Хищная планета

Глава 42. Оригинал или копия?

Лерой

Увидев отца, я вскрикнула и бросилась к нему в объятия, где меня тут же окутал знакомый с детства запах корицы и ванили. Напиток из молока и этих приправ отец очень любит и пьет каждый день. Я уткнулась носом в его плечо и снова почувствовала себя маленькой девочкой. Вот только, обнимая единственного родного человека, я ощутила, насколько он исхудал и, вроде бы как, стал ниже ростом.

Мы вошли в металлический цилиндр, который лишь издалека походил на шахту лифта. Отъезжающая в сторону дверь приводилась в движение механически и имела прикрепленные снизу и сверху колесики, а вместо лифтовой кабины были все те же ступени, хотя намного удобнее.

Мы поднялись в жилище папы, стражи и Гордон следовали за нами, что мне не очень понравилось, так как сейчас хотелось побыть наедине с отцом, но не мне это было решать.

Обсерватория отца изнутри мало оказалась похожа на такую же у нас дома. По сути, это строение только внешне походило на нее своей формой, а так являлось его скромным жилищем. В круглой комнате, у круглого же, как иллюминатор, окна, выходившего на ту самую дорогу, по которой мы пришли, стоял прямоугольный деревянный стол, несколько стульев и две длинные лавки, на которых мы и расположились. Отец обвел нас горящими от радости глазами, задержав свой взгляд на мне, словно не веря, что это я и что я здесь.

— Ну что ж, как говорится в старинной пословице: «Соловья баснями не кормят!» А посему предлагаю немного подкрепиться! Так как предполагаю, нас ждет длинный и содержательный разговор. — Ой! Грет и Тиль? Дочка, откуда они здесь? Ты решила их взять с собой для защиты?

Мы все повернулись в ту сторону, куда был направлен взгляд отца. Оба моих пса чинно сидели у входа в шахту, откуда мы только поднялись.

— Да нет, пап, это не Грет и Тиль. То есть, я их так зову, но они лишь их копии.

— Что? Отец медленно подошел к собакам, внимательно их разглядывая.

Грет, скосил, на меня взгляд, словно спрашивая: «Что нужно этому странному двуногому»?

— Грет, Тиль, это свой! — произнесла я кодовую фразу.

Псы встали, сделали шаг к отцу, подняв морды и тщательно того обнюхав, а затем сели на место.

— Поразительно! Просто феноменально! — отец привычным жестом взъерошил свои седые волосы, отчего длинная прядь выбилась из собранного низкого хвоста. — А мы пока добились хоть какого-то проблеска сознания у одной коровы и наших коней. Они стали реагировать на свои клички. Но это всё! — развел он руками. — Нет, это в высшей степени феноменально, и необходимо изучить! — уже бормоча себе под нос, и, видимо, мысленно планируя новое исследование, отец отошел к одному из расположенных по радиусу помещения окон, задумчиво уставившись в него.

Мужчины переглянулись.

Гордон неуверенно кашлянул. Отец вздрогнул и обернулся.

— О! Дорогие мои, прошу прощения, отвлекся. Вот такие мы, ученые! Крайне увлекающиеся и рассеянные натуры. Итак, тему разумности материализованных существ мы, пожалуй, отложим. Сейчас же я бы хотел накормить вас хорошенько, да, уж простите меня, ученого старика за чрезмерную любознательность, расспросить о ваших приключениях! Матильда! Выйди, пожалуйста, к гостям!

Мы не успели ничего понять, как с верхнего яруса этого почти круглого сооружения, на приставной лестнице, показались стройные смуглые женские ножки. Мужчины тут же залипли на них взглядами, а таинственная незнакомка, между тем, медленно спускалась, показав округлые колени, стройные бедра и… травяную короткую юбку. Кто-то из мужчин судорожно вздохнул, а я бы могла поклясться, что вовсе не от страсти. Несколько мгновений напряженного ожидания, и незнакомка, ступив на пол, обернулась к нам.

— Ёлка!

— Ёлка! Откуда она здесь!?

— Я не секунды тут не останусь!

— И здесь она нас нашла!

Стражи, перевернув лавку, начали пятиться к шахте спуска. Я же, застыв столбом, лишь хлопала глазами, разглядывая непонятно как опередившую нас «дочку Хищной». Рядом со мной остался лишь Ставрос. Он взял меня за руку и тихонько пожал, словно говоря: «Я здесь, мы со всем разберемся».

