Экспедиция «Велес»

Глава 21 Тень

«Хоровод»

— Давай только обойдемся без этого «задавай вопрос, путник», — попросил Ит. — Извини, но мне немного не до того сейчас.

— Вы сделали то, что нужно было сделать? — спросила сказительница.

— Да, — кивнул Ит. — Сделали.

— Это… — она помедлила. — Это хорошо. Вы ведь оба живы?

— Ты издеваешься? — спросил Ит. — Да. Твоими молитвами. Мы оба живы, и даже относительно целы. Местами. Твоя коллега оказалась серьезным противником.

— Она не моя коллега, — возразила сказительница.

— Какая разница, — Ит покачал головой. — Всё равно, мы тебе не верим, имей это в виду.

— Почему?

— Потому что ты до сих пор не сделала ничего, чтобы дать нам хоть какое-то основание тебе верить.

В каюту они вернулись час назад — Скрипач, одной рукой вытирающий кровь с рассеченного лба, а другую прижимающий к разбитому боку, и Ит, с изодранным на спине и пропитавшимся кровью комбезом. Сорок минут ушло на то, чтобы под Варины охи и ахи кое-как привести себя в некое подобие порядка и переодеться, а затем Ит выгнал всех из каюты, и вытащил визор. Скрипач понял, что он собирается делать, и возражать не стал. Сказал только, что пойдет следующим. Ит согласился — да, конечно. Из-за ребят одновременно зайти не получится, но, может, это и к лучшему.

— Вы ранены? — спросила сказительница.

— Да, — кивнул Ит. — Не сильно, если тебя это волнует. Думаю, если бы она ожидала нападения, мы бы так легко не отделались. Может быть, я не прав, но мне показалось, что она была удивлена.

— Чему именно?

— Тому, что перед ней окажутся не рядовые люди из экипажа, а подготовленные агенты Официальной службы, — спокойно ответил Ит. — Ты ведь знаешь, что такое Официальная служба?

— Имею представление, — сказительница на секунду задумалась. — Очень общее представление. Это структура, которая следит за порядком?

— Которая представляет общие для всех рас и видов законы, — поправил Ит. — С точки зрения службы то, что происходит на «Велесе», является нарушением свода законов о собственности, и нарушением свода законов о независимости разумных видов. Поэтому наши действия были правомерными, мы защищали экипаж от посягательства. Впрочем, тебя это не очень волнует, как мне кажется. Я прав?

— Скорее да, чем нет, — кивнула сказительница. — Сейчас подобные законы неважны.

— Ты знаешь, что она убила игрока 906? — спросил Ит.

— Нет, — кажется, сказительница действительно удивилась. — Нет, не знаю. Как это произошло?

Ит кратко пересказал ей то, что знал, она молча выслушала, затем осуждающе покачала головой.

— Как же она была глупая, — с горечью произнесла сказительница, когда Ит замолчал.

— Почему? — не понял он.

— Потому что она решила, что этот игрок — потенциальная Тень. То есть пред-предтече. Ты говоришь — она убила его из-за вас? Нет. Он был лидер, он шел против правил, а для неё все разумные вашего вида, идущие против правил, могут впоследствии превратиться в Тень. Поэтому он погиб. Вот только она ошиблась.

— В чём? — спросил Ит.

— Здесь действительно есть пред-предтече, — сказительница усмехнулась. — Или существо, которое так можно назвать. Но это не Данил.

— А кто же?

— Думаю, ты поймешь это потом сам. Или поймет твой брат. Или поймете вы оба. Для того чтобы это понять, ты должен дослушать сказку.

— Я за этим и пришел, — Ит сел на тропинку, сказительница, секунду помедлив, тоже опустилась на землю, точно так же, как сделала это в прошлый раз. — Только давай не очень долго, если возможно. У меня болит спина, которую она мне порвала, и два ребра, которые сломаны. Если не прилечь, всё это разболится ещё сильнее. У меня есть… ну, час. Не больше.

