Физрук: на своей волне

Глава 15

Сразу за домом расположилась церковь, правее детская площадка, целый этакий городок. А чуть ниже был парк, стоявший на реке.

Когда я «добежал» до парка, организм буквально пылал, как при повышенной температуре.

— Отлично… — я с трудом сглотнул вязкую слюну. — Сейчас окунуться не помешает.

В голове уже рисовалась картинка: скинуть вонючую, мокрую от пота майку, шагнуть в воду, и пусть течение смывает усталость и все проклятые лишние килограммы.

Я «побежал» дальше, скорее уже перейдя на быстрый шаг. Остановился у набережной, упёрся руками в колени, отдышался. Сердце колотилось так, что я слышал удары пульса в висках.

В этот момент боковым зрением я заметил фигуру. На бетонном блоке у самой воды сидел бомж — сгорбленный, небритый и с мутной тоской в глазах. Ладони его были уткнуты в колени, рядом лежал пластиковый пакет, в котором, похоже, не было ничего, кроме пустых бутылок.

Я посмотрел на него внимательнее. Обычный, из тех, кого мы привыкли не замечать. Но в лице его было что-то знакомое… боль прожитых лет.

— Ты чего, отец? — спросил я, присаживаясь на корточки неподалёку.

Он поднял на меня глаза, в них промелькнуло удивление. Было видно, что давно с ним по-человечески никто не разговаривал.

— Да чего… — он вздохнул. — Жизнь помотала. В девяностых прогорел. Свой бизнес был маленький… да тогда жрали всех подряд. Хату потом отняли… и вот, оказался на улице.

В его голосе так и сквозила пустота.

— Даже бухнуть нечего, — добавил он горько. — Вот и сижу, воздух глотаю.

Я кивнул, чуть задумавшись.

— Понял. Девяностые — тяжёлое время.

Я сунул руку в карман, вытащил пятёрку — пробежка пробежкой, но бабки я привык носить с собой. Не все, конечно, но жизнь разные сюрпризы может выдать. Протянул деньги мужику.

— На, держи. Только давай без саможалости, бери себя в руки и сопли вытирай, — сказал я.

Он взял купюру так осторожно, будто я ему золотой слиток вручил.

— Спасибо, брат… спасибо, что хоть слово сказал по-человечески, — прошептал он.

Я пожал плечами.

— И ещё. Там за домом, в мусорке, я мешки выкинул с одеждой. Пиджаки, брюки, рубашки — может, что-то под себя подберёшь. Хлам, конечно, но лучше, чем ничего.

Глаза у него загорелись.

— Спасибо, — сказал он уже твёрже и как-то странно покосился на моего песеля. — Спасибо тебе, милый человек, падлой буду не забуду.

Я кивнул и поднялся, глядя на реку. Не знаю почему зацепило… каждому своя доля досталась в девяностых. Одни выжили, другие — вот так остались с пустыми руками.

Я стянул с себя мокрую от пота майку, штаны и кеды с носками — оставил кучкой на берегу.

Вдохнул полной грудью — вода пахла речной тиной. Рекс сидел рядом, шевелил ушами, смотрел на меня с сомнением.

— Чё, думаешь, кинуть тебя в воду, чтоб сразу поплыл, как торпеда? — сказал я, глядя на пса. — Ладно, обойдёшься. Сиди, охраняй шмотки.

Песель тихонько тявкнул, будто понял, что участь быть выброшенным в реку пока отменяется.

Я шагнул в воду. Ощутил приятный холод по щиколотки, потом зашёл до колен, привыкая. Тело отозвалось приятной дрожью. Я нырнул, сделал пару резких гребков.

Вода оказалась именно такой, какой я ждал: прохладной, но не ледяной. Каждое движение рук и ног было как упражнение с дополнительным весом. Отличная нагрузка, идеальная даже.

Тело неплохо плавало, видно, Вовка часто приходил на реку купаться. Я доплыл до середины реки, чувствуя нагрузку. Развернулся к берегу… и застыл.

На том самом месте, где я оставил Рекса, началась непонятная суета. Пёс носился кругами и визжал, будто обезумел. А рядом стоял бомж и ковырялся в моих вещах. Он наклонился к моей кучке одежды, что-то поднял… и посмотрел прямо на меня.

— Да… твою мать, — выдохнул я, ускоряя гребок и плывя обратно к берегу.

Выбрался на берег, и первым делом кинулся к кучке, где должны были быть шмотки.

Пусто.

Погодьте… а Рекс где⁈

Хрен с ними с тряпками, а где собака⁈

— Вот же ж гадёныш, — процедил я сквозь зубы.

