Госпожа Смерть

Глава 72

Закончив, Никки подумала, что лук из кости дракона можно назвать смертоносным произведением искусства. Пропитанная магией кость была испещрена тончайшими золотыми прожилками, присущими самому дракону, — нитями, связывающими с мирозданием и с жизнью.

Никки не могла дождаться, когда использует лук против Виктории.

Жители изолированных каньонов Твердыни часто охотились с самодельными луками, и лучшие лучники уже снабдили ее крепкими тетивами из плетеных овечьих кишок. По просьбе Никки они принесли ей множество длинных стрел с вороньим оперением и треугольными железными наконечниками, грани которых были заточены до зеркального блеска.

Как только Никки натянула изящный гнутый лук, он загудел от энергии одного из самых величественных созданий в мире — дракона, связанного с источником жизни в недрах земли. Вероятно, тот же источник питал и Первозданное древо. Лук вибрировал в руке, будто дух Гримни стремился в последнее приключение.

Никки была готова. Стрелы тоже.

Она взяла свое оружие и пошла по извилистым тоннелям в зал собраний Твердыни, который находился в сердце плато. Натан уже был там. На его бледном лице было выражение потрясения, а юная Мия выглядела испуганной.

Никки тут же ощутила что-то ужасно неправильное.

— Что случилось, волшебник? — Ее рука стиснула лук.

Натан открыл рот и закрыл его, не находя слов.

— Скажи мне.

Резкий тон колдуньи вынудил старика ответить:

— Лука недостаточно.

В это время в зал бодро вошел Бэннон, полный энергии. Чертополох сопровождала юношу, словно младшая сестренка. Она была отмытая, переодетая и отдохнувшая.

Глаза Бэннона блестели от предвкушения великой битвы. Казалось, он слишком наивен, чтобы чего-то бояться.

— Я готов сразиться с Викторией! Вместе мы уже уничтожили Поглотителя жизни. Могу ли я присоединиться к вам, колдунья?

Никки резко вскинула руку, пресекая поток слов молодого человека. Эффект был как от заклинания безмолвия.

Темно-медовые глаза Чертополох широко распахнулись от изумления. Бэннон смущенно огляделся и заметил выражение лица Натана.

— Ч-что случилось? В чем дело?

Натан подвинул им через стол старую поврежденную книгу.

— Лук из ребра дракона — чрезвычайно мощное оружие, и ты действительно достаточно могущественная колдунья, чтобы использовать его. Но это не все требования для магии, способной уничтожить Викторию. Есть кое-что еще… — Он медленно покачал головой. — Цена победы намного больше, чем мы предполагали. — Он открыл покрытый пятнами том на тех страницах, которые Мия восстановила с помощью магии, и показал пальцем нужные слова. — Прочти древний текст сама, колдунья. Сделай свои выводы. — Голос волшебника стал намного тише. — Слова не оставляют сомнений.

Мия уставилась на строчки, словно надеялась, что буквы переменились, а потом тяжело опустилась в кресло.

Бэннон решительно расправил плечи.

— Цена не важна. Мы должны остановить Викторию, — выпалил он. — После того, что она сделала с бедными девушками…

Натан сверлил Никки своими лазурными глазами:

— Чтобы убить Госпожу Жизнь, ты должна использовать не только лук из кости дракона, но и стрелу, покрытую жертвенным ядом — ядом, способным выпить всю энергию из самой жизни.

— Что за яд? — спросила Чертополох.

Никки посмотрела на страницу и прочитала слова, которые волшебник произнес вслух:

— Утрата любимого человека. — Он глубоко вздохнул. — Острота стрелы и мощь лука не столь важны. Нужно, чтобы наконечник стрелы был покрыт кровью сердца того, кого лучник любит и сам убил. А мы уже решили, что стрелять будешь ты, колдунья.

Бэннон и Чертополох ахнули. Мия съежилась в кресле, ее плечи тряслись. Никки окатила ледяная волна, когда она снова прочитала заклинание и поняла его смысл.

— Это недопустимо.

Прежде чем она успела продолжить, далекий треск нарушил тишину каменного зала и прокатился по коридорам. Ученые Твердыни выбежали в коридор узнать, что случилось.

Мимо двери, выпучив глаза и крича, промчался старый библиотекарь с длинной белой бородой:

— Наружная стена! Лозы Виктории прорвали оборону плато!

