Госпожа Смерть

Глава 55

Земля была мертвой и бесплодной. Виктория знала: исцеление этой раны займет десятки, а то и сотни лет… если пустить все на самотек. Это было бы непростительно. Она не могла забыть, что натворил самоуверенный и недальновидный Роланд. Этот жалкий человек погубил землю… и убил ее дорогого мужа.

Но Виктория знала магию, в ее памяти хранились бесчисленные тайны и сокровенные знания. Самая талантливая помнящая держала в своем разуме массу информации о магии и теперь искала быстрый способ вдохнуть жизнь в великую долину. Ответ находился в ее голове — она это знала!

Саймон и его ученые самонадеянно считали себя знатоками. Да, они читали книги и изучали заклинания, но не факт, что понимали это знание. Голодный человек, который смотрит на полную еды кладовую, сытым от этого не станет. Помнящие, однако, хранили информацию в себе, и та была частью их сущности, их сердца, их души.

Древние волшебники построили скрытый архив, чтобы сохранить историю и знания для последующих поколений. Все, что могли представить себе могущественные одаренные, находилось внутри хранилищ, было записано в томах, от которых ломились полки… и заперто в разумах помнящих. Знание было неотъемлемой частью Виктории.

Когда группа посетила место решающей битвы, колдунья казалась такой самодовольной и торжествующей. Госпожа Смерть! Конечно, Никки покончила с ненасытной потребностью Поглотителя жизни, но она никоим образом не возродила жизнь. Эта задача гораздо более сложная и трудоемкая.

Виктория была разочарована тоненьким, жалким побегом. Такая мелочь, да еще и без магии? От Первозданного древа она надеялась получить гораздо больше. Со времен своего девичества Виктория помнила покрытые густыми лесами холмы, плодородную долину, обширные пашни и процветающие города. Хотя обитатели Твердыни жили отдельно ото всех и редко покидали свои скрытые каньоны, они знали, каким должен быть реальный мир.

Роланд был одним из первых чужаков, допущенных к архиву после того, как Виктория развеяла маскировочный саван. Роланд был упорным и ревностным исследователем, безобидным ученым, который читал книги заклинаний и забавлялся с простенькой магией. Он был тихим и добродушным, а муж Виктории считал его другом. Именно Бертрам первым заметил, что Роланд становится немощным и худым. Теперь Виктория понимала, что это были признаки изнурительной болезни, пожиравшей его изнутри. Но Роланд отказался принять свою судьбу; он заключил сделку с магией, в которой ничего не разумел. Не понимая того, что собирается выпустить, он превратился в бездонную яму, которая выкачивала не только его собственную, но и всю окружающую жизнь.

Виктория вздрогнула, вспомнив роковой день, когда она увидела Роланда, который встретился в коридоре с ее мужем. Отчаянно моля о помощи, тот схватил руку Бертрама, но не смог контролировать выпущенную им силу, и магия стала высасывать жизнь из ее бедного мужа. Бертрам не мог отстраниться, не мог сбежать, как бы ни старался… и монстр — Роланд — похитил жизнь Бертрама, поглотив его душу.

Когда Виктория увидела их, было уже слишком поздно. Роланд в ужасе умчался прочь, а она бросилась к своему мужу и подхватила его, когда тот рухнул на пол коридора. Она прижимала Бертрама к груди и раскачивалась, пока он стремительно угасал. Его кожа стала серой и сухой, как старые пергаменты в архиве, щеки запали и потемнели, глаза усохли, став сморщенными узлами плоти, а волосы выпадали тонкими клочками. У нее на руках муж превратился в мумифицированный труп.

Роланд с ужасом и отвращением наблюдал за этим из дальнего конца коридора. Он поднял руки, отрицая свое смертельное прикосновение.

— Нет, нет, нет! — кричал он.

