Экспедиция «Велес»

Глава 9 Вторая попытка

«Хоровод»

— Задавай вопрос, путник.

— Честно говоря, у меня нет никакого желания продолжать эту игру, — сказал Ит. — После эпизода с утонувшей девушкой мне не хочется знать о том, что там было дальше.

— Неужели на фоне других событий жизнь девушки показалась тебе настолько важной? — спросила сказительница.

— Любая жизнь является важной, — ответил Ит. Потом нахмурился, и посмотрел на сказительницу. Так, стоп. Что это такое сейчас было? Она что, задала ему, игроку, наводящий вопрос? Не игровой, когда система к тебе обращается с чем-то конкретным, а пространный, подразумевающий не один ответ, а несколько, вопрос? Обычно, когда «Хоровод» спрашивал о чем-то через юнитов, это выглядело следующим образом. В той же «Малахитнице», к примеру, девчонка-проводник могла спросить игрока, куда он желает пойти — через скалы, или в пещеру. В первом случае путь получался длиннее, но с бонусами в виде пары ларцов сокровищ, во втором — короче, и без бонусов. Или — это уже в случае «Чебурашки», где вопросы были посложнее — парень-почтальон, который систематически появлялся в квестах, мог спросить о более сложном выборе, предлагая пойти либо в кондитерскую, либо в театр, определяя, таким образом, дальнейшее продвижение по квесту и его направление. Более возвышенное, если речь шла о театре, и более приземленное, если о кондитерской. Но вопросы о важности жизни — нет, такого не было. Собственно, и быть не могло.

— Гибель девушки настолько потрясла тебя, что ты расхотел играть? — спросила сказительница.

— Я с самого начала не хотел играть, — честно признался Ит. — И гибель меня не потрясла, скорее, огорчила. Но…

— В других сказках участники событий тоже гибли, однако это не произвело на тебя такого тягостного впечатления, — сказительница прищурилась. — Почему сейчас ты обратил внимание на этот момент?

— Потому что в других сказках никого не приносили в жертву, — начал Ит, но осекся.

Приносили. Ещё как приносили, один только «Морозко» чего стоит. Да и в других сказках тоже встречались эпизоды, в которых ничего хорошего не происходило. Баба Яга жарит в печи взрослых и детей, Кащей казнит всех подряд, Змей Горыныч сжигает огнем, Соловей Разбойник грабит, словом, отрицательные персонажи отнюдь не бездействуют, и герои опасаются их не просто так. Малахитница, о которой он только что вспомнил, тоже существо отнюдь не безобидное, и не доброе, хотя и справедливое по-своему. Но очень по-своему, надо сказать.

— Я не знаю, — честно ответил Ит. — Хотя… может быть, меня задел цинизм и правителя, и пророка.

— А ещё? — спросила сказительница.

— Равнодушие к чужой жизни, и сам принцип жертвы. Девушка, которую утопили, не совершила ничего дурного, она вообще не имела отношения к ситуации, в которой оказалась. Она не знала ни про Тень, ни про то, что Тень преследует правителя, однако с ней расправились, причем страшным образом, — объяснил Ит. Объяснил, и подумал, что происходящее выглядит как полнейший бред. Он разговаривает с программой, пытаясь втолковать ей, что такое добро и зло, и почему убивать невинных нехорошо. — Скорее всего, поэтому мне не понравился эпизод с прудом и плотом.

— Ответ принят, — сказительница кивнула. — Задавай вопрос, путник.

— Ещё бы понять, в каком направлении должен быть этот вопрос, — вздохнул Ит. — Ну, хорошо. Допустим… ммм… пусть будет самое простое. Что сказал правитель пророку после неудачи?

— Правитель был разгневан, — ответила сказительница. Свет вокруг начал меркнуть, и Ит понял, что спросил правильно: сейчас сказка снова перейдет в текстовый режим. Темнота, возникающие перед ним строки, и дублирующий эти строки меняющийся голос сказительницы.

Так и произошло.

— Ты пустослов. И лжец. Ты не решил задачу, — правитель снова говорил сухими, короткими фразами, а в голосе его звучало тихое бешенство. — Он не отстал, он здесь. Всё так же неподвижен, всё те же десять мер нас отделяют. И что? Что думаешь ты делать дальше?

— Я… я пока не знаю, — после паузы произнес пророк. — Ну, то есть знаю, но ещё не точно. План был хорош, я сам в недоуменье. Он не сработал, но не по моей вине.

