Экспедиция «Велес»

Глава 13 Тонкости науки

«Хоровод»

— Задавай вопрос, путник.

Всё та же опушка. Та же, уже начинающая подсыхать, золотистая трава, те же муравьи, та же светло-рыжая сухая утоптанная земля, корни всё тех же берез, которые тихо шелестят высоко над головами, то же полуденное солнце, уже почти осенний мягкий свет, и резные тонкие тени.

— Мы остановились на самом интересном месте, про науку, — сказал Ит, усаживаясь на землю. — Кажется, правитель разуверился в том, что пророк может ему помочь, и решил поменять тактику. Я прав?

— Не совсем, — покачала головой сказительница. Кисточки на её маске тоже качнулись, и Ит отрешенно подумал, что эти кисточки, пожалуй, чем-то похожи на усы, потому что расположены по бокам маски, и свисают вниз, выходя за её края. Когда-то, давным-давно, в одной из уже ставших прошлым жизней, Берта сказала, что лучше всего, наверное, кошкам, потому что только кошка может быть девочкой, и при этом с усами. Мало того, усы эту девочку только украшают. Данная речь, конечно, была обращена к их любимице, кошке Фишке, у которой на черной мордочке красовались роскошные белые слегка вьющиеся усищи, Берта в тот момент думала, что её никто не слышит, но Ит услышал, и долго потом улыбался этой простой и незамысловатой мысли. Кошачья девочка с усами. А ведь действительно…

— Почему не совсем? — спросил он. — Правитель решил обратиться к ученым. Так?

— Не совсем, потому что правитель не собирался прерывать общение с пророком, и переставать пользоваться его помощью. Он решил совместить одно и другое, — ответила сказительница.

— Ага, понятно, — кивнул Ит. — Спасибо за пояснение. Ну, в принципе, это вполне логично. По правилам игры я должен задать вопрос, чтобы продолжить, но сейчас я не уверен, тот ли у меня получится вопрос. Однако возьму на себя смелость, и спрошу. Скажи, правильно ли я думаю… как бы попроще… пророк, он самый главный среди пророков. Стало быть, ученый, с которым решил поговорить правитель, будет самым главным среди ученых?

— Верно, — кивнула сказительница. — Именно что самым главным. Вопрос принят, он правильный. Слушай, что происходило дальше.

— Я рад, что ты пришел, — правитель говорил уверенно и надменно. — И рад, что о своём желании прийти народу сообщил. Они тебя, я знаю, очень любят, и слушают. Им мнение твоё, наверно, важно. Немудрено — ты можешь и спасти, и научить, и сделать много пользы для них. И это правильно, наука нам нужна. Так вот, скажу, зачем позвал тебя я нынче. Задание моё на этот раз не будет вовсе связано с войной… на первый взгляд, но позже, может быть, мы это знание сумеем применить и там. Пока не суть. Скажи мне, как ты мнишь, возможно ли отсюда, из живого мира, уничтожить то, что в мире нашем не существует больше?

— Эммм… мой дорогой правитель… — голос был незнакомым, тихим, вкрадчивым, и негромким. — Если честно, я не понял. Ты хочешь изничтожить то, что было уничтожено… уже? Не стать мертвее мёртвым. Все мы знаем, что если кто-то эту жизнь покинул, он — мёртв. Бесповоротно. От него могла остаться только оболочка. Так, может, речь о ней? Коль так, то я рекомендую простые средства, всем известные давно. Как-то — огонь, что может очищать почти любое вещество, которое горит; кислоты, щёлочь, жернова, дробилки; ещё останки можно прятать в лёд, ещё…

— Нет, ты меня не понял, — ответил правитель с лёгким раздражением. — Толкуешь ты о разрушении тела, а я же говорю о том, что материальным не является. Оно остаться может после разрушенья. Так можно ли разрушить и его?

Наступила пауза, видимо, учёный напряженно размышлял над тем, что ему было сказано.

