Экспедиция «Велес»

Глава 19 Последний вопрос

«Хоровод»

— Задавай вопрос, путник.

— Боюсь, на мой настоящий вопрос ты отвечать не захочешь, — вздохнул Ит. Сказительница ждала, смотрела на него, и молчала — неподвижный взгляд, расшитая маска, скрывающая нижнюю половину лица, слабо колышущийся за спиной плащ; платье с прорехами, браслеты, проходящие сквозь предплечья, и всё те же муравьи, бредущие бесконечным караваном через её босую ступню. — Ладно, что же делать. Придется спрашивать. Если я правильно помню, правитель принял какое-то решение. Верно?

— Да, это так, — кивнула сказительница.

— Правитель долго размышлял перед тем, как окончательно принять решение?

— Десять лет.

— Хорошо, — Ит задумался. — Скажи, его решение было связано с Тенью непосредственно?

— Нет, — ответила сказительница. — Оно не было связано непосредственно с Тенью или его телом.

— Уже интереснее. Это решение было связано с наукой? — прищурился Ит.

— Верно, — ответила сказительница. — Его решение было связано с наукой, и поэтому правитель обратился к учёному. Слушай…

— А вот скажи мне, мудрый мой ученый, как ты считаешь — хватит ли запасов оружия у нас? — спросил правитель. По голосу было слышно, что он вроде бы спокоен, но что в вопросе более чем заинтересован.

— Смотря на что, — осторожно сказал в ответ ученый. — Коль оборону удержать придется, иль сделать наступленье на врагов, с избытком хватит. Мы ведь производим его немало, это знаешь сам.

— Да, производим. Но не те бомбонны, которые видеть я бы хотел при арсеналах, — правитель, кажется, задумался. — Все те, что есть, они слабы, учёный. Нам надо больше, и сильней, и дальше чтоб летели. Чтоб, если нужно, обогнуть смогли весь свет, назад вернувшись.

— Назад? — удивился учёный. — Зачем, позволь тебя спросить, назад? Ведь мы же здесь! Я не горю желаньем бомбонной получить по голове, или ещё куда. Ведь это больно. К тому же такое может к смерти привести…

— Ты можешь сделать? — спросил правитель резко. — Если нет, то больше ты не получишь благ, к которым ты привык за годы жизни. И твоё бессмертье я под вопрос поставлю.

— Нет-нет-нет, ты погоди, мой дорогой правитель, — засуетился учёный. — Сделать я могу.

— Как много сделать? — тут же перешел на деловой тон правитель.

— Сотню, две, не больше.

— В год?

— Нет, вообще, — учёный помедлил. Кажется, он что-то подсчитывал в уме. — Пойми, для них нужна начинка. Особая. А это минерал, которого так много не бывает.

— А ты достань, — велел правитель. — Где взять? Решишь по ходу. Купи, кради, ну, можно и войну какую-то устроить небольшую, я разрешаю. Так достанешь ты?

— А сколько нужно? — спросил учёный. — Сколько сделать их?

— Да тысяч пять. Хотелось десять, но, боюсь, не выйдет, — ответил правитель. — Скажи мне лучше, сколько будет срок для этакого дела?

— Ох. Лет десять, или больше…

— Ты всё успей за пять, — приказал правитель. — Успей, успей, иначе будет спрос с тебя жестокий.

— Ладно, — выдавил из себя учёный. — Но не обессудь, коль опоздаю я совсем немного.

— Немного можно, — ответил правитель. — Но совсем чуть-чуть. Иди, займись своим полезным делом.

— Правитель, я хотел спросить… зачем?

— Мне нужно, — отрезал правитель. — Дальше будет забота не твоя.

— Ну, хорошо, — ответил ученый. — Тогда я удаляюсь.

— Ого, — Ит покачал головой. — Он решил… да быть того не может.

— Чего именно не может быть? — спросила сказительница.

— Он хочет устроить бомбардировку своей страны? — спросил Ит.

Сказительница ничего не ответила.

— Или…

— Слушай, что было дальше.

— Пророк, скажи мне, только очень честным при этом будь. Является грехом желанье избавить мир от бед и от страданий? — спросил правитель. — Грешно ль хотеть, чтобы равны были все, и чтобы не болел никто, не мучился; чтобы старость тревог не причиняла никому?

