Хозяин антимагии

Глава 8

Профессор прервал лекцию и вместе с секретарём вышел в коридор.

Я и ещё один такой же горемыка, жизнерадостный парень Митя, стояли, ожидая, когда нас представят группе. Оказаться в середине учебного года в уже сплочённом коллективе — то ещё удовольствие. Но, чёрт возьми, я привык к тому, что жизнь любит подкидывать неожиданности. В конце концов, я ведь уже пережил куда более радикальные перемены. Одно только переселение в тело Кирилла чего стоит.

Учебный корпус, в который мы попали, был старинным и величественным. Высокие потолки, украшенные резными деревянными панелями, массивные дубовые двери с бронзовыми ручками, которые, казалось, помнили ещё времена Петра Великого. Стены были увешаны портретами бывших выпускников академии: серьёзные лица в мундирах с золотыми эполетами, смотрящие на меня с немым укором. «Не опозорь нас, новичок», — словно говорили они. Пол был выложен чёрно-белой плиткой, отполированной до блеска тысячами ног.

Ну, может, все не так уж плохо? До конца обучения оставалось чуть больше полутора лет. Впереди месяц лекций, потом сессия, зимние каникулы и ещё один семестр. Не так уж много, если подумать. Главное, вписаться.

— Здравствуйте, молодые люди, — радушно сказал маленький старичок, скукоженный словно сухарь. Почти без волос на голове, но с шикарной, аккуратно подстриженной бородой до пояса, в круглых очках на здоровом носу. Его голос был удивительно бодрым для человека, который выглядел так, будто последний раз его видели живым лет сто назад.

— Добрый день, — ответили мы.

— Меня зовут Пётр Степанович Бычков, я куратор вашей группы. Также я преподаю навигацию и географию, — проговорил старичок, и его глаза блеснули за толстыми стёклами очков. — А вас, молодые люди, как зовут? И, будьте любезны, вкратце расскажите о себе.

Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как взгляд профессора оценивающе прошёлся по мне. Внезапно осознал, что стою перед человеком, от которого в ближайшие полтора года будет зависеть многое в моей жизни.

— Кирилл Павлович Пестов, — начал я, стараясь говорить чётко. — Семнадцать лет, наследник баронского титула. Инициацию пока не проходил. Обучался в Ново-Невской академии центральной колонии. Специальность «магическая метафизика», — тут я заметил, как профессор слегка приподнял бровь, но продолжил. — Обожаю естественные науки, увлекаюсь биологией и геммологией.

Последнее слово повисло в воздухе. Профессор снова поднял бровь, а Митя, стоящий рядом, слегка наклонил голову, явно не понимая, о чём речь.

— Геммология — это разновидность минералогии, науки о минералах, только с упором на драгоценные камни. Изучение их свойств, происхождения, магических характеристик… — я замолчал, понимая, что, возможно, перегрузил их информацией.

Профессор медленно кивнул, его взгляд скользнул по мне, словно пытаясь оценить, насколько я серьёзен. Он задумчиво почесал бороду, и я заметил, как его губы дрогнули в едва уловимой улыбке.

— Интересно, — произнёс он наконец. — Магическая метафизика и геммология… Нечасто встретишь молодого человека с такими увлечениями. Боюсь даже представить, где вы сможете применить эти знания в военном-морском училище.

Кивнул, улыбнувшись сарказму куратора. Профессор перевёл взгляд на Митю.

— А вы, молодой человек? — спросил куратор.

Парень шагнул вперёд, встал по стойке смирно, но сделал это с такой уверенностью и грацией, словно издевался над нами. Он еле заметно улыбнулся, при этом его голубые глаза блеснули, словно смеясь.

— Митя Жданов, — начал он. Голос был спокойным, в нём чувствовалась уверенность. — Семнадцать лет, четвёртый сын в семье. Инициацию пока не проходил, — он бросил быстрый взгляд на меня, словно подчёркивая, что мы с ним равны. — Обучался в военной академии Казани. Специальность «магическая защита», — сделал паузу, словно давая профессору время осмыслить его слова. — Обожаю стрельбу и яхтинг. Думаю, именно поэтому и попал сюда.