— Хорошо, — согласилась сказительница. — Я постараюсь успеть за отведенное тобой время.

— Вот и славно, — кивнул Ит.

— Смотри, — велела сказительница.

— Ну, что теперь? — спросил правитель. — Чего ты снова ждёшь? Смотри, весь мир в огне, всё вскоре недвижным пеплом станет. Всё умрёт. Ты этого хотел? Смотри, смотри, летят мои бомбонны, и падают на всё, о чём ты знал, что помнил, что любил! Доволен? Я тебя сейчас спросил — доволен? Призрачная тварь, ведь ты довел меня, чтоб я такое сделал. Ты виноват. Ты мог исправить всё, но не ушёл…

Голос сказительницы изменился — Ит понял, что она больше не говорит от лица правителя, сейчас она поменяла роль на рассказчика, как делала до этого несколько раз. Но изменился не только голос. Ставшая уже привычной тьма, в которой загорались буквы, начала вдруг рассеиваться, и Ит впервые увидел картину, до того от него скрытую. Причем видел он эту картину глазами правителя, именно правителя, это он понял практически сразу.

Правитель находился на вершине огромной башни, объятой огнём, и смотрел, как внизу, у основания исполинского строения, разгорается и крепнет огненное море. Над землей стоял несмолкаемый рёв огня, а вдали поднимались к полыхающим небесам грибы атомных взрывов. Мир, в котором происходило это безумие, действительно пылал, весь пылал, и посередине моря ядовитого, всепожирающего пламени стоял сейчас правитель, который смотрел на происходящее с затаенной радостью — Ит ощущал чужие эмоции, которые, вне всякого сомнения, транслировала ему сказительница, и внутренне ужаснулся им. Ни одно нормальное, разумное, умеющее чувствовать живое существо не может и не будет испытывать радость, глядя, как гибнут миллионами его собратья, абсолютное большинство из которых никогда и никому не причиняло вреда.

Несколько минут прошли в молчании, затем правитель рассмеялся и прыгнул с башни вниз, в самое сердце огня, но…

— Огонь и падение не причинили вреда правителю, — бесстрастно произнесла сказительница. — Огонь, хоть и обжигал, не смог разрушить его, а треснувшее после падения тело мгновенно зажило, и восстановило прежнюю форму. Правитель оказался один на один с огненной бурей, которую сам же и устроил, и ничего ему не оставалось, как пойти прочь от места, которое стало символом его поражения. Правитель проиграл, он был побеждён, но признать этого он, конечно, не мог.

Сказительница сделала паузу, а затем продолжила.

— День за днём шел правитель в сопровождении Тени по миру, который собственной волей превратил в пытающий ад. Время шло, огонь, собрав свою жатву, устал и погас, и всё, на что падал взор правителя, стало теперь пеплом. Правитель снова начал ощущать, что душа его погружается в отчаяние уже окончательно — ведь его план не сработал, и, хоть он и уничтожил вокруг себя всех и всё, для него самого это ничего не изменило. Он был всё так же крепок и полон сил, а Тень всё так же стоял рядом с ним.

Шли годы. Правитель скитался по выжженному миру, не находя в нём больше ничего живого. Он ходил по берегам морей, пробирался через руины городов, переходил реки, и нигде больше не видел правитель даже призрака жизни. Планета, на которой происходили эти печальные события, тоже пострадала от того, что устроил правитель, ведь миры живые, и подобные вещи для них даром не проходят. Планету стала сотрясать дрожь, и началась на ней эпоха землетрясений и цунами, которые в результате стёрли с лица этого мира всё, что было построено и создано в те времена, когда на планете жил разум. Через несколько веков планета превратилась в серую выжженную пустыню.

Сказительница сделала паузу, и картинку с пустыней сменила следующая — теперь перед Итом возник вулкан, действующий вулкан, к которому и направлялся правитель. Он шел медленно, молча, перебираясь с камня на камень, не давая себе ни отдыха, ни передышки.

