Хозяин антимагии

Глава 22

По просторному кабинету взад-вперёд, словно метроном, расхаживал мужчина лет шестидесяти с безупречной военной выправкой. Высокий, подтянутый, с седой окладистой бородой. Его тёмно-синий костюм-тройка сидел безукоризненно, а из кармана жилета мерцала серебряная цепочка карманных часов. Он то и дело выхватывал их, щёлкал крышкой, но даже не смотрел на циферблат, а лишь снова закрывал и закидывал обратно в карман.

Странно было видеть такую нервозность и нерешительность у уверенного и спокойного с виду человека. Что-то явно грызло его изнутри.

В кабинете, помимо нового ректора и его секретаря — коренастого мужчины средних лет с непроницаемым лицом, стояли все участники ночного побоища в больнице.

— Анатолий Степанович, дайте ребятам ещё один шанс, — секретарь завёл свою заезженную пластинку. — Молодые, головы горячие, ну что с них взять? Они уже сто раз раскаялись!

Новый ректор даже не ответил. Просто бросил на него короткий, как удар хлыста, взгляд, и секретарь тут же замолк на полуслове.

Медленно, словно хищник, выбирающий жертву, ректор обвёл взглядом студентов, топчущихся перед его столом.

Ледяные пронизывающие глаза заставляли кожу покрываться мурашками. Когда этот взгляд падал на тебя, казалось, будто в жилы вливают жидкий азот: холод растекался от затылка до кончиков пальцев.

Он определённо был магом не ниже восьмой ступени, возможно даже грандмастером стихии воздуха. По крайней мере, так я предполагал, вспоминая прочитанные книги по воздушной магии. Этот ледяной детектор лжи — фирменный приём воздушников высокого уровня.

Проверив каждого, ректор снова зашагал к окну, развернулся и подошёл к столу.

— Они и вправду раскаялись! — не унимался секретарь. — Граф Краснов уже звонил сегодня ночью, извинялся за сына и его друзей. Готов полностью покрыть ущерб!

— Ущерб⁈ — голос ректора грохнул как залп орудия. — Они чуть не перебили друг друга в стенах академии! Чуть не устроили пожар! — его взгляд вонзился в меня и Амата. — Четверокурсников я ещё могу понять: подрались как обычные хулиганы. Но выпускники… Боевая магия в академии! Что за это полагается⁈

— Анатолий Степанович, ну молодёжь! — секретарь закатил глаза, будто умоляя небеса о терпении. — Глупости… они уже всё осознали!

— Хватит! — ректор рубанул воздух ладонью, резко обрывая секретаря. — Вы ответите на мой вопрос или нет? Что положено за применение боевой магии вне учебного процесса?

Секретарь сжал губы, будто проглотил лимон.

— Отчисление, — недовольно пробурчал он. — Но, Анатолий Степанович, они ведь уже на финише! Четыре месяца — и дипломы в кармане. Дайте парням доучиться!

— Не просто отчисление, а немедленное, — ректор ударил кулаком по столу, и где-то звякнула его цепочка от часов. — Хватит мне тут мозги пудрить!

Анатолий Степанович несколько раз глубоко вздохнул, а его пальцы впились в край стола, будто он сдерживал себя, чтобы не схватить секретаря за грудки.

— Посмотрите на них! Лбы под два метра, а ведут себя как сопливые школяры! В их возрасте я уже за внешним кольцом тварей косил, а эти… — он махнул рукой в нашу сторону, словно отгонял назойливую муху.

Секретарь вздохнул, потёр переносицу и, кажется, смирился с неизбежным.

— Анатолий Степанович, давайте отложим решение. Вы только вступили в должность, осмотритесь, разберитесь в местных порядках. Зачем рубить с плеча? — он бросил взгляд на старшекурсников, словно пытаясь передать им: «Только молчите, дураки!» — Ребята-то хорошие, надежда академии.

