Экспедиция «Велес»

Глава 17 Безумие

«Хоровод»

— Задавай вопрос, путник.

— Даже не знаю, о чем спрашивать, — Ит вздохнул. Сейчас он стоял напротив сказительницы, и понимал, что находиться здесь ему совершенно не хочется. Надо, да, потому что он, равно как и Скрипач, вынужден пока что подчиняться корабельным правилам, но тратить время на эту сказку у него нет ни малейшего желания. — Может быть, не будешь ничего рассказывать? Мы просто потреплемся о том, о сём, и я выйду?

— Что-то случилось? — спросила сказительница.

— Ага, случилось, — Ит невесело усмехнулся. — Из полутора десятка ботов для высадки исправен только один. Капитанский, разумеется. Остальные боты восстановлению не подлежат. Так что мы всей командой заперты на «Велесе», причем заперты в компании явно поехавшего руководящего состава, и свихнувшегося капитана, который говорит о себе в женском роде. Да, да, да, я прекрасно понимаю, что тебе всё равно, что ты либо суб-личность, либо дубль-интеллект, что это чья-то шутка, или ещё что-то, и тебе нет до этого дела, но… как бы объяснить… ты ведь должна понимать, что такое безысходность?

— Почему ты решил, что я неспособна тебя понять? — спросила сказительница.

— А я почем знаю? — пожал плечами Ит. — Может быть, и способна. Ты порой выдаешь странные реакции, но при этом ты ведешь себя почти как живой человек. Мы обсуждали это с братом, и пришли к выводу, что твой создатель хотел поговорить с кем-нибудь о высшей этике, и решил, что это может стать актуальным на «Велесе», но пойми меня правильно — сейчас нам всем не до этики. Нам бы как-то в живых остаться. На этом фоне наше последнее обсуждение выглядит едва ли не издевкой. Бессмертие? Серьезно? Извини, но сейчас это не актуально.

— Ты так думаешь? — спросила сказительница. — Ты уверен?

— В чём? — нахмурился Ит. — В том, что у нас происходит чёрти что, а мы теперь обязаны тратить время на сказку?

— Нет. В том, что порой некоторые вещи, которые выглядят раздельными, на самом деле суть одно целое, — ответила сказительница.

— Ты пытаешься мне сказать, что правитель — это Тугаринов, Шестопалов — это пророк, а Дима, и другие, ему подобные — это учёные, или типа того? — Ит усмехнулся. — Извини, но не сходится. Потому что это так не работает. Для начала, у нас здесь нет, и не может быть Тени, ради которого весь сыр-бор и происходит. У нас даже певицы и плота нет, чего уж говорить о…

— Я думала, ты умнее, — с легким разочарованием произнесла сказительница. — Наверное, я ошиблась.

— Мне просто сейчас не до того, — признался Ит. — Ну вот правда. Происходит беда, про которую я уже говорил, и она становится с каждым днём все больше и больше. Вчера у нас отобрали коммуникаторы, чтобы мы не общались друг с другом, и не могли друг друга хоть о чём-то предупредить. Думаю, следующим шагом будет подконвойный выход из кают, чтобы не общались лично. Понимаешь ты это? Нет? Впрочем, чего и ждать.

— Я могу предложить тебе услугу, — сказительница понизила голос. — Если тебе требуется передать информацию другому игроку, то я могу это сделать.

Ит замер. Так, а вот это уже серьезно.

— Я не знаю, кто или что ты на самом деле, — так же тихо, как и она, начал он. — Но… ты на нашей стороне? Или работаешь на два фронта сразу?

— Игроки высшего руководства и помощники не получали квест «Тень», — беззвучно ответила сказительница.

— Я не могу этого проверить, — покачал головой Ит.

— Это очень просто проверить, — она усмехнулась. — Сводные таблицы игры открыты для всех. В том числе и первые сто номеров игроков, которые принадлежат… ты знаешь, кому.

— Таблицы можно подделать, — пожал плечами Ит.

— Всё можно подделать, — согласилась сказительница. — Но ведь существует вера, не правда ли?