— Правитель поднялся на самую вершину горы, — произнесла сказительница тихо. — Он выбрал подходящее место, и кинулся в лаву, в самое сердце вулкана. Но даже лава не сумела причинить ему вреда. Когда началось извержение, тело правителя было вынесено изливающимся лавовым потоком на склон горы, и правитель остался там, вмурованный в застывающую лаву. Глаза его теперь ничего не видели, а тело стало постепенно костенеть, но сознание так и не покинуло его. Правитель оказался замурован на стометровой глубине, слепой и недвижимый, но всё равно — он ощущал рядом с собой присутствие Тени, и его неподвижный взгляд. Потому что Тень так и остался стоять рядом с правителем. А потом…

— Наверное, это самый страшный кошмар — остаться наедине со своим поступком, без возможности спастись, — сказал Ит.

— Да, так и есть, — кивнула сказительница. — Но сказка ещё не окончена. Ты дослушаешь продолжение?

— Конечно. Я только хотел спросить… — Ит задумался. — Правитель, он был такой же формы, как вы? Ну, примерно?

— Это правильный вопрос, — судя по глазам, сказительница сейчас улыбалась. — Очень правильный вопрос. Да, верно. Вид расы правителя был идентичен нашему.

— Спасибо за ответ, — кивнул Ит. — Продолжай, пожалуйста.

— Да, сейчас. Тем более что осталось уже немного. Смотри.

Она второй раз сказала не «слушай», а «смотри», вдруг осознал Ит. Именно «смотри».

Непроглядная тьма сменилась сперва серым пыльным сумраком, потом по глазам правителя что-то скользнуло, и впервые за огромный срок, который правитель уже давно не мог осмыслить, его глаза начали видеть. Тело ничего не ощущало, потому что, скорее всего, закостенело уже окончательно, но зрение и чувства сохранились, а ещё сохранился слух, потому что правитель услышал, как осыпаются мелкие камни, как шумит ветер, и как поет в отдалении на этом ветру молодая листва. Кто-то — пока правитель не мог видеть, кто — держал навесу его тело, и правитель догадался, что этот кто-то, видимо, огромный, но сейчас правителю было не до того. Он видел — и осознавал, что мир больше не был мёртвым и серым. Нет, это был яркий новый мир, совершенно незнакомый, но, вне всякого сомнения, живой, потому что правителя окружали со всех сторон звуки и всполохи цветов и света. А потом в высоте, над головой правителя, раздался голос, и правитель каким-то неведомым образом понял, что именно этот голос произнес.

— Удивительно, — с восторгом сказал кто-то неведомый. — Смотри, полностью сохранный каменный жук. Какая невероятная удача! До сих пор мы находили только обломки.

— Дай посмотреть, — произнес второй голос. — Ну надо же! Наверное, он застрял в щели, которая образовалась, когда разрушался этот лавовый поток, его завалило мелкими камнями, поэтому он и сохранился настолько хорошо.

— Дай анализатор, пожалуйста, — попросил первый голос. Раздалось тихое жужжание, а затем голос произнес. — Странно. И у этого то же самое.

— Опять миллион и сто тысяч лет? — спросил второй голос. — Действительно. То есть возраст жука совпадает с возрастом потока?

— Выходит, что так, — ответил первый голос. — Ещё одна загадка этого мира. Как удивительна вселенная! И сколько нам ещё предстоит сделать открытий. Когда я об этом думаю, у меня словно крылья за спиной вырастают.

— Ты романтик, — сказал второй голос. — Все влюблённые всегда немного романтики.

— Не вижу в этом ничего плохого.

— А я и не говорю, что это плохо. Ой, они там ещё что-то нашли, — второй голос стал торопливым. — Ты отнесешь жука на катер? Мне надо бежать, они просят анализатор, а он на две группы всего один.

— Иди, конечно. Я упакую жука, и отнесу его к остальным.