— Не думаю, что это в нашей власти, — ответил, наконец, учёный. — Наука ведь, мой дорогой правитель, имеет направление одно, а именно — работу с материальным, вещественным, и осязаемым предметом. Который видим, слышим, ощутим; он измеряем, потому доступен пониманью. Ты же говоришь про высшие материи сейчас.

— Вот говоришь ты — видим, — возразил правитель. — Если ви́дим, то, получается, он всё же измери́м? А если можно измерять, то, значит, и уничтожить можно.

— Если так, то да, наверно, да. Правитель, разреши тебя спросить. Ты говорил про призраки сейчас? А может, про духовные идеи, что способны смущать умы и к дерзости приводят ненужной?

— Первое, — правитель помолчал, а затем продолжил. — Я говорил о первом. Понимаешь, я тут подумал о чужих потерях. Вот, например, враги, которых мы недавно победили, решат придумать призрачное войско, а после на всех нас его нашлют — что будем делать? Как их одолеть? По мудрости своей я не могу не думать о подобном, ведь бывает такое, что сперва идея, потом реализация, а после — противник пал, ведь средства не имел ведущего к победе.

Снова наступила пауза, после которой ученый осторожно сказал:

— Так это правда? О подобном слышал я иногда от старых дев, давно уж непригодных, что любят на закате посидеть, и говорят про то, о чём не знают. Но я, увы, подумал — это сказки, не более…

— Конечно, это сказки, — в голосе правителя зазвучал сарказм. — А так же винтокрыл был сказкой, потому что, подумай сам, ну как способен воздух железку удержать? А может, сказкой был когда-то тот аппарат, которым измеряются лучи, которые не видно? Так вот, сейчас буквально окружен ты тем, что раньше в мире этом сказкой было. Поэтому ты не спеши с вердиктом о сказках, ты подумай лучше, чем победить возможно будет, если правда к нам явится всё то, о чём я раньше тебе сказал.

— Так… призрак… — учёный задумался. — Ну, хорошо. Но можно уточнить детали?

— Валяй, — согласился правитель.

— Во-первых, призрак — он совсем без плоти, но в то же время виден, — начал учёный. — Противоречие заметно здесь, ведь если что-то видно, то, значит, преломляются лучи, иначе бы не стало видно ничего. Так, значит… ммм… пусть призрак будет материален, немного, так, совсем чуть-чуть, но всё же.

— Это любопытно, — оживился правитель. — А ну-ка, продолжай.

— Что может нам давать такой эффект? — кажется, учёный обрадовался одобрению. — Вот взять, к примеру, пыль, причем такую, что получилась из мелкой фракции… чего-то, неважно, нам сейчас неважно, из чего. Так если это пыль, то сможем мы такую пыль развеять. И вместе с нею призрак пропадет.

— А если нет? — спросил правитель с интересом.

— А если нет… ммм… позволь ещё подумать. О! Понял! Водяной туман, и тут его опять же, развеять можно.

— Если не туман?

— Тогда… голографический эффект. А если это он, то будет нужно найти источник, и его разрушить. Точней, источники, ведь нужен не один такой прибор, который нам позволит получить…

— Не надо тонкостей, давай ещё по сути, — приказал правитель. — У нас, выходит дело, есть возможность отправить этих призраков туда, где место им, а именно в обитель их смертных тел. Отлично! Что ж, коль так, я прикажу тебе — создай приборы, и после мне доставь, чтоб лично я всё осмотрел, и убедился в том, что действуют они исправно.

— Но… позвольте… как можно убедиться в действии? Ведь здесь я призраков не вижу, — осторожно поинтересовался ученый.

— То дело не твоё. Иди, создай приборы, а дальше буду разбираться я, — приказал правитель. — Хотя постой. Тебе сейчас, наверно, не помешают средства на запчасти и всякое подобное. Не знаю я ваши тонкости. Ты только мне скажи, и всё тебе доставят. И средства, и металл, и прочее.