Профессор кивнул, его оценивающий взгляд скользнул по Мите. Я тоже невольно разглядывал нового знакомого. Парень был крепким, среднего роста, с широкими плечами и уверенной осанкой. Светлые волосы коротко подстрижены, а карие глаза смотрели на мир с лёгкой насмешкой, словно он знал что-то, чего не знали остальные. На лице едва заметные веснушки, которые придавали ему немного мальчишеский вид, несмотря на всю уверенность. Одет он был, как и я, в форму училища, которую мы обязаны носить не только на территории учебного заведения, но и за его пределами. На Мите она смотрелась просто великолепно, как будто умелые портные специально подогнали фигуре.

— Молодой человек, а какое у вас отчество?

— Михайлович, — тут же выпалил он, словно мы были на стрельбище.

— Замечательно, — задумчиво произнёс профессор. — Вы, молодой человек, выходит, с «большой земли». Какими судьбами оказались у нас?

— Распределение, — быстро выпалил Митя и добавил, — точнее, обмен на один семестр.

— Распределение, — повторил профессор и задумчиво погладил бороду. — Стрельба и яхтинг, ну что ж, у нас здесь есть и то и другое. Думаю, найдёте, чем заняться.

— Надеюсь, профессор.

Куратор кивнул, а затем обернулся к секретарю, который все это время стоял чуть поодаль, держа в руках пачку документов.

— Хорошо, молодые люди, подождите меня тут. Нужно подписать пару бумаг с секретарём, — сказал он и подошёл к ожидающему мужчине.

Мы с Митей стояли у слегка приоткрытой двери класса, чтобы наблюдать за происходящим внутри. Аудитория была просторной и рассчитана на сотню человек, но сейчас в ней царил хаос, совсем не похожий на обычную академическую обстановку. Четыре ряда парт располагались ярусами: каждый следующий ряд был чуть выше предыдущего, чтобы все студенты могли хорошо видеть преподавателя. Свободных мест почти не оставалось. По тому, как студенты общались и вели себя, было заметно, что они давно знакомы и дружны, чувствовалась явная связь, объединяющая их.

На переднем плане стоял массивный стол преподавателя, заваленный книгами, бумагами и навигационными приборами. Рядом — трибуна для выступлений, на которой лежала раскрытая тетрадь с заметками. Большая чёрная доска занимала почти всю стену, на ней мелом были начерчены какие-то формулы и схемы. По бокам висело несколько карт, одна из них, судя по всему, была морской, с обозначением течений у порта, другая магической, с нанесёнными рунами и зонами повышенной магической активности.

В дальнем ряду группа из трёх девушек повернулась к парню, который, судя по всему, пытался что-то им объяснить. Они перебивали и явно насмехались над его словами. Парень сжимал кулаки, но ничего не говорил, только краснел, опустив взгляд.

В третьем ряду один из учащихся нырнул под парту, привязал шнурки впереди сидевшего к стулу. Потом он подал сигнал своему сообщнику в соседнем ряду. Тот достал трубку, засунул в неё смоченную бумагу и запустил этим снарядом в шею парня. Учащийся вскочил и сразу растянулся между рядами под оглушительный смех.

— Весёленькая группа, — тихо сказал Митя, стоявший рядом со мной. Он тоже наблюдал за творившимся в аудитории бедламом и, судя по выражению его лица, успел заметить то же, что и я.

— Да уж, — ответил я, стараясь скрыть своё раздражение. — Похоже, чтобы вписаться, придётся разбить не один нос.

Митя хмыкнул и скрестил руки на груди.

— Ну, знаешь, Кирилл, — начал он, немного наморщившись, — мне кажется, нам стоит держаться вместе. В таких компаниях, как эта, лучше не оставаться в одиночестве. Что думаешь?

Посмотрел на него, равнодушно пожимая плечами.

— Да, — согласился я, — вдвоём будет проще.

Митя усмехнулся.

— Думаю, они так со всеми новенькими, а может, что-то повеселее придумают, — задумчиво произнёс Жданов, кивнув в сторону аудитории.

— Возможно, но, судя по тому, что я вижу, они явно не любят чужаков. Всё будет завесить от профессора: если представит нас с лучшей стороны, возможно, обойдётся.

Митя хмыкнул.

— Ну, если что, я всегда могу напомнить им, что умею стрелять, — он сказал это с такой уверенностью, что я невольно улыбнулся.

— Думаешь, это поможет?

— Ну, по крайней мере, они задумаются, прежде чем лезть. Ведь ещё немного — и почти у всех находящихся в этом помещении откроется дар, а, следовательно, можно будет смело вызывать обидчика на дуэль, — ответил Митя и хищно улыбнулся.

— Ага, я не злопамятный. Просто злой и память хорошая, — сказал я, глядя на него с лёгкой усмешкой.