Бомж поныл, сопли на кулак понаматывал, а потом кинул, как лоха. Только вот я не лох, и он явно перепутал! Вот козёл-то, походу решил восполнить белковый рацион? Сожрать песеля⁈

— Ну, сука…

Я оглядел себя — из одежды оставались только семейки. В трусах поутру по району не побегаешь. Но выбирать не приходилось.

— Так, и куда он свалил? — я начал озираться по сторонам.

С берега уходила развилка — две тропинки, обе вели в разные стороны. И хоть шаром покати. Следов толком не видно. Но мой взгляд зацепился за пустую бутылку водки, валяющуюся прямо на тропинке слева.

Я бросился по тропинке, та петляла меж кустов, ноги вязли в мокрой траве. Через пару минут выскочил на дорогу. Честный народ уже тянулся на работу — по дороге мелькали машины и автобусы.

Бомжа я увидел сразу, и от увиденной картины у меня глаза чуть на лоб не вылезли.

Бомж… ехал на самокате. Одной рукой подонок держал руль, другой — моего Рекса. Собака извивалась, дрыгалась, но силёнок у Рекса было явно маловато.

Я замер, понимая, что на своих двоих мне бомжа не догнать. Вот тебе и верь, «потомку девяностых», что он «пацан правильный» и его «жизнь помотала»…

Я огляделся и увидел жёлтый силуэт — малый с жёлтым рюкзаком ехал на электрическом мопеде. Ехал бесшумно, петляя среди людей.

— Э, тормози! — крикнул я, когда тот проезжал мимо меня.

Бедолага вроде услышал, но тормозить не собирался. Он попытался объехать меня, но я резко шагнул вперёд и хватанул Шумахера за рюкзак.

Он дёрнулся, попытался вырваться, но я одной рукой сдёрнул его с мопеда, второй вцепился в руль, чтобы не дать мопеду завалиться. Бедолага аж завопил от неожиданности.

Вокруг стоял гудёж — водилы засигналили, но никто не полез. Водила, весь перепуганный, уставился на меня, не понимая, что надо.

— Братка, дай свой мопед, не в службу, а в дружбу! — бросил я, без лишних церемоний.

Я не стал объяснять — в таких ситуациях не до разговоров.

— С возвратом, — заверил я.

— Бери, забирай, лишь бы не было проблем… — паренёк затряс головой.

Я влез на мопед, выжал газ и рванул вперёд, оставляя позади растерянного пацана. Ну не для него так-то сейчас, пса нужно спасать, пока его на шашлык не пустили.

Мопед оказался на удивление бодрый и без особых напрягов вёз мою немаленькую тушу. Зашуршал асфальт под колёсами, я крепко вцепился в руль и начал прикидывать варианты, как догнать подонка скорее.

Мопед дрожал подо мной, визжал моторчик, но я вжимал газ до упора. Машины сигналили, кто-то орал из окна:

— Э, жарко тебе, да? В трусах гоняешь!

— Пасть закрой! — отрезал я, не сбавляя ходу.

Я мчался меж машин, вдруг вспомнив, как когда-то по молодости мы с братвой дергали от ментов по дворам. Только теперь вместо «шестёрки» у меня был китайский электромопед… ну и ещё трусы вместо джинсов.

Бомж на самокате тоже оказался не лыком шит. Самокат, походу, тоже был самоходный и ехал так, что хрен ещё догони.

Я ехал на пределе, но никак не мог сблизиться… ничего, не уйдёшь, падла.

Впереди мигнул красным светом светофор, и Шумахер вынужденно притормозил. Рекс дёргался у него в руках, визжал, пытаясь лапами вырваться, но без толку.

Бомж огляделся, завидел меня и резко дёрнул самокат в сторону, видимо решив дальше уходить по дворам.

Я же мельком увидел знак: «Тупик».

— Ну всё, братец… Сам себя загнал в клетку.

Я влетел между домами следом, не сбавляя ходу. Всё-таки самокат — это не машина, и хрен его знает, может проскочить.

Но нет… через пару десятков метров впереди показался бетонный забор, обросший зарослями, и пара припаркованных в тупике машин.

Я подрулил, поставил мопед на подножку и слез на асфальт. Рекс при виде меня загавкал.

— Ну что, сука, попался? — рыкнул я, сплюнув под ноги. — Падлой, будешь, говоришь?

Бомж таращился на меня, как пойманный первоклашка.

— Прости, брат… бес попутал… ну правда, прости!

— Ни хрена, — отрезал я. — Я к тебе по-человечески отнёсся, а ты решил устроить кидалово?

