Хищная планета

Глава 72. Планетарное притяжение

Ставрос

Я удовлетворенно разглядывал совершенно ровное, лишенное деревьев пространство, и уже представлял, как с красивого современного космодрома будут взлетать шаттлы, а другие, с переселенцами, прибывать.

— Ставр! Танцуй! — Запыхавшись и утирая рукавом пот со лба, ко мне направлялся командор. Давно я не видел его таким возбужденным. — Ставр! Я сейчас говорил с Майклом Доуни. Короче, у тебя сын родился!

Несколько мгновений я не мог осознать сказанное, и в чувство меня привели дружеские хлопки по плечу, поздравляющих меня стражей.

— У меня родился сын! — произнес я вслух и растерянно огляделся, глядя на широко улыбающихся мне мужчин.

— Тилбот, — наконец отмер я, — я бы хотел…

— Да, я понимаю, ты должен немедленно вернуться к… Лерой и сыну.

Командор замялся, прежде чем назвать мать моего сына по имени. И я знаю, что на язык напрашивалось совсем другое слово, но он промолчал.

— Думаю, мы сейчас все можем вернуться, — подумав, добавил он. — Информации у нас уже достаточно, так что обещанную помощь мы оказали.

Мы вскочили на коней и направились в сторону поселения. Было раннее утро, и если мы поспешим, то сможем вернуться до наступления темноты. Однако я не знал, как подойти к девушке и с чем её поздравить. С рождением её сына или нашего?

Наши отношения были полны неопределенности, и нам давно следовало обсудить их. Но, признаюсь хотя бы самому себе, я боялся. Я не знал, чего больше: того, что она меня отвергнет, или что её отец будет против нищего зятя. В любом случае, это означало бы конец моей всё ещё слабо теплящейся надежде.

— Что задумался? Мне кажется, или ты не очень рад рождению сына? — я вздрогнул, когда командор заговорил. Он уже какое-то время ехал рядом со мной, и, по-видимому, мой мрачный вид понял превратно.

— Да нет, я рад.

— Тогда что тянешь с предложением?

— Всё очень сложно, — на щеку упала капля воды, и я посмотрел на собирающиеся над нашими головами тучи. — Понимаешь, Лерой совладелица целой планеты. А я… — я замялся, не зная, каким эпитетом себя наградить.

— Понимаю! — задумчиво протянул командор. — Хотя, мне казалось, что ученый вполне себе простой малый! Богатством не кичится, общается на равных. Ну да, чуть странноват, ну да все ученые немного не в себе… Наверное. А ты не пробовал с ним поговорить на эту тему?

— Нет, не пробовал. Мне вообще кажется, что он меня недолюбливает.

— С чего это? Благодаря тебе, они с дочерью не попали в плен к Гордону! Да и по мелочи много чего.

— Ну, не знаю, и все же мне кажется, что последнее время Майкл Доуни недовольно на меня косится и хмурится, когда мы встречаемся!

— А ты не думал, что это как раз оттого, что ты, заделав его дочери ребенка, не спешишь ей делать предложение? Ты поговори с ним! А еще лучше, с самой Лерой! Кто лучше знает ее отца, как ни она сама!?

— Да вот дело в том, что я не знаю, как сама Лерой отнесется к моему предложению!

Командор внимательно посмотрел на меня.

— Понимаю. Ты боишься, что она не просто откажет, а еще и посмеется?

— Командор! Да ты просто читаешь в душах людей! — горько усмехнулся я и снова посмотрел в небо.

Дождю точно быть, мне совсем не хотелось под него попасть, но, к сожалению, в обозримом пространстве больших деревьев не наблюдалось. И дело не в том, что не хотелось мокнуть, а в том, КАК планета предпочитала поливать свои зеленые насаждения. Она не проливала на землю моросящий дождик, да и простых дождей здесь почти не бывало, Аэлита любила хлесткие ливни, которые низвергались с небес тугими, больно бьющими по телу водяными струями, больше походившими на метательные копья.

— Опять всё тело будет болеть, — проворчал Шейн, заранее потирая плечи. Вот почему мы не взяли с собой защитный шатер? Или почему не материализуем хоть какое укрытие?

— Я уже говорил! Планетарный страж должен полагаться только на себя! С экипировкой и новичок почти где угодно выживет, а ты попробуй это сделать без нее! И что эту планету назвали «Хищной»? Я здесь уже сам обленился и расслабился, совсем скоро форму потеряю! — ворчал командор, тоже посматривая на небо.

А тем временем ветер всё крепчал, кони взволнованно прядали ушами и время от времени взбрыкивали, словно желая сорваться с места в карьер. Но только спешить не было никакого смысла, так как укрытия и не намечалось, а дождь всё равно изливался с небес всего за пару минут. Вот только сейчас он всё никак не хотел идти, зато ветер с каждой секундой крепчал, становясь похож на ураганный. Кони вели себя всё беспокойнее, то кружась на месте, то снова порываясь перейти в галоп.