— Вера — во что именно? — спросил Ит. Сказительница ничего не ответила. — Ну, хорошо. Устроим маленький тест. Передай сегодня игроку 906, что я буду ждать его в двадцать три часа на нижней палубе, у входа в отсек девятнадцать.

— Сделано, — тут же ответила сказительница. — Игрок 906 сейчас проходит квест «Тень». Я передала ему твоё сообщение.

— Он что-то попросил передать в ответ? — спросил Ит.

— Да. Он придёт. А теперь давай вернемся к сказке. Пожалуйста, я очень тебя об этом прошу, — сказала она.

— Ладно, — сдался Ит. — Значит, вопрос. Да, собственно, спрашивать особенно и не о чем. Правитель получил бессмертие. Что происходило дальше?

— Слушай.

— Прошло немало лет. Я утомлён, подавлен, — правитель говорил глухо, монотонно. — Нет больше сил мне видеть, как стоит он рядом. Всё тот же мёртвый взгляд, всё та же неподвижность. Мне плохо, я устал. Хочу освободиться. Ты должен мне помочь. Ведь, если помнишь, я сумел с тобою поделиться пусть не бессмертьем, но хотя бы частью. Я жидкости тебе свои отдал, они тебя слегка омолодили, поправили твоё здоровье. Ныне ты округл и бодр, а все твои клевреты давно почили. Ты мне благодарен за это должен быть, мой дорогой пророк.

— Я благодарен, очень благодарен, — голос пророка звучал так же, как и всегда — нотки лести, и при этом — нотки фальши. — Любезнейший правитель, коему нет равных, я всегда готов прийти к тебе, чтоб оказать любую помощь, содействие, и прочую поддержку. Но мы с тобой уж много лет назад решили, что способы любые, чтобы Тень убрать, бессмысленны. Так что же ты сейчас придумать хочешь?

— Тебе моя идея на первый взгляд покажется безумной, — голос правителя потяжелел. — Но выслушай, от этого зависит дальнейшее. Нам нужно… — он сделал паузу. — Его вернуть. Ну, то есть, оживить. Любым путём, нам способ и неважен. Нам нужно, чтоб жил он снова. Коль к жизни тело нам вернуть удастся, то душа войдёт в него опять. И он тогда оставит меня в покое.

— Это невозможно, — пророк явно растерялся. — Кто мёртвых оживлял? Когда? Зачем? Какой в том смысл? Правитель, опомнись! Он мёртв уж много лет тому, он погребен, а тело…

— Иссохло и закостенело, да, я знаю, — согласился правитель. — Но наука не стоит на месте. Раз ты придумать способ не желаешь, то пусть они помогут.

— Подожди, мой дорогой правитель, — тут же залебезил пророк. По всей видимости, он действительно опасался конкуренции, и решил попробовать взять ситуацию в свои руки. — Наука — это лишь добавка к вере, что управлять способна и жизнью, и смертью. Думаю, что я… попробую, хотя, конечно, сложно, но я бы попросил…

— Ты сам сказал сейчас, что можешь управлять, — напомнил правитель. — Что жизнь и смерть тебе теперь подвластны. Можешь? Управляй! Верни его. Я распоряжусь, его сюда доставят, и приступай немедля. Надоело мне ждать.

— Я… попытаюсь, — тут же сбавил обороты пророк. — Моим стараниям предела не придумал ещё никто. Вот только я не знаю, сколько времени займет такое предприятье.

— Попробуй побыстрей, — в голосе правителя послышалась издёвка. — И помни, помни лучше — то, что я дал, могу и отобрать. И рядом с ним тебя я положить сумею тоже.

— Ага, проняло, всё-таки, — констатировал Ит. — Видимо, любое терпение имеет пределы. Но ты не сказала, на сколько лет его хватило, этого правителя.

— По времени корабля с момента событий предыдущего эпизода прошло около ста лет, — ответила сказительница. — Срок немалый.

— Да, немалый, — согласился Ит. — И, выходит дело, он всё это время правил, и никто не заподозрил, что с ним что-то не так? Правитель, который и в начале сказки был немолод, живёт, не старя и не умирая, год за годом, и ни у кого не возникло вопросов?