— Спасибо, — обрадовано ответил ученый. — Я очень постараюсь оправдать высокое доверие.

— Так действуй, — решительно произнес правитель. — Жду результат.

— Кажется, здесь исход вполне очевиден, — заметил Ит, когда сказительница смолкла. — Маловероятно, что вентилятор или кувалда помогут правителю избавиться от Тени.

Ему показалось, что сказительница усмехнулась.

— Ты верно мыслишь, — сказала она. — Но зачем ему может понадобиться… как ты сказал, кувалда?

— Как это — зачем? — удивился Ит. — Разбить оборудование для создания голограммы. Прожекторы, они хорошо разбиваются кувалдой, знаешь ли. Вот только не получит ли этот ученый по шапке за то, что выпросил денег для покупки оборудования и всего прочего?

— Почему он должен получить по шапке? — удивилась сказительница. — Правитель сам захотел дать ему средства, и дал. Что в этом такого?

— Но ведь это обман. У них там есть винтокрылы, верно? — спросил Ит.

— Да, есть.

— И что же? Винтокрылы есть, а вентиляторов нет? Перед тобой висит облачко пыли, которое, по каким-то непонятным причинам, приняло облик человека. Так сдуй это облачко, и всё. Никакой особенный прибор для этого не требуется. Вполне достаточно обычного вентилятора.

— Ты так считаешь? — прищурилась сказительница. — Ну, тогда слушай дальше.

— С удовольствием, — сказал Ит. — Очень внимательно слушаю.

— С удовольствием слушаешь? — удивилась сказительница. — Помнится, раньше ты говорил, что сказка не нравится тебе, и проходить её ты не хочешь.

— Было дело, — согласился Ит. — Просто у нас там снаружи такое, что я лучше тут хоть сколько времени побуду. Давай, рассказывай, что было дальше.

— Итак, мой дорогой правитель, приготовься, — торжественно произнес ученый. — Сейчас тебе представить я хочу изделия, создатели которых трудились днями напролет, и ночи прихватив, превозмогая и страдая от нехватки отдыха и сна. Все силы отдали они для исполненья твоих идей. И с помощью науки они превозмогли и сделали. Смотри, — послышался звук, похожий на шуршание ткани. — Вот объект наш первый. Он предназначен для бития приборов, создающих голограммы.

— Постой, — кажется, правитель удивился. — Но это ведь… дай присмотрюсь… ведь это молоток! Всего лишь молоток, и больше ничего.

— Э, нет, правитель, подожди, сейчас поймешь идею, — залебезил ученый. — Быть может, сей прибор похож на молоток, но он, снабженный длинной рукоятью, способен уберечь вас от осколков, которые, конечно, полетят, когда по лампе стукнешь. Его назвали «битель», от слова «бить». Здесь, — снова какие-то непонятные звуки, — в другом конце сего прибора прикручен острый тонкий наконечник, чтоб внутренность светильников ничтожить с гарантией. А здесь — вот видишь? — тонкая игла, чтобы расковыривать всё то, что остаётся. И вот ещё, — снова шорох, — к прибору приложил я защитное устройство, чтоб глаза твои, а может, не твои, не пострадали.

— Понятно, — правитель, кажется, о чём-то раздумывал. — Допустим, вижу призрак. Эту хрень… ну, молоток, беру сперва я в руку…

— О, нет, сперва очки. Ага, вот так. Теперь берите битель, и можно. Бейте смело.

— А бить куда? — правитель окончательно растерялся, видимо, от высоты столь стремительного полета научной мысли.

— Где лампа! Лампу видно, и будет видно, ведь она не призрак. Её отлично видно по лучу. Вот там и бейте… ага, примерно так. Правитель, вы борец! Движение руки такое, словно владели с юности вы этим инструментом! Вы прирожденный битель голограмм!