Испуганно закричал Клаус, за ним Трой. Я хотел уж было обернуться, чтобы посмотреть, что у них произошло, как почувствовал, как меня вместе с конём приподнимает над землёй. Конь подо мной испуганно заржал, ему вторили лошади стражей. Я вцепился в луку седла, с силой прижав колени к бокам коня. Хотя понимал, что если нас закружит в воронке, то таким образом мне всё равно не удержаться. Да и есть ли смысл? Что одного, что с конём, нас в конце концов шваркнет о землю.

Я бросил беглый взгляд в сторону. Клаус уже лежал на коне, обхватив его руками за шею. Остальные держались прямо, но в глазах видавших виды стражей плескался страх. Снова посмотрев вперед, я увидел, как мы набираем скорость, уносимые ураганным ветром. Вот только я полет в воронке торнадо представлял себе несколько иначе. Вокруг нас не кружились обломки веток и подхваченные ветром мелкие животные, а в самой воронке не было тихо. Напротив, ветер свистел в ушах, а мы быстро двигались вперед, так и не обзаведясь эскортом из растительного мусора и всяческой живности. Похоже, это все же не торнадо.

Комм на моей руке настойчиво засигналил, требуя принять вызов. Вот только ситуация совсем не располагала к милой беседе. Хотелось бы надеяться, что я еще смогу обсудить некий срочный вопрос лично. Да, нам только и оставалась, что надежда!

Несмотря на то, что мы летели на небольшой высоте, примерно в метрах двух от земли, смотреть на бешено мелькающую подо мной траву, сливающуюся в серо-зеленое сплошное полотно, было довольно жутко. Поэтому я смотрел вперед, вернее, пытался. Но бьющий в лицо сильный ветер не только не давал сделать нормальный вдох, но и смотреть.

Так как терять уже всё равно было нечего, я попробовал, как и Клаус, наклониться к лошадиной шее. Было неудобно, но так хотя бы было проще дышать. Кое-как устроившись в такой неловкой позе, я задумался о том, что, несмотря на то, что смерть буквально дышит мне в затылок, кадры из моей жизни не проносятся калейдоскопом перед моими глазами.

Но зато я как наяву увидел лицо Лерой. Увидел ее такой, как тогда, в кабинете начальника тюрьмы, когда она, подняв упрямо подбородок, отвечала мне смело и с вызовом в глазах цвета океана.

А потом в моей памяти замелькал калейдоскоп особо памятных для меня моментов, связанных с этой необыкновенной девушкой! Как мы с ней дежурили в лесу из гигантских деревьев, как прятались от дождя, вызванного Ёлкой, как потом катились с покрытой грязью горы на спинке кресла! Вспомнил я и пещеру с кристаллами, как Лерой меня в ней выхаживала, спасая от смерти!

За короткое время произошло так много событий, и все они были связаны с ней. А потом я потерял её на долгих семь месяцев и не стал искать!

Когда судьба подарила мне шанс спасти её и стать героем в глазах девушки и её отца, я снова не решился сделать ей предложение. Я опустил руки и не стал бороться за своё счастье.

Сейчас, когда я до боли сжал пальцы на луке седла, я понял, каким глупцом был раньше. Казалось, что времени впереди еще много, и можно отложить самое важное решение в жизни. Но на самом деле его уже не осталось!

От самобичевания меня отвлекли крики, и они доносились с земли. Приподняв голову, я бросил взгляд вниз и от удивления резко выпрямился в седле, отчего чуть с него не свалился. Как мы преодолели высокую скалу, я не увидел, но зато успел заметить, как под нами промелькнула каменная стена, защищающая поселение от «карантинной зоны».

Скорость немного уменьшилась, но всё равно мы быстро проносились над удивлённо показывающими на нас пальцем людьми. Меньше, чем умереть во цвете лет, мне хотелось разбиться в лепёшку о дом-обсерваторию отца Лерой. Очень не хотелось, чтобы она меня запомнила таким…

Крики стали слышны куда громче, и я заметил, что скорость нашего эпического полёта сильно снизилась и теперь равнялась скорости быстро идущего человека. По логике, такая мизерная сила ветра уже никак не могла удерживать в воздухе коня с седоком, но, тем не менее, держала. А ещё я увидел, что мы удаляемся от дома отца Лерой, направляясь к застройке из деревянных домов.

Подлетев к новому добротному дому, загадочный ветер резко дёрнул нас вниз и осторожно опустил на землю. Мой конь пошатнулся, и я поспешно спрыгнул на землю, чувствуя себя ничуть не лучше на подкашивающихся и мелко дрожащих от напряжения и перенесённого стресса ногах.