— Ну почему же? — сказительница, кажется, усмехнулась. — Вопросы возникали, их было немало. Но от тех, у кого возникали такие вопросы, быстро избавлялись, остальные же были только рады, что у них такой правитель. Сильный, влиятельный, и… бессмертный. Ни у кого больше такого не было. Это повод гордиться.

— Чем? — нахмурился Ит. — Тем, что тобой правит какая-то непонятная личность, которая не стареет, как все прочие? Хотя вообще да, ты права. Людей, у которых отсутствует критическое мышление, обычно на порядок больше, чем тех, кто думает своей головой, и способен делать разумные выводы.

— Так и есть, — кивнула сказительница. — Многим думать тяжело, а порой и больно. Пусть то, что кажется странным или непонятным, решится как-то само, без моего участия. Или пусть решает кто-то другой. Про это мы с тобой уже говорили.

— Да, было дело, — согласился Ит. — И что у них получилось с этим оживлением? Мне даже интересно стало.

— Слушай…

— Ты молишься уже давно, а толку нет, — правитель говорил раздраженно, гневно. — Когда увижу я итог твоих молитв, скажи? Что ты задумал? Ты хочешь обмануть меня, не так ли? Ты сделал вид, что молишься, а сам…

— Нет, нет, правитель, что ты! — залебезил пророк. — Долго? Надо дольше, я только начал.

— Только начал⁈

— Правильно пойми. Чтоб душу в это тело обратно запихнуть, нам надобно прочесть все восемьсот томов и десять тысяч свитков, которые я лично отобрал для действа, а после оросим мы тело святыми жижами из самых разных мест, и он восстанет.

— Десять тысяч… что? Ты сколько их читать намерен, эти свитки? Сто лет ещё пройдет, а ты и половины прочесть не сможешь, ведь они длинны, как нити червяков, и текст замысловат, его читать не сможешь ты так быстро!

— Ну, уж прости, правитель, как могу, — кажется, пророк обиделся. — Ведь дело непростое. С большим трудом нашел я предписанье, как оживлять умерших, и оно в себя включает это всё, что раньше я сказал.

— Так делал кто-то — до? Ну, до того, как мы с тобой решили попробовать?

— Ну… нет… не знаю, — признался пророк. — Наверно, нет, я думаю. Ведь очень много потребно времени.

— Так, хорошо. Тебя сейчас я слышу, — правитель задумался. — Решим иначе. Дальше ты молись, а я, пожалуй, призову науку. И вы одновременно потрудитесь. И возражать не смей.

— Не смею, ладно, — тут же ответил пророк. — Очень хорошо. Наука так наука, я не против. И… буду я молиться у себя, ведь всё равно, где совершать обряд. Вот брызгать точно нужно будет лично, но это не сейчас.

— Вот и решили. Славно, — одобрил правитель. — Теперь ступай, а я займусь делами.

— Собственно, об итогах этого предприятия догадаться было несложно, — кивнул Ит. — Теперь, видимо, будет ученый? Я прав?

— Конечно, — кивнула сказительница. — Послушай, что было дальше.

— Секунду, — попросил Ит. — Я хотел уточнить на счет игрока 906. Можно надеяться на то, что ты больше никому не передашь эту информацию?

— Я никому не передам эту информацию, — равнодушно произнесла сказительница. Как-то даже излишне равнодушно, как показалось Иту. — Это бессмысленное действие.

— А вдруг мы что-то замышляем? — ехидно спросил Ит.

— Вы что-то замышляете? — спросила сказительница.

— Вообще-то нет, но… — Ит замялся. — Ладно. Проехали. В общем, ты никому не скажешь.

— Я никому не скажу.

— А если мне нужно будет передать информацию не одному игроку, а нескольким? — спросил Ит.

— Я могу это сделать, но только тогда, когда они будут находиться в «Хороводе», — ответила сказительница. — Что нужно передать?

— Ничего, — покачал головой Ит. — Я просто спросил. На всякий случай.

— Могу я задать тебе один вопрос? — сказительница нахмурилась. — Ты сказал, что боты были повреждены. Что именно с ними случилось?

— У них разрушены двигатели, — ответил Ит. — Не понимаю, зачем тебе это нужно знать?

— А капитан говорил о себе в женском роде?