Раздались шаги, показавшиеся правителю тяжелыми и редкими, а затем, наконец, тот, кто держал его в руках, развернул жука, и…

— Быть того не может, — шепотом произнес Ит.

— Смотри.

Это был рауф, совсем ещё молодой мужчина, рыжеволосый, со светло-оранжевыми глазами, одетый в легкий скафандр для высадок на планеты с атмосферой. Он с любопытством смотрел на существо, которое, кажется, считал окаменелостью, и осторожно, специальной мягкой щеточкой, смахивал с него вековую пыль. Затем он убрал щеточку в поясную сумку, и, положив жука на ладонь, стал разглядывать его уже более пристально и внимательно. А затем…

Затем он положил жука на большой плоский камень, и сделал шаг назад. Лицо его неуловимо, совсем немного изменилось — и тут правитель вдруг понял, кто перед ним находится. Если бы он мог закричать, он бы, наверное, закричал. Но кричать он не мог, и не смог бы уже никогда.

— Не узнаешь? — спросил Тень с улыбкой. — Конечно, узнаешь, я чувствую. И узнаешь, и понимаешь, и хочешь убежать, но — время беспощадно, и тебя оно, увы, не пощадило тоже. Мне сейчас пришлось на время одолжить вот это тело, — он с любопытством оглядел себя, насколько позволял скафандр, а затем продолжил. — Лишь несколько минут, и я верну его хозяину. Он очень добрый парень, и не обидится, к тому же не узнает. Я отключил прибор, который голос записывал, и то, что перед ним. Тебе ведь нравится, когда я говорю так, как ты привык? — вдруг спросил он. — Знаешь ли, такая манера разговора довольно утомительна, но если ты так хочешь… ах, тебе всё равно? — он рассмеялся. — Тогда я, пожалуй, воспользуюсь теми паттернами, к которым привык этот разумный, и буду говорить так, как говорил бы он. Собственно, что я хотел тебе сказать. Ты считал тогда, что ты выиграл, но на самом деле ты проиграл. Да, ты убил меня, и, признаюсь, это было мучительно. Но ещё более мучительно было стоять больше миллиона лет с тобою рядом. Сперва наблюдая, как ты мечешься, пытаясь избавиться от проблемы в моём лице, затем — видя, как ты превращаешься в камень. Да, признай уже, ты проиграл, потому что произошло то, о чём я пытался сказать, правда, с огромной задержкой, но всё равно произошло. Оно всегда происходит, пойми. Это сложно, но ты пойми, и смирись с мыслью о том, что наша раса была первой ступенью, они — да, да, тот, чье тело я временно занял — вторая ступень, и она приводит в результате к третьей, последней. Перед чем? Куда могут вести ступени, как ты думаешь? Либо вверх, либо вниз, на то они и ступени. Но эти — ведут всегда только вверх. Выше и дальше. Это великий круг, который мы проходим раз за разом, и не следует роптать, думая, что быть первой ступенью — это нечто неважное, непочетное, незначимое. Без первой ступени, без нашей расы, не было бы ни второй ступени в этой лестнице, ни третьей. Понимаешь? Впрочем, неважно. Это великая лестница, дорогой правитель, и её невозможно разрушить. Если бы тогда, миллион лет назад, ты послушал меня, мы прошли бы этот путь много быстрее. Так уже бывало, и не раз. Прояви ты хоть толику мудрости, ты бы научил народ доброте и любви, ты бы развил науку и разные виды искусства. А потом наш род встретил бы вот этот. Тот, на который ты сейчас смотришь. И передал бы ему знания и умения, которые уже они бы передали бы последней ступени. Сложно? А что в этом мире просто? Но нет, ты не захотел даже выслушать меня, и тем обрек наш народ на скитания и вечное изгнание. Меня же насильно напоили ядом, а потом стояли и смотрели, как бьется в смертных конвульсиях моё тело. А после ты начал дергаться, как сумасшедший, пытаясь избавиться от судьбы, которую тебе выбирать никто не позволял. Равно как и мне, — назидательно добавил он. — И что в итоге? И ты, и я сейчас уйдём отсюда. Куда? Туда, где будем проходить следующий круг великой лестницы. Ты, видимо, забыл, но их были миллионы. А может быть, и миллиарды, но я, прости, давно сбился со счёта. О чём ты хотел спросить? Куда ведут эти ступени? Кто следует за предтече? А сам ты как думаешь? Те, что придут следом, имеют множество названий, но суть их одна — высшая определяющая сила, или… создатель. Ты ведь никогда в него не верил, правда? Твой пророк, от которого сейчас осталась лишь пыль, вовсю использовал его имя, которое было принято тогда, но сам не верил в него точно так же, как и ты. Для вас чужая вера была в тот период лишь инструментом, с помощью которого вы подчиняли и шантажировали тех, кого требовалось. И ваш создатель был очень для вас удобен. Он вашими устами говорил лишь то, что вам хотелось слышать в какой-то момент. И не более. Хочешь, я открою тебе маленькую тайну? Я видел его. Или, если угодно, их, потому что он многолик, но един, хотя и сам порой того не хочет. Так вот, ему нет никакого дела до таких, как ты. Если бы он вообще знал о твоём существовании, он бы, пожалуй, испытал лишь брезгливость и горечь — но уж точно он бы ни за что не тронул тебя, лишь пожалел бы. Наверное. Издалека. Надеюсь, ты услышал всё, что хотел. А теперь… что? Что будет с твоим несчастным окаменевшим телом? — Тень рассмеялся. — Как меркантильно. Но тут я тебя, пожалуй, обрадую. Твоё тело выставят в прекрасном музее с белыми стенами и высокими потолками, а рядом будет парить надпись «Жук. Окаменелость, предположительно периода „псиа́та“, высокая сохранность. Планета Тасни, обнаружен Зуун Эр-т-Кие, младшим помощником капитана, во время второй межпланетной экспедиции». Примерно так, или что-то в этом роде. И мимо тебя будут столетиями ходить дети и взрослые, и разглядывать тебя с любопытством и восхищением. Правда, ты сам этого уже не увидишь. Ну, что же, теперь нам пора прощаться. Одна просьба, совсем уже напоследок. В следующий раз возьми какой-нибудь другой яд, пожалуйста. Мне было перед смертью очень больно. Если ты снова решишь меня отравить, то сделай это как-то иначе. И топить ни в чём неповинных дев не надо тоже. Ладно, это я уже слишком многого прошу, наверное. Прощай, правитель. До встречи…