Он замотал головой, губы задрожали.

— Да нет, — забормотал он. — Я не хотел… правда.

— Не хотел? — ухмыляюсь я. — А сожрать её хотел?

Он аж вздрогнул.

— В смысле? Нет-нет, сожрать… нет! — затряс головой, в глазах вспыхнула паника. — Слушай, я… я копался в телефоне, увидел такие собаки… вот такие, как твой, продаются по сто тыщ. Подумал, что вывешу, да бабки возьму, хату снять…

Оттараторил какой-то бред, пытаясь найти хоть какие-то оправдания. В глазах бомжа застыла пустая надежда, что всё обойдётся.

Урод всё-таки… ради сотни хотел Рекса продать.

— Я не хотел ему зла, я клянусь, я просто думал…

— Индюк тоже думал, да в суп попал, — перебил я. — Собаку нахрен отпусти!

Он закивал, отпустил Рекса, и тот пулей рванул ко мне.

Я подошёл к бомжу, положил руку на плечо.

— Ну чё, тебя прямо тут порешать? — жёстко спросил я.

— Н-не надо… Братское сердце… смилостивись… Христос ради прошу.

Самое забавное, что эта падла даже не побрезговал моими шмотками, натянул на себя штаны и футболку…

Бомж тотчас упал на колени, всё ещё пытаясь вымолить себе пощаду. Я убрал руку, посмотрел на него сверху вниз. Жалкая картина…

— Только не бей меня! Пожалуйста! Я всё верну. Я отдам, что смогу!

Я продолжал смотреть на его опухшее лицо, на бегающие глаза.

— Слушай, — я присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне. — Ты сейчас ведёшь себя как крыса, недостойно, понимаешь? Жизнь может по-разному ломать, но никогда нельзя переставать быть человеком.

Он отрывисто закивал, не знаю, слышал он меня, но мне важно было это сказать.

— Я дам тебе шанс — пойдёшь на помойку, найдёшь то, что я туда выкинул, и исчезнешь с моих глаз. Понял?

Он энергично закивал.

— Да, да, понял, спасибо, брат, спасибо!

— Тебя как звать-то?

— Аркаша…

— Так вот, Аркаша… человеком оставайся.

— Спасибо… брат…

Я не ответил, повернулся к собаке и кивком показал, что мы уходим. Рекс благодарно залебезил на задних лапках. Обидно, на самом деле, что подчас животные куда благодарнее людей.

Я взял Рекса на руки, прижал к груди, чувствуя, как пёс трясётся. Бомж тоже встал, помедлил, переступая с ноги на ногу. Видимо, ещё не до конца поверил, что я не собираюсь его бить. Он, словно стыдясь, вдруг начал снимать с себя одежду. Видно, решил вернуть мне всё, что украл.

— Стой, — я поднял ладонь. — Не надо.

Он замер, растерянный. Потянулся к карману, достал уже смятую купюру и протянул мне.

— Вот, держи… это твои бабки.

Я посмотрел на купюру, потом на него.

— Себе оставь.

— Правда? — в его глазах вспыхнуло что-то детское, почти наивное. — Спасибо…

— Катись к чертям, — выдохнул я.

Бомж закивал, шагнул назад, потом боком-боком начал пятиться к выходу из тупика.

— Знаешь… я давно таких вот настоящих людей не встречал, — зашептал он.

И, не дожидаясь ответа, покатил свой самокат к выезду. Только плечи ссутулились ещё сильнее, а шаг стал каким-то стариковским. Я заметил, что бабки он не взял… неожиданно.

У самого выхода из тупика бомж едва не сбил с ног худощавого парня с жёлтым рюкзаком-коробом за спиной. Хозяина мопеда. Он тяжело дышал, видно было, что он мчался за мной всё это время, боясь, что останется без «железного коня».

— Вот ты где! — выкрикнул он, увидев меня с мопедом. — Ты что творишь, мужик⁈ Я полицию вызову!

Я кивнул на мопед, стоявший на подножке.

— Спокойно, брат, спокойно. Вот забирай. Извини за беспокойство.

— Извини⁈ — он аж задохнулся от возмущения. — Ты понимаешь, что это моя работа? Что я сейчас вообще без смены останусь?

— Понимаю, — кивнул я серьёзно. — Но у меня не было выбора. Я гнался за уродом, который мою одежду стырил и пса хотел толкнуть.

Пацан замер, моргнул, перевёл взгляд на Рекса, который жался к моей груди. Я взял пятёрку, которую таки оставил Аркаша, и протянул парню.