— Да. Для чего ты спрашиваешь об этом? Это для тебя что-то значит? — спросил Ит. Вдруг ответит?

— Это плохо. Потому что, видимо, вашего капитана настигло безумие, — сказительница помедлила. — Нормальный человек будет говорить о себе по своей принадлежности.

Что-то в этой фразе показалось Иту странным, но сказительница не оставила ему времени, чтобы задуматься.

— Вернемся к сказке, — произнесла она. — Задавай вопрос, путник.

— Господи… ладно. Что ученый сказал правителю, когда тот попросил его оживить Тень?

— Слушай.

— Задача непроста, мой дорогой правитель, — учёный говорил неторопливо, вдумчиво. — Никто ещё не пробовал такого. Но, в принципе, задача мне ясна. Ты хочешь в мёртвом теле жизнь пробудить, не так ли? Чтоб вернуться могла душа. Но я тебя осмелюсь спросить: скажи мне, для чего тебе такое нужно?

— Мне нужно разговор закончить с ним. Тот, что не состоялся, — глухо ответил правитель. — Сейчас меня терзает сомнение. Был я прав? Иль нет? Ведь ты же знаешь о том, что приказал я сделать с ним. Теперь хочу я отменить приказ, и всё-таки узнать, что он тогда задумал.

— Минуло много лет, — справедливо заметил учёный. — И вдруг столь важным стал тот разговор?

— Да, стал, — ответил правитель. — Причин тебе нет надобности знать. Но стал, ты прав. Так вот, что ты мне можешь сегодня предложить?

— Где тело?

— Тело здесь, — правитель сделал паузу, видимо, ожидая реакции ученого, но тот молча ждал продолжения. — Оно слегка усохло, покрылось патиной, но целое… почти, за исключеньем некоторых частей, которые неважны. Закончив разговор, пойдем смотреть.

— Он здесь хранится?

— Да. Его сохранность проверили уже, я объяснил. Твоя теперь задача — утраченную жизнь в него обратно вдохнуть. Что будешь делать?

Наступила продолжительная пауза, затем учёный осторожно начал говорить:

— Сперва… ммм… сперва, мне думается, мы обеззаразим то, что там осталось, чтоб не тлел. Потом… ммм… потом добавим жидкостей, что надобны для тела, но по чуть-чуть. А дальше — я не знаю. Требуется время, чтоб разработать план. Но, мой правитель… пойми, тут обещать я не могу успеха. Ведь никто доселе этого не делал. Ведь что есть жизнь? Она не только и не столько движенье соков в теле, нет, она есть основанье для того, чтоб разум жил, существовал, и был на связи разум с внешним миром. Но после смерти… смерть не только соки, смерть — разрушенье клеток, тонких связей, и распад всего того, что было жизнью до этого.

— Ты много слов сказал, — правитель посуровел. — Но не по делу. Просто его мне оживи. Сумеешь?

— Не знаю, — ученый снова смолк. — Нужно думать. Есть мысль одна. Наверно, применить нам следует те соки, что давал ты мне и, вроде бы, пророку. Может быть, бессмертье твоё сумеет хлад смертельный растопить?

— Так делай, — жестко произнес правитель. — Что хочешь, делай. Только оживи. Желательно, скорее.

— Я не совсем пойму причину спешки, — сказал учёный. — Ты так торопишься? Нельзя ли мне узнать, чем вызвано сейчас твоё желанье?

Снова наступила пауза.

— Наверное, пришла пора сказать, — тяжело вздохнул правитель. — Он… здесь. Он виден только мне. Незримой тенью парит со мною рядом много лет. Я от его присутствия устал, и я… хочу закончить, наконец, своё соседство с ним. Нет больше сил ежесекундно видеть его с собою рядом.

— Не может быть, — в секунду севшим голосом произнес ученый. — Так вот в чём было дело. Мой дорогой правитель, я постараюсь все усилья приложить, чтоб от него тебя тотчас избавить. Это… страшно. Кто знает про него?

— Пророк, — с неприязнью произнес правитель. — Пытался мне помочь неоднократно. Не преуспел.