— Ты наблюдаешь за рауф, которые идут сюда, — Ит не спрашивал, он утверждал. — На их корабле есть твой сородич. Возможно, не один. Вы на связи. Я ведь прав?

Сказительница молча смотрела на него, не издавая ни звука.

— Это не миссия, это исследователи, — продолжил Ит. — Кто дал им подсказку о том, куда следует направиться, кто подсказал, что «Велес» можно объявить третьим уровнем развития расы, кто навёл их на эту планету? Ведь не только та, которую мы уничтожили, способна воздействовать на чужой разум, не так ли? Та уже мертва, а люди всё так же сидят по каютам. И это сейчас делаешь ты.

— А ты догадлив, — сказительница вздохнула. — Да, всё верно, я хочу довести начатое до результата. Нам пришлось немного им помочь, чтобы наставить на правильный путь.

— Я не буду оспаривать твои решения и действия, — Ит поднялся, сказительница тоже. — Тем более что сейчас всё равно ничего уже нельзя изменить. Ответь мне на один вопрос. Для меня это важно.

— Спрашивай, — разрешила сказительница.

— Если бы ты увидела того, кого называешь создателем, что бы ты сделала? — спросил Ит.

Она пристально и неподвижно смотрела на Ита, и от её взгляда ему стало не по себе.

— Я бы выразила ему благодарность, — тихо произнесла сказительница.

— За что? — немного удивился Ит.