— Лерой! Что с твоими стражами? Что вообще здесь происходит? — мой отец, и Гордон удивленно переводили взгляд с меня на столпившихся у выхода мужчин. — Они испугались моей женщины? Или я чего-то не понимаю?

— Твоей кого? — наконец отмерла я, переведя взгляд на своего папу, с неприятным осадком в душе осознавая, что «его женщина», как минимум, в два раза младше его. Потом тряхнула головой, избавляясь от неважного, и, наконец, смогла задать вопрос:

— Папа! Что ЭТО делает у тебя? И как она смогла нас опередить?

— Не понимаю, дочка! О чем ты? И почему ты называешь Матильду «это»?

— Папа, ответь, пожалуйста, на мой вопрос! Когда? Она? У тебя появилась?

Отец растерянно сел на стул.

— Да не появлялась она у меня! Мы встретились еще в тропическом лесу и вместе пришли сюда несколько месяцев назад! — возмущенный голос отца и его ответ привели в чувство не только меня, но и мужчин. Смущенно переглядываясь, они бочком вернулись на свои места. И лишь теперь я заметила еще один немаловажный момент: мои псы даже не шевельнулись при виде девушки. А там, в лесу, они на нее рычали. Или не на нее?

Немного успокоившись, отец рассказал свою историю появления на этой планете. Выходило, что на самом деле он не планировал нарушать запрет и садиться на поверхность. Но его сверхчувствительные приборы на исследовательском корабле обнаружили на «Хищной» интересную аномалию. Это был невиданной глубины разлом в коре планеты, а внутри нее — залежи металла. Или, скорее, редких сплавов металлов, которые не встречаются в природе в подобном сочетании. Отец отдал команду приблизиться к «Хищной», совсем чуть-чуть, чтобы приборы могли выдать более полный спектр находки и процентное соотношение ее составляющих. А после этого приборы шаттла отказали, и планета начала их притягивать.

В принципе, это нам было известно, так как мы сами попали на сюда подобным образом, но нас больше интересовала встреча с этой девушкой, копией Хаайоллы.

А дальше отец рассказал, что их шаттл приземлился на таком же, словно свежевспаханном участке земли, но, на их счастье, с самого его края. И сразу после него начинались тропические заросли. Мы со Ставросом переглянулись. Выходит, те, кто находился с отцом на исследовательском шаттле, миновали голый лес, который, по сути, и не лес вовсе.

Ученые оказались более дальновидны, чем мы. Они взяли с собой больше припасов и воды, поэтому вопрос с провизией не стоял для них так остро. Таким же образом, как и командор, отец запомнил направление, где приборы корабля засекли скопление специфических сплавов металла, и они целенаправленно туда двигались.

В разговор включился Гордон, напомнив отцу, какими для них стали опасными ночи, когда, сидя у костра, одному, особо впечатлительному члену невольной экспедиции, стали мерещиться различные чудовища. Один из не пойми, откуда появившихся хищников едва не загрыз бедолагу, но Гордон убил его из лазерного оружия. На следующую ночь тому мужчине явилось привидение. Только тогда отец догадался, что командор шаттла сам является причиной появления чудовищ. А точнее, его воображение.

Как мы со стражами поняли, почти все остальные люди на исследовательском шаттле были учеными, а значит, законченными прагматиками, не принимающими ничего на веру и во всем сомневающимися, именно поэтому им удалось избежать материализации их глубинных страхов и риска этими страхами быть съеденными.

А дальше, как ни странно, часть истории нашей встречи с Ёлкой, или, в случае с отцом, с Матильдой, почти полностью повторилась. Только Матильда к ним вышла не королевой, как к нам Ёлка, а они нашли ее спящей в маленьком шалаше из пальмовых веток. Проснувшись, она испугалась такого количества незнакомых людей, ведь раньше, кроме отца и матери, чужаков она не встречала.

Уже позже, немного привыкнув и поняв, что ей ничего не угрожает, она рассказала им ту самую историю появления на планете своих родителей, какую поведала нам Хаайолла. Что она вполне счастливо жила с родителями, а потом к ним пришла очень странная и какая-то блеклая девушка. У нее не было волос, цвет кожи больше походил на глину, причем глаза имели очень светлую радужку, почти белую, что смотрелось довольно жутко. И, кроме того, девушка не умела говорить, и одежды на ней не было.