— Теперь мне всё понятно, — голос ученого окреп. — Ты говорил, что тело прячешь здесь? Веди меня к нему, мне нужно видеть.

— Идём, — решительно сказал правитель. — Идти совсем недолго.

Пауза, на этот раз ещё более продолжительная. Какой-то странный шорох, затем скрип.

— Ага, — тихо сказал учёный. — Угу. Боюсь, он сильно высох. Так… если мне не изменяет память, ты яд ему послал, что дал тебе я, но ты тогда сказал, что нужно для другого… неважно.

Пауза.

— Яд — это плохо? — спросил правитель.

— Плохо. Этот яд связал все жидкости, что были в нём, в одну. Он действует не сразу, а это значит, он страдал. Ты видишь, как скорчен труп его?

— Да, вижу, — с неприязнью произнес правитель. — Что нам делать?

— Тебе не надо делать ничего. А я попробую сперва вернуть подвижность телу, и будем выводить плохую жидкость, меняя её на новые, согласно предназначенью, как нужно. Но… пойми, правитель, боюсь, что может это не помочь.

— А что тогда? — спросил правитель?

— Не знаю, — ответил учёный. — Да, не напоминай, что я твоею властью могу быть тотчас же казнен за ослушанье. Казни́. Что хочешь, делай, пусть решенье здесь будет за тобой. Но знай, я не всесилен, и, верно, я не смогу помочь. Но попытаюсь.

— Пытайся, — правитель тяжело вздохнул. — Я… я боюсь. Мой разум более не в силах вынести соседство это. Как долго я терпел! Ах, если бы я знал… наверно, как это ни прискорбно сознавать, он нужен был, поэтому он здесь.

— Он был предтече, — беззвучно произнес учёный. — С этим можно спорить, и спорили, и много сомневались в его словах и мыслях. Да, напрасно его убил ты.

— Думаешь, теперь наказан я? — зло спросил правитель. — Думаешь, боялся я за себя, когда приказ отдал? О, нет. Пойми меня. Ведь все его идеи могли убить страну, народ, весь мир! Ведь что он предлагал? Ты помнишь?

— Он предлагал преддверье вечности постигнуть. Потом он предлагал смиренно ждать конца, — ответил учёный. — Ещё он предлагал оставить след достойный, чтоб тот, кто будет позже, этот след сумел осмыслить и понять своё предназначенье. И сделать выводы, тем обессмертив нас, и чтобы почитали потом другие род, который нашим когда-то был.

— Ты понял, что ты сам сказал сейчас? — спросил правитель. — Он нам пророчил смерть! Непротивленье, тихое бессилье, и угасанье! Этого хотел бы ты для тех, кого детьми своими называешь? Подвинься! Уступи! И сгинь, ведь недостоин ты продлиться в эту вечность! Этот бред он проповедовал, и многие, поверив, решили, что он прав, и что не нужно больше бороться за себя. Что можно сгинуть, весь мир освободив… кому? Он не сказал.

— Быть может, он не прав, — согласился учёный. — Но всё-таки убийство не метод, как показывает жизнь. Вот если б в честном споре его ты поборол, тогда, вполне возможно…

— Чего — тогда? — с издевкой спросил правитель. — Скверные идеи, которые он двигал, имели шансы разойтись по миру, и осквернить умы. Он вовсе не предтече, он был дурак, который всем желал лишь зла!

— Тогда скажи, мой дорогой правитель, зачем нам оживлять такое зло? — поинтересовался учёный. — Есть в этом смысл?

— Да, к сожаленью, есть, — вздохнул правитель. — Смысл есть, и он — в моём покое. Я устал. Невыносима ноша, я пытался, так много лет… проклятые глаза, проклятый взгляд, и темная фигура со мною рядом… нет, боюсь, тебе понять не можно, что есть такая ноша….

— Не буду спорить, — согласился учёный. — Что ж, тогда приступим. Я расскажу, что нужно привезти сюда, и закажу своё, из мастерской.

Снова наступила пауза, а затем сказительница неожиданно заговорила уже своим голосом, который звучал странно — Ит привык, что одновременно с текстом вспыхивают перед его глазами строки, но в этот раз строк не было, только темнота, и негромкий женский голос.