— На, возьми. Это тебе за нервотрёпку, не обессудь.

— Да я… — он хотел ещё возразить, губы скривились в привычной угрозе «пожалуюсь», но, видя, что деньги настоящие, а глаза у меня холодные и честные, выдохнул: — Ладно… но только в другой раз не дёргай так!

— Без базара, — я протянул ему руку.

Он секунду помялся, потом пожал крепко.

— Ну ты даёшь… В кино бы такую погоню — кассу бы собрали.

Пацан сел на мопед, убрал подножку и уже собирался тронуться, но вдруг обернулся через плечо.

— Слушай, давай я тебя подвезу. А то… ну, сам понимаешь, — кивнул он на мои трусы.

— Давай, — согласился я. — Всё равно далеко топать, а внимание привлекать — не в кайф.

Рекса я прижал к груди, сел сзади. Мопед ощутимо просел, аж амортизаторы застонали.

— Тяжёлый ты, братан. Прямо как холодильник посадил.

— Не ной, — усмехнулся я. — До дома дотащишь.

И он повёз. Мы протискивались между машинами, народ на остановке оборачивался.

— Смотри, в трусах и с собачкой! — заржал кто-то.

Другие, как обычно, снимали видео на мобилу. Пусть пялятся, снимают. Меня, честно говоря, это не колышило.

Через несколько минут мы подъехали к моему двору. Пацан остановился, выдохнул с облегчением.

— Ну, всё. Доставил «груз». Бесплатно, между прочим.

Я слез с мопеда, хлопнул его по плечу.

— Спасибо, брат. Реально выручил.

— Ладно, бывай…

Мы разошлись. Он уехал, а я, прижимая к груди Рекса, пошёл к подъезду. В одних трусах, босой, с мокрыми волосами и злым блеском в глазах. Соседи, конечно, таращились: бабки крестились, мужики ухмылялись. Но мне было плевать.

Я подошёл к подъезду, вспоминая, что ключей-то у меня нет. Не взял, когда уходил… блин!

Благо в этот момент сзади подошёл какой-то мужик с каким-то пакетом в руках. Крепкий, в джинсах и тёмной ветровке. Взгляд его моментально скользнул по мне сверху вниз, и… он набрал номер 78-й квартиры. Я вскинул бровь. Дверь пискнула, и мужик с важным видом зашёл в подъезд, как к себе домой.

Я придержал дверь и зашёл следом. Мужик снова глянул на меня с каким-то пренебрежением, вызвал лифт. Было видно, что он явно борется — то ли спросить «ты чё, мужик», то ли сделать вид, что всё нормально.

— Чё смотришь? — спросил я нарочито спокойно. — Утро у меня просто… бодрое получилось.

— Подскажи, где тут семьдесят восьмая квартира? — спросил он.

— На четырнадцатом, — ответил я.

Лифт со скрипом опустился, двери открылись. Он зашёл внутрь, даже не оборачиваясь. А у меня что-то щёлкнуло в голове. Меня прямо пронзила догадка — этот тип, походу, и есть тот самый… «Котя». И выходит, что прямо сейчас он едет наверх, в нашу же квартиру.

Я застыл, сжал Рекса покрепче. Собака уловила моё напряжение и тихо зарычала, словно подтверждая мои мысли.

Ну вот, значит, и познакомились, Котя… вернее, сука, которая руки на женщин распускает.

Мужик уже собрался уезжать, нажал на кнопку четырнадцатого этажа, явно не горя желанием ехать со мной в одной кабине.

— Погоди, дружок, — сказал я, подставляя ногу к дверце.

Мужик обернулся, удивлённо приподнял бровь. Но уже поздно: я шагнул в кабину. Двери закрылись за моей спиной. В тесном коробе лифта мы оказались лицом к лицу.

Я поставил Рекса на пол — тот тут же вжал уши, будто чувствовал, что сейчас будет жара.

— Ну что, Котя… — выдохнул я тихо, почти ласково.

Мужик моргнул, губы дёрнулись, но даже слова не успел вымолвить. Мой кулак взлетел сам собой. Тяжёлый, сжатый до белых костяшек. Удар пришёлся под дых, сухо, с глухим звуком, от которого стены лифта будто дрогнули.

— Уф-ф… за что?

Мужик осел на пол, схватился за грудь, а я навис над ним.

— Это за Аню, — процедил я. — И за то, что ты решил зайти сюда как к себе домой. Попутал, хмырь?

— Ты вообще кто такой⁈ — зашипел он. — Отвали от меня на хрен.

— Я — Вова, тот самый сосед Ани, который обещал тебе надрать зад.