Она прожила с ними около месяца по местному времени. Ее внешность странным образом быстро менялась в лучшую сторону, изменился цвет глаз, они стали темными, волосы росли с неимоверной скоростью, превратившись в роскошную черную гриву. Цвет кожи девушки приобрел приятный светло-шоколадный оттенок.

Я не выдержала, прервала рассказ Матильды и поинтересовалась, после всех этих изменений стала ли незнакомка внешне похожей на нее саму. На что она ответила, что нет. Мы со стражами недоуменно переглянулись.

Родители Матильды так и не смогли узнать, кто эта девушка и откуда к ним пришла, она так и не заговорила.

— Уверен, она специально молчала, чтобы не начались расспросы! — буркнул Клаус.

А однажды, наутро, девушка нашла своего отца у входа в их жилую пещеру, в совершенно истощенном виде. Он даже постарел! Они с матерью старательно ухаживали за ним, стараясь получше кормить, но через несколько дней отец умер.

И только еще через несколько дней, когда, похоронив и оплакав его, они увидели Хаайоллу, то поразились ее преображению. Девушка словно расцвела. Ее стройная, но почти лишенная женских округлостей фигура приобрела крутые женственные бедра и большую высокую грудь. Но она по-прежнему ничего не говорила, поэтому причина ее преображения так и осталась для них тайной. Однако, сопоставив факты, Матильда с матерью стали подозревать свою гостью в том, что это она приложила руку к гибели их единственного и любимого мужчины. Правда, как именно это ей удалось сделать, они даже не представляли. А та, судя по всему, увидела их косые взгляды и поняла, что мать и дочь скоро ее прогонят.

Через несколько дней, отправившись за водой к ближайшему роднику, Матильда услышала, как зашевелились кусты. Она обернулась и выронила глиняный кувшин. Прямо перед ней стояла ее копия и держала в руках кухонный нож. Матильда мгновенно поняла, что за этим последует, поэтому сорвалась с места и бросилась бежать.

— Ты подумала, что она тебя убьет?

— Конечно! А потом сказала бы, что гостья ушла от них, и осталась бы жить с мамой вместо меня.

— Но ты, же говорила, что она была немая?

— Она не разговаривала с нами, но это не значит, что не умела говорить. Думаю, просто скрывала это до поры до времени. В ней много чего было странного, — усмехнулась Матильда и посмотрела на задавшего очередной вопрос Клауса.

— И что ты сделала потом?

— Просто ушла. Я тогда еще решила, что пока мама будет думать, что она — это я, Хаайолла ее не тронет.

Мы, не сговариваясь, опустили головы.

— Что? Вы видели Хаайоллу! А что с мамой? Маму вы видели?

Неприятную миссию, взял на себя командор.

— Крепись, девочка, твоей матери нет в живых.

Глаза девушки немедленно наполнились слезами.

— Но как? Почему? Почему она ее убила?

— Мы не знаем, что там произошло. За почти четыре месяца много чего могло случиться. Возможно, твоя мать просто тяжело заболела. Хотя не исключен и тот вариант, что мама быстро догадалась, что она — это не ты, и потребовала от самозванки ответа, — продолжил рассуждать командор.

— Я с ним согласен, — я невольно вздрогнула, когда у самого моего уха раздался хриплый голос Ставроса. Он, оказывается, сидел на стуле сразу за моей спиной. — Мать не могла не заметить подмены. Она хорошо знала поведение дочери, ее привычки, вкусы. Так что у Ёлки не было ни одного шанса обмануть бедную женщину.

Матильда тихо заплакала.

— Уважаемые гости! Прошу вашего прощения, но в данной ситуации прошу дать Матильде и мне немного времени успокоиться и прийти в себя. Вас проводит Гордон в место вашего временного проживания. Это будет неподалеку, и мы, скорее всего, еще сегодня или завтра утром обязательно встретимся, чтобы продолжить наш разговор.

Мужчины поднялись со своих мест, а я растерянно посмотрела на Ставроса, а затем на отца.

— Дочка, а тебя я прошу остаться! Сейчас я дам Матильде успокоительное и вернусь.

Я проводила взглядом поднимающихся наверх отца с девушкой и спускающихся вниз стражей. Последним уходил Ставрос. Он на чуть задержался, глядя на меня своими пронзительными, как грозовое небо, глазами, и ободряюще улыбнулся, но глаза его были серьезны. Мы еще несколько мгновений смотрели друг на друга, а затем он ушел.