— Нет, не грешно, — ответил пророк. — Напротив, это благо, которое уравнивает всех, чтоб избежать все горестей могли. Но… может быть, ты скажешь, что задумал?

— Через год узнаешь, — ответил правитель. — Да, через год узнаешь непременно. Узнают все. А до того — запомни пока что лишь одно. Тебе я благодарен.

— За что?

— За наш приватный разговор, который мы с тобою сегодня провели. Ты меня заставил смотреть по-новому на этот мир, — правитель слабо усмехнулся.

— Заставил — я? — опешил пророк. — Ну, хорошо, однако, я понял не совсем. Тебе мои слова такими показались?

— Да, ты сказал, что мысли не грешны, и что они во благо, — пояснил правитель. — Ты словно бы простил мою вину, которую я раньше не имел, но, может быть, потом в поступке совершенном её найти смогу. Теперь же я заранее прощён.

— Ну, если так, прекрасно, — заверил пророк. — Мне можно уходить, иль нужен я тебе ещё с какой-то целью?

— Иди, — разрешил правитель. — Мне надо поразмыслить одному.

— Погоди, — Ит остановил повествование, и они со сказительницей снова оказались на лесной опушке. — Ты хочешь сказать, что он задумал…

— Может быть, ты сперва дослушаешь фрагмент? — спросила сказительница.

— Фрагмент я дослушаю, но то, что происходит в этой сказке, уже откровенно пугает, — сказал Ит тихо.

— Это ты верно подметил, — кивнула сказительница. — Слушай дальше.

— Стоишь? Молчишь? Ну, стой. Тебе недолго осталось тут стоять, — кажется, правитель снова произносил монолог. — Я всё продумал. Медленным безумьем тебе меня не взять, и не заставить раскаяться. Да, выход будет прост. Ведь что ты есть? Что есть твоё стоянье и неподвижный взгляд? Шантаж! Но ты не думал, что не один ты можешь поиграть в свою игру? Так знай, теперь играю с тобою я. Условия просты. Иль ты уходишь, и причем немедля, иль этот мир падет. Да, весь падет. Наверно, тебе не очень-то приятно слышать, что обратятся в прах все, кого ты знал, любил, и чьи потомки здесь живы до сих пор. Ты можешь возразить, что все уж умерли, но нет, ты так не думай. Бессмертием сумел я наделить немногих, но средь них есть те, кого ты знал, — правитель рассмеялся. — Хочешь их убить? Молчишь… молчи, молчи, то дело мне привычно. Так вот, неуважаемая Тень того, кто высох и почти бесцветен, тебе теперь недолго тут стоять, как я уже сказал. Велю начать я им тогда, когда последний будет исполнен мой заказ. А если ты уйдешь, — правитель сделал паузу, — я всё остановлю в мгновенье ока. Бомбонны никуда не полетят, все будут живы, земли плодородны, а новое потомство выйдет в свет, едва придет заря. Ну, что ты хочешь? Стоять сейчас со мной средь мира, что разрушен навечно будет, или ты уйти отсюда всё-таки решишь? Подумай день, ну два. Моё терпенье уже иссякло…

— Можно паузу? — спросил Ит. Сказительница кивнула. — Он решил шантажировать Тень уничтожением мира, я верно понял?

— Да, — сказительница опустила взгляд.

— Вопрос «что произошло дальше» будет правильным? — спросил Ит.

— Правильным. Но не последним.

— Ладно. Тогда пока — что было дальше?

— Слушай…

— Позволь спросить, куда же ты собрался? — вкрадчиво поинтересовался правитель. — Что за приготовленья, что за вещи, и почему ты так взволнован, мой дорогой учёный, позволь узнать?

— Ухожу под землю, — мрачно ответил учёный. — Надеюсь переждать всё то, что ты решил поверху сделать. Есть у меня укрытие, туда я направляюсь. Но тебе, боюсь, там места нет.

— Укрытие? — протянул правитель. — Ах, вот что ты задумал? Нехорошо, ох, как нехорошо бросать поверху тех, кто убежать при всём своем желании не сможет. Их разделить судьбу не хочешь ты, но я иного мненья.

