я, улыбнувшись. — Может, найдём что-то интересное.

Мы вышли из кареты и направились к лавке. Мама шла чуть позади, явно смущаясь, но я не обращал на это внимания.

Магазин был очень светлым и домашним. На полках аккуратно разложен шляпки самых разных фасонов, они были украшены перьями и лентами. На стенах висели зеркала, в которых отражалось мягкое освещение от люстр, сделанных в виде цветов.

Продавец сразу узнал маму. Его лицо вдруг побледнело, и он начал кланяться и извиняться.

— Простите, простите, — повторял он, — я тогда в спешке обсчитал вас на ползолотого. Я пытался вернуть деньги, но вас уже не было в имении.

Мама смотрела на него, явно не ожидая такого поворота.

— Я… я не помню ничего подобного, — сказала она, делая вид, что не понимает, о чём идёт речь.

Продавец настаивал:

— Пожалуйста, возьмите, — он протянул ей монету.

Мама отказалась, но продавец не сдавался.

— Тогда возьмите эти шляпки, — предложил он, достав два изысканных головных убора. — Одну для вас, другую для вашей дочери.

Мама колебалась, но он так сильно настаивал, что в итоге она сдалась.

— И обязательно заходите через неделю, — добавил продавец. — У нас будет новая коллекция с «большой земли».

Когда мы вернулись к карете, женщина явно поменяла отношение к магазину и продавцу.

— Ну как, мама? Теперь не кажется ли Новоархангельск чудесным?

— Да, — ответила она, задумавшись. — Это хороший город.

Я невольно улыбнулся, продолжив наблюдать за жизнью на улицах. Они были полны народу. Дворяне в богатых одеждах, простолюдины, торговцы, служанки, ремесленники — все спешили по своим делам.

Зазывалы стояли у входа в лавки и кофейни, заманивая прохожих:

— Свежая выпечка! Только из печи!

— Лучший кофе в городе! Заходите, попробуйте!

Запахи смешивались в воздухе, создавая неповторимую атмосферу. Аромат свежей сдобы из пекарни, горьковатый запах кофе, сладкий дымок от жареных каштанов, которые продавали уличные торговцы. Мне понравился этот город.

Постучал кучеру.

— Правь на рынок, заглянем в алхимическую лавку.

Мама с сестрой вопросительно уставились на меня.

— По дороге стоит заехать туда, посмотрим, как у нашего управляющего идут дела.

Мама кивнула, и карета свернула на узкую улочку рядом с рынком, где располагалась лавка. Однако, подъехав, мы увидели, что она закрыта. Окна были покрыты слоем пыли, а на двери висел замок, который явно не открывали уже давно.

— Странно, — пробормотал я, выходя из кареты.

Остановил первого попавшегося прохожего — мужчину в простой одежде с газетой в руках.

— Скажи, давно ли закрыта эта лавка?

— Уже больше двух месяцев, — ответил он, пожимая плечами.

Я кивнул и вернулся к карете.

— Выходит, она закрыта с того момента, как отец с дедом отправились в экспедицию, — сказал я маме.

— Что будем делать? — спросила она, голос звучал тревожно.

— Посмотрим, что расскажет управляющий, но пока никому не говорите, что мы заезжали сюда.

Похоже, это только начало проблем, которые нужно будет решить до выхода на учёбу, а ведь мне прежде всего надо сосредоточиться на главном — инициации в маги. Всё остальное может и подождать.