Но выпив жизненную энергию Бертрама, он действительно стал казаться сильнее, словно украденное поддержало его организм. Роланд быстро превратился в Поглотителя жизни и покинул Твердыню, сбежав в огромную долину. Только позже Виктория узнала, что в безумном и опрометчивом стремлении сохранить свою силу он убил еще десятерых ученых, пока выбирался из изолированного архива.

Теперь Поглотитель жизни мертв, но для Виктории этого было недостаточно. Она не могла вернуть Бертрама, но не сомневалась, что сможет возродить плодородную долину и пробудить жизнь. В отличие от заблуждавшегося и глупого Роланда, она не допустит ошибок…

Через два дня экспедиция вернулась на плато, и Виктория уже знала, что делать. Помимо Сейдж, Лорел и Одри, которые были тремя ее лучшими помнящими, у нее были Франклин, Глория, Перетта и еще десятки воспитанников, и все являлись вместилищами знаний. Даже после того, как Виктория сняла пелену маскировки и предоставила доступ к богатству знаний любому страждущему, умеющему читать, она настаивала на сохранении традиций помнящих. Возможно, ее послушники помнят что-то очень важное.

Вернувшись в огромную библиотеку Твердыни, Саймон настоял на проведении пиршества, но Виктория не могла притворяться, что радуется вместе с остальными. Им предстоит еще много работы, целые столетия работы — но это слишком долго. Многочисленные исследователи перерыли архив в поисках способа уничтожить Поглотителя жизни, а теперь Виктория искала заклинание плодородия, мощную магию, которая восстановит все отнятое злосчастным волшебником. Если заклинание порчи могло украсть жизнь, не могло ли другое заклинание вызвать ее прилив? Виктория обязана найти такую магию. Наверняка решение найдется среди мудрости, сохраненной здесь волшебниками древности.

Она бросила клич среди помнящих, и теперь они ломали головы и пролистывали бесчисленные книги, запечатленные в их памяти. Ее воспитанники поговорили с другими учеными, и те прошерстили ныне забытые тома с самых пыльных полок, самых дальних хранилищ, приобщив эти знания к тем, что хранились в памяти. Должен быть способ!

Виктория встретилась со своими доверенными послушницами наедине и понизила голос, словно плела заговор.

— Вы все способны к зачатию, ваша жизнь бьет ключом. Я чувствую это. Вы должны созидать жизнь. — Она улыбнулась им, ощущая внутренний жар. — Вы посещаете Бэннона Фермера?

Девушки выглядели пылкими и в то же время смущенными.

— Да, Виктория, — сказала Сейдж. — Частенько.

— Мы пытаемся, — добавила Лорел.

Одри улыбнулась:

— Пытаемся как можно чаще.

— Но не забеременели. Пока что, — сказала Сейдж.

Виктория вздохнула и покачала головой.

— Семя иногда сбивается с пути, но в свое время все случится. Однако этого недостаточно, и нам придется попробовать что-то еще. Волшебники древности должны были знать заклинание возвращения жизни, которое способствует росту и возрождению.

— Возвращение жизни? — Лорел была потрясена этой идеей. — Вы хотите возродить мертвых?

— Я хочу возродить мир, — сказала Виктория. — Мне нужно заклинание плодородия, способное устранить упадок и порчу запустения. Я хочу возродить леса и реки, пастбища и пашни, хочу наполнить ручьи рыбой и вырастить цветы, чтобы пчелы опыляли их и носили в ульи мед. Я хочу, чтобы земля снова процветала. — Женщина вздохнула и посмотрела на своих послушниц. — Я отказываюсь ждать десятилетия.

Пока ученые Твердыни и прочие жители каньона были поглощены веселым пиршеством, празднуя гибель Поглотителя жизни, доверенные помнящие Виктории медитировали, просеивая свои прекрасно сохранившиеся воспоминания в поисках жизненно важной информации: способа ускорить процесс.

Каждую минуту бодрствования Виктория отдавала борьбе с нагромождениями слов, запертых в ее разуме. В голове стучало, словно подходящие заклинания изо всех сил пытались вырваться на свободу, но у нее не было ключа, чтобы их освободить. Пока еще не было.