— Мнение при чём? — спросил раздраженно учёный. — Я жить хочу! Укрытие своё построил я заранее, когда была готова первая бомбонна. Хоть верить я в безумие твоё отказывался долго, осознал потом, что ты отнюдь не шутишь, и тогда…

— Ты трус, — с отвращением произнес правитель.

— Да, трус! — с вызовом ответил учёный. — Я просто трус, и я желаю жить. Надеюсь, пережду, потом, скорей всего, бессмертие поможет. Мне долго ждать придется, знаю, но к этому готов.

— Меня спросить не хочешь? — правитель понизил голос. — А может быть, других, кого сейчас обрек на смерть? Да, ты обрек на смерть. Твои бомбонны сегодня упадут на землю. Ты — их сделал.

— По твоей указке, — зло ответил учёный. — Ты мне велел. А сам бы я ни в жизнь такого не придумал.

— Оправдываться у тебе не выйдет, — заметил правитель. — В том, что происходит, виновен ты.

— Нет, ты! — рявкнул учёный. — Пробовал бы я тебе хоть словом возразить! Ты, только ты во всём этом виновен. Тебе мешает Тень, и потому с ума сошёл ты! Ладно, хватит. Оставь меня, мой дорогой правитель, — в голосе зазвучала мольба. — Коль хочешь, умирай. А мне пора под землю.

— Ты не уйдёшь, — отрезал правитель. Послышался какой-то звук, больше всего похожий на звук плети, а потом сдавленный вскрик. — Под землю он собрался, смотрите на него, — хмыкнул правитель. — Нет, ты-то, умник, не бессмертен… был. Лежи теперь, и сохни. А мне пора идти.

— Он что, убил учёного? — спросил Ит.

— Да.

— Зачем?

— Ему так захотелось. Правитель не желал остаться одиноким в своей столь ожидаемой смерти. К тому же он решил, что Тень ставит ему условие.

— Какое? — не понял Ит. — Тень ставит условие? Правителю? Каким образом?..

— Да. Умереть должны все, вообще все, и тогда правитель будет свободен.

— Это абсурд, — покачал головой Ит.

— Слушай дальше.

— Нет, нет, не может быть. Не верю, не хочу, — пророк говорил, словно через силу. — Ты… правда так решил? Такое сделать?

— Да! — рявкнул правитель. — Я столько лет просил, чтоб вы мне помогли, а вы… вы, оба, ты, и тот второй предатель… морочили меня, и врали мне, напропалую, лишь бы отделаться хоть как! Но нет, уж извини, теперь тебя страдать заставлю я с собою наравне! И умереть, коль срок пришел, придется, мучительно и долго, ведь бомбонн заряд смертельным будет, но не сразу. Сперва пройдет удар, а после свет, а далее — смертельные лучи разрушат плоть, которую так сильно берег ты.

— Но ведь и ты… — начал пророк, но правитель его перебил.

— Да, тоже распадусь, ты прав, вот это верно. Но лучше будет медленный распад, чем прозябанье в вечности под взглядом, которого нет мочи уж терпеть! Да, я уйду. А ты — уйдешь со мною.

— Так уходить я вовсе не хочу, — севшим голосом произнес пророк. — За что?

— За ложь, — резко сказал правитель. — Ты лгал мне, ты не скроешь своих намерений. Да, собственно не скрыл — но почему плачу́за всё лишь я?

— Да потому что ты тому виною! — не выдержал пророк. — Сперва убил, потом, когда твой страх внезапно овладел тобой, ты начал изворачиваться, чтобы плоды убийства от себя убрать. Потом… потом ты тоже начал лгать. Ты первый начал, после…

— Заткнись! — не выдержал правитель. — Вы все принадлежите — мне! Да, мне, а не себе, как думать вам хотелось! Сказал, что будешь гнить — сгниешь! Скажу — засохнешь! Велю, чтоб мучился — не избежишь мучений!

— Урод, — голос пророка стал глухим. — Какой же ты урод…

— Я⁈ — выкрикнул правитель. — Да как ты смел!!! Ты, жалкий мелкий льстец, который лгал годами!.. Да я тебя сейчас…

— Иди-ка ты ко всем чертям, мой дорогой правитель, — с издевкой сказал вдруг пророк.