— Что? — переспросил он.

Я отмахнулся и кивнул в сторону профессора, который уже закончил дела с секретарём и направился к нам.

— Ну что, молодые люди, готовы?

Мы синхронно кивнули.

— Так, Самойлов, — бодро начал профессор, обращаясь к жертве буллинга в третьем ряду, — пересядь на первый ряд, пожалуйста. Кирилл, займи его место, рядом с Марией, а вы, Владимир, за вторую парту около двери, пожалуйста.

Куратор кратко представил нас, назвав только имена, и тут же продолжил прерванное занятие. В аудитории находилось три группы, всего человек девяносто: семьдесят парней и двадцать девушек. Все примерно одного возраста. Даже странно, что тут были девушки. Не думал их увидеть в таком количестве в военно-морской академии.

Мне показалось, что они тут явно для поиска перспективных женихов, а не для построения военно-морской карьеры. Хотя, я мог и ошибаться. Женщины слишком непонятные и непредсказуемые создания, от них можно ожидать любых сюрпризов.

Из-за большой концентрации парней в озабоченном возрасте студентки явно без внимания не оставались.

Я занял указанное место рядом с Марией. Девушка оказалась худощавой, но с явно подчёркнутыми достоинствами, выпирающими из блузы, которая была слегка расстёгнута, что привлекало внимание. Она была милой, с курносым веснушчатым носиком, аккуратно уложенными рыжими волосами, собранными в строгую причёску. Её движения были плавными, а взгляд оценивающим. Пока я садился, она сняла с моего плеча невидимую ниточку, словно это было самым естественным делом.

— Мария Дьякова, — представилась она, слегка наклонив голову. — Староста группы. Ты, я так понимаю, Кирилл Пестов? Слышала о твоей семье.

— Да, — ответил я, стараясь не показывать удивления. — Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — улыбнулась она, но в глазах читался скорее интерес, чем искренность. — У нас тут, знаешь, две шайки заправляют. Одни — моряки, другие — вояки. Не советую лезть к ним на рожон, пока не разберёшься, кто есть кто и где тебя примут.

— А одному нельзя? Без этих вот присоединений к группам?

— Нет, — она покачала головой, — съедят тогда обе.

— Спасибо за совет, — сухо ответил я, понимая, что её беспокойство скорее поверхностное. Она здесь явно не ради учёбы, а для поиска выгодной партии.

Мария, поняв, что я не собираюсь поддерживать её игру, перевела взгляд на Митю, который устроился за второй партой у двери.

— А твой друг? Как его там? — спросила она, слегка наклонившись ко мне.

— Митя? Нормальный парень. Стреляет хорошо.

— Стреляет? — она задумчиво надула губки, но я лишь пожал плечами, давая понять, что больше рассказывать не буду.

В этот момент краем глаза заметил, что сосед сзади возится с моими шнурками. Он прошмыгнул под партой и сейчас лежал под стулом, привязывая меня к нему.

Хм…

Хочет провернуть тот же прикол, что и с сидевшим на этом месте парнем.

«Удачи», — криво улыбнулся я.

Сосед поднялся из-за парты, и я понял, что сейчас последует плевок с другого ряда.

А я ждал, и как только услышал характерный звук, который издаёт трубка при залпе, резко выставил руку и поймал мокрую бумагу в ладонь.

Фу… Какая мерзость.

Прям детские какие-то у них забавы, парням по семнадцать-восемнадцать лет, а они развлекаются на уровне пятиклашек из моего мира.

Но почему бы и не ответить ему так же.

Вытащил из кармана отцовскую ручку, ощутил её вес и прохладу металла. Это было стилографическое перо. Оно состояло из тонкой металлической трубки с узким отверстием на конце, через которое чернила поступали на бумагу благодаря капиллярному эффекту. Внутри корпуса скрывался механизм, регулирующий подачу чернил. Я вытянул руки вперёд и над чернильницей решил её разобрать. Судя по рискам на металлическом корпусе, она разбиралась отделением передней и задней часть от середины.

Так что в моего оппонента теперь полетит не просто бумажка, а бумажка с чернилами.

Не знаю почему, но меня это очень сильно развеселило. Возможно, сыграли своё гормоны, которых в молодом теле Кирилла было предостаточно, и я уже понял, что иногда надо ослабить вожжи, выпуская безумные выходки наружу.

Но ручка оказалась именно тем, чем и должна была быть — старинным инструментом для письма непригодным для шалости.