— По чьей же? — ехидно спросил правитель. — Я тебе доверил важнейшее задание, а ты…

— Тень мог понять не так.

— Да что ты. Что можно не понять, когда тебе в подарок дают такое? Нет, уж ты признай, что ты ошибся, — резко сказал правитель. — Нужен новый план. Есть мысли?

— Есть, — голос пророка стал более уверенным, видимо, он понял, что правитель не станет его наказывать, по крайней мере, он не сделает это сей же момент. — У Тени, вероятно, имеются друзья? Подобные ему, такие же. Возможно, они скорбят. Так вот, мы можем извести его коллег и тех, кто по сей день к нему неравнодушен.

— Извести? — переспросил правитель. — Не слишком? Может быть, нам поступит иначе будет лучше?

— О чём ты? — не понял пророк.

— Их можно извести, а можно низвести, — правитель задумался. — Но, кажется, идея появилась, которая в разы способна превзойти все прежние. Нет, изводить не лучше. И низводить не нужно.

— О чём ты? — не понял пророк.

— Забвение, — ответил правитель. — Тот, кто забыт, не страшен. Если я сделаю, чтобы его забыли, он истает, сотрётся, и, должно быть, пропадет. Что думаешь?

— Но как это возможно? — резонно спросил пророк.

— Издай указ, чтоб по твоим общинам распространили слух о том, что кара ждёт того, кто вспомнит, — сказал правитель решительно. — А я займусь друзьями. И посмотрим, что выйдет.

— Хорошо, — согласился пророк. — Да будет так.

— Ага, — сказал Ит. — То есть правитель начал действовать тоньше, я правильно понимаю? Он решил, что если уничтожить воспоминания о Тени, это уничтожит и саму Тень?

— Верно, — кивнула сказительница. — Именно так он и поступил. Указом правителя и усилиями пророка имя Тени запретили произносить где бы то ни было, и вскоре о Тени почти никто уже не говорил.

— Почти? — уточнил Ит.

— Почти. Ведь у Тени когда-то были друзья. Поэтому правитель призвал своего главного помощника, и сказал ему следующее…

— Его должны забыть.

— Так вроде бы забыли, — помощник говорил вкрадчиво, негромко, с почтением. — Веленье ваше соблюдают все, и про него никто не говорит.

— Сторонников молчать заставить нужно, — объяснил правитель. — Другим молчать мы приказали, но эти же никак не замолчат. Поэтому тебе я поручу всё сделать так, чтоб не было их слышно уж больше никогда.

— Но дорогой правитель, тут непросто, — помощник замялся. — Они угрозы сыплют и проклятья на наши головы. Их замолчать заставить будет сложно. Да, их немного, но они пока никак не перестанут про это говорить.

— Его друзья, сторонники? Ну, полно, — правитель засмеялся. — Ты всерьез? Ты правда принимаешь их угрозы, как что-то важно? Забудь. Тут просто, это быстро мы поправим.

— Но как? — спросил помощник.

— Говорю же, просто. Ты не забыл, в чём суть звериной стаи? Сейчас они дружны, их вместе держит голод. Но стоит только кинуть в стаю чей-то остов, они тотчас перегрызут друг друга, и будешь ты стоять и наблюдать, как полетят ошметки. Так кинь им то, что нужно. Нет, не много. Что именно кидать, ты догадался. Пусть челядь радуется, видя, как расправу друг над другом они чинят, как грызутся, и как друг друга губят.

— Но если кто-то нам не поддастся?

— Тогда убить. Их отличить несложно. Кто из друзей остался чист, не сдался, тот будет настоящий друг его, и потому убит; иные же всё сами сделают за нас. Ты понял то, что нужно будет предпринять?

— Да, правитель.

— Тогда иди. И, кстати, поразмысли, как нам закрыть его могилу так, чтобы больше не ходили.

— Угу. Ну, что ж, вполне логично, — покивал Ит. — В концепте происходящего, разумеется. Но остается несколько вопросов, которые я попробую задать.

— Задавай вопрос, путник.

— То есть помощник о существовании Тени не знал, и так и не узнал? Конкретно о том, что Тень стоит рядом с правителем? — с интересом спросил Ит.

— Нет, не узнал. Он решил, что правитель просто хочет, чтобы Тень поскорее забыли, и чтобы его идеи не распространялись, чтобы никто о них не думал.