— Правитель и учёный провели много дней вместе, пытаясь вернуть к жизни тело Тени. Они меняли жидкости и среды, они ставили новые и новые эксперименты, но это было тщетно. Тело Тени так и не ожило, а сам Тень всё так же стоял неподвижно рядом с правителем, не произнося ни звука. Наконец, учёный, не выдержав, сдался, и признал своё поражение. Правитель, который был зол на него, прогнал учёного прочь, и снова оказался один на один с Тенью, и его мёртвым телом. Постепенно он стал погружаться в отчаяние, потому что спасения от Тени для него не существовало. Каждый раз, просыпаясь утром, он надеялся на чудо. На то, что Тень уйдет, исчезнет, и он будет, наконец, свободен от этого тяжкого бремени. Но каждое утро солнечные лучи падали на него сквозь неподвижную полупрозрачную фигуру Тени, который стоял и смотрел на правителя тяжёлым мёртвым взглядом. И чем дальше шли годы, тем сильнее становилось отчаяние правителя. Он размышлял, пытаясь понять, что же ещё можно сделать, чтобы избавиться от Тени, и обрести, наконец, покой. Он годами звал смерть, но смерть всё никак не приходила, ибо правитель был бессмертен. Он пытался вредить себе, но любые раны заживали мгновенно, и тело его обретало прежний вид, на нём не оставалось даже следов от причиненных мук. Выглядел правитель безупречно, но внутри него билось, как морская волна, безумие, которое охватывало его душу всё чаще и чаще. И однажды, не выдержав, правитель принял решение…

— Следующий фрагмент сказки о Тени ты услышишь завтра, — произнесла сказительница.

— Понятно, — Ит покачал головой. — На самом интересном месте.

— Так тебе всё-таки интересно, что было дальше? — спросила сказительница.

— В некотором смысле да, наверное, — пожал плечами Ит. — Немного отвлекает от проблем в реальности.

— Как ты думаешь, чем может закончиться сказка? — спросила она.

— Не знаю, — после полуминутного раздумья признался Ит. — У меня, как и у правителя, больше не осталось идей. Я не могу догадаться, какое решение он может принять.

— Почему?

— Мы с ним слишком разные, — Ит вздохнул. — Я… не такой. Не умею так мыслить.

— А как бы ты поступил, оказавшись на его месте?

Ит, который в этот момент как раз хотел окончательно закончить сегодняшний сеанс изучения сумасшедшей сказки, вздохнул, и ответил:

— Я бы просто не стал убивать Тень. Поэтому сказки не получилось бы.

— То есть ты считаешь, что никого убивать нельзя? — с интересом спросила сказительница.

— Ну почему — никого нельзя. Некоторых очень даже можно. Например, во время войны. Или если кто-то совершает преступление, и его необходимо остановить. Обстоятельства бывают разными, как ты можешь догадаться. В случае Тени — нет, об убийстве не могло идти и речи.

— Почему?

— Тень не причинял никому вреда. От его действий никто не страдал, никто не погиб, никто не был искалечен. Что же до его идей… — Ит задумался. — Скорее всего, они требовали проверки, но, опять же, проверка — это не убийство. Почему-то мне кажется, что правитель пытался в первую очередь всё-таки обезопасить себя, именно поэтому и расправился с Тенью, даже не попытавшись разобраться, о чём тот говорил.

— Ты прав, — кивнула сказительница. — Вот теперь я думаю, что ты всё-таки умный, зря я сказал про тебя плохо. Извини.

— Ерунда, — махнул рукой Ит. — Не за что извиняться. Скажи мне, пожалуйста, сказка ведь скоро должна закончиться, верно?

— Верно, — кивнула сказительница. — Сказка скоро должна закончиться. Равно как и ваша экспедиция.

— Что? — не понял Ит.

— Вы находитесь в конце пути, — бесстрастно произнесла сказительница. — Скоро он завершится.

— Так, — Ит нахмурился. — А можно подробнее?

— Нет, — она покачала головой. — Путь вы должны пройти сами.