— Да полно, — снисходительно усмехнулся правитель. — Понял. Дай сниму, раз так, и положу пока на место. Неси второе, что ты прячешь там?

— О, это «раздувай», — ответил ученый с подобострастием. Видимо, успех «бителя» голограмм его приободрил. — А так же «духодуй», и это имя мне больше мне по нраву, ведь лучше отражает его предназначенье.

— Я понял. Духов дуй, — согласился правитель. — Но в чем же тут подвох? Он больше чем похож на вентилятор.

— Да, принцип тот же, — согласился ученый. — Однако есть и отличья. Нужно рассказать. Сейчас его включу… глядите, дует ровно. Но стоит только призрак усмотреть, то жмите эту кнопку. Ага, вот так! Вы видите, что воздуха поток вдруг стал мощнее? Нам-то с вами, может, и не страшно, однако призрак тут же пропадет, рассеется, и сгинет без следа.

— Вот даже как, — медленно произнес правитель. — Что ж, хорошо. Сейчас свободен ты, я понял всё, и надо мне обдумать, в каком количестве мы будем делать «битель», а так же «духодуй». Ступай. Помощник передаст тебе вознагражденье.

— Извини, но ты, кажется, сказала, что правитель был не дурак, — заметил Ит.

— Совершенно верно, — кивнула сказительница. — Он не дурак, отнюдь.

— Этот эпизод показывает, что он ещё какой дурак, — хмыкнул Ит. — Повестись на такое…

— Ты не дослушал фрагмент, — голос сказительницы стал строгим. — Сперва дослушай, а потом делай выводы.

— Молчишь? Молчи, молчи, — правитель усмехнулся, однако усмешка его прозвучала совсем не весело. Ит понял, что сейчас правитель снова остался один, и обращается он к Тени, потому что никого иного рядом с ним уже нет. — Молчи, ведь я-то знаю, что думать можешь ты об этом всём. Я дурень? Которому продали вентилятор, причем за цену, словно золотой он был? И я, правитель, этого не понял? Да как же. Уж поверь, я больше понимаю, чем ты представить мог при жизни и сейчас. Я покупал не хлам, но верность. И они, поверь, не дураки, и приняли игру, которую мы разыграли здесь. Вдвоем. И он, и я. Он думал — я шучу, я должен думать — он. И должен он понять: я шутку оценил. Но — зародил я в нём сейчас зерно сомненья, и пониманье: я его позвал не просто так. Что дальше будет? Расскажу охотно. Мы сделаем хоть сколько «битлей», «духодуев», на радость публике. Себя, её, потешим, а вот потом, когда он осознает, увидишь — он придёт. Но без игры, серьезно. И тайно, потому что он нынче получил большой аванс… меня он знает тоже. Вентилятор? А как же. И молоток весьма неплох, замечу. Хочешь, стукну тем молотком я по твоей макушке? Нет, не хочешь? Жаль. Мне было бы смешно. Так вот, он явится. Один. Уже с вопросом. Он боится долга, ведь нужно отдавать, а путы крепки, не вырвешься, коль откусил кусок, — правитель засмеялся. — Так с ними надо. Только так, ты понял? В одной руке кусок, в другой — о нет, не плётка. В ней нож, и лезвие покрыто ядом, и увернуться ты уже не сможешь. К тому же рот твой занят куском, он столь велик и сладок, что отпустить нет мочи. Все они, — правитель на секунду смолк. — Все так висят. Забиты рты кусками, но крепче ртов их держит лютый страх, ведь знают — нож в моей руке всесильной всегда готов к любому нападенью. А шутки, вроде той, что мы сегодня тут учинили — это так, игра. Да, да, игра, чтоб просто оправдать его поездку для малых сих, что снизу наблюдают.

Правитель замолчал. Тихо зашуршала ткань, кажется, на неё положили какой-то тяжелый предмет.