— А что за идеи такие? — спросил Ит. — Я до сих пор не понял, в чем суть конфликта между правителем и Тенью. Это можно уточнить?

— Можно, — сказительница кивнула. — Правитель хотел, чтобы граждане любили его, и поклонялись ему…

— А Тень — чтобы ему?

— Нет. Тень хотел, чтобы граждане приняли важность вечности, — серьезно произнесла сказительница.

— В смысле? — Ит опешил. — Это как вообще?

— Тень хотел, чтобы граждане познали праведность, помня о том, что они — преддверие вечности.

— Вот теперь я вообще ничего не понимаю, — признался Ит. — Это как-то слишком сложно для сказки, тебе так не кажется?

— Нет, — покачала головой сказительница. — Это не сложно для сказки. Тень не хотел собственного величия. Он хотел, чтобы народ, к которому он принадлежал, осознал своё предназначение, и стал праведен на пути к обретению преддверия вечности.

— Подожди. То есть Тень проповедовал какую-то новую религию? — Ит нахмурился. — Так, получается?

— Разве для обретения пути к вечности требуется религия? — спросила сказительница. — Тебе это необходимо?

— Мне? — Ит растерялся. — Нет, пожалуй. Но это мне, а вот кому-то другому вполне может быть, что да, необходима.

— Народу Тени для этого не нужна была религия, — покачала головой сказительница.

— А что было нужно? Какая-то философская система? Особый образ мыслей? — спросил Ит.

— В некотором роде да, ответ верен.

— Я вообще-то спросил.

— Ты сам спросил, и сам ответил, — объяснила сказительница. — Образ мыслей, вот правильный ответ.

— И правитель убил его… за образ мыслей? — удивился Ит.

— В том числе и за это, — кивнула сказительница. — В том числе, заметь. Не только, но и за это тоже. Образ мыслей являлся основанием для череды поступков Тени.

— Любопытно, — Ит задумался. — Я бы хотел ещё кое-что уточнить. Тень… он ведь не поднимал восстания, не призывал кого-то делать всякие непотребства, не убивал, не грабил, и не хотел власти, это так?

— Да, это так, — кивнула сказительница. — Тень говорил о предназначении, и о пути, в конце которого находится вечность.

— И при этом о религии речи не шло, — продолжил за неё Ит.

— Верно, — обрадовалась сказительница.

— Это противоречие, — покачал головой Ит. — Обычно такие вещи связаны с религией неразрывно. Но ты утверждаешь, что это не так. Как такое вообще возможно?

Сказительница молча смотрела на него, и в этот момент Ит был готов поклясться, что она ищет ответ, причем ответ приемлемый для… для него самого, выходит дело? Ищет, и не находит?

— Прости, но что ты понимаешь под словами «путь, в конце которого находится вечность»? — спросил Ит. Абсурд. Он что, только что попросил прощения у программы? Ну да, именно это он и сделал. — Речь ведь идёт о бессмертии души, не так ли? Ты проживаешь праведную жизнь, а потом обретаешь вечную, которую заслужил своей праведностью.

— Нет, — кажется, сказительница усмехнулась. — Не так. Есть долгий путь, в конце которого находится вечность. Вот что я сказала. А ты переделал всё на свой лад. Но ответ получился неверным.

Ит нахмурился, задумался.

— Тогда я не понимаю, — признался он. — О чём, в таком случае, идёт речь?

— Ты узнаешь об этом, когда полностью пройдешь квест «Сказка о Тени», — ответила сказительница, и рассыпалась каскадом золотистых искр.

— Офигеть можно, — констатировал Скрипач, когда Ит пересказал ему последний пройденный эпизод. — Про друзей, кстати, она совершенно права. Посмотрим, чем кончится эта история, но, сдается мне, я уже догадался, чем именно.

— Тут догадываться не о чем, — Ит устало вздохнул. — Одни будут убиты, другие перегрызутся из какой-то подачки. Это как раз более чем жизненно получается. Так практически всегда происходит.

— Ну, это да, — покивал Скрипач. — Слушай, ты сказал — остов?

— Да. Но это не я, это она сказала. Судя по всему, она имела в виду кости, которые бросают собакам. Ты видишь собачью стаю, агрессивно настроенную, кидаешь в стаю несколько костей, и собаки, забыв о тебе, начинают драться друг с другом за эти кости. Тут всё вполне логично и разумно. Вообще, она оказалась права в том, что правитель действительно не дурак и не трус. Он действует вполне грамотно и выверено. И никого не боится.