Голос сказительницы мгновенно изменился, и она произнесла:

— В ту же секунду пророк вскочил, и в два движения оторвал себе голову. Правитель постоял немного над его неподвижным телом, затем развернулся, и направился прочь.

— Стоп! — заорал Ит. — Стой! Остановись, говорю!..

Внезапная догадка в эту секунду посетила его, и он испугался, что эта догадка вдруг забудется, пропадет, исчезнет.

— Слушаю, — лишенным эмоций голосом произнесла сказительница.

— Мне… нужно спросить, — Ит сбавил тон — только что осознанное откровение стало менее ярким, и он сумел собраться. — Так. Секунду. Вопрос. Ответь мне: к какой расе принадлежали правитель, пророк, учёный, и Тень?

— Как ты понял? — спросила она.

— Пока неважно, как, — Ит внимательно всматривался, вылавливая всё новые и новые детали в её облике — морок разрушался, таял, истончался. — Это ведь правильный вопрос, верно? Могу повторить. К какой расе принадлежали правитель, пророк, учёный, и Тень? Говори!

Она молчала почти минуту. Муравьиная тропа, идущая через ступню, которая вовсе не была ступнёй, плащ, который был вовсе не плащом, и маска, которая скрывала не рот, и не подбородок. Слабый ветер, пробегающий по желтой листве уже наполовину облетевших берез, сухая тропинка, и выцветшее васильковое небо. Небо, которого на самом деле не существовало. И сказка, которая вовсе не была сказкой, и, уж конечно, не принадлежала, и не могла принадлежать краю облетающих берез, сухой травы, и муравьиных троп.

— Итак? Я слушаю, — тихо произнес Ит.

— Атлант, — едва слышно ответила сказительница. Это слово было даже не сказано, а словно бы выдохнуто, будто его пронес над травами и облетевший листвой слабый ветер.

— Теперь ты должна будешь мне всё объяснить.

Каким же облегчением стало выйти, наконец, из «Хоровода», стащить с головы визор, соскочить с койки, и, высунувшись в коридор, никого больше не стесняясь, крикнуть, даже нет, не крикнуть — заорать, что есть мочи:

— Рыжий! Скрипач, жми сюда, давай, быстрее!

— Ты чего орешь? — спросил из дальней части коридора Скрипач. — И почему ты называешь…

— Говорю тебе, иди сюда, и быстро!..

Как только дверь в каюту закрылась, Ит кинул Скрипачу его визор, и приказал:

— Заходим вместе, она разрешила. Да, рыжий, много мы с тобой повидали, но чтобы такое…

— Какое — такое? — раздраженно спросил Скрипач. — Погоди, дай рубашку надену, там же надо, чтобы рубашка, и…

— Обойдешься визиром, нечего там больше чувствовать, — отмахнулся Ит. — Давай, пошли. Сейчас поймешь.

— Дурдом, — констатировал Скрипач. — Ты что-то узнал?

— И всё, и ничего, — ответил Ит. — Пока что так, да. Потребовал, чтобы нас было двое, она согласилась.

— То есть ты прошел сказку до конца, что ли? — Скрипач взял визор. — Полностью?

— Нет, — покачал головой Ит. — Это можно сделать потом, как она сказала. Надевай эту хрень, и пошли.

Сказительница всё так же стояла на тропинке, ожидая. Когда они подошли поближе, стало понятно, что она, кажется, решила снять хотя бы часть своего камуфляжа. Скрипач медленно обошел её, внимательно разглядывая, а потом присвистнул.

— Крылья, — сказал он. — Дорогая моя, это же крылья, верно? То, что мы принимали за плащ.

— Рудиментарные, — ответила сказительница. — Я не могу летать.

— Рыжий, крылья — это последнее, что нас сейчас интересует, — заметил Ит. — Значит, так. Данная дама… дама ведь, я прав? — сказительница кивнула. — Данная дама принадлежит, как выяснилось, к расе атлант. И находится она на корабле. Равно как и вторая дама расы атлант, из-за которой возникли все наши неприятности. А теперь, уважаемая сказительница, ваша очередь. Только давайте по порядку, — попросил он. — Вы вдвоем со второй дамой уже настолько нас запутали, что разобраться будет ну очень сложно.