Однако, к моему удивлению, внутри я обнаружил небольшой продолговатый артефакт, который открутился от основания.

«Артефакт в письменном инструменте», — задумался я.

И сразу же меня поразила догадка. Возможно, это ключ от отцовского амбарного журнала. Сердце заколотилось. Хотелось прямо сейчас сорваться с места и побежать к своим вещам, оставленным на охране у входа в корпус. Мысль о том, что я наконец-то смогу узнать, над чем работал отец и за чем так отчаянно гонялись люди Скрабеля, заставила меня на мгновение забыть о происходящем вокруг. Я резко откинулся на спинку стула, пытаясь сдержать желание начать действия прямо сейчас.

Тут же раздался выстрел, я это осознал только в тот момент, когда увидел снаряд, пролетающий прямо через то место, где буквально мгновение назад была моя голова.

Он попал в соседа спереди, запутавшись в чёрных волосах. Тот ненадолго замер, потом медленно обернулся. Заметил передо мной разобранную ручку и слюнявый комок бумаги, который я поймал, когда по мне стреляли в первый раз. Этого ему хватило, чтобы сложить одно с другим. В этот же миг его зелёные глаза заполыхали гневом. Он явно подумал, что в атаке замешан я.

Парень был массивным, с широкими плечами и мощными руками, сжатыми в кулаки. Его лицо выражало готовность к конфликту.

— После лекции я с тобой разберусь, новенький, — сказал он низким голосом и пригрозил кулаком.

— Буду ждать с нетерпением, — ответил я, стараясь звучать максимально спокойно. Внутри, конечно, всё кипело, но показывать это я не собирался.

Ну вот, нарвался в первый же день.

Мария, сидевшая рядом, слегка наклонилась ко мне.

— Ты либо очень смелый, либо очень глупый, — прошептала она, но в её голосе слышалось скорее любопытство, чем осуждение.

— И то и другое, — ответил я, не отрывая взгляда от соседа спереди. Он всё ещё смотрел на меня с явным недовольством, но видно авторитет профессора, ведущего сейчас лекцию, для него был важнее, чем сиюминутная месть. Лекция продолжалась, и преподаватель, кажется, уже начал замечать, что в аудитории творится что-то неладное.

Сосед спереди провёл большим пальцем себе по горлу, показывая, что меня ждёт после занятий, и медленно повернулся к доске.

— Кирилл, — снова прошептала Мария, — ты знаешь, кто это? — Она кивнула в сторону моего нового «друга».

— Нет, — честно ответил я. — Но, судя по всему, он здесь считает себя главным.

— Это Амат, — сказала она, слегка понизив голос. — Из рода потомственных моряков Жиминых. Он один из главарей в шайке морских. Тебе с ним лучше не связываться. Он чемпион академии по боксу и борьбе. А ещё неплохо фехтует.

Я мотнул головой назад, кивая в сторону стрелка, который плевался бумагой.

— А тот кто?

— Сергей Качалов, — ответила Мария, слегка скривив губы. — Отморозок из вояк. Он всегда готов насолить Амату, не знаю, почему у них такая вражда, но сколько помню, они всегда так себя вели.

В этот момент раздался третий залп. Снаряд, выпущенный моим недругом с соседнего ряда, целенаправленно полетел прямо в ухо Амату.

Парень вздрогнул, затем медленно обернулся, привставая. Его лицо побагровело от ярости. Он оказался огромным, примерно в два раза больше меня. Абсолютно не разобравшись в ситуации, он попытался ударить меня наотмашь. Я резко отклонился назад, где в этот момент что-то делал за моей спиной хулиган, привязавший мне шнурки.

Оказалось, он пытался прикрепить к моему стулу какую-то хитрую штуковину: то ли петлю, то ли зацепку, чтобы я не смог встать, когда понадобится. Но моё резкое движение нарушило его планы. Затейник получил затылком в нос и с громким стуком упал на пол.

Отклонился вперёд, вставая, и чуть не упал, забыл, что шнурки привязаны к стулу.

Амат, видя это, замер на мгновение, его кулаки были сжаты, но он, кажется, решил не продолжать, и так шуму мы наделали предостаточно. Жимин посмотрел на лежащего на полу соседа сзади, потом на мои шнурки, привязанные к стулу.

— Тебе нет оправдания, новенький. Я тебя сегодня урою, знай, — прошипел он, снова проводя большим пальцем по горлу и сразу устроился на своём месте как ни в чём не бывало.

Гам привлёк внимание профессора. Он пристально посмотрел в сторону шума, увидел меня, отвязывающего шнурки от стула, и взгляды студентов со всех рядов были направленны на меня.

— Кирилл, у вас всё нормально? — спросил он, слегка нахмурившись.

— Да, всё хорошо, — бодро ответил я, стараясь выглядеть максимально беззаботно.

— Может, вы нам продемонстрируете свои познания? Идите к доске, пожалуйста.

Я встал, поправил пиджак и направился к доске под ехидные смешки с галёрки. От своей соседки я уже успел узнать, что наш куратор, хоть и очень добрый профессор, но крайне въедливый. За это он получил у всей академии кличку «Клещ»'. Получить похвалу от него дорогого стоило.

— Расскажите мне, молодой человек, о классификации колец, — произнёс профессор, слегка наклонив голову и глядя на меня через толстые стёкла очков.

Подошёл к кафедре и как заправский лектор встал за ней.

Мне было привычно вот так стоять и читать студентам лекции, увлекая в мир науки. Невольно улыбнулся накатившим воспоминаниям о прошлой жизни. Упёрся руками в трибуну.

— Двести лет назад в Уральских горах на глубине более ста метров самыми сильными магами Российской империи был открыт телепорт. В его создании принимали участие семь магов стихий и сам Император, — начал я.

Началом рассказа немного шокировал аудиторию. Так как официальная версия была другой.

Сделал небольшую паузу, и нарастающий гул начал ходить по аудитории.

Я не озвучивал, что мой прапрадед был одним из тех семи магов. Они — легенды своего времени. Князь Пестов владел боевой магией стихии земли. Его сила была так велика, что он мог вызывать землетрясения и создавать каменные стены, способные остановить целую армию.

Семеро магов стали героями, благодаря их самоотверженному поступку удалось защититься от прорывов существ из Евразии. С того момента война перешла на территорию врага. Но через десяток лет наступило смутное время. Маги, некогда объединённые общей целью, не смогли поделить места возле трона Императора. Четверо из них, включая моего прапрадеда, были изгнаны. Их имена стёрли из истории, а подвиги предали забвению.

Князь Пестов, несмотря на изгнание, не был лишён всех привилегий. Его, как и ещё троих, просто сослали на край империи. Наш род лишили княжеских почестей, присвоив баронский титул — самый низший из возможных.

— Кирилл, ты ничего не путаешь? — переспросил профессор.

— Нет, — твёрдо ответил я.

— Ну, — тот пожал плечами, — бытует и такое мнение. Несколько раз оно мне попадалось в старых трактатах. Продолжай, — одобрительно махнул рукой он.

— Территория империи, где стоит телепорт, называется «большой землёй», — начал я, подходя к доске и беря в руки мел. — А небольшой мир размером с Новгородские земли стал нашей первой колонией. В классификации он называется «Точка».

Поставил в центре доски жирную белую точку, чтобы подчеркнуть важность этого места.

— Из этой колонии открыты ещё два телепорта в новые миры. Они называются колониями первого круга или кольца, как кому больше нравится.

Подойдя снова к доске, я начертил вокруг точки круг.

— Телепорты, построенные в колониях первого круга, — продолжил я, — имеют по три портала: один на вход и два на выход. Каждый из них ведёт в свой мир. Эти миры получили название второго кольца, или средние. Их всего четыре.

Начертил очередную окружность, включив в неё предыдущий рисунок.

— Ну, в принципе, и так далее, — добавил я, чувствуя, как класс начинает вникать в моё объяснение. — В каждом из этих миров мы имеем тоже один телепорт на вход и два на выход. Итого в третьем кольце колоний, или внешнем кольце, восемь миров.

Нарисовал ещё одну окружность, заключив в неё предыдущие. Затем обернулся к профессору, ожидая его реакции.

— Молодец, — сказал старичок, слегка улыбнувшись. — О каких закономерностях, связанных с мирами, ты нам можешь рассказать?

Кивнул, продолжая рассказ, чувствуя, как внимание класса всё больше приковывается ко мне. Даже Амат, который сидел впереди и в начале моего выступления демонстративно отвернулся, теперь внимательно слушал. Правда, он всё ещё старался делать вид, что ему всё равно.

— Всё просто, их тут несколько, и все давно изучены и доказаны, — начал я, чувствуя, как расхожусь. Ещё немного, и не удержусь от рассказа анекдота для переключения внимания аудитории.

В каждом последующем круге количество миров увеличивается на простую степень двойки, то есть: два, четыре, восемь, шестнадцать, тридцать два, шестьдесят четыре, сто двадцать восемь, двести пятьдесят шесть и так далее.

В каждом последующем круге количество враждебной среды увеличивается пропорционально. Это могут быть погодные условия, среда обитания, степень опасности фауны и так далее.

Сила магии, требуемая для создания телепортов, а также количество магических кристаллов для поддержания телепорта в рабочем состоянии с каждым последующим кругом миров уменьшается. Для создания первого телепорта в «Точку» потребовалось семь сильнейших магов и Император, для первого круга — пять и Император, для второго — три и Император, для четвёртого — один и Император.

Тут я сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность следующего момента.

— И тут надо добавить, что маги нужны только для создания первого портала в новый мир. После этого требуется только Император. А после пятого круга…

— Достаточно! — прервал меня профессор. — Я вижу, что в этой теме ты разбираешься. Расскажи теперь о градации третьего кольца.

Это походило больше на форменный экзамен, чем на простой вызов к доске, но делать нечего. Надо было продолжать в том же духе, к тому же я думал, что ещё один вопрос от куратора — и всё закончится, но нет. Он продолжал спрашивать.

— Всё просто, — начал я, подойдя опять к доске. — Градация миров в третьем кольце становится ярко выраженной. Кольцо можно разделить на сектора, каждому из которых соответствуют определённые погодные и ландшафтные аномалии.

Я нарисовал на внешнем круге восемь кружков-миров, затем разделил окружность на четыре части, подписав их цифрами: один, два, три и четыре.

— В первом секторе, — я указал на цифру один, — мы наблюдаем аномальный холод, это арктические миры. В противоположность ему третий сектор с аномальной жарой. Второй и четвёртый сектора — это, соответственно, присутствие и отсутствие воды. Чем ближе мир к соседнему сектору, тем с большей долей вероятности можно встретить характеристики из другого сектора. Именно из-за этой особенности часть миров за внешним кольцом необитаема, так как там слишком экстремальные условия для человека.

Профессор кивнул, его лицо выражало одобрение, но он не собирался останавливаться.

— Почему наша академия располагается во внешнем кольце? — спросил он, довольно поглаживая бороду.

— Морская академия располагается в одном из восьми миров с преимущественным доминированием воды и тёплого климата. В этом мире три крупных города: Новоархангельск, Балтийск и Кабардинка — один в горах, два на побережье. Входы в следующие миры находятся в море, что делает это место наиболее перспективным для разведки новых миров и организации там колоний. Это наилучшее место для военно-морской академии.

Преподаватель не успокаивался. Он задавал всё новые и новые вопросы, иногда очень каверзные, но я с лёгкостью отвечал на них. Группа поняла, что я настоящий ботан, знающий практически всё.

Преподаватель был приятно удивлён. Когда занятие закончилось, я всё ещё стоял около доски, общаясь с ним на разные темы, студенты же собрали вещи, но сидели на своих местах.

— Ты действительно хорошо разбираешься в этом, — сказал профессор, снимая очки и протирая их платком. — Не часто встречаются студенты, которые так глубоко погружены в материал.

— Спасибо, — ответил я, возвращаясь на своё место.

Заметил студента с соседней парты, который до сих пор зажимал кровавый нос платком. Его взгляд был полон злобы, и я почувствовал, как атмосфера в аудитории резко изменилась. Некоторые злобно смотрели на меня, другие перешёптывались, бросая в мою сторону недобрые взгляды.

Что, блин, такое произошло?

Только что всё было хорошо.

Почему всё поменялось?

— Что случилось? — спросил я у Марии.

— Ты задержал нас на пятнадцать минут, — ответила она. — Следующая пара скоро начнётся, а она в здании на другом конце.

— И в чём же проблема? — спросил я, хотя уже догадывался.

— Проблема в том, что препод — злюка и не пускает опоздавших. Если у студента три опоздания или неявки на лекцию, то к сессии он не допустит. Ты должен понимать, тут у всех как минимум по одному пропуску есть, а у кого и по два.

— До свидания, студенты, — попрощался Пётр Степанович, и студенты буквально сорвались с мест.

Люди, проходящие сзади, пытались задеть меня плечом или толкнуть.

— Новенький, увидимся после занятий! — бросил Амат очередную угрозу.

Похоже, я только что настроил против себя не только пару отморозков, но и всю группу.

Жесть!