— Опять! — ректор закатил глаза. — «Хорошие», «надежда», «исправятся». Это не детский сад! Нарушение устава есть нарушение. Я не собираюсь переписывать правила под каждого балбеса!

Тут секретарь сделал ход конём.

— Граф Краснов выразил горячее желание спонсировать выезд нашей сборной на турнир академий, — секретарь сделал паузу, давая словам осесть. Глаза его сверкнули, будто он только что разыграл козырного туза. — И не только в этом году. Он гарантировал поддержку на три, нет, пять лет вперёд.

Новый ректор замер, правая бровь приподнялась.

— Пять лет? — переспросил он тихо.

— Да. Это же огромные деньги для академии!

Ректор медленно прошёлся взглядом по документам на столе, будто взвешивая что-то.

— Я успел просмотреть финансовые отчёты по дороге, — проговорил он наконец. — Да, выезд сборной на «большую землю» действительно обходится в кругленькую сумму.

Секретарь расплылся в улыбке, словно уже праздновал победу.

— Вот видите, Анатолий Степанович! Это же разумный компромисс!

Не дожидаясь ответа, он ухватил старшекурсников под локти и буквально потащил к выходу. Дверь захлопнулась с таким звуком, будто в этом разговоре поставлена точка.

Ректор отвернулся, подошёл к окну и замер, глядя на раскинувшиеся за окном корпуса академии. Две или три минуты он стоял неподвижно, лишь пальцы нервно доставали и снова засовывали в карман наручные часы.

Потом развернулся и вновь прожёг нас с Аматом взглядом.

— Что мне с вами делать, молодые люди? — голос ректора прозвучал устало, но в его глазах всё ещё мерцали осколки льда.

Я поднял подбородок, стараясь держать тон ровным и почтительным, но без заискивания:

— Анатолий Степанович, это просто недоразумение.

Он медленно опустился на край дубового стола, скрестив руки. Столешница тихо заскрипела под весом мужчины.

Амат же стоял как каменный столп: ни один мускул не дрогнул, а взгляд упёрся куда-то в пространство за ректором.

— Давайте начнём с начала, — мужчина постучал пальцами по дереву стола. — Расскажите, что произошло на практике.

Я чуть подался вперёд, понимая, что, если оставить всё на Амата, мы вылетим из академии быстрее, чем пуля из пистоля.

— Ну… случайное стечение обстоятельств, — я развёл руками, изображая искреннее недоумение. — Сначала эти муравьиды недорезанные напали, потом решили сократить путь через обрыв и… ну, сорвались.

Холод.

Он снова запустил сканирование. Я буквально чувствовал, как невидимые щупальца магии скользят по коже, выискивая ложь. Мурашки побежали по спине, но я не дрогнул.

Ректор резко перевёл взгляд на Амата:

— Амат Романович Жимин, — он особо выделил отчество, будто проверял реакцию. — Ваша версия?

— Да, — быстро буркнул одногруппник себе под нос.

Вот же чёртов камень! Если он сейчас ляпнет что-то не то, всё пропало. А мне ещё учиться, потом ждёт фронтир, третий уровень магии не заработает себя сам.

Ректор прищурился, и я увидел, как морозный туман магии окутал Амата.

— Что да? — прошипел ректор.

Амат пожал плечами.

— Да, так всё и было. Непредвиденное стечение обстоятельств.

Тишина.

Ректор замер, будто нюхал воздух, а потом тяжело вздохнул.

— Хм… — звук вырвался из него только через тридцать долгих секунд. — Ладно, с практикой разберёмся позже. А теперь про ночной инцидент. Рассказывай.

Амат внезапно оживился, бросил прямой взгляд и заговорил так просто, будто обсуждал погоду.

— Ну чего тут рассказывать? Услышал шум, вижу эти, которые тут были, душат моего одногруппника. Ну, я их раскидал, — Жимин выразительно пожал плечами. — Всё!

Ректор застыл, потом неожиданно хрипло рассмеялся.