Никки выскочила из зала и бросилась к внешней стене плато через скопление напуганных ученых; остальные последовали за ней. Чертополох быстрее всех помчалась туда, где обезумевшая толпа пыталась залатать отверстие, пробитое смертоносной извивающейся растительностью. Мужчины и женщины лихорадочно тащили из других комнат ящики, каменные глыбы и любые предметы, способные заблокировать проход.

Толстые колючие лозы первобытных джунглей карабкались по внешней стене подобно армии захватчиков. Лианы и щупальца вонзались в скальные трещины, пробивая себе путь и прорываясь через защиту. Лозы захватили внешние помещения, запечатанные каменными блоками. Деревянные балки, которые защитники когда-то установили в этом месте, превратились в огромные вьющиеся заросли и сокрушили временную баррикаду. Каменные осколки усыпали пол в холле. Дикая растительность вторглась в ранее неприступный архивный комплекс.

Мия вскрикнула от ужаса при виде приближающихся растений. Чертополох увернулась и отскочила от цепких лоз и веток, заполонивших коридор. Прыткие усики оцарапали ее кожу, но девочка оттолкнула их и убежала.

Натан был безоружен, но Бэннон ринулся в атаку, рубя клинком хлесткие лозы и ветви. Один побег размахнулся и сильно ударил юношу по виску, едва не оглушив. Бэннон пошатнулся, и его ноги подкосились.

Натан успел подхватить своего ученика и оттащить назад, пока лозы не бросились за ним. Из головы Бэннона текла кровь; он со стоном выронил меч, и тот со звоном упал на каменный пол. Старик тащил юношу дальше, чтобы в относительной безопасности осмотреть его рану.

Мия, оцепеневшая при виде кошмарных растений, стояла слишком долго. Она не успела уклониться, когда усеянная колючками лоза бросилась на нее, обернулась вокруг шеи и затянулась. Острые шипы погрузились в горло Мии, пробивая плоть и кровеносные сосуды. Брызнули алые капли, девушка кричала и отбивалась.

— Нет! — крутанувшись, взвыл Натан.

Он ринулся на помощь Мии, инстинктивно выбросив вперед руку в попытке призвать магию… но ничего не произошло. Ни единой искорки. Он был беспомощен.

Резким движением коварная лоза сломала шею девушке, а затем отбросила тело к стене.

Никки растолкала перепуганных ученых, пробираясь вперед и лихорадочно пытаясь вспомнить достаточно могущественное заклинание, которое остановит вторжение.

Не обращая внимания на стонущего Бэннона и вопившего от горя и ярости волшебника, Никки подумала о том, как манипулировала оплавленным камнем в глубоких хранилищах, преобразовывая и перемещая скалу. Теперь колдунья обратилась к структуре стен плато и стала изменять форму камня, как если бы тот был мягким свечным воском. Она намеревалась закрыть проем непроницаемым занавесом. Под ее воздействием камень потек вниз, перерубая вьющиеся лозы и ветки и запечатывая наружную стену плато. Камень затвердел, восстановив целостность скалы и прекратив вторжение смертоносной зелени. Они были в безопасности. Пока что.

Натан с рыданиями опустился на пол, прижимая к себе мертвую девушку. Кровь текла из страшных ран на шее Мии, пропитывая одежды волшебника. Ее голова безвольно повисла.

— Она была такой умной, такой преданной, — стонал старик. — Добрые духи, если б не Мия, мы не нашли бы вторую часть заклинания, и все наши усилия пошли бы прахом. Благодаря ей у нас появился шанс. — Он поднял на Никки свои покрасневшие глаза. — У нас есть шанс.

Никки взглянула на потрясенных и испуганных ученых. У нее не было никаких иллюзий относительно того, как нелегко будет справиться с таким ужасным неприятелем.

— Нам нужен жертвенный яд для стрелы. — Задача казалась ей невыполнимой, внутренности скрутило от ужаса. Кровь сердца любимого? Голос ее был холоден: — Вот только я никого не люблю.

Мрачное, но честное заявление. Ее единственной настоящей любовью, единственным человеком, которого она когда-либо любила, был Ричард Рал. Она отдала ему свое сердце со всей страстью, которая теперь преобразилась, но не угасла. Вначале любовь эта была темной, ложной, но к Никки пришло прозрение. Она повзрослела и усвоила свой урок, в конце концов признав, что Ричард будет любить лишь Кэлен. Эти двое принадлежали друг другу особым образом и ни за что и никогда не могли быть разлучены.

Никки давно это осознала. Она по-прежнему любила Ричарда всем сердцем, но по-другому. Она отправилась в Древний мир, чтобы служить ему, исследовать его новую империю, заложить основу для новой золотой эпохи… даже если это означает, что она будет очень далеко от него.

Она не верила словам Рэд о спасении мира ради Ричарда, но теперь увидела, что ведьма права. Сначала Поглотитель жизни, а теперь безумная Виктория, которая собирается поглотить мир и опустошить Д'Харианскую империю. Никки должна сделать все необходимое, чтобы одолеть врага, но для этого нужна кровь сердца ее любимого.

Она любила Ричарда и не могла думать ни о ком другом.

Никки должна сделать выстрел. Никто другой не имеет необходимой силы, чтобы встретиться с Викторией. Натан потерял контроль над своим даром, а ни один из этих ученых-любителей и дилетантов Твердыни даже близко не стоит со способностями Никки. Это предстоит сделать ей.

Но… кого она любила? Действительно любила? Ричард...

Это невозможно. Она не может спасти мир ради Ричарда, если для этого ей придется убить его. О, если бы он знал о ситуации и действительно понимал, что стоит на кону, то без раздумий согласился бы на все условия. Никки не сомневалась, что он разорвал бы свою рубашку и подставил грудь, чтобы колдунья могла взять кровь из его сердца. Ричард охотно дал бы Никки необходимое — кровавый яд, который остановит Госпожу Жизнь. Но он был на другом краю света.

Никки ни за что не убьет Ричарда, она не сможет этого сделать. Сама мысль наполняла ее ужасом. Она вспомнила, как была раздавлена, когда остановила его сердце, чтобы он мог отправиться в подземный мир спасать Кэлен. Ричард умолял ее, и Никки не смогла ему отказать.

Но теперь… Пожертвует ли она целым миром лишь для того, чтобы Ричард мог прожить немного дольше? Звучало глупо, но колдунья знала, что выберет Ричарда. Живот скрутило в узел.

Должно быть, где-то далеко в Темных землях сейчас хохочет Рэд.

Кровь сердца любимого.

Никки слушала стоны ученых, зная, что все они напуганы, но не так отчаянно, как она сама. После трудных поисков ребра дракона она ожидала обрести оружие против Виктории. Но этого оказалось недостаточно, и теперь последний компонент казался просто недостижимым. Никки не знала, что и делать.

Натан сидел на полу, глядя на бледное безжизненное лицо Мии. Он убрал с ее лба бледно-каштановые волосы.

— Мне очень жаль, моя дорогая. — Со страдальческим выражением лица старик вытирал лоб девушки вечно влажным и прохладным платочком, который она подарила ему перед путешествием в юдоль Кулот.

Никки бросила взгляд на Чертополох, которая чудом не пострадала — у нее была лишь царапина на ноге.

Перед Никки возник Бэннон, у которого все еще кровоточила рана на лбу. Он опустил на пол острие своего бесцветного меча и утер кровь, очевидно, собирая все свое мужество. Он поднял подбородок и посмотрел на Никки.

— Я, колдунья. — Он сделал прерывистый вдох. — Это должен быть я. — Юноша сунул пальцы под ворот своей рубашки и разорвал ее, обнажая грудь. — Я знаю, что вы заботитесь обо мне. Я видел, как вы смотрели на меня после того, как мы вместе сразились с Поглотителем жизни. Вы похвалили меня за то, что я оказался полезен. И я видел, что натворила Виктория… что она уже сделала с Одри, Лорел и Сейдж. — Грустная решимость наполнила глаза юноши. — Если я смогу спасти мир, отдав свою жизнь, тогда я с радостью пойду на это. Достаньте свой кинжал и возьмите кровь моего сердца. — Он тяжело сглотнул. — Оно все равно принадлежит вам. — Он запрокинул голову и закрыл глаза, приготовившись к смертельному удару.

Смутившись, Никки хмуро посмотрела на него.

— Не будь дурнем. — Она оттолкнула юношу. — Это не сработает, и у меня нет на это времени. — Оставив удрученного Бэннона, колдунья направилась в палаты архива, надеясь найти другой ответ в одной из книг заклинаний — другой способ.

Внутри нее поселился страх. Что, если после всего пережитого в ее жизни нет человека, которого она любит?