Хищная планета

Глава 17. Контакт

Лерой

Мы стояли столбом и смотрели, как к нашему костру осторожно, словно крадучись, приближается… девушка! Молоденькая, стройная, но с выдающимися женскими формами, к счастью, закрытыми плотно переплетенными между собой плетями местной лианы и поясом из травы.

Незнакомка была красива. Ее темные глаза, обрамленные длинными густыми ресницами, нервно бегали между нами, словно стараясь отследить любое угрожающее ей движение. У девушки были очень черные, слегка вьющиеся волосы, достающие ей практически до широких бедер.

Хаайолла (Ёлка) — таинственная жительница Хищной планеты

Рассмотрев незнакомку, я перевела взгляд на мужчин и поморщилась. Самцы, они во все времена самцы. Их испуганные поначалу взгляды теперь полыхали нескрываемым интересом к прекрасной незнакомке. Первым в себя пришел Ставрос.

— Здравствуй! Кто ты? Как тебя зовут?

Девушка молчала, слегка нахмурив, красиво очерченные брови, и, наклонив голову, слушала мужчину.

— Ты меня понимаешь?

Ставрос старался говорить медленно и тихо, чтобы не напугать аборигенку.

— Да, понимаю, — ответила незнакомка, и мы вздрогнули от неожиданности. Почему-то мы решили, что она не знает межгалактического.

— Как тебя зовут? Меня Ставрос. Можно просто Ставр.

— Сс-таврр, — словно пробуя на вкус эти звуки, повторила девушка.

— А как мы можем тебя называть?

— Хаайолла.

Мы удивленно переглянулись. Уж слишком необычно звучало имя незнакомки.

Ставрос попытался его повторить по слогам, но у него не очень получилось. Девушка нахмурилась. Я испугалась, что такой важный для нас контакт будет испорчен, она обидится и убежит.

— Хаайолла, — произнесла я, и сделала шаг вперед.

Незнакомка чуть заметно вздрогнула и, переведя взгляд на меня, принялась медленно изучать, оглядывая с ног до головы, словно сканируя. Я закусила губу и ждала, когда это закончится.

— У тебя маленькая грудь. Будет трудно выкармливать детенышей, — вынесла вердикт дикарка и отвернулась от меня, видимо, сочтя неинтересным собеседником. Кто-то из мужчин фыркнул на это замечание, я же, разозлившись, стиснула зубы. Знать бы, кто этот остряк, уж я бы нашла способ вернуть шпильку, хотя не скажу, что очень переживаю из-за отсутствия пышных форм. У меня стройная фигурка, и все, что должно выделяться у женщины, выделяется, а больше мне и не нужно.

— Хаайолла, мне приятно с тобой познакомиться! Меня зовут Тилбот, и я являюсь старшим в этой группе, — поспешил выпятиться командор, глядя на девушку масленым взглядом, — присаживайся к нашему костру! У нас есть еда! — и мужчина сделал приглашающий жест, указав на свой надувной матрасик.

Незнакомку не пришлось долго упрашивать, она медленно, пружинящим шагом прошла между нами со Ставросом, проигнорировав меня и снова впившись в него взглядом. Сердце неприятно кольнуло. Выражение лица стража было непроницаемо, но глаза пристально следили за каждым шагом девушки, и, боюсь, что не только за шагом. Дикарка двигалась с грацией хищницы, сексуально повиливая бедрами, что так и казалось, будто вот-вот из-под травяной юбочки мелькнет длинный хвост с кисточкой на конце.

Девушка легко опустилась на матрасик, усевшись в позе «лотоса». Стражи судорожно вздохнули, уставившись на ее открывшиеся по самое «не балуйся» бедра.

— Она, наверное, и белья не носит! — прошептал слева от меня Клаус Трою.

— Вот, пожалуйста, угощайся! — изо всех сил старался командор, проявляя чудеса гостеприимства, подав аборигенке на тарелке из биополимера жареную на костре рыбу.

Девушка шумно повела носом над угощением.

— Давно я не встречала водяных существ. Хорошо, что вы прилетели.

— Прилетели? — быстро сориентировался Тилбот, сделав стойку.

— Что ты об этом знаешь? Ты знаешь, на чем мы прилетели?

Но девушка никак не отреагировала на вопрос командора. Она свернула пополам тарелку, так, что из посуды и рыбы получился бутерброд, и откусила, начав с головы. Под громкий хруст костей рыбьего черепа мы ошарашено переглянулись.

— Бедная девушка! — всхлипнул Клаус. — Видно, давно голодает!

— Ага! Так давно, что даже не похудела! Ты же видишь, какие у нее… прелести! — шепотом ответил Трой.

А тем временем девушка продолжала с аппетитом есть рыбу вместе с костями и с условно съедобной, но очень жесткой тарелкой, не испытывая при этом никаких видимых неудобств.

— Хаайолла! Рыбку лучше есть без костей, ими можно сильно уколоться. Колючие они, — снова залебезил командор, так, что я его совершенно не узнавала. Неужели всему причиной смазливая мордашка и сексапильная фигурка, что серьезный мужик начал при подчиненных слюни пускать?

А тем временем девушка доела свою порцию, облизала пальцы и еще раз медленно оглядела нас. Вернее, мужчин, меня она по-прежнему игнорировала.

— Ты! — Ткнула она пальцем в Ставроса. — Ты пойдешь со мной!

Мы рты пооткрывали от удивления, а Ставр даже отшатнулся от упирающегося в его грудь пальца нахальной аборигенки. И куда только делась ее настороженность!? Сейчас девушка явно чувствовала себя хозяйкой положения, что и демонстрировала своим поведением и твердым голосом.

— Спасибо, конечно, за приглашение, но я останусь спать здесь, со своими людьми, — осторожно ответил Ставрос, — а с твоим племенем мы познакомимся завтра, когда будет светло.

— Пле-ме-нем? Что это?

Мы снова переглянулись.

— Ну, у тебя есть семья? Твои родные? Братья — сестры? — перебирал Ставрос, пытаясь увидеть в глазах девушки узнавание знакомых слов, раз уж мы выяснили, что она умеет говорить на межгалактическом, — родители у тебя есть? Папа? Мама?

— Мама, — неожиданно, когда мы уже не надеялись на понимание, выдала девушка. — Мама у меня. Была.

— Это как это так? — Командор шагнул к аборигенке, с участием всматриваясь ей в лицо. — Ты что, здесь живешь совсем одна? Ты, — затем он обвел рукой все обозримое пространство, — и все? Больше никого нет?

— Нет. Вы есть, — спокойно ответила девушка, и уголки ее губ чуть дрогнули, словно в попытке улыбнуться.

— Хаай… Хайолла, — запутался Ставрос, видимо, от волнения позабыв ее имя, начал его коверкать, — девушка нахмурилась.

— Йолла. Ёлка! Ты ведь не против, что мы будем звать тебя так? — Девушка перевела на меня нечитаемый взгляд, но хотя бы не перебивала и слушала. — Там, откуда мы прилетели, есть такое красивое дерево! Оно зеленое, как все здесь, но очень колючее! И все равно, оно красивое! Как ты! — попыталась я под занавес задобрить девушку, но на нее похвала не произвела никакого впечатления.

— Колючее, — повторила она задумчиво, словно только одно это слово и услышала. — Колючее, это хорошо! Люблю колючее! Пусть будет Ёлка, мне нравится! — уголки ее губ снова дрогнули, уже больше походя на улыбку. И тут я почувствовала, что улыбаюсь, радуясь ее согласию. И, по всему выходило, что девушка пыталась скопировать мою мимику, а это значит, ее улыбка не была искренней. Хотя, кому ей здесь улыбаться, живя одной. Я поежилась, представив себя в полном одиночестве на планете, где нет даже никакой живности.

— Колючее ей нравится! — проворчал Клаус за моей спиной. — С чего бы это? Может, она и с теми цветочками дружбу водит?

Это меткое замечание отвлекло меня от моих мыслей, и я снова посмотрела на девушку.

— Ёлка, а ты здесь видела людей, похожих на нас? Других, таких, как мы, видела? — тихий рокочущий голос Ставроса словно проник мне под кожу, затронув нервные окончания, так, что по моей спине пробежали мурашки, затаившись на затылке.

— Ты пойдешь со мной! — словно холодный душ, прозвучало тихим твердым голосом.

— Нет. Я останусь со своими людьми, — также тихо, но твердо ответил Ставрос.

На берегу реки воцарилась напряженная тишина. В глубине души стражи понимали, что идти в ночь с незнакомкой — не очень хорошая идея. Что, может быть, она нам врала, и там, за границей, очерченной мерцающим светом нашего костра, ждет засада из ее соплеменников. Мужчины понимали, поэтому и не подначивали Ставра пойти на этот безрассудный шаг, да и сами не вызвались, несмотря на крайне привлекательную фигурку девушки.

— Я вернусь утром, — сообщила она ровным голосом и, резко развернувшись, исчезла в ночи.

— Как вы думаете, а чем питается эта девушка на планете, где нет еды? — все это время молчавший Шейн задал самый важный вопрос из всех возможных, который никто из нас не удосужился задать.