— За всё. За то, что я существую, что мне дарованы чувства. За то, что я могу созерцать огромный мир, который он построил своей волей. За то, что создал условия для существования невероятного количества самой разной жизни, и уготовал для меня место в этом разнообразии. А ещё за то, что моя душа — бессмертна, а путь — предначертан. Это всё.

— Спасибо, — Ит улыбнулся. — Ты мудрая женщина.

— Возможно, — она пожала плечами, но не так, как это сделал бы человек. Крылья, которые выглядели как плащ, слабо дрогнули. — Ты просил, чтобы я отпустила тебя через час. Он прошел, этот час. Я рассказала тебе всё. Ты можешь выходить.

— Всё? — переспросил Ит. Сказительница кивнула. — Нет, не всё. Ты на корабле, ты сама об этом говорила. Где ты находишься?

— Я не скажу тебе. То, что мы сегодня услышали друг друга, не сделает нас теми, кто способен доверять. Ты не доверяешь мне. А я тебе. Наверное, это даже правильно, потому что не стоит искушать и судьбу, и друг друга.

— На планете, где мы с братом жили, водились клещи́, — тихо сказал Ит. — Я читал, что клещи могут спать до восемнадцати лет кряду, а потом снова обретают активность, и могут начать действовать. Конечно, ты — не они, но… схожесть биологической формы нельзя не заметить, и поэтому…

— Именно поэтому я не скажу тебе, где лежит моё тело, — сказительница отступила на шаг. — Нам пора прощаться. Надеюсь, вы оба сумеете найти дорогу домой.

— Как ты это поняла? — спросил Ит с удивлением.

— Только ради чего-то очень важного можно было пойти на такой риск, как экспедиция «Велес», — она вздохнула. — Ты же знаешь, что твоя главная работа будет не здесь, а там, куда ты стремишься. Как тебя зовут на самом деле?

— Ит. Ит Соградо, — ответил Ит.

— Это хорошее имя. Выходи, и вели зайти другим — брату, девушкам, и юноше. Я хочу попросить тебя… — она помедлила. — Проследи, чтобы тем троим присвоили высокие статусы. Они — истинные предтече, их миссия — повести за собой других, что слабы духом. Сделай мне такое одолжение.

— Я постараюсь, — Ит вздохнул. — Не всё зависит от меня.

— Не всё, — согласилась она. — Но много больше, чем ты пытаешься показать.

— Возможно, — кивнул Ит. — Что ж, прощай, сказительница. Я позову остальных.

— Доброго тебе пути, Ит Соградо…

Через несколько часов, немного отдохнув, и заново перебинтовав раны и ссадины, Ит и Скрипач отправились к отсеку командования — нужно было снять нити (съемник они нашли неподалеку от тела уничтоженной атлант), и проверить, что произошло с капитаном и пилотами. Скрипач был мрачен, он, кажется, что-то обдумывал, и Ит, более чем хорошо знавший брата, не стал его ни о чём спрашивать до поры. Когда захочет, сам заговорит.

Нити они сняли быстро, и, по счастью, без последствий. Съёмник сам подсвечивал нужные области, и пары генераторов после нужной команды просто падали на пол, отключившись. Их собрали в поясную сумку, и сумку эту Скрипач сунул в рюкзак. Оставлять генераторы где бы то ни было ему не хотелось категорически.

— Слушай, — сказал Скрипач, когда с нитями было покончено, — может быть, стоит её всё-таки поискать?

— Как? — Ит повернулся к нему. — С помощью чего? Я больше чем уверен, что она предусмотрела возможность поиска, и сумела устроить всё так, чтобы её нельзя было засечь ни по биологии, ни по молекулярному следу, ни с помощью сканера. Мы не найдем её, рыжий. И рауф не найдут.

— И что ты предлагаешь? — спросил Скрипач. Ит выразительно глянул на него, и Скрипач тут же опомнился — ну, конечно, она сейчас следит за ними, ведь теперь у неё есть ко всем системам «Велеса» неограниченный доступ.