— Veni, vidi, vici? — он покачал головой, но в уголке рта дёрнулась тень улыбки. — Пришёл, увидел, победил? Ну-ну…

Теперь ректор пристально уставился на меня, его пронзительный взгляд, казалось, пытался проникнуть насквозь.

— Так было? — спросил он, слегка наклонив голову.

Я молча кивнул. В кабинете стало так тихо, что было слышно, как тикают старинные часы на стене.

— Насколько я понимаю, ты Пестов, — он медленно провёл пальцем по краю стола. — А с Красновыми у вас родовая вражда?

Неопределённо пожал плечами, делая вид, что это не важно.

— Ох уж эти родовые разборки, — пробурчал Анатолий Степанович, резко вставая и за несколько шагов обходя стол. Его кресло жалобно заскрипело, когда он тяжело опустился в него.

Тишина повисла на несколько томительных секунд.

— Как вам двоим удалось противостоять магии старшекурсников? — наконец спросил ректор, постукивая пальцами по ручке кресла. В его голосе слышалось неподдельное любопытство.

— Родовой артефакт, — ответил я ровным, спокойным тоном.

Ректор резко наклонился вперед.

— Постой! — он начал лихорадочно перебирать бумаги на столе. — Но при вас не было артефактов. Вас обыскивали трижды. Где он? Он одноразовый?

Я почувствовал, как Амат напрягся.

— Извините, Анатолий Степанович, но я не имею права говорить о нём, — ответил я, сделав небольшую паузу. — Это семейный артефакт защиты, — мои слова прозвучали с такой непоколебимой уверенностью, что даже самый опытный маг жизни не смог бы уловить в них и тени лжи, чего уж говорить о воздушнике. — Это всё, что я могу вам сказать.

Ректор откинулся на спинку кресла явно недовольный, но вынужденный принять этот ответ.

— Ладно, проехали, — проворчал он. — Но вы всё-таки проштрафились. Что мне с вами делать?

— Понять и простить? — крылатая фраза из моего мира сорвалась с губ.

Чёрт!

Моя вечная привычка шутить в неподходящие моменты. Ведь передо мной не просто начальник академии, а бывший адмирал флота всей Российской империи! И ссориться с ним явно не в моих интересах.

— Ага, разбежались! — фыркнул Анатолий Степанович, сначала бросив на меня гневный взгляд, но затем не выдержал и улыбнулся по-отечески. Морщинки в уголках его глаз выдали, что ему будто понравилась моя дерзость.

В этот момент в дверь деликатно постучали. После разрешения дверь приоткрылась, и в кабинет буквально впорхнула юная девушка.

Моё дыхание на мгновение перехватило. Перед нами стояла, пожалуй, самая обворожительная барышня, которую я видел за последнее время. На вид она была моей ровесницей, ну или на год младше. Миниатюрная, стройная, с изящной фигурой, подчёркнутой лёгким летним платьем, совершенно не подходящим для нашей прохладной зимы. Тёмные волнистые волосы обрамляли миловидное лицо с большими выразительными глазами.

Когда она вошла, в кабинет будто ворвался свежий весенний ветерок.

— Папа, у меня всего два вопроса, — произнесла девушка мелодичным голосом, обращаясь к ректору.

— Надежда Анатольевна? — передразнил кого-то Анатолий Степанович, но в его глазах читалась нежность.

Девушка игриво надула губки.

— Нам тут ещё долго? — в голосе звучала искренняя мольба. — Ты говорил, что заедем на новое место работы всего на час, а я жду тебя уже полдня!

— Наденька, ещё пятнадцать минут, и поедем, — мягко пообещал он, и я впервые услышал в голосе мужчины тёплые нотки.

