Госпожа Смерть

Глава 47

Натан только начал постигать величину библиотеки и готов был поверить, что архив Твердыни может содержать все тайны вселенной… осталось только понять, что ему искать и где. Он погрузился в размышления, грызя овсяное печенье, принесенное с кухни одним из послушников.

Проблема была в том, что никто не видел общей картины. Сотни архивариусов и помнящих знали только несвязные части. Это было похоже на попытку отыскать созвездия в облачную ночь, когда через облака виднеется лишь несколько звезд.

Впрочем, теперь все созвездия были неверными, и им предстояло изучать вселенную с чистого листа.

Натан доел печенье и рассеянно схватил с тарелки следующее. Он как раз пролистал лежавший перед ним том, когда скромная девушка-ученый принесла еще. Мия была из числа приставленных к нему учеников. Ей было около девятнадцати, у нее были короткие каштановые волосы мышиного оттенка и мечущиеся глаза, которые привыкли общаться с буквами, а не людьми.

— Я нашла их для вас, волшебник Натан. Тут могут содержаться важные сведения.

Она была дочерью одной из живущих в каньоне пар и выросла здесь, обучаясь чтению и наукам. Мия родилась уже после того, как Роланд бежал из Твердыни и начал вытягивать жизнь из мира.

— Спасибо, Мия, — волшебник благодарно улыбнулся.

Всякий раз, когда он просил ее найти книги или свитки по определенной теме, она спешно уходила и возвращалась с более-менее подходящими экземплярами. Когда Натан водил пальцами по словам на древних языках, Мия часто тихонько сидела рядом с ним, читая книги, которые были ей интересны. Так она надеялась помочь ему.

Натан взял верхний том и открыл потертую обложку.

— Ах, трактат об ускорении роста растений.

Мия кивнула.

— Я решила, что в нем может содержаться потенциальное противодействие магии Поглотителя жизни. Основы этих заклинаний могут иметь некоторые общие черты.

— Отличное предположение, — похвалил Натан, хотя сам считал это маловероятным.

Следующий том в стопке был испещрен незнакомыми Натану письменами, угловатыми символами и рунами с крутыми изгибами. Слова источали некую силу, и он коснулся их, словно чужеземный алфавит мог просочиться сквозь кончики пальцев.

— Ты узнаешь этот язык? — спросил он Мию. — Это не древнед'харианский и не один из знакомых мне языков Древнего мира.

Девушка заправила за уши свои короткие волосы.

— Некоторые из наших самых старых свитков написаны на этом языке, но никто не может их прочесть. Поговаривают, свитки — часть древней библиотеки, похищенной из города Ильдакар.

Натан отложил том, который был бесполезен из-за незнакомого языка. Он с радостью обнаружил в следующей книге карты обширных территорий, хоть и без какой-либо системы координат. На одной карте была изображена горная цепь с холмистыми предгорьями и острыми кряжами. Пунктирными линиями были обозначены извилистые коварные тропы, ведущие к вершине. Экзотические названия пиков и рек были ему незнакомы, но глаза волшебника приковала к себе пара слов: «Кол Адаир».

Он затаил дыхание. Итак, эта цель его путешествия действительно существует — по крайней мере, в этом ведьма оказалась права. Натан размышлял, была ли широкая долина на карте плодородной землей, которую ныне поглотила Язва.

Натан почувствовал отчаянное стремление вернуть свою магию — хотя бы для того, чтобы помочь в борьбе с Поглотителем жизни. Никки не должна спасать мир в одиночку. Начав это путешествие, он не слишком переживал из-за утраты дара пророчества, поскольку все развилки и страшные предупреждения не дали ему ничего, кроме скорби. Но магический дар был столь неотъемлемой частью Натана, что волшебник воспринимал его как должное. Дар делал его цельным.

Волшебник постукивал пальцем по карте, но в конце концов решил, что личные потребности подождут. Он отложил книгу и задумался о распространяющемся запустении Поглотителя жизни, а потом вернулся к изучению книг в поисках ответа.

* * *

Никки, Бэннон и Чертополох подошли к отвесной каменной стене месы, радуясь, что негостеприимная Язва осталась позади. Чертополох поднялась по крутому склону, легко находя неприметные ориентиры и выступы тропы к высокому алькову, через который можно было пройти в глубины плато и в архив.

Поднявшись, Никки оглянулась на дорогу, по которой они пришли. Мучнистая пыль вилась над пустынным кратером, походя на миазмы. Бэннон остановился у входа в альков на вершине стены, и все трое уставились на запустение. Поглотитель жизни находился где-то там, в центре кратера.

— Все еще хотите вернуться туда, колдунья? — спросил юноша.

— Нет, — честно ответила она, — но знаю, что мы должны.

Никки по-прежнему чувствовала в своем разуме щупальце присутствия зверя — одинокой кошки. Мрра была где-то там, блуждала по безлюдной пустоши. Кошка всю жизнь была связана заклинанием с двумя сестрами-пумами, а теперь они погибли. Исцеляющая магия Никки заполнила пустоту внутри пумы, но колдунья не знала, чем ей помочь…

Когда троица вернулась в палаты собраний Твердыни, Натан поспешил к ним, радуясь их благополучному возвращению. Услышав о сражении с пыльными людьми и песчаными пумами, волшебник по-отечески похлопал Бэннона по плечу.

— Ты использовал приемы, которым я тебя научил?

Бэннон кивнул.

— Да, я вспомнил все, что вы мне показывали.

Никки вспомнила, как юноша беспорядочно размахивал клинком, но все же сражался как мог. Она не могла винить его за это.

— Я убила столько же, сколько и он, — похвасталась Чертополох.

— Несомненно, дитя, — ответил Натан с кривой ухмылкой. — Другого мы от тебя и не ожидали. Но Бэннон — мой ученик, и я хотел убедиться, что он хорошо себя проявил. Как и ты.

— Хотя ты не должна была с нами идти, — беззлобно упрекнула девочку Никки, — я рада, что ты знаешь, как позаботиться о себе.

Сирота посмотрела на нее.

— Я твоя ученица, Никки?

Эта мысль удивила колдунью. Безусловно, девочка была полезна и очень хотела помочь, но не проявила особых способностей к дару.

— Ученица в каком смысле? Я не могу сделать из тебя колдунью.

— Но я уже читаю гораздо лучше и могу помочь тебе искать книги в библиотеке. Ты говорила, что вам нужно много чего изучить.

Никки с удивлением поняла, что совсем не возражает.

— Ты можешь помогать, но только если не будешь мешать.

— Я не помешаю!

Когда ученые собрались, Никки подробно рассказала о запустении, потрескавшихся каньонах, горячих источниках и грязевых гейзерах, а также о защитниках Поглотителя жизни. Она набросала карту по памяти.

— Я уверена, что ближе к логову злого волшебника будут ждать более могущественные стражи. Мы должны быть к этому готовы. — Она вскинула бровь, глядя на Натана и заинтересованных ученых. — Как только вы отыщете оружие, которым я смогу убить его.

Саймон вздернул подбородок.

— Уверен, ответ находится в наших архивах. — Его коллеги дружно закивали и стали перешептываться. — Нам лишь нужно найти подходящие записи.

Когда прислуга накрыла вечернюю трапезу в обеденном зале, все расселись за столы. Чертополох ела руками — обеими, потому что была неимоверно голодна. Виктория привела своих послушников и подсадила их к Натану, чтобы те изложили сведения, хранившиеся в их памяти.

Три прекрасные послушницы сели рядом с Бэнноном и, подавшись к нему, ловили каждое его слово. Одри, Лорел и Сейдж нашли предлог, чтобы кормить юношу едой с его тарелки: запеченными овощами, свежими булочками и пряной бараниной на шпажках. Бэннон, воодушевленный их интересом к своему рассказу, чрезмерно жестикулировал. Сейдж взяла тканевую салфетку и промокнула край рта юноши, отчего его щеки тут же стали пунцовыми.

— Посмотрите, как выделяются его веснушки на фоне румянца! — хихикнула Одри.

От этого замечания Бэннон еще больше раскраснелся.

— Я ценю ваше внимание. Нечасто у меня бывают такие… прекрасные слушатели. — Он с трудом сглотнул, затем хлебнул из кубка родниковой воды и пробормотал: — Пресвятая Мать морей!

Виктория подошла к Бэннону со спины и поощрила послушниц улыбкой.

— Я понимаю ваше влечение к молодому человеку, — сказала она, словно Бэннона не было рядом. — Надеюсь, вы трое не окажетесь бесплодными и бездетными, как я.

Бэннон моргнул от удивления.

— Я… я не хочу оставаться здесь и на ком-то жениться. — Он посмотрел на Никки, словно надеялся, что та его спасет. — У нас миссия.

Никки с прохладцей взглянула на него:

— Когда я спасла тебя от головорезов в Танимуре, то предупредила, что дальше тебе придется самому спасать свою шкуру. Поэтому разбирайся сам.

Бэннон снова покраснел.

Виктория стояла позади трех девушек, словно наседка, и ее голос звучал грустно:

— Скучные пыльные свитки не смогут сравниться с вынашиванием новой жизни или возможностью держать на руках новорожденное дитя. Когда-нибудь вы поймете.

Послушницы улыбнулись.

Виктория перешла к Чертополох, которая приканчивала уже вторую гроздь винограда. Девочка все еще была в пыльной потрепанной одежде, в которой ходила в Язву.

— У меня для тебя хорошие новости, дитя. — Женщина положила на стол сверток ткани, перетянутый бечевкой, и стала развязывать завязки. — В Твердыне очень мало детей, поэтому у нас не было подходящей одежды, но я попросила опытную швею сшить тебе обновку.

Виктория подняла ткань и встряхнула ее, чтобы разгладить складки. Это было маленькое нарядное платье ярко-розового цвета, сшитое по худощавой фигурке Чертополох.

Чертополох, рот которой был набит виноградом, даже перестала жевать.

— Новое платье? — Она нахмурилась, не зная, как отреагировать. — У меня никогда не было такого платья.

Виктория продолжала улыбаться.

— Тебе больше ни к чему носить лохмотья. Ты очень красивая девочка, и наряд сделает тебя еще краше. Тебе нравится розовый? Это цвет скальных роз, которые растут в каньонах.

Нежное платье казалось неподходящим для девочки, которая носится по пустыне и охотится на ящериц. Чертополох посмотрела на Никки, и колдунья честно ответила:

— Вообще-то, мне не нравится розовый цвет.

Розовый не нравился ей настолько, что однажды Никки использовала магию Ущерба крайне нестандартным способом: чтобы стереть розовую краску из атласной ночной сорочки, которую ей пришлось надеть в Замке Волшебника.

— Думаю, мой старый наряд куда лучше, — сказала Чертополох. — Новое платье очень милое, но я не хочу испачкать его, когда буду сопровождать Никки в ее приключениях. Нас впереди ждет весь мир — после того, как мы убьем Поглотителя жизни.

Виктория усмехнулась.

— Дитя, сейчас ты с нами, в Твердыне. Ты останешься здесь в качестве одной из моих послушниц, я научу тебя читать и понимать заклинания, и очень скоро ты сможешь запомнить сотни книг. Ты станешь нашей новой помнящей. — Она похлопала девочку по руке.

Никки едва сдерживалась.

— Разве девчонка этого хочет?

Чертополох смотрела то на почтенную помнящую, то на колдунью.

— Конечно, хочет, — сказала Виктория. — Я возьму тебя под свое крыло, дитя, отмою и обучу.

Чертополох заерзала на скамье.

— Я хочу читать лучше, хочу научиться чему-то, но я не останусь в Твердыне. Никки может учить меня, пока мы исследуем мир. Во имя лорда Рала. Это важная миссия.

Виктория только отмахнулась.

— Это твоя прихоть, дитя. Лучше читать о приключениях, чем участвовать в них. Я могу защитить тебя. — Она крепко стиснула костлявые плечи девочки.

Чертополох вывернулась и скользнула к Никки, оставив розовое платье на столе. Никки встала, заслоняя Чертополох.

— Достаточно, Виктория. Девочка останется с нами.

Помнящая выглядела рассерженной, будто не привыкла, чтобы ее желаниям перечили. Она цокнула языком.

— Ты знаешь, что ребенку нужна забота и образование. Мы научим ее хорошо запоминать.

Голос Никки был тверже закаленной стали:

— Чертополох должна сама сделать выбор. Это ее жизнь.

— Я хочу охотиться на ящериц и лазать по стенам каньона, — вставила девочка. — Никки обещала взять меня в путешествие по Древнему миру.

Колдунья отметила повисшее в зале напряжение. Ученые перестали есть и слушали набиравшую обороты словесную перепалку.

Виктория пристально посмотрела на колдунью.

— Ты мать девочки? По какому праву ты решаешь за нее?

— Нет, я ей не мать. Я никогда не собиралась становиться матерью. Таков мой выбор.

Виктория изменилась в лице:

— А ты когда-нибудь думала, что это неправильный выбор? Почему красивая, сильная и способная родить женщина решила не создавать жизнь? Мне так хотелось иметь детей, но я не могла! — Ее голос возрастал вместе с возмущением. — Никто и никогда не отказывался стать послушницей. Кто ты такая, чтобы мне отказывать?

Никки обдумала множество вариантов, но выбрала тот ответ, что обладал большей силой:

— Госпожа Смерть.