— Это я понял. Сейчас схожу, и сам посмотрю, что и как, — Скрипач вытащил из ящика визор, и положил на койку рядом с собой. — Просто меня смутило слово «остов».

— Чем именно?

— Не знаю, — пожал плечами Скрипач. — Почему она сказала «остов», а не кости, например? Или мясо?

— Скорее всего, потому что слово в контексте звучало красиво и гармонично, — Ит нахмурился, вспоминая. — Секунду… а, вот. « Сейчас они дружны, их вместе держит голод. Но стоит только кинуть в стаю чей-то остов, они тотчас перегрызут друг друга, и будешь ты стоять и наблюдать, как полетят ошметки».

— Гармонично? — Скрипач прищурился. — Не согласен, можно иначе. С точно таким же успехом она могла сказать «но стоит только кинуть в стаю чьи-то кости», и получилось бы ничуть не хуже.

— Вообще да, — Ит снова задумался. — Чёрт её знает. Ну, сказала она вот так, и сказала. Что с того?

— Не знаю, — Скрипач задумался. — Какие-то у неё речевые обороты больно заковыристые. Те же пушистые побеги. Я про них спросил, между прочим.

— И чего? — с интересом спросил Ит.

— Мне объяснили, что есть вьющиеся растения с пушистыми и прочными стеблями, — пожал плечами Скрипач. — Я не ботаник, но, вероятно, действительно есть. По крайней мере, в сказках.

— В сказках бывает и не такое. Про бобовое дерево помнишь? — спросил Ит. Скрипач усмехнулся. — Вот то-то и оно. Если есть дерево, то почему не быть пушистым побегам. Или репку взять, нашу, родимую, исконную. Сколько народу тащило этого монстра из земли? Какого размера был этот мутант, если бабка, дедка, внучка, жучка, и кошка с мышкой возились с ним чёрти сколько?

— Ну, тебе, как автору огуречного дерева, конечно, виднее, — покивал Скрипач. — Огуречное дерево, кстати, я бы повторил. Огурцы на нём были замечательные.

— Пикули ты из этих огурцов тогда сделал замечательные, — вздохнул Ит. — Но нет, повторить не получится. Для повторения нужно тёплое и долгое лето, спонтанно нарубленный под яблоней семенной огурец, который не удался, обильные дожди, и…

— И две дочки, которые собирали потом огурцы с яблони, — Скрипач вздохнул. — Как же я скучаю.

— Не ты один, — Ит отвернулся. — Я тоже скучаю. По всем. И по всему.

— А ещё море, — Скрипач удрученно покачал головой. — Я тоскую по морю, ты бы знал, как я тоскую по морю. По большой воде, как сказал бы Рэд. Свобода, ветер, который гонит над водным океаном воздушный океан, облака, птицы… И ко всему этому можно ещё свежий огурец. Хрустящий, пахнущий морозом. И помидор. И свежий хлеб. И…

— И пол-литра, — закончил Ит. — И пачку сигарет. Всё и сразу. Ещё немного, и ты свихнешься, тебе так не кажется?

— Мы оба свихнемся, — сказал Скрипач. — Знаешь, я хочу на планету. Просто хочу на планету. Мне уже всё равно, будет там часовня, или нет, но пытку «Велесом» я точно долго не выдержу.

— Никто не выдержит, — кивнул Ит. — Думаешь, другим проще? Нет. Отнюдь. Эти люди… рыжий, они изначально не приспособлены к такой жизни. Уровень не тот, условия не те, общая заточка не та. Ты понимаешь, о чём я.

— Конечно, — покивал Скрипач. — Разумеется, понимаю. Даже народ с Окиста на станциях больше пяти лет обычно не живет, разве что по работе. Кто на травке вырос, на травку и хочет. Обычное дело.

— Вот и я о том же. Ладно. Ты в «Хоровод» сейчас?

— Ну да, надо отбыть свои два часа, — Скрипач обреченно покосился на визор. — У тебя, кстати, лимит не закрыт, полчаса осталось. Придется ещё раз зайти.

— Прогуляюсь, и зайду, — Ит встал. — Удачи тебе с женщиной в маске.

— Не напоминай, — Скрипач поморщился. — Попробую сейчас учинить ей допрос с пристрастием. А ну как что-то новое узнаю.

— Попробуй. Я пошел, через два часа буду, — предупредил Ит.

— Иди уже…

Зою Ит нашел на нижнем ярусе, неподалеку от прохода к шлюзу, который вел в разрушенную часть колонны. Вид Зоя имела сосредоточенный, а на поясе у неё болталась сумка с инструментами. Сейчас, правда, она инструменты не использовала. Стояла у стены, и что-то читала с коммуникатора. Ит подошел поближе, и спросил:

— Чего делаешь?

— Сверяюсь, — ответила Зоя. — Проверяла панели, а теперь смотрю, есть ли какие-то изменения.

— И что? — спросил Ит, который заранее знал ответ.

— Да ничего. Не сказать, что они совсем как новые, но степень износа у них точно такая, как должна быть, — пожала плечами девушка. — Я пока взяла только одну, для примера, и проанализировала полностью, остальные проверила поверхностно. С ними всё нормально.

— Что именно ты делала? — спросил Ит. Ему действительно стало интересно.

— Это полимер, — Зоя указала на панель. — У панели есть точки сопряжения с основной конструкцией, и если бы на панель оказывалось какое-то воздействие, в ней обязательно возникли бы пластически и квазипластические деформации. То есть при разрушении основной конструкции панель должна была бы тоже разрушиться. Или, по крайней мере, на ней должны были бы остаться следы от воздействия.

— Ты уверена, что можно проверить всё, не снимая панель со стены? — резонно спросил Ит. — Там система креплений, вообще-то. Они могли амортизировать. Мало того, они должны амортизировать. Зой, чего-то ты не то говоришь. Вот если бы мы сняли панель, и лабораторным методом исследовали…

— Кто мне позволит снять панель? — удивилась Зоя. — И что именно ты хочешь найти?

— Если мы ищем доказательства, то мы должны найти настоящие доказательства, — Ит пожал плечами.

— У меня складывается впечатление, что ты сейчас за этих играешь, а не за нас, — с неприязнью произнесла Зоя.

— Нет, наоборот, — покачал головой Ит. — Я прикидываю, к чему они могут придраться, если мы предъявим им завтра то, что собираемся предъявить. Допустим, ты говоришь — я проверила панели, они не повреждены. А они отвечают — панели и не должны быть повреждены, их спасли амортизаторы, поэтому повреждения следует искать под панелями, на самой конструкции.

— Но это невозможно, — ответила Зоя.

— Так я про что, — согласился Ит. — Надо найти что-то такое, чтобы было возможно проверить, но при этом не нужно было разбирать «Велес» на запчасти. Понимаешь?

Зоя усмехнулась.

— Понимаю, — кивнула она. — Да, тут ты прав. С панелями — это была моя ошибка. Но что искать, в таком случае?

— Давай погуляем, и поищем вдвоем, — предложил Ит. — Серега все равно сейчас в «Хоровод» пошел, а он не любит, когда на него смотрят… ну, ты понимаешь. Стесняется, в общем. Так что я пока свободен, могу составить компанию.

— Давай, — оживилась Зоя. — Одной неуютно, а все наши заняты. Кто-то в «Хороводе», кто-то работает, кто-то отчет пытается составить…

— Этот кто-то — Данил? — спросил Ит.

— Ну а кто, — Зоя вздохнула. — Он самый.

— У тебя с ним… серьезно? — решился на вопрос Ит.

— Мне казалось, что да, — Зоя опустила взгляд. — А вот теперь и сама не знаю. Он после аварии слишком увлекся этим всем. Думаю, это вижу не только я, все видят.Увлекся, и перестал меня замечать.

— Это ты брось, — строго сказал Ит. — Не перестал он тебя замечать, не придумывай. Просто он занят сейчас, появилось много дел. Станет посвободнее, и всё пойдет, как раньше.

— Ты так считаешь? — Зоя с надеждой посмотрела на Ита. Тот кивнул.

— Конечно. Говорю тебе, это временно. И потом, тебе не кажется, что он волнуется не только за себя. За всех, и за тебя тоже. Он добрый человек, поэтому так отреагировал на ситуацию.

— Добрый, да, — кивнула Зоя. — Порой даже слишком добрый, наверное. Хочет, чтобы всем было хорошо, для всех старается. Вчера сказал мне, что спать нормально не может, боится за тех, с кем работал, и кого знает. Он… я же с ним давно знакома, — призналась вдруг Зоя. — Он действительно добрый, мухи не обидит. Игорь, вот ты не поверишь, но он даже в этой дурацкой «Тени» нашел, кого пожалеть.

— Пожалеть? — удивился Ит.

— Ну да, — кивнула Зоя. — И Тень ему жалко, и утонувшую певицу, и бывшую избранницу Тени, и даже, ты не поверишь, сказительницу.

— А её-то за что?..

— За то, что мы все задаем глупые вопросы, а она мучается.

— Вообще-то она программная, как и все юниты в игре, — напомнил Ит. Зоя посмотрела на него с каким-то странным выражением, а затем спросила:

— Ты так считаешь? Думаешь, что она программная?

— Разве нет? — спросил Ит.

— Знаешь… — Зоя понизила голос. — Мы с Данькой говорили про это… вполне может быть, что она человек. Что ею человек управляет, этой сказительницей. Уж больно странно она себя ведёт.

— Ерунда, — покачал головой Ит. — Зой, ну чего ты, ей-богу, как маленькая. Сама подумай, сколько нас одновременно в игру заходит, и попадает в этот самый квест. Про Тень. Она что, со всеми сразу общаться сумеет, будучи живым человеком? Это нереально. Она не может быть человеком, никак.

— Про это мы тоже думали, — Зоя усмехнулась. — И Данька сказал, что это может быть суб-личность.

— Это как? — поинтересовался Ит.

Он-то как раз знал, как это, и подобная мысль у него возникла не далее чем сегодня, но даже Скрипачу он её озвучивать не решился.

— Человек копирует своё сознание, а нейросети достраивают его личность до полноценной генерации, — объяснила Зоя. — Такие технологии существуют. Существовали тогда, когда мы улетали, про это мы знаем точно. Правда, не на нашей территории, но это неважно. И мы подумали, что некто мог запустить в «Хоровод» эту игру, про Тень, и что ведет её не программа, а эта суб-личность.

— Интересно, — протянул Ит. — Но для чего это нужно?

— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Может быть, шутка такая. Особого смысла в этом квесте нет. Ну, про это ты и сам в курсе.

— Знаю, — кивнул Ит. — Слушай, у меня идея. Давай дойдем до шлюза, и проверим его? Там были открытые участки, их и промерим.

— Давай, — согласилась Зоя. — Так вот, про сказительницу. Даньке и мне её действительно жалко. А другим не жалко, — вдруг добавила она. — Им, другим этим, вообще никого не жалко.

— Ты про что? — не понял Ит.

— Ха, про что. Ты с Глебом говорил про Тень хотя бы разочек? — Зоя осуждающе покачала головой.

— Вообще-то да, говорил, — Ит нахмурился. — Мне тоже не очень понравилось то, что он сказал.

— А что он тебе сказал? — спросила Зоя.

— О том, что он на стороне правителя, — ответил Ит. — Я так подумал в тот раз: нельзя быть на чьей-то стороне, если у тебя нет полной информации. У нас её точно нет, поэтому в «Тени» нельзя быть на чьей-то стороне. Можно только наблюдать, анализировать, и ждать, потому что делать выводы ещё рано.

— Достойная позиция, — кивнула Зоя. — Поддерживаю. Пусть она не совпадает с нашей, но всё равно поддерживаю.

— А вы с Данилой за Тень, получается?

— Ну да, а за кого ещё? Он никому не делал зла, его несправедливо убили, правитель делает всё, чтобы про него забыли люди, — принялась перечислять Зоя. — Его действительно жаль. И возлюбленную жаль, и друзей.

— Погоди, Зой, — попросил Ит. — Про возлюбленную и друзей мы вообще ничего не знаем.

— И что с того? Пока не знаем, потом узнаем. Если они были такими же, как он, значит, они будут априори положительными персонажами, — объяснила Зоя. — Подобное притягивает подобное.

— Не всегда, — задумчиво произнес Ит. — Бывает всякое. Если так размышлять, можно легко ошибиться.

— В чём там можно ошибаться? Это же просто сказка, — отмахнулась Зоя.

— Сказка-то она сказка, но то, что сказал об этой сказке тот же Глеб, тебе явно не понравилось, — справедливо заметил Ит.

— Так же, как и тебе, — парировала Зоя. — А что именно тебе не понравилось, кстати?

— Идея о том, что жертва была допустима, — объяснил Ит. — Помнишь эпизод с певицей, которую утопили в озере?

— С помощью мохнатого побега, — усмехнулась Зоя. — Ну конечно, помню. Мне её жалко, я же говорила.

— Ну вот. А Глеб сказал, что ради спокойствия правителя можно кого-то убить, потому что правитель за многое отвечает, и его душевное состояние важнее чьей-то жизни, — Ит помедлил. — Я тогда ещё подумал, что, может быть, он меня нарочно провоцирует? Сказал гадость, и будет смотреть, что я отвечу?

— И что ты ответил?

— То же самое, что сказал тебе. О том, что рано делать выводы. Но чуть позже я понял, что нет, это была не провокация. Он на полном серьезе это всё говорил. А о чём с ним говорили вы? — спохватился вдруг Ит. — Ты ведь не просто так про него вспомнила, верно?

— Верно, — Зоя тяжело вздохнула. — Так и есть. Он… словом, вот что вышло. Мы с Данькой ждали очередь в спортзал, он подошел туда же, встал за нами, и принялся донимать нас разговорами про Тень. Мы про неё вообще говорить тогда не собирались. Он… с тобой он, кажется, говорил мягче, чем с Данькой и со мной, потому что при нас он несколько раз назвал Тень поганым предателем, и сказал, что туда ему и дорога. Он говорил это, и смотрел на нас едва ли не с вызовом.

— И что вы ему ответили?

— Данька сперва сказал то же, что и ты. Примерно, другими словами, но суть была такая же. Он выслушал, и стал говорить в ответ совсем уже странные вещи. Странные и страшные, — Зоя поёжилась, словно ей вдруг стало зябко. — Он сказал тогда, что эта сказка, она на самом деле про то, что некоторым дано величие свыше, а некоторым нет, и что Тень захотел пролезть туда, куда ему путь был заказан изначально. Что нечего, мол, пытаться решать то, к чему ты не предназначен природой, потому что ты всё равно будешь слабее и глупее, чем те, кто имеет право решать.

— Ничего себе, — Ит удивился. — Он вам такое сказал?

— Ага. Мы потом подумали, что он, наверное, с тренажера накануне сверзился, и головой стукнулся, — Зоя усмехнулась. — Потому что в здравом уме подобное не говорят.

— Подожди, — попросил Ит. — Зой, а тебе не показалось странным то, что он сказал о каких-то решениях? «Нечего пытаться решать то, к чему ты не предназначен природой», — процитировал он. — В сказке про решения ничего не было. Ни у нас с братом, ни у вас.

— Вообще да, не было, — сообразила Зоя. — Но, может, он дальше продвинулся? Раньше начал, ну и вот, ему попалось что-то, а нам пока нет.

— Сомневаюсь я в этом, — задумчиво произнес Ит. — Я вообще где-то слышал версию, что уровень «а» сказку не получал.

— Я тоже слышала, только мы давно выяснили, что это ложь, — Зоя усмехнулась. — Они получали «Тень», как все остальные. Многие из них давно пытаются её пройти, просто некоторые либо не признаются, либо признались, но гораздо позже наших.

— Наших — это ты про «б» и «в»? — уточнил Ит. Зоя кивнула.

— Именно так, — подтвердила она. — Я немножко посчитала, и думаю, что в данный момент «Тень» есть у трех четвертей людей в нашем секторе. И что от уровня это не зависит. Сдается мне, Глеб получил эту сказку одним из первых, сперва завяз, как и все остальные, потом обозлился, а сейчас никак не может закончить квест, и бесится всё больше и больше. Он действительно ненавидит Тень, но не сказочного персонажа, а сам квест, потому что он хотел поиграть, побегать, помахать мечом, пострелять, отдохнуть, отвести душу, а вместо этого стоит на полянке и беседует с девицей в плаще. И Данька, и я — мы вместе пытались понять, что могло заставить его начать нас провоцировать таким образом? И пришли к выводу, что бесится он из-за того, что ему, как и всем, на самом деле плохо, но его положение не позволяет ему выражать недовольство как-то иначе.

— Знаешь, а ведь это вы здорово придумали, — Ит улыбнулся. — Верный ход мысли. Сейчас ведь всем несладко, поэтому такая агрессия действительно возможна. Он ведь до этого так себя не вёл, Глеб. Был вполне нормальный мужик.

— А я про что говорю, — подытожила Зоя. — Пойдем проверять место, о котором ты сказал. Хорошо бы сегодня Даньке отдать результаты, чтобы он их в доклад включил. Мало ли, вдруг это завтра тоже пригодится.