— Ничего, — ответил Ит спокойно. — Пусть всё остается так, как оно есть. Она переиграла и победила всех. Смирись.

— Н-да, — протянул Скрипач. — К сожалению, вынужден признать, что ты прав. Хотя… одну секунду.

Скрипач вытащил из рюкзака захваченный с собой тансивер, но связь устанавливать не стал. Вместо этого он кинул трансивер перед собой — тот повис в воздухе на уровне его глаз — и произнес негромко:

— Сообщение для Лийги и Даны. Девочки, когда вы придете за нами, ни в коем случае даже не приближайтесь к «Велесу» и кораблям экспедиции рауф. Нас заберете с планеты, и только после того, как мы вам это разрешим. Все вопросы и объяснения потом. До связи.

Он сунул трансивер обратно в рюкзак, и повернулся к Иту. Тот одобрительно кивнул.

— Правильно, — сказал он негромко. — Незачем искушать судьбу, да и не судьбу тоже. Ну что, пошли?

— Идём, — вздохнул Скрипач.

Картина оказалась тягостной, хоть и ожидаемой — Ит мельком подумал, что к такому готовься, не готовься, на сто процентов не будешь готов никогда. Разумеется, им, по роду деятельности, приходилось видеть мёртвых, и не раз, но обычно тела не находились в средней степени разложения. Система кондиционирования, конечно, трудилась вовсю, но даже она не могла справиться с запахом, который, казалось, пропитал насквозь эту часть корабля. Для очистки совести они пробежались по нескольким отсекам, а затем поспешили покинуть роскошные каюты и залы — находиться там больше не было никакого смысла.

— И эта там же, — сказал Скрипач, когда они вышли, и заблокировали шлюз. — Её даже немножко жалко.

— Кого? — не понял Ит.

— Любашу, — объяснил Скрипач. — Роскошная была девка. Злая, подлая, но внешность просто шикарная.

— Господи… — простонал Ит. — Чего ты несешь…

— А вот Диму мне не жаль, — категорично сказал Скрипач. — Да и остальных чего-то тоже не очень.

— Рыжий, пойдем отсюда, — попросил Ит. — Надо помыться и переодеться. И спина болит. Мне жаль Аню и Данила, ко всем остальным, кто тут погиб, я никаких чувств не испытываю. Да и не должен, равно как и ты. Мне другое показалось интересным. Повреждений на телах не заметно. Никаких. Ну, я про видимые, разумеется. Любопытно, что она с ними сделала?

— И, главное, какая из них двоих это сделала, — хмыкнул Скрипач. — Может статься, что и вторая, с которой мы столь долго беседовали.

— Вот именно, — кивнул Ит. — Только общаться с нами она больше не намерена. И ясно дала это понять при последнем входе.

— С тобой она попрощалась? — спросил Скрипач. Ит кивнул. — И со мной тоже. Интересно, а что на счёт троих оставшихся?

— Вот сейчас и узнаем, — сказал Ит. — Пошли мыться. Одна радость: воду можно больше не экономить.

Зоя, Варя, и Стас находились в каюте, как об этом их двумя часами ранее попросил Скрипач. Они прихватили с собой визоры, и пошли в «Хоровод» вместе — Варя сказала, что ходить поодиночке больше нет сил. Когда Ит и Скрипач вернулись, они уже покинули «Хоровод», и все трое сидели сейчас мрачные и подавленные, о чём-то тихо переговариваясь между собой.

— Ну, что там? — спросил Стас, когда они вошли.

— Тела, — ответил Скрипач. — Там все умерли. Но экипаж живой, голоса мы слышали, пока шли. Это уже огромный плюс.

— Плюс? — переспросила Зоя. — Здесь есть вообще хоть что-то со знаком плюс? Сомневаюсь. Мы… поговорили с ней.

— И что она вам сказала? — Ит сел на краешек койки.