Стоя в сгущающихся сумерках под огромным скальным навесом, она наблюдала за тенями, заполняющими персты каньонов. Вечерние огни мерцали в окнах других поселений алькова по всему каньону, а насекомые издавали тихий умиротворяющий гул. Послышался шелест крыльев двух пролетевших мимо ночных птиц. Мир казался спокойным и пробуждающимся.

Виктория размышляла о поврежденной башне, в которой находилась библиотека пророчеств. Она помнила тот страшный день, когда случайное заклинание расплавило строение и утопило несчастного и неразумного недоучку-волшебника в потоке камня. Такие инциденты, хотя и были редкостью, предостерегали других учеников от посягательств на серьезные заклинания. Теперь Виктория стояла в скальном гроте и с презрением смотрела на поврежденную башню, не испытывая ни капли уважения к неуклюжему ученику, не понимавшему выпущенной им силы. Настоящая катастрофа, как и Роланд.

Виктория никогда такого не допустит. Она гораздо опытнее.

Когда она размышляла о совершенных ошибках, что-то щелкнуло в ее голове, и в памяти всплыл фрагмент древнего заклинания плодородия. Оно не только давало женщинам возможность иметь детей — могло пробудить лоно бесплодной женщины, какой была Виктория, — но и было заклинанием сотворения, ритуалом плодородия, привязанным к более глубокой магии, которая могла бы увеличить урожай и поголовье скота, возродить леса. Виктория ощутила щекотание того тусклого воспоминания — заклинания, глубоко запрятанного среди множества других знаний. Она пыталась вытащить мысли из задворок своего разума.

Женщина вспомнила свою суровую мать, чьи угловатые черты делали лицо похожим на клин топора. Она заставляла свою дочь запоминать знания слово в слово, но никогда не удосуживалась убедиться, что юная Виктория постигает то, что узнает; ее мать заботило лишь то, чтобы дочь могла точно повторить каждую строчку, даже если та была на непонятном ей языке. Она неоднократно била Викторию ивовым прутом, оставляя на коже красные кровавые рубцы. Иногда мать шлепала свою дочь по лицу и ушам или пускала ей из носа кровь, пытаясь заставить девочку тверже запоминать и безошибочно использовать свой дар.

Ошибки причиняли вред. Люди часто из-за них страдали, даже из-за мелких оплошностей. Искренне рыдая, юная Виктория обещала матери не допускать ошибок. На глазах девочки мать скинула с обрыва ее добродушного отца, тем самым убив его. По словам ее матери — заслуженная судьба за допущенную ошибку. Потенциально опасную ошибку.

Виктория ошибиться не могла…

Теперь, коснувшись разрозненных фрагментов древнего заклинания и последовав за погребенными в ее прошлом воспоминаниями, Виктория смогла увидеть слова, всплывающие в сознании, увидела тайный язык, незнакомые формулировки, двустишия с произношением, которое словно бросало вызов написанным буквам. Виктория вспомнила заклинание плодородия, повторяющееся из поколения в поколение, переходящее от помнящего к помнящему. Сведения были слабыми и едва различимыми, словно выцветшими от бездействия, но теперь она обладала знаниями и могла их применить.

Довольная собой Виктория снова вошла в главную библиотеку и поспешила в свои покои. Хотя женщина уже все вспомнила, она зажгла лампу и склонилась над низким письменным столом. На клочке бумаги она начала писать слова, выведенные ею на первый план своего разума, произнося их и следя за тем, чтобы все до мелочей было правильно. Виктория тщательно проговаривала сочетания слогов, чтобы убедиться в точности каждого звука. Записав заклинание, она читала его вновь и вновь, пока не обрела уверенность в формулировке.

Виктория была готова. Она знала, что нужно делать, и прекрасно понимала указания.

Земля и так обескровлена. Разве еще немного крови имеет значение?