— Чего ты никогда не понимал, так это сущности всех тех, о ком ты грезил, — шепотом произнес правитель. — Преддверье, вечность, доброе добро, будь справедлив и честен, и… неважно. Запомни — эта благость просто чушь! Есть куча ртов, куски, и нож с отравой. И это всё. Простое уравненье, не так ли? Всего лишь три предмета, ерунда. Их, кстати, можно убирать по одному, когда задача требует того, — правитель усмехнулся, но уже совсем беззвучно. — Когда мне будет нужно — я уберу куски. Или чуть-чуть ослаблю давление ножа, чтобы не хрустел под ним… мне кажется, ты понял. Ртов можно делать больше, меньше, вровень, играть с кусками, и ворочать нож туда-сюда. А знаешь, тебе, вот правда, в сущности свезло. Ведь если б ты донес свои идеи туда, куда стремился, ты бы первый был, кто заглотил кусок, и так бы ты повис, что даже я б, наверно, удивился.

Правитель тяжело вздохнул, помолчал, и, наконец, произнес.

— Надеюсь, этот изверг понял суть. И будет тут на днях. Он изверг, да, а так же погубитель. Он автор яда, сведшего тебя в могилу. Больше не смешно? Ну и молчи, как хочешь. Очевидно, наш разговор окончен. Всё равно я от тебя избавлюсь.

— Да, ты права, — сказал Ит задумчиво. — Этот ученый, кажется, был видным деятелем, и близок к народу. Верно?

— Верно, — согласилась сказительница.

— И народ за ним наблюдал. Поэтому для отвода посторонних глаз правитель создает эту игру, и ученый к ней подключается, понимая, что на самом деле от него скоро могут захотеть что-то иное, но уже тайно. Для публики — учёный посещает правителя, они вместе создают план уничтожения призрачного войска, и разрабатывают оружие. Не для публики — правитель авансом платит ученому большие деньги, чтобы тот помог ему разобраться с проблемой. Всё так?

— Да, именно, — покивала сказительница. — Есть ещё один момент. Пророк и учёный не очень любят друг друга, поэтому правитель скрывает истинную цель визита ученого ещё и от пророка.

— Про это не было сказано ни слова, — заметил Ит.

— Верно, пока что не было. Можешь считать это бонусом за хорошее прохождение «Сказки о Тени», — сказительница помедлила. — Прости, что спрашиваю. Ты сказал о том, что у вас там какое-то «такое». В «Хороводе» игроки обычно не говорят в подобном ключе. Что произошло?

«Возможно, Данил был прав, когда говорил, что это суб-личность, — подумал Ит. — Не исключено. Она сейчас заинтересовалась фразой, которая не имела к ней отношения. Ладно, отвечу, это всё равно ничего не изменит».

— Погибла девушка. Говорят, что её раздавила дверь, но у меня лично на этот счет есть сомнения, — ответил он. — Её игровой индекс был, кажется, 1018, но я точно не знаю, мы не так много с ней общались. В общем, снаружи всё не очень хорошо, поэтому я ничего не имею против того, чтобы провести время здесь.

— Игрок 1018 отсутствует в пространстве «Хоровода» уже больше двух суток, — сказительница замолчала. — Как она погибла на самом деле?

— Её что-то раздавило, — ответил Ит. — Никто не знает, что именно. Слушай, — ему вдруг пришла в голову неожиданная идея. — А когда ты последний раз фиксировала её вход?

— Двое корабельных суток плюс три часа.

— Ясно. И она проходила сказку, правильно? — Ит вдруг почувствовал знакомое жжение в глубине души — потому что, кажется, нашелся след, причем там, где ни он, ни Скрипач этот след искать бы даже не подумали.

— Да, она проходила «Сказку о Тени», — подтвердила сказительница.

— А вы с ней говорили? Ну, вот так же, как ты говоришь сейчас со мной?

— Разговоры с игроками строго конфиденциальны, — сказительница тут же перешла на сухой официоз. — И разглашению не подлежат.