Я украдкой изучал её, пока шёл разговор. Девушка двигалась удивительно: резко поворачивала голову, но тут же смягчала движение изящным взмахом ресниц. Духи пахли полевыми цветами с ноткой чего-то пряного, от этого в висках начинало приятно пульсировать. А эти глаза! Карие, с золотистыми искорками, которые то хищно сужались, когда она о чём-то договаривалась с отцом, то вдруг расширялись, полные детского восторга.

Чмокнув отца в щёку, она выпорхнула из кабинета, оставив после себя тонкий шлейф парфюма и какое-то странное чувство, будто в комнате вдруг стало темнее.

Анатолий Степанович проводил дочь взглядом, затем снова углубился в бумаги. Он методично перебирал документы, пока не достал по одному листу из наших личных дел. Его пальцы замерли на строках.

— Так, — ректор откинулся в кресле, сложив пальцы. — До конца семестра четыре месяца. Потом экзамены и перевод на последний курс, — он пролистал наши дела, щёлкнув языком. — Но у вас обоих есть пробелы.

Я украдкой взглянул на Амата. Тот стоял расслабленно, будто речь шла не о нём, а о каком-то абстрактном студенте. Его пальцы лениво постукивали по больничному халату в каком-то своём ритме.

— Кирилл Пестов, — ректор уставился на меня, выдержав небольшую паузу. — Физическая подготовка слабая. Стрельба — еле-еле. Фехтование — удовлетворительно. Борьба — хуже некуда, — он швырнул листок на стол. — А плавание? — в голосе прозвучало недоумение. — Норматив третьего курса до сих пор не сдан. Исправить до конца учебного года!

Внутри всё сжалось. Я механически кивнул, сглотнув ком в горле.

Чёрт.

От этих оценок зависело всё: ранги магии, права патриарха, будущее. А я рассчитывал на старший курс, где сильная практика. Теперь всё висело на волоске.

— Если по итогам сессии будет хоть один «неуд» или «уд» — отчисление, — он подчеркнул голосом последнее слово, впиваясь в меня ледяным взглядом.

Что?

Кровь ударила в виски.

Губы сами собой сжались, и я даже не заметил, как прикусил нижнюю до боли.

Он что, с ума сошёл?

Это полный провал всех моих планов. Руки сжались в кулаки, пряча реакцию.

— Амат Жимин, — ректор перевёл взгляд, оценивающе скользнув по бесстрастному лицу однокурсника. — Вам подтянуть естественные науки, гуманитарные и магические, — он постучал пальцем по бумаге. — Сплошные «уд». Сделайте из них «хорошо» или «отлично», — голос ректора стал зловещим. — Не справитесь — условия те же. Отчисление.

Анатолий Степанович медленно наклонился вперёд.

— И тогда можете забыть о Военном университете, — ректор выдержал паузу, заставляя каждое слово висеть в воздухе как приговор. — Поставите жирный крест на карьере моряка, — его голос стал тише. — Весь ваш род служил империи. Вы же станете первым позорным пятном в роде Жиминых.

Амат не моргнув встретил его взгляд. В глазах одногруппника не было ни страха, ни даже вызова, только ледяное, почти арктическое равнодушие.

Мне вдруг стало не по себе. Он смотрел на ректора не как студент на профессора, а как на равного. Нет, даже хуже, словно древний дуб на мальчишку, размахивающего топориком.

Кабинет наполнился густой тишиной.

Даже часы на стене будто замедлили свой ход. Анатолий Степанович первым отвёл глаза, его пальцы нервно забарабанили по папке. В этом жесте было что-то почти пораженческое.

— Как хочешь, — пробормотал он, яростно вонзая перо в чернильницу. Брызги чернил остались на бумаге, когда он с размаху поставил подпись. — Учтите, это ваш последний шанс.

— И чтобы вас ничего не отвлекало, — он захлопнул папку с таким звуком, будто закрывал крышку гроба, — теперь живёте вместе. Может, хоть так научитесь друг у друга чему-то. На этом — всё.

Пауза. Тяжелая. Унизительная.

— Свободны.

Мы молча направились к выходу. Дверь за нами закрылась с глухим щелчком, оставив за спиной тишину кабинета и тяжёлый взгляд ректора, буравивший спины даже через стену.

Влетел в свою комнату и сразу увидел его, разбитый магический микроскоп, отцовский подарок, лежащий на столе. Дверь так и осталась открытой, когда я бросился к аппарату, который Митя Жданов, оказывается, после той драки вытащил из ущелья вместе с рюкзаком, полным образцов. Все мысли моментально переключились на одно: срочно оценить повреждения и понять, подлежит ли он восстановлению. Смогу ли я поработать над взятыми на практикуме образцами прямо сейчас?

На столе, будто солдаты на параде, в строгом порядке расположились детали: слева — винтики и шайбы, разложенные по размеру, справа — аккуратно смазанные шестерёнки. Главная линза, треснувшая, но все ещё целая, покоилась на бархатной подушечке.

Мои пальцы двигались автоматически. В прошлой жизни я мог собрать и разобрать любую технику с закрытыми глазами.

Но здесь…

Воспоминание нахлынуло неожиданно.

— Сынок, если хочешь что-то починить, сначала пойми, как это работает, — говорил отец, наблюдая, как я ковыряюсь в его старом радиоприёмнике. — Каждая деталь на своём месте, как ноты в хорошей симфонии.

Этот микроскоп был другим. Его медные детали слегка мерцали остаточной магией, а прикосновение к механизму вызывало лёгкое покалывание в пальцах. Я так увлёкся, что не заметил, как в комнату вошёл Амат.

Очнулся только от громкого скрипа кровати.

Резко обернулся и увидел, как мой новый сосед с размаху вышвырнул свои вещи из выдвижного ящика шкафа, в котором, по всей видимости, их принёс. Рубашки смялись, книги с журналами разлетелись, а сапоги грохнули на пол с таким звуком, будто разорвались артиллерийские снаряды.

— Привет, сосед! — его голос громыхнул как гром среди ясного неба.

Я вздрогнул, рука дёрнулась и…

Дзинь! Два винтика покатились по полу, а главная линза с плеском нырнула в банку со смазкой, оставив на поверхности масляные круги.

В глазах потемнело от ярости.

Схватил самую большую торцевую отвёртку и развернулся к нему, сжимая рукоять до хруста костяшек.

— Тише, тише! Не хотел пугать! — здоровяк вскинул ладони, но не отступил ни на шаг. Его зелёные глаза смеялись, будто это было забавное приключение.

— Ты чего подкрадываешься⁈ — прошипел я, все ещё не выпуская отвёртку.

— Ну, теперь это и моя комната, — пожал он плечами, ухмыляясь и обнажая дыру от недостающего зуба.

Я медленно положил инструмент.

— Это тот самый микроскоп, что оставил меня без челюсти и глаза? — неожиданно спросил новый сосед, проводя пальцами по ещё розовому шраму.

Мой взгляд сузился. Пальцы снова потянулись к отвёртке, но я сдержался.

— А сам как думаешь? — сквозь зубы бросил в ответ.

— Думаю, что он, — Амат неожиданно наклонился, рассматривая механизм с удивительным для такого громилы знанием дела. — Кстати, отличный экземпляр.

Это заявление заставило меня на мгновение опешить. Я перевёл взгляд с микроскопа на его глаза: в них читался неподдельный интерес.

— Тебе что надо? — все ещё настороженно спросил я. — Дружбу заводить решил?

— По-добрососедски спрашиваю, — рассмеялся он, — а ты сразу в атаку. Давай закончим с этим. Конфликт не нужен ни мне, ни тебе.

Его взгляд внезапно стал серьёзным. Показалось, что зелёные глаза потемнели.

— Заключим соглашение?

— Какое? — насторожился я.

— Я больше не буду покушаться на твою жизнь, — он сделал паузу, насквозь прожигая взглядом, — а ты расскажешь, где достал антимагическое вещество.