— Великолепно. Слушай, если ты хоть что-то знаешь, скажи, пожалуйста, — попросил Ит. — Мы в опасности. В смертельной опасности, понимаешь ты это? Ты здесь явно не просто так! Ну что тебе стоит…

— Я не имею права, — тихо сказала она в ответ. — Не имею права, пока кто-то из вас не задаст последний правильный вопрос.

— Значит, сказка о Тени всё-таки связана с тем, что происходит на корабле? Да или нет? — рявкнул Ит. Сказительница медленно кивнула. — Значит, да. Связана. Мы очень старались отогнать от себя эту мысль, потому что она невозможна, и… ты ведь знаешь, что происходит, не так ли?

— Отчасти, — ответила сказительница беззвучно. — Но я не могу сказать. Сперва ты должен будешь дослушать сказку.

— Это обязательное условие? — напрямую спросил Ит.

— Да, — сказительница снова кивнула. — Это обязательное условие.

— Ты можешь закончить её сейчас? Я возьму дополнительное время, мне разрешат, всё равно делать нечего, — попросил Ит. — Давай ты сейчас расскажешь всё, и…

— Нельзя, — строго ответила сказительница. — Нельзя, потому что условия игры устанавливаю не я.

— А кто? — спросил Ит.

Сказительница ничего не ответила. Несколько секунд она неподвижно смотрела на Ита, а затем рассыпалась каскадом золотистых искр.

— Вот я так и знал, — зло произнес Скрипач. — Чуяло мое сердце, что неспроста тут появилась эта так называемая сказка.

— Мы с тобой оба это чуяли, но чем нам это может помочь? — резонно спросил Ит. — Разве что использовать даму, как средство связи, раз уж она сама это предложила.

— Хоть так, — пожал плечами Скрипач. — Встречаться пойдешь?

— Конечно, — кивнул Ит. — Сгоняю один вниз, поговорю с Данилой. А ты прикроешь.

— Хорошо, — согласился Скрипач. — Без коммуникатора это действительно проще сделать из каюты. Слушай, а давай ты сходишь за ужином? — спросил он. — Ты принесешь еды, а я в это время прогоню эту часть в «Хороводе». Может, сумею раскрутить эту девицу на что-то более вменяемое. Как идея?

— Нормально. А я узнаю у Данилы, чего он там сумел узнать. Именно что в «Хороводе».

— Ит, мы ему будем рассказывать про боты? — спросил Скрипач. — Он, как мне кажется, может сделать ставку на них, обещая людям высадку на планету, а по факту ботов у нас нет, поэтому на высадку может уйти уйма времени.

— Пока нет, — покачал головой Ит. — Нельзя пока ему рассказывать. Расскажем ему — выдадим себя. И подставим его заодно, как ты можешь догадаться.

— Ладно, — сдался Скрипач. — Значит, пока не говорим. Но сказать в любом случае придется, как ты можешь догадаться.

— Да я вроде уже догадался, — Ит потёр переносицу, и виновато посмотрел на Скрипача. — С Лийгой надо поговорить. Обязательно. Так что нужно будет ещё и коридор сделать для прохода вниз.

— Дурной этот трансивер, — недовольно сказал Скрипач. — Шестой уровень для таких приборов всё-таки слишком низкий. Будь он седьмым, мы бы из каюты спокойно говорили, а этот надо уносить туда, где людей нету. Ну бред же! Ну что это за трансивер, который, пусть и в теории, может сместить поле, и сместиться сам в результате? И вот на таком хламе приходится работать.

— Не ворчи, — попросил Ит. — Давай, иди беседовать с дамой, а я пойду за ужином. Или давай я там поем, чтобы тебя не отвлекать, а твою порцию сюда принесу?

— Да делай, как хочешь, — махнул рукой Скрипач. — Мне всё равно.

На встречу с Данилой Ит пришел за несколько минут до назначенного времени — хотел проверить, нет ли в коридоре чужой следящей системы. Коридор оказался чист, но Ит этому факту не обрадовался. Он понимал, что отсутствие системы в условиях «Велеса» вовсе не означает отсутствии слежки, поэтому прошел коридор, заранее выбирая подходящее место для разговора. Собственно, место нашлось всего одно — в дальней части, рядом с технологическим люком. Люк, разумеется, Ит тоже проверил. Так, на всякий случай.