— Разглашать не надо, — тут же кивнул Ит. — Но… ты не можешь сказать, какой она была, когда общалась с тобой? Веселой, грустной, тревожной? Хотя бы это.

— Она была печальна и встревожена, — ответила сказительница. — Её что-то тяготило, и она никак не могла задать правильный вопрос по теме.

Верно, верно, подумалось Иту. Аня была здесь после того, как мы посетили Шестопалова, и, вне всякого сомнения, у неё были все основания для печали и тревоги.

— Она не показалась тебе испуганной? — спросил он.

— Скорее, раздосадованной, — ответила сказительница. — Хотя испуг, пожалуй, тоже был, но не очень сильный. А ещё она переживала за друзей и подругу, которые могут оказаться в опасности из-за их смелости.

Ей же самой хочется рассказать, понял Ит. Надо будет ещё раз поговорить с Зоей и Данилой про суб-личность, но это потом. Сейчас нужно пользоваться моментом.

— Из-за какой смелости? — спросил он.

— А то ты сам не знаешь, — усмехнулась сказительница. — Вы же вместе были на встрече. Она сказала, что боится за друзей, и назвала, за кого. Ты и твой брат были в этом списке. Так что можешь больше не спрашивать об этом.

Вот даже как. Ит понял, что сегодня она больше ничего не скажет. То есть скажет, но не то, что его интересует. Хорошо, попробуем зайти с другой стороны.

— Я не буду об этом спрашивать, — кивнул он. — Ты являешься интеллектуальной программой, если я правильно понимаю, и отлично имитируешь живого человека. Одна только твоя речь о пустоте внутри пустоты чего стоила. Но… уж не знаю, сумеешь ты понять меня, или нет, но мне сейчас действительно очень важны любые ответы. Потому что она оказалась права, и боялась не просто так. Мы в опасности. А она… не успела с нами поговорить. Может быть, она что-то сказала тебе?

— Только одно, — сказительница отвела взгляд. — Нужно смотреть наверх. Это цитата.

— Смотреть наверх? — ошарашено спросил Ит. Ничего подобного он не ожидал.

— Да. Она сказала «нужно смотреть наверх». Эта фраза была связана с её страхом. Прости, больше я ничего скажу, потому что не имею на это права. Я не знаю, что означают эти слова.

— Я тоже, — Ит покачал головой. — Слушай, хватит об этом. Я… хотел сказать тебе спасибо, — он улыбнулся.

— За что? — спросила сказительница.

— За сказку. Она начала становиться интересной.

— Дальше будет ещё интересней.

— Ну, чего там было? — спросил Скрипач, когда Ит стащил с головы визор.

— Там более чем любопытно, — ответил Ит. — Кажется, ребята были правы на счет суб-личности. Рыжий, мы с ней немного поговорили про Аню.

— Чего? — удивился Скрипач.

— Вот и того. Сам в шоке, — развел руками Ит. — Я пожаловался, сказав, что у нас тут всякое нехорошее, и сказал, что ничего не имею против того, чтобы поиграть подольше. Она спросила, что случилось.

— Спросила? — уточнил Скрипач.

— Ну да. Я ответил, что погибла Аня. Игрок 1018. Она тут же ответила, что игрока не было в «Хороводе» больше двух суток, и уточнила время. Но это пока ещё цветочки, рыжий. Дальше будут ягодки.

— Я уже боюсь, — Скрипач с недоверием посмотрел на Ита. — Ты не думаешь, случайно…

— Она больше всего была похожа на дубль-интеллект, притворяющийся программой, — тихо сказал Ит. — Помнишь, на той Земле, где мы отрабатывали Стрелка, работала Марфа, которая довольно долго водила нас за нос, изображая программу? Да, да, та самая Марфа, давно умершая женщина, которая осталась при городе, который любила, и стала, по сути, частью его интелектронной системы? Это более чем похоже, с одним лишь нюансом…

— Аппаратура «Велеса» не смогла бы поддерживать дубль-интеллект, — покачал головой Скрипач. — Не тот уровень. Искусственный — да, разумеется, смогла бы. Суб-личность — тоже. С купюрами, но смогла бы. А вот дубль — я сомневаюсь. Это уже нужен уровень выше. Намного выше. Хотя бы потому что имитация сознания, и само сознание — это всё-таки разные вещи. Дело не только и не столько в скорости мышления и в заложенных реакциях, дело в том, что определяет человека — как человека.