— Тут нет ничего сложного, — сказительница сделала шаг вперед, и села на тропинку — но совсем не так, как это сделал бы человек. Её колени согнулись назад, тело дернулось вперед, выпуская из прорех платья ещё одну пару рук, а голова поднялась на ставшей длинной шее, и теперь находилась под таким углом к телу, который человеческая шея просто бы не выдержала. Скрипач нахмурился.

— Что-то я такого, кажется, вообще никогда не видел, — тихо сказал он. — Мы сталкивались с атлант. Один раз. К расе атлант относился пантеон Сканды, на Земле Ноде, но Сканда выглядел совсем иначе. Это был огромный мужик с четырьмя руками, синего цвета, и до крайности агрессивный.

— Ты забыл, что Ри тоже сталкивался с атлант, когда передавал им тела погибшего экипажа, — напомнил Ит. — Да и тела мы видели. Те были ещё больше, и тоже напоминали людей. Но вы, — он посмотрел на сказительницу, — на человека вообще не похожи.

Да, существо, которое сидело перед ними на тропинке, с большой натяжкой можно было бы назвать помесью богомола, таракана, и, пожалуй, кузнечика, но сравнение это, конечно, не выдерживало никакой критики, потому что основывалось на человеческих ассоциациях, которым тут не было места.

— Откуда вы подробно знаете о расах? — спросила сказительница.

— Мадам, произошла досадная накладка, — хмыкнул Скрипач. — Так получилось, что мы, в некотором смысле, тоже не совсем люди. Но давайте это оставим на потом. Сперва дело. Потому что если мы это дело не сделаем, мы перемрём тут все, и очень быстро. И вы, и мы, и экипаж. Вы сказали, что тут нет ничего сложного. Может быть, поясните?

— Что именно? — голова на длинной шее повернулась лицом к Скрипачу. — Что вы хотите узнать?

— Для начала — где вторая, — сказал Ит, который понял, что если разговор начнётся с пояснений (которых, как он справедливо предположил, получится очень и очень много), то закончат они не раньше завтрашнего дня. — И что нам нужно сделать, чтобы спасти экипаж?

— Её надо убить, — ответила сказительница. — Её должен был убить экипаж, который до этого должен был понять сказку о Тени, и сделать выводы. Но они почему-то не сумели меня понять. Никто не понял, кроме вас.

— Чего? — удивлению Скрипача не было предела. — Что они должны были понять? Что надо защищать таких, как Тень, потому что впереди ждёт некая неведомая никому плюшка, ради которой… ради которой надо делать — что?

— Рыжий, подожди, — попросил Ит. — Это… чужая логическая модель, если я правильно понимаю. Наша уважаемая собеседница считает, что мы должны жалеть и пытаться понять того, кто побежден, и принять его сторону, потому что истина как раз на этой стороне, ведь так?

Сказительница закивала.

— Далее мы должны были проникнуться идеями Тени, испытать к нему чувство сопричастности, и… атлант, вы понимаете, что люди, которые не имеют представления о других расах, никогда не задали бы вопрос, который задал я? Как можно предположить то, о чём ты не имеешь ни малейшего представления?

— Но ты ведь задал этот вопрос, — она улыбнулась. — Значит, я была права.

— Мы в этой экспедиции вообще-то оказались случайно, — начал Скрипач. — Мы могли даже не попасть в нужный мир, и…

Он осёкся. Ит неподвижно смотрел на него.

— Случайностей не бывает, — произнес он беззвучно. — Вот что. Скажите, уважаемая атлант, вы ведь имеете представление о том, что такое приоритетность задач?

— Конечно, — кивнула она. — Я изучала людей несколько поколений, поэтому я имею представление о приоритетности задач.

— Хорошо, — кивнул Ит. — Сейчас у нас приоритеты распределены следующим образом. Первое — нужно спасти экипаж. Второе — дождаться тех, кто идёт сюда. Для того чтобы осуществить первое — что именно нам нужно сделать?