— Привет, — Данила, явившийся на место встречи минута в минуту, подошел к Иту, и улыбнулся. — Ты хотел поговорить о чём-то?

— Да, — кивнул Ит. — Ты, кажется, тоже хотел. Давай только в сторонку отойдем. Подальше от входа.

— Давай, — согласился Данил. Вместе они подошли к дальней стене, и остановились. — Слушай, Игорь, тебе не показалось, что капитан… что он какой-то странный?

— Вообще-то показалось, — осторожно согласился Ит. — Но, может, ты сперва скажешь, что показалось странным тебе?

— Да всё, — признался Данил. — И то, как он выглядит, и то, как ведет себя.

— Как выглядит? — Ит удивился, причем совершенно искренне. — А что с ним не так?

— Как это что? — теперь пришла очередь Данила удивляться. — Он же пузатый! У него здоровенное брюхо, и как он, скажи на милость, мог пройти проверку здоровья с таким животом? Это нереально.

— Вообще-то он капитан, — напомнил Ит. — Им, наверно, можно.

— Нет, — покачал головой Данил. — Им нельзя. И потом, я посмотрел старые записи с ним, и… там нет такого живота. Небольшой есть, но не это вот всё. Он что, по дороге себе такое нажрал, что ли?

— Выходит дело, что нажрал. Может, двигался мало, — предположил Ит. — А ещё что?

— То, что он говорил. Это вообще уже ни в какие ворота, — Данил досадливо поморщился. — Он противоречил сам себе, врал через слово, хамил…

— И сказал о себе в женском роде, — добавил Ит.

— Ага, и это тоже, — согласился Данил. — Да и вообще, вся эта идея с луной… Зоя сказала, что он, кажется, помешался, и что управлять кораблем такой человек не может. Я с ней согласен на сто процентов. Он нас всех убьёт.

— Согласен, — кивнул Ит. — Дань, слушай, ты в «Хороводе» ведь был сегодня, примерно в одно время со мной, верно?

— Ну да. На счет этой тетки в маске… можно её использовать, как связь, — предложил Данил. — Да, да, я ей тоже особенно не доверяю, но ведь другого варианта нет.

— Придётся, видимо, — согласился Ит. — Хоть что-то. Ты все номера наших знаешь, у кого «Тень» есть, и кто потенциально с нами?

— Да, конечно. Ну, не я знаю, Зоя знает. Она когда-то делала внутренние сводные таблицы по квестам и уровням, они у неё сохранились, так что, думаю, с этим проблем не будет.

— Может, Зою тогда попросим? — предложил Ит. — Ну, хотя бы предложи ей, чтобы через «Тень» других могла оповестить, если что.

— Мне кажется, она сама это предложит, — Данил улыбнулся. — Она умничка. Можно попробовать завтра встречу сделать, там же, у столовой. Обговорить это всё надо. А потом…

— Что потом? — не понял Ит.

— Надо будет собрать народ, и идти отбивать боты, — решительно произнес Данил. — Они ведь не захотят пускать нас к ботам, как думаешь?

— Конечно, не захотят, — Ит вздохнул.

Не захотят? Они со Скрипачом прошли к ботам, забирая на воздействия всех, кто попадался на пути, и переключая камеры — народу там, в нужном отсеке, было очень много, и шли они вместо десяти минут полчаса. Чтобы пройти к ботам с применением силы, потребуется человек сто, причем мужчин, потому что все три входа перекрыты, и находятся там отнюдь не слабые девушки. Сейчас, конечно, Даниле говорить об этом нельзя. Но, кажется, они сам понимает, что к чему.

— Ну и вот, — резюмировал Данил. — В общем, это всё мы проговорим завтра. Уже с народом. Здорово ты эту схему с Тенью придумал.

— Это не я придумал, — тихо сказал Ит. — Это она сама предложила. Кажется, ты был прав, Дань. Это всё-таки человек. Который что-то предвидел, и оказался там, в «Хороводе», не просто так.

— Может, оно и к лучшему, — заметил Данил. — В общем, завтра собираемся, и будем решать всё уже окончательно. Хватит терпеть это безумие. Нужно брать всё в свои руки.