— Именно так, — подтвердил Ит. — Причем много где спорят о том, что является душой, а что — имитацией души. Дублем наша дама в маске быть не может по определению, в этом мы согласны. Похожа, как я уже сказал, но это не тот вариант. Так что, кажется, Данил был прав, когда выдвинул теорию о суб-личности.

— А дальше что там было? — спросил Скрипач с нетерпением.

— Самое интересное. Она передала мне слова Ани, которые от неё слышала. А именно «нужно смотреть наверх».

— В смысле? — опешил Скрипач.

— В прямом. Не знаю, в каком контексте, но Аня сказала ей, дословно, «нужно смотреть наверх». А ещё Аня рассказала ей про встречу, на которой были мы с тобой. И сказала, что боится за всех, кто там присутствовал, в том числе и за нас двоих. «Вы же вместе были на встрече», это дословно.

— Вот даже как, — Скрипач, кажется, ещё не до конца осознал только что услышанное, и сейчас пытался соотнести одно с другим. — Погоди. То есть, по сути, вы с ней говорили…

— Практически на равных, — кивнул Ит. — Именно поэтому я и начал разговор про возможные интеллекты. Понимаешь, рыжий, в этот раз она вела себя. Наверное, я путано объясняю, но суть именно в этом. Она вела себя, как живой человек, и явно была в чём-то заинтересована.

— В чём-то? — переспросил Скрипач. — Не в том ли, что происходит вне «Хоровода»?

— Мне показалось именно так, — кивнул Ит. — Сходишь сам и проверишь?

— Да, конечно. Через два часа, по графику, — ответил Скрипач. — А пока… Ит, скажи, ты не хочешь прогуляться?

— Очень хочу, — кивнул Ит. — Немного прогуляться, и совсем чуть-чуть посмотреть наверх.

— Да, посмотреть наверх там и сям, — подтвердил Скрипач.

«Наверх» — это, конечно, было очень условно. Некоторое время они слонялись по своему сектору, приглядываясь к потолкам, но ничего интересного не увидели. Прошли по коридорам, заглянули к спортзалу, дошли до столовых. Потолки и потолки, ничего интересного. Устройство корабля они знали неплохо, но, судя по всему, для более подробного анализа этого самого «наверх» придется вытаскивать из сети подробную схему, и разбираться уже с ней. Потому что без схемы даже условно невозможно было предположить, где может, пусть хотя бы теоретически, находиться нужный «наверх».

— В фильмах про космос монстры всегда лазают по воздуховодам, — сообщил Скрипач, когда они вернулись в свою каюту. — Может быть, кто-то реализовал детскую мечту?

— Какую мечту? — не понял Ит.

— Воздуховоды эти самые, — объяснил Скрипач.

— Рыжий, какие, на фиг, монстры? — с упреком спросил Ит. — О чём ты вообще говоришь?

— О том, что кто-то бродит по «Велесу», используя воздуховоды, — пояснил Скрипач.

— Ага, конечно. Ты не хуже меня знаешь, какие они здесь — не то что пришельцы, мышь не пролезет, — Ит вздохнул. — Там сплошные отсечки, куча клапанов, и стоят системы защиты на случай разгерметизации. Нет, тут что-то совсем другое. Давай так сделаем. Ты сгоняй сейчас в «Хоровод», как положено по этому их графику, а я ещё погуляю и подумаю. Ужин тебе принести?

— Принеси, — кивнул Скрипач. — Вот только где ты гулять собрался?