— Нужно её убить. Иначе она убьёт всех, чтобы дождаться вторых. Она не знала, что будут первые, — сказительница повернулась к Иту. — Она думала, что ей удалось обмануть судьбу. Вторые тоже не знали об этом.

— То есть у этой второй есть связь с нэгаши, — полуутвердительно произнес Скрипач.

— Верно. У неё есть связь с… — она произнесла длинное слово, состоящее из пощелкиваний и твердых согласных. — Вы называет это нэгаши?

— Да, — кивнул Ит. — Ящеры. Это неправильное название для вас, но сейчас и оно сгодится.

— Хорошо, — сказительница кивнула. — Сперва она хотела отвести корабль к луне, там дождаться… нэгаши, передать им чистую планету и чистую систему, а затем следующим поколением уйти туда, где ей будут подходить условия. Но затем она узнала, что сюда идут… — еще один набор из пощелкиваний и согласных. — И она решила изменить план. Она убьёт всех здесь, на глазах нэгаши, чтобы те удостоверились в отсутствии обмана, и лишь затем уйдёт.

— Как вы обе вообще тут оказались? Из-за чего? Из-за планеты? — спросил Скрипач.

— Не только и не столько, — покачала головой сказительница. — Мы оказались тут из-за сказки о Тени.

— Так это правда? — спросил Ит. — Сказка о Тени — это правда?

— Это правда. Мы сейчас находимся в сказке о Тени, но в той её части, которую вы ещё не знаете, — ответила сказительница. — Я не успела её рассказать.

— Офигеть можно, — зло произнес Скрипач. — Получается, что сказка о Тени — это какая-то история вашей расы, так?

— Это не какая-то история. Это предание, пророчество, легенда, истина, — принялась перечислять сказительница. — Это предназначение. Все атлант, вне зависимости от разновидности расы, знают эту историю, и знают, что она истина. Но некоторые не верят в истину, и оспаривают её. Как та, которую нужно убить.

— Кто, в таком случае, здесь у нас сейчас Тень? — спросил Скрипач.

— Тени здесь нет, и не может быть, — ответила сказительница. — Тень в прошлом. Здесь сейчас — истинные предтече, стоящие на пути к вечности.

— Люди? — спросил Ит. — Это ведь люди, верно?

— Да. Но пока не хватает ступени, — непонятно сказала она. — Чтобы нынешние предтече стали предками предтече, не хватает ступени.

— Вот теперь я вообще ничего не понимаю. Опять, — пожаловался Скрипач. — Видимо, тебе придется объяснять нам это всё позже, но только при условии, что это «позже» мы сумеем организовать. Кстати, ты до сих пор не сказала, почему мы именно тебе должны верить? Вторую сторону мы не выслушали. А если мы убьём её, как ты хочешь, мы не услышим её вообще никогда.

— Как это — вы не слышали? Вы много раз слышали её, и видели, как она действует, — возразила сказительница. — Всё то, что происходило на корабле, делала вторая сторона.

— То есть замороченные мозги экипажа, убийство Ани, идея про луну, и то, что происходит сейчас — делает она? Не капитан, не команда, а исключительно она, и никто больше? — спросил Ит.

— Капитан и его окружение давно мертвы, — ответила сказительница. — Живы только их тела, разум уничтожен. Она ходит по всему кораблю свободно, она хочет найти меня, чтобы мне помешать, но я хорошо себя спрятала, — сказительница усмехнулась.

— Слушай, а запах ацетона — это тоже она? — не выдержал Скрипач.

— Она маскирует свой настоящий запах, — подтвердила сказительница. — Для человека он неприятен. Этот запах возникает не всегда, только тогда, когда она… — сказительница запнулась. — Когда ей надо совершить какую-то трудную работу.

— Люди во время тяжелой работы потеют, — заметил Скрипач. — Это что-то подобное, да?

— Нет, — покачала головой сказительница. — Это когда нужно открыть тело. Я не буду это делать при вас, простите. Этот запах — как предупреждение, сигнал. Вещество, которое вы называете ацетон, тоже вырабатывают наши тела, но оно пахнет иначе, и вам этот запах знаком. Поэтому она использовала запах, как прикрытие, чтобы никто не почувствовал её настоящий запах.

