Дроны над Сталинградом

Глава XXXV. "На Берлин"

Боевое слаживание

07 марта 1943 года. Московская область. Аэродром авиации дальнего действия.

Машина, в которой ехал Громов, свернула с основного шоссе и, пробиваясь сквозь засыпанную снегом просеку, въехала на территорию аэродрома. Над широким полем возвышались силуэты тяжёлых четырёхмоторных Пе-8. Их фюзеляжи поблёскивали на солнце инеем. Возле самолётов сновали фигуры в летных куртках и тёмных тулупах: летчики, техники, штурманы, радисты.

У входа в штаб аэродрома Громова встретил офицер в тёмно-зелёной шинели.

— Инженер Громов? — спросил он, сверяя бумаги. — Прошу следовать за мной. Генерал-полковник Голованов вас ожидает.

В комнате коменданта аэродрома было жарко натоплено. За деревянным столом сидел широкоплечий человек высокого роста, в простом комбинезоне поверх гимнастёрки. На плечах — генеральские петлицы. Его острые глаза сразу задержались на Громове.

— Здравствуйте, товарищ Громов! Будем работать вместе, — сказал он негромко, но с внутренней энергией, пожимая руку инженеру . — Садитесь.

Громов сел на жёсткий стул у стола.

— Из Сталинграда, значит? — спросил Голованов.

— Так точно, товарищ генерал-полковник.

Голованов слегка кивнул.

— Там ваши аппараты хорошо поработали. Теперь задача иная. Приказ Верховного вам ясен?

— Вполне.

— Разведка вражеских объектов над Берлином, — чётко сказал Голованов. — Перед ударами авиации дальней действия нам нужно выяснить местоположение сталелитейных и машиностроительных цехов. Это главная задача.

Он протянул руку к карте, разложенной на столе. Берлин был в центре окружённого кружка.

— Все действия мы отработаем сначала в нашем небе. Хорошо?

— Понял.

Голованов поднялся.

— Пойдёмте на полосу. Покажу, как будем работать.

На стоянке техники суетились у одного из Пе-8.Громов увидел деревянные контейнеры длиной около трёх метров. Они стояли на специальных салазках под крыльями. Техники закрепляли их стальными тросами.

— Ваши аппараты пойдут в таких контейнерах, — объяснил Голованов. — При достижении зоны старта открываем люки, сбрасываем контейнеры. Далее — запуск электродвигателей, автоматический выход на боевую высоту.

Он внимательно посмотрел на Громова.

— Автономное управление. Без лишних сигналов. Поняли?

— Так точно. Предусмотрен автопилот и запись маршрута. В случае потери сигнала — самоликвидация по таймеру.

Голованов удовлетворённо кивнул.

— Сколько дронов можно поднять? - спросил Голованов.

— До трёх с одного борта.

— Принимается.

Тренировки начались в этот же день.

Первый запуск проводили в учебной зоне над аэродромом. Погода стояла переменчивая: редкий снег, ветер с порывами. Пилот тяжёлого Пе-8 аккуратно вывел машину на взлёт, ушёл на высоту шести тысяч метров.

В бомболюке радисты проверяли связь, операторы дронов готовили аппараты.

— Готовность первая, — докладывал радист по рации.

— Готовность вторая, — вторил оператор.

— Отделение контейнера! — прозвучала команда.

Контейнер с дрон-комплексом плавно ушёл вниз, стабилизируясь в воздушной струе. Через несколько секунд Громов, наблюдая с земли через переносной приёмник, увидел слабые сигналы автопилота: аппарат шёл по курсу, начинал набор высоты.

Но не всё шло гладко. При втором запуске один контейнер заело в держателях. Сработала аварийная сбросная система, и техника вручную расцепила его.

На земле Громов внимательно осмотрел аппаратуру.

— Пружины направляющих подмерзают, — сухо заметил он техникам. — Меняем сплавы на морозостойкие.

Ошибок в этой работе допускать было нельзя.

Вечерами в офицерской палатке шли совещания.

Штурманы, пилоты, техники и операторы сидели за грубым столом, на котором лежали схемы маршрутов, списки оборудования, расчёты запасов топлива.

Голованов, опершись кулаком о стол, говорил:

— Время выхода над зоной старта — четыре часа ноль минут. Высота — шесть тысяч пятьсот. Контроль высоты — постоянный. Связь с аппаратами через отдельный канал. Нарушение радиомолчания только по приказу.

Он останавливал взгляд на каждом.

— Берлин не прогулка по зимнему лесу. Работать будем с холодным расчётом.

За дверью палатки завывал ветер. Где-то вдалеке хлопали капоты двигателей, грузовики подвозили новые ящики с оборудованием.

Ночь над аэродромом была черной и беззвездной.

*****

Подготовка к вылету

На аэродроме пахло керосином, холодным железом и мартовским снегом. Температура держалась около минус десяти, лёгкий ветер тянулся с востока. На столбах висели тусклые прожекторы — один из них моргал, будто символизируя не самую спокойную обстановку накануне вылета на Берлин.

Под бетонными укрытиями стояли тяжёлые Пе-8. Гул их двигателей на прогреве отзывался в груди, как удары молота. Вокруг машин сновали техники, штурманы, радисты. Возле одного из бортов инженер Громов стоял с папкой под мышкой и внимательно наблюдал, как в контейнер с дроном подключают последнюю секцию аккумуляторов.

— Температура стабильна, заряд полный, — докладывал техник, закрывая панель. — Калибровку камеры провели, автопилот прошёл контроль. Часов шесть в небе выдержит, если не будет сильного ветра.

— Главное, удачный старт, — пробормотал Громов. — А там — как спланируем.

В другом углу площадки раздался окрик:

— Второй аппарат — сбой системы старта! Контейнер не активен.

Громов стремительно подошёл.

— Что случилось?

— Контактная группа перегорела, товарищ инженер, — докладывал старшина. — Микропереключатель не срабатывает, питание не подаётся на зажигание электромотора.

— Снять блок, заменить вручную. У нас два запасных. Выполняйте, — отчеканил Громов.

В штабной палатке генерал Голованов вёл инструктаж экипажей.

— Полёт на запад — 1100 километров до зоны запуска. Пересечение линии фронта — строго в радиомолчании. Первый контрольный пункт — район Люблина, там выходим на высоту 6400 метров.

Он указал на карту.

— Сброс беспилотников на подступах к Берлину, за несколько километров до городской зоны ПВО. Высота точки сброса не менее шести тысяч. После сброса — поворот назад по южной дуге. Никаких отклонений.

— Топливо? — спросил командир одного из экипажей.

— Полные баки. Возврат — на запасной аэродром в Брянске.

На лётном поле заправка шла полным ходом. Шланги змеились по бетону, баки гудели от переливаемого горючего. Штурманы сверяли маршрутные карты с последними сводками погоды: снег шёл полосами — над Варшавой, над Лодзью, частично затянуто небо и над Эльбой.

— Если погода подведет? — тихо спросил оператор дронов, молодой лейтенант.

Громов посмотрел на него.

— Погода нам не враг, будем работать и в тяжелых условиях.

Оператор кивнул и больше не задавал вопросов.

Ровно в 01:20 — сигнал тревоги. Команды начали выдвижение к бортам. На руках у каждого — планшет, у радистов — металлические кейсы со шифроаппаратурой, у штурманов — плотные свёртки с маршрутами и кодами.

Старший механик выкрикнул:

— Прогрев закончен. Борт первый — готов к запуску. Борт второй — через пять минут.

Громов подошёл к одной из машин. Коснулся крепления контейнера с дроном.

— Не подведи, дорогой. Только лети правильно.

Около двух ночи, когда небо над аэродромом стало чернильным, первый Пе-8 начал руление.

Тишину прорезал рокот четырёх моторов. Прожекторы осветили полосу. Один за другим тяжёлые самолёты уходили в ночную тьму — гружённые топливом, людьми, схемами и — главной новинкой этой войны — маленькими, но зоркими разведывательными машинами.

В штабе, стоя у карты, Голованов сказал негромко:

— Теперь фашистам придется несладко.

*****

Внутри кабины слабо светились приборы. Курс — юго-запад, к линии фронта.

На борту четвёртого Пе-8, у второго штурманского места, сидел Громов, застёгнутый в меховой лётный комбинезон. На коленях — планшет с маршрутами, рядом прибор с аварийным переключателем управления дронами.

— Эшелон две тысячи четыреста. Давление стабильное, — доложил штурман.

— Скорость триста двадцать. Входим в коридор тишины, — добавил радист.

Начинался отрезок, где ни один из четырёх экипажей не имел права выходить в эфир. Немецкие перехватчики не дремали.

— Пеленг над Ковелем. Ещё полчаса — и Польша под крылом, — бросил командир.

За окнами темнела равнина. Местами снег, полосы замёрзших рек, обрывки облаков. Иногда мелькали редкие вспышки ПВО далеко на горизонте — возможно, работали по другим самолетам.

Когда пролетали над Люблином, пошла турбулентность. Самолёт затрясло. За стенками скрипнуло крепление. В хвосте кто-то выругался.

— Держимся! — крикнул командир. — Проверка систем.

Громов склонился к технику, следившему за температурой дронов.

— Не перегревает? — спросил он.

— Пока нет, но контакт у второго прыгает.

— На стабилизатор?

— Да. Периодически срывается.

— Переключи на резервную группу.

— Есть!

Тряска утихла, но вскоре началось обледенение. Визоры обмерзали, стрелки температуры падали.

— Включить обогрев! Крылья, винты — всё!

Гул сменился сипением — включилась антиобледенительная система. Через пару минут иней начал осыпаться с фонаря кабины. Но напряжение не отпускало: одна ошибка — и будет уход в штопор.

На высоте шести тысяч стояли, как гвозди. За бортом — минус сорок. Лица у штурманов посерели от холода и усталости, но никто не проронил ни слова.

Наконец — сигнал с третьего борта:

— До цели сто двадцать километров. Начинаем снижение до эшелона пять тысяч восемьсот.

Громов услышал, как оператор на борту пересекает его взгляд.

— Это что, мы почти там, товарищ инженер?

— Это значит — сейчас начнётся самое главное.

В 04:17 — команда: «Открыть люки. Подготовить первый контейнер.»

С лязгом открылись створки в днище. В лицо ударил поток воздуха. Громов проверил подключение к дрону — канал был стабилен. Первый аппарат включился, мотор прошёл прогрев.

— Контакт зелёный. Пуск возможен.

— Сброс, — сказал командир.

Вниз ушёл контейнер, через пять секунд — старт.

— Есть! Летит! — воскликнул радист.

Второй дрон повёл себя капризно. Несколько раз терял сигнал.

— Он крутится, — заметил оператор. — Стабилизатор качает.

— Таймер автозапуска? — спросил Громов.

— Включён. Сброс по резервной схеме.

Контейнер ушёл — молчание. Полминуты не было сигнала. Потом — вспышка на приёмнике.

— Есть! Канал восстановлен. Он в строю.

Третий и четвёртый аппараты пошли чётко, без заминок.

Когда последний дрон исчез в темноте, командир закрыл створки.

— Возврат по южной дуге. Курс сто двадцать пять.

Громов опустился на скамью, отстегнул шлемофон. Главное уже произошло: они запустили машины. В Берлине их не ждали. И не увидели.

Он взглянул на индикатор передачи — зелёный свