Госпожа Смерть

Глава 46

Жаркий костер из мескитовых веток уже прогорел до оранжевых углей, близился рассвет. Никки решила не будить Бэннона для смены вахты. Она могла почти не спать, поэтому простояла на часах всю ночь, изучая кошмарные очертания скал за пределами пятна света от угасающего пламени. Чертополох, проснувшись, подползла к Никки и села рядышком. Обе не проронили ни слова, лишь смотрели в темноту в ожидании восхода солнца.

Бэннон зевнул, потянулся и поднялся на ноги, смахивая с одежды грязь и сухие хворостинки. Вскоре они двинулись в путь, оставив позади успокаивающее сияние углей костра.

Путники шли к отвесной стене плато, возвышавшегося над растущей Язвой. Никки и Бэннон пошли по старому руслу реки, а Чертополох помчалась вперед с изяществом и ловкостью прыткой ящерицы. Обнаружив струйку воды среди камней, они последовали за ней по гладким скалам цвета охры. Журчание ручейка казалось музыкой после пылевых смерчей и удушливого марева запустения. Троица провела долгие минуты, по капле набирая холодную воду в сложенные ладони и плеская ее на лица, чтобы смыть жгучую щелочную пыль.

— Поглотитель жизни по-прежнему может наблюдать за нами? — спросила Чертополох. — Даже здесь?

— Возможно. Но здесь есть и другие опасности, — сказала Никки. — Кто-то в этом мире всегда норовит тебя убить. Не забывай об этом.

Путники двинулись по дну каньона. Рептилии сновали среди скал над головой, и Чертополох посмотрела на выступы в искушении поохотиться, но решила не задерживаться.

Бэннон брел по камням пересохшего русла, сжимая в руке меч. Всю ночь Никки ощущала присутствие хищника, кружившего вокруг их лагеря, но не слышала ни звука и не видела сверкающих в темноте глаз. Теперь у колдуньи снова было гнетущее чувство, будто за ними следят. Не отставая от Бэннона, она всматривалась в скалы и размышляла, мог ли злой волшебник устроить очередную засаду. Но она так и не увидела ничего подозрительного.

Неожиданно кто-то тяжелый бесшумно упал на ее спину: клубок темно-желтого меха, острых когтей и громкого рычания. Удар сбил Никки с ног, и она не успела прибегнуть к магии.

Бэннон вскрикнул и развернулся. Чертополох взвизгнула.

Появились еще две кошачьи фигуры, скрывавшиеся на фоне красновато-желтых скал — огромные пумы песчаного цвета с изогнутыми как сабли клыками. Их когти были похожи на острые кинжалы.

Когда первая пума обрушилась на Никки, удар выбил воздух из легких колдуньи. Она извивалась, пытаясь отбиться. Атаковавшая тварь была махиной мышц, которая может убить всего за несколько секунд.

Никки уклонилась от первого взмаха лапы, но другая лапа прочертила кровавые борозды на спине, вспоров черное платье. Пума яростно зарычала и попыталась стиснуть клыками ее голову. У Никки не было ни времени, ни возможности сосредоточиться, чтобы найти сердце зверя и остановить его своей магией.

Отчаянно защищаясь, она выпустила рассеянную волну магии — ударную волну сжатого воздуха во всех направлениях. Невидимая волна отбросила нападавшую тварь, но эффект оказался на удивление слабым. Раненая Никки с трудом поднялась.

Бэннон прижался спиной к стене, чтобы прикрыть тыл, пока колол тварь мечом. Один из его ударов оставил кровавую рану в ребрах второй пумы. Чертополох уклонилась и отскочила, когда третий зверь попытался ее сцапать, играя с жертвой, как кошка с мышкой. Девочка была в опасности, и Никки в гневе потянулась и направила свой дар, намереваясь разорвать сердце атакующей пумы.

Однако ничего не произошло.

Никки почувствовала, как из нее выходит поток магии, но каким-то образом ее заклинание отскочило от песчаной пумы, как камешек от поверхности пруда. Она попробовала снова, но эффект был тот же. Свой дар колдунья контролировала — она не потеряла его, как Натан, — но этот огромный зверь был неуязвим для ее атак.

Когда пума бросилась к ней, Никки заметила на ее шкуре клеймо из загадочных символов и букв — угловатых, с резкими изгибами. Это было заклинание — возможно, некая магическая броня.

На них напали не просто дикие звери.

Когда первая пума снова атаковала, Никки присела, защищаясь, и швырнула огонь, который должен был испепелить большую кошку. Но волшебное пламя просто соскользнуло с ее меха. Не ведавшая страха пума с рыком бросилась к колдунье, и у Никки не осталось времени придумывать новые действенные магические приемы.

Она вытащила из ножен на бедре длинный кинжал и приготовилась сражаться. Клеймо из загадочных символов давало песчаным пумам защиту от магии, но острый нож наверняка способен их ранить. Никки рубанула кинжалом по воздуху, затем отскочила в сторону — выпад кошки прошел мимо. Времени на уловки уже не оставалось, да и колдунья не собиралась дразнить зверей — их нужно было просто прикончить.

Чертополох нырнула в заросли пинии за лежавшей на земле гладкой каменной плитой. Бэннон защищался, бездумно размахивая мечом и позабыв хитроумные финты, которым научил его Натан. Пума походила на шквал необузданной ярости.

Атаки больших кошек были необычайно скоординированы, они двигались в зловещем унисоне. Пумы разделили свою добычу, и каждая будто знала, что делают остальные две. Колдунья не могла прочесть выжженные на шкурах символы, но прежде слышала о связанных заклинаниями животных. Эти три пумы были боевой триадой — трокой. Их разумы были связаны, что делало хищников идеальной боевой силой.

Никки задалась вопросом, мог ли Поглотитель жизни подослать этих хищников — но это казалось маловероятным. Песчаные пумы не были частью Язвы или некогда плодородной долины. Должно быть, их растили и дрессировали где-то в другом месте, и делал это кто-то другой.

Независимо от происхождения, кошки были настоящими машинами для убийства. Их намерения не имели значения. Не сейчас.

Никки отвлеклась, чтобы взглянуть на Чертополох, которая выбралась из-под сучьев пинии с другой стороны, пока кошка прорывалась сквозь путаницу ветвей. Девочка перекатилась на спину и тут же вскочила, держа нож обеими руками. Пума набросилась на нее.

Никки затаила дыхание, зная, что не сможет подоспеть к девочке, а затем поняла, что Чертополох намеренно заманила нетерпеливого хищника. Когда кошка бросилась в атаку, девочка воткнула нож под подбородок зверя, пронзая челюсти и нёбо до самого мозга. Пума пошатнулась и забилась в конвульсиях, а потом рухнула на свою тощую убийцу, чуть не раздавив ее.

Когда большая кошка упала замертво, ее сородичи вздрогнули и пошатнулись, будто от болезненного удара. Они завыли в жутком унисоне. Бэннон использовал это мгновение для атаки, вонзив меч в грудную клетку второй пумы. Хищник песчаного цвета метался и ревел, широко раскрыв пасть, но меч пронзил сердце и вышел из спины.

Никки проскребла ножом по ребрам последней пумы, которую на миг ошеломила смерть двух членов троки. Обезумевшая тварь полоснула колдунью когтями, и Никки снова нанесла удар. Раненная пума замолотила хвостом и перешла в дикую атаку, словно была готова пожертвовать своей жизнью. Тяжелая кошка опрокинула Никки на землю, но она выставила вверх нож и вонзила его глубоко в живот твари.

Измазанная в крови Чертополох выбралась из-под убитой пумы и словно бестия рванула Никки на подмогу. Девочка несколько раз ударила последнюю пуму ножом, и Никки с большим трудом оттолкнула умирающего зверя. Колдунья встала. Она была вся в крови — как пумы, так и своей собственной. Кожа на спине была порвана в клочья.

Потрясенный Бэннон выдернул меч из тела пумы.

— Я удивлен, что Поглотитель жизни не отправил гигантских скорпионов или многоножек.

Никки покачала головой. Она стояла, истекая кровью, и уже начала чувствовать жгучую боль от многочисленных ран.

— Сомневаюсь, что их послал Поглотитель жизни.

Последняя песчаная пума была еще жива. Она лежала на земле, тяжело дыша и рыча от сильной боли. Из ее ран сочилась кровь.

Бэннон подошел к Никки и охнул при виде глубоких кровавых борозд на ее спине.

— Колдунья! Ваши раны! Мы должны их исцелить.

Никки посмотрела на свои изодранные руки.

— Я могу исцелить себя сама. — Она склонилась к умирающему зверю. — Но вот ее жизнь подходит к концу. Я должна избавить пуму от страданий. — Она огляделась. — Заклинание защищает ее от магических атак, поэтому придется воспользоваться ножом.

Умирающая пума громко зарычала — этот звук казался скорее жалобным, чем угрожающим. Лицо Бэннона поникло, губы задрожали.

— Нужно ли ее убивать? Вы можете ее исцелить?

Никки прищурилась.

— Зачем мне заботиться об этой твари? Она пыталась нас убить.

— Может, ее обучали убивать? Разве вам не интересно, откуда она взялась? — спросил Бэннон. — Мы уже убили двух других, а эта… — Слова застряли у юноши в горле, и он поперхнулся. — Такая красивая кошка… — Он не смог говорить дальше.

Когда прилив адреналина закончился, Никки почувствовала неистовую боль от собственных ран. Когти этой пумы разорвали кожу до мышц и костей.

— Это не беспомощный котенок, как те, которых утопил твой отец.

— Не котенок. — Бэннон покачал головой. — Но она умирает, а вы можете ее исцелить.

Чертополох присела рядом с тяжело дышащей пумой и подняла на Никки глаза цвета темного меда.

— Мои дядя и тетя говорили, что нельзя убивать без крайней необходимости.

Измазанная кровью девочка выглядела измученной и несчастной.

— В этом нет необходимости. Сейчас нет, — согласился Бэннон.

Никки протянула руку и дотронулась до кошки, осторожно выпустив магию, чтобы оценить тяжесть ее ран. Выжженное на шкуре заклинание не остановило ее — значит, оно отклоняло только атаки. Колдунья передвинула руку и прикоснулась к ранам от своего ножа.

— Я могу исцелить эти раны. Я исцелю ее, но вам стоит знать, что эти три песчаные пумы были связаны заклинаниями и были трокой. Ее две сестры-пумы мертвы. Если мы ее спасем, ей предстоит жить в полном одиночестве, и это может оказаться вовсе не великодушно по отношению к ней.

— Да, мы согласны, — настаивала сирота. — Пожалуйста, Никки.

Никки ослабела от ран и кровопотери, у нее кружилась голова и не было сил спорить.

Когда колдунья коснулась глубоких порезов пумы, кровь животного смешалась с ее кровью, сочившейся из порезов на руках и ладонях. Кровь двух жестоких существ, обученных и готовых сражаться…

Никки призвала исцеляющие чары и через свою ладонь влила поток магии в песчаную кошку, а также направила ручейки магии в свои самые глубокие раны.

Никки почувствовала резкий толчок, словно было выковано последнее звено в таинственной цепи, связывающей ее с пумой. Эти узы шли от ее сердца через нервную систему и разум и тянулись в соответствующие органы чувств кошки. Колдунью переполнили мысли, мощная магия исцеления хлынула в нее и кошку, стирая раны от когтей и ножей, царапины, даже самые мелкие, и убирая боль в мышцах.

Отдернув окровавленные ладони, Никки отшатнулась. Но перестав касаться пумы, она по-прежнему чувствовала присутствие животного, связанного с ней. Как сестру. Колдунья не могла этого отрицать.

— Ее зовут Мрра, — тихо сказала Никки. — Я не знаю, что означает это слово. Это не совсем имя, просто ее отличительная черта.

Исцеленная пума глубоко вдохнула, перекатилась и встала. Глаза кошки отливали зеленоватым золотом, а длинный хвост хлестал по сторонам в тревоге и замешательстве.

— Что случилось? — спросил Бэннон. — Что вы сделали?

— Моя кровь смешалась с ее кровью. Смерть сестер, связанных с ней заклинанием, оставила в ней пустоту, подобную ране. Когда магия исцелила Мрра, она одновременно заполнила и эту пустоту. — Голос Никки стал хриплым, она была поражена своими ощущениями. — Теперь мы связаны, но все же остаемся независимыми. Добрые духи!

Песочная пума смотрела на колдунью, молотя толстым хвостом. Никки снова взглянула на выжженные символы заклинаний, но, несмотря на свою связь с Мрра, по-прежнему не могла истолковать этот язык. Однако она ощутила отголоски боли в бугристых, воскообразных шрамах от раскаленного железа, что жестоким образом оставило клеймо в виде символов под мягким, песчаного цвета мехом.

Взглянув на свою избежавшую смерти добычу, Мрра вздрогнула, затем бросила взгляд на тела двух сестер пум. С низким рычанием, напоминавшим стон, она повернулась и поскакала прочь, увеличивая дистанцию между собой и тремя людьми, которых должна была убить их трока.

Никки чувствовала, как связь между ними натянулась и истончилась. Колдунья не могла общаться с пумой напрямую и не могла понять, о чем думает Мрра. Она просто знала, что ей, Бэннону и Чертополох больше не грозит опасность, и что теперь Мрра будет жить… хотя и осталась одна.

Но совсем одинокой хищница не останется: в ней всегда будет присутствовать частичка Никки.

Молотя хвостом, песчаная пума мчалась в безжизненную пустошь, перепрыгивая с камня на камень, с уступа на уступ. Чертополох глядела ей вслед, а смущенный Бэннон по-прежнему сжимал в руке окровавленный меч. Никки, глядя вслед пуме, ощутила странное чувство потери.

Вскоре кошка растворилась в неровных тенях.