— Много всего. И сказала, и показала, — Стас тяжело вздохнул. — У меня в голове не укладывается, что это всё происходит на самом деле. Это… слишком. До последнего момента я надеялся, что это всё окажется…

— Чем? — спросил Ит.

— Не знаю, — покачал головой Стас. — Чем-то другим. Не тем, чем оно оказалось. Это всё слишком сложно сейчас уложить в голове.

— А придется, — вздохнул Скрипач. — Она ведь объяснила вам, что будет дальше? Или нет?

— Она дала понять, что сюда придут эти… ну, который был рыжий, и рассматривал жука, — осторожно сказала Варя. — Как они называются, я не поняла. Придут, и спасут нас. Но тоже не совсем понятно, как они это сделают. «Велес» ведь очень сильно поврежден. Слишком сильно, чтобы…

— Чтобы вернуться домой, — закончил за неё Стас.

Зоя, которая молчала до этого момента, глубоко вздохнула, на секунду прикрыла глаза, а затем произнесла:

— Она сказала, что так должно быть. Что мы, в некотором смысле, последняя ступень перед… перед богом, по всей видимости. Это какое-то ирреальное, мистическое знание, которое она пыталась нам передать, и… в этом я ей почему-то верю. Скорее всего, из-за того что она ради этого знания пожертвовала жизнью. Или совсем скоро это сделает.

— То есть ты ей доверяешь? — спросил Ит.

— Кажется, да, — кивнула Зоя. — Понимаю, что это нелепо звучит, но… Я хочу спасти… и спастись. Потому что…

— Ты ждёшь ребенка, — тихо сказал Ит. — Вы нарушили правило, Зоя. Правило о контактах, и сейчас — ты ждёшь ребенка, и готова на всё, лишь бы он остался жив. А знаешь, ты права, — он кивнул какой-то своей мысли. — Ты совершенно права, Зоя, и тебе не нужно сомневаться в своём решении. Тем более что ты уже избранна для того, чтобы это решение воплотить в жизнь. Делай так, как подсказывает тебе сердце.

— А вернуться обратно будет никак невозможно? — спросила Варя.

— Я не знаю, — покачал головой Ит. — Честно, не знаю. От нас с братом в данном случае ничего не зависит. Мы сделали только то, что было в наших силах. Извини, пожалуйста.

— Да вы тут ни при чём, просто… — Варя запнулась. — Мне бы не хотелось потерять что-то важное, то, что было дома, что нас в какой-то степени определяло.

— Так это в твоих силах, — справедливо заметил Скрипач. — Оно и сейчас тебя точно так же определяет. Помнишь поговорку — не место красит человека, а человек место?

Варя слабо улыбнулась.

— Помню, — ответила она. — Но… они нас точно не убьют?

— Те, которые идут сюда? — спросил Скрипач. Варя кивнула. — Конечно, нет. Что ты. Это учёные, исследователи — в большей степени, если мы правильно поняли.

— А в меньшей? — с тревогой спросил Стас.

— Колонизаторы, — ответил Ит. — Но с колонизацией, поверь, всё намного сложнее, чем ты сейчас думаешь. Если кратко — вы можете их не бояться.

— Почему? — требовательно спросил Стас.

— Хотя бы потому, что этот мир формально принадлежит вам, — ответил Ит. — Я не вправе говорить об этом сейчас, вам всё объяснят позднее.

— Кто объяснит? — нахмурилась Варя.

— Тот, кто имеет на это право. Кто уполномочен объяснять подобные вещи. Но придется проявить терпение, потому что всему своё время. И… как мне кажется, вам не стоит бояться этой планеты, — добавил Скрипач. — Всё у вас будет хорошо.

— Ты так уверен в этом? — с тревогой спросила Зоя. — Но почему?

— Потому что иначе не может быть, — спокойно ответил Ит. — Не спрашивай, откуда я про это знаю. Просто знаю, и всё. Пока что этого будет довольно.

— Мне очень хочется тебе верить, — Зоя отвела взгляд. — Очень, правда. Ты сейчас дал нам надежду.