— Ясно, — Ит задумался. — Что-то у меня опять очень много вопросов. Ты сказала, что она ходит по всему кораблю. Сейчас тоже?

— Да.

— Но как? Она загородила вход в зону руководства нитями, и…

— Она может там пройти, — спокойно ответила сказительница.

— Каким образом? — удивился Скрипач. — Её бы на куски порезало!

— Рыжий, подожди, — до Ита вдруг дошло. — Скажи, а какого вы размера? И ты, и она?

Сказительница встала, качнувшись при этом назад, затем подняла верхнюю пару рук, и произнесла:

— Вот такая.

— Блин! — удивлению Скрипача не было предела. — Сантиметров двадцать в длину, а в ширину… сантиметров десять? Вы такие маленькие?

— Мы сейчас большие, — кажется, сказительница слегка обиделась. — Мои предыдущие поколения были маленькие, сейчас я выросла до этого размера, чтобы манипулировать предметами. И она тоже.

— У вас одно сознание может проходить через несколько поколений? — спросил Ит.

— В нашей области вида — да, может, — кивнула сказительница. — В других, кажется, не везде, но точно я не знаю. Нас очень много, и мы очень разные, — добавила она, едва ли не извиняющимся тоном. — Нет более изменчивых живых разумных, чем мы. Огромными мы тоже бываем. И крошечными. И простыми. И причудливыми. И…

— Когда произошли события сказки о Тени? — спросил Ит. — Настоящие, а не последствия, в которых мы сейчас? Когда жили правитель, учёный, пророк?

— В незапамятные времена, — ответила сказительница. — Никто не знает точно, когда именно.

— Но почему эта планета, этот корабль, эти люди? — не выдержал Скрипач. — Почему здесь и сейчас?

— Есть некоторые признаки, по которым можно определить потенциальных предтеч, — сказительница повернулась к нему, на этот раз всем корпусом. — Та планета показала нам, что предтечи на ней появятся. Так и произошло. Предтечи избежали гибели, и находятся сейчас там, где должны были оказаться. Но сейчас они пытаются нас остановить.

— Кто именно вас хочет остановить? — спросил Ит. — И кого именно — вас? Вы — это кто?

— Мы идём в поисках движения, они идут в поисках остановки, — ответила сказительница. — Это я могу объяснить, но получится очень, очень долго. Пока я буду рассказывать, она точно убьёт всех. Потому что это займет несколько дней, а когда сюда придут вторые…

— Так, я понял. Хорошо, потом и расскажешь, — смилостивился Скрипач. Ит обратил внимание, что они оба стали называть атлант на «ты», и немного обрадовался, потому что «ты» — это всегда ближе и понятнее отдаленных «вы». — Давай лучше по сути проблемы. Значит, по всему кораблю она может ходить свободно, потому что сквозь отверстия в сети из нитей проходит с запасом. Так? — сказительница кивнула. — Ясно. Теперь расскажи о том, с помощью чего она убила Аню. У неё, кроме нитей, есть ещё какая-то аппаратура?

— У неё есть специальное одеяние, — сказительница задумалась. — Как бы сказать. Универсальное одеяние. Можно выйти в пространство, можно стать больше, можно убить. Оно делает её сильным.

— Какой-то скафандр? — спросил Скрипач.

— Скафандр проще. Одеяние… оно складывается в маленькое, размером с неё саму, и разбирается.

— А дышать в пространстве в этом одеянии чем? — резонно поинтересовался Скрипач. — Это предусмотрено?

— Мы можем долго не дышать, — ответила сказительница.

— Насколько долго? — спросил Ит.

— Год, два, три. Мы можем, например, спать, как сплю сейчас я, отпустив своё сознание в это пространство, — объяснила она. — Можем проснуться через поколение, или даже через несколько. Но это особенность именно нашего подвида расы атлант, у других бывает иначе, совсем иначе.

— Слушай, а ты сама планируешь выжить в этом всём? — Скрипач с интересом посмотрел на сказительницу.

— Нет, в этом нет нужды, — она покачала головой. — Никому нет нужды. Меня давно никто не ждёт, про меня уже много циклов назад все позабыли.