— Хочу ещё раз дойти до того отсека, — объяснил Ит. — Сдается мне, мы что-то не заметили. К своему стыду скажу, что наверх я не смотрел, когда мы там были.

— Я тоже, — Скрипач нахмурился. — Но там не посмотришь толком. Эти дурацкие панели горят через одну, то есть получаются световые пятна, и…

— Теневые области, в которых действительно сложно что-то разглядеть, особенно если понятия не имеешь, куда нужно смотреть, — закончил за него Ит. — Нам те потолки, которые мы сегодня проверили, приходилось разглядывать вдвоем, и под разными углами, чтобы хоть что-то увидеть. Так что давай ты в «Хоровод», а я пойду. Сперва туда, а потом за ужином. Попробуй узнать что-то про этот самый «наверх», — попросил он. — И вообще, пообщайся с ней. Думаю, тебе будет интересно.

Мысль, которая возникла у него по дороге, оказалась верной — Ит отлично помнил, где была расположена та самая вмятина, про которую он рассказал Скрипачу. Дойдя до нужной точки Ит на всякий случай огляделся — было пусто, ничьих голосов или шагов не слышно — потом присел на корточки, нащупал вмятину, а затем поднял голову, и…

Да. Искомое было именно там, где и должно было быть. Прямо у него над головой, между двумя слабо светящимися панелями, в обычной корабельной полутьме, на потолке были следы. Точно такие же, какие они с рыжим нашли на корпусе «Велеса» снаружи, перед люком, ведущим в отсек с реактором.

— Ого, — только и сказал Ит. — Так… дайте-ка подумать.

Допустим. Просто на секунду допустим, что мы оба были правы, и этот скафандр находился где-то здесь, неподалеку, в этой части корабля. Почему он оставляет такие следы — второй вопрос, как говорится, пока что это неважно. Так вот. Некто надевает скафандр, находясь на корабле, затем… правильно, идёт по этому коридору, не активируя систему, способную оставить следы, а дальше… дальше в этот же коридор входит Аня, и человек в скафандре нападает на неё, в процессе уродует потолок, потом утаскивает девушку в отсек, и там убивает. Что потом, непонятно. Да и неважно пока, важно другое. То, что скафандр точно здесь, и что им неоднократно пользовались. Кто — неясно. Нужно искать.

Он, этот некто, не первый раз подобное проделывал. И Аня его видела, но не в тот раз, когда погибла, а задолго до этого! Ит хотел было хлопнуть себя по лбу рукой, но остановился. Вот только почему нужно смотреть наверх? Может такое быть, что человек, к примеру, тестировал оборудование, и прицепился к потолку, чтобы понять, хорошо ли держат крепления? Запросто. Или, плохо умея обращаться со скафандром, он ошибочно что-то сделал, и повис на потолке. Аня могла его в этот момент увидеть, но он удрал, и единственное, что она поняла для себя: опасность может прийти сверху. Вот теперь сходится. Это старый след, он оставлен не тогда, когда убили Аню, а раньше.

Но, в таком случае, зачем это некто снова пришел сюда, ведь реактор он уже уничтожил? Ответ, впрочем, очевиден. Скоро в отсек могут войти, а в этом самом отсеке находятся…

— Он хотел снять свои приборы, — прошептал Ит. — Забрать оборудование, блочки, которые вырабатывают молекулярные нити. Так? Да, вот это верно. А мы, два хитрых братца, заклинили люк. И… а вот это уже совсем точно. Он не шел за Аней по коридору, и никуда её не тащил. Он вошел в отсек снаружи, из пространства, пройдя через шлюз, именно поэтому дверь шлюза и была открыта.

Пазл сложился теперь уже окончательно. Ит постоял с минуту, сверяя то, что у него получилось, а затем, всё ускоряя шаг, пошел обратно, на жилой уровень, в сторону столовых. Этим вечером им с рыжим будет, что обсудить за ужином.