Пожалуй, мой конь по дороге сходил в туалет с запасом на неделю, — еле ворочая языком, пробормотал Клаус и со вздохом уселся на траву.

— Я мне нужно срочно это сделать, прямо сейчас! — пробухтел Шейн и, пошатываясь, удалился.

— Ну что, похоже, сработала экспресс-доставка? — хмыкнул командор. — Ну, раз живы остались, то не теряй времени, иди к ней!

— А где мы? — огляделся я, поняв, что в этом районе с новой застройкой еще не был. Видимо, эти дома возвели, пока мы со стражами на разведку местности ходили.

— Точно не скажу, но раз нас опустили прямо перед этим домом, осмелюсь предположить, что тебе туда! — подмигнул мне командор.

На враз ослабевших ногах я поднялся на светлое, приятно пахнущее деревом крыльцо. Дверь открылась тихо, без скрипа. Я вошел в дом и остановился, ожидая, пока глаза привыкнут к полутьме прихожей. Но на самом деле этого мне не требовалось, я лишь невольно тормозил тот волнительный момент, когда увижу своего крошечного сына и придет пора задать девушке тот самый важный вопрос.

В глубине дома послышался женский плач, безутешный, горький, с надрывом. Сердце тут же тревожно забилось, и горло сдавило от ужасного предчувствия. Так может плакать женщина, только что потерявшая…

Нет! Только не это! Только не мой сын! Я ведь даже не успел подержать его на руках!

Не помня себя, я вбежал в комнату, откуда слышался плач, и, найдя глазами сжавшуюся на большой кровати маленькую девушку, замер. Я не знал, что делать дальше, как утешить ее, как подобрать правильные слова. Лерой меня не сразу заметила, а когда подняла свое заплаканное лицо, увидев меня, еще раз судорожно всхлипнула и замерла.

В полной тишине мне послышался какой-то тихий звук, больше напоминающий не то скрип двери, не то покряхтывание маленького старичка. Взгляд расширившихся при виде меня глаз девушки метнулся в сторону, остановившись на изящно вырезанной из дерева люльке. Оттуда снова послышался какой-то звук.

— Наш сын жив? — наконец-то я хоть что-то смог из себя выдавить.

— Конечно! — все еще всхлипывая, прошептала Лерой, и ее глаза наполнились слезами.

— Тогда почему ты плачешь? Я уж испугался и подумал… самое ужасное! — Я, как остолоп, остановился посредине комнаты, не решаясь подойти ни к самой девушке, ни к сыну. Я, планетарный страж, который, казалось, уже разучился бояться, теперь снова научился этому.

— Я, я, я из-за тебя… — снова всхлипнула девушка, — я думала, что ты погиб!

— Что? — вскрикнул я слишком громко, и из деревянной люльки снова послышалось недовольное кряхтение. — Но почему я должен был погибнуть?

— Комм! Ты не отвечал!

— Ну да. Как бы это сказать, было не очень удобно.

— Что? Не очень удобно? А ну пойди сюда, я тебя сейчас убивать буду! — Возмущенно запыхтела девушка, напоминая рассерженного ежика. А на моем лице неожиданно расцвела широкая улыбка. Она, оказывается, так из-за меня убивалась, решив, что меня уже нет в живых!

Не дав себе опомниться и снова погрузиться в сомнения, я в два шага оказался около кровати и, сев на краешек, протянул к девушке руки. Секунда, и она юркнула ко мне в объятия, доверчиво прижавшись хрупким, чуть подрагивающим от недавних рыданий телом.

— Больше не смей нас покидать! Ты нам нужен! Ты мне нужен! — прошептала она мне в шею.

А я почувствовал, что просто огромное, необъятное счастье затопило меня, а в груди стало тесно от нахлынувших эмоций. И я, наконец, сказал то, что должен был сказать уже очень давно:

— Я люблю тебя, Лерой! И, если ты мне позволишь, то я всегда буду с вами рядом! — я невесомо поцеловал девушку в макушку и крепко, но осторожно прижал к себе.

— Это предложение?

Я чуть отстранил ее от себя и внимательно посмотрел в большие синие глаза. Они были серьезны, и, больше того, на самой глубине ее зрачков мне почудилось тревожное ожидание. Доверившись своей снова интуиции, я ответил:

— Да, это предложение! Лерой Доуни, дочь известного ученого-космобиолога и хозяйка планеты, ты выйдешь замуж за простого планетарного стража, бродягу и бывшего заключенного?

— Да! — тихо выдохнула девушка и подняла на меня счастливые глаза. — Пойдем, я познакомлю тебя с нашим сыном!