— То есть тебя кто-то любил? — спросил Скрипач. — Если смогли забыть, то значит раньше был и возлюбленный, и дети, и…

— В нашей расе шесть полов, и в семьях всегда больше тысячи со-родичей, — она произнесла слово так, что сразу стало ясно — «со» здесь приставкой не является. — Я из охраняющего пола, у меня не было возлюбленного и детей, потому что так не бывает, чтобы они были. Они бывают у других.

— Но при этом ты всё-таки девочка? — спросил любопытный Скрипач.

— Да, — кивнула она.

— Слушай, последний вопрос перед тем, как мы перейдем к делу, — Скрипач прищурился. — Правитель, он был мальчик или девочка — на самом деле?

— Мальчик. Мужчина, если совсем точно, — сказительница усмехнулась. — Я пыталась адаптировать сказку, чтобы она стала понятна людям. На самом деле там всё немного иначе, но мне были важны не детали, а общий смысл, который требовалось донести.

— То есть итогом твоих действий должно было стать человеческое поселение на этой планете? — спросил Ит.

— Именно так, — подтвердила она. — На этой планете должны жить предтече. И я решила, что должна помочь им осуществить их предназначение.

— И больше ничего от них не требуется? — спросил Ит. — Просто жить, и всё? Верно? А когда должно произойти то, ради чего они тут должны жить?

— Я не знаю, — безмятежно ответила она. — Мне это незачем знать. Моя задача лишь привести их к этому месту, и заставить остаться.

— Хм. То есть, по сути дела, ты не против уничтожения самого корабля? — спросил Ит.

— Да, это верно. Я бы уничтожила корабль после того, как его покинули люди.

— За-ме-ча-тель-но, — по слогам произнес Скрипач. — Но корабль портила не ты. Так?

— Портила она. Я не могу ничего испортить, — сказительница вздохнула. — Моё тело не активно. Но… да, против этого её действия я ничего не имела.

— Ясно, — Скрипач потёр переносицу. — Хорошо. Будем принимать жизнь такой, какая она есть. А теперь давай по делу. Где она прячет свой этот костюм, и где прячется сама? И, главное, что именно нужно с ней сделать, чтобы добиться того результата, о котором ты говорила?

— Надеюсь, она не помрёт до срока, и всё-таки расскажет нам детали, — сказал Скрипач. Они с Итом только что пришли в нужную точку, и сейчас осматривали помещение — искали то, что срочно требовалось найти. — Ну и ну. Слушай, а ведь всё так и есть.

— Да, так и есть, — покивал Ит. — Мы идиоты. Все. Без исключения. Мы не знаем по сей день настоящую историю Окиста, мы не знаем, как туда попали первые люди, с чьей помощью они там обосновались, когда конкретно это произошло… да ничего мы не знаем. А это, ну, то, что происходит, в некотором смысле самое начало истории Окиста. Если Пятый и Лин — архэ, то люди, которые жили на Окисте перед ними — получаются предтече. Но мне в голову не приходило, что в этом может быть замешан вид живых разумных, с которым мы вообще никогда толком не сталкивались. Лин и Пятый, кстати, про атлант тоже почти ничего не знают. Как-то раз Лин сказал, что в их кластере такого не было, и это всё. И в зоне контроля, в мега-сиуре, который они вели много лет, тоже не было этой расы. А вот поди же ты.

— Сфера — это очень объёмное понятие, — неудачно пошутил Скрипач. Шутить ему сегодня явно не хотелось. — Второй резидент? А ведь верно. Первым резидентом были зивы. А вторые, получаются, эти. Но миров зивов больше.

— Может быть, у атлант вообще нет миров, — Ит вздохнул. — Они кочуют, как тараканы, только те из квартиры в квартиру, а эти с планеты на планету. И никогда не захватывают планеты целиком, так чтобы мог измениться эгрегор.

— Тоже может быть, — согласился Скрипач. — Расскажем Лийге, офигеет. Кстати, вдруг она с ними сталкивалась? Ну или хотя бы знает что-то?

— Спросим, — покивал Ит. — Мне тоже интересно. Но давай сперва поищем, куда она засунула хотя бы часть деталей своего этого скафандра. Мне не очень хочется, чтобы нас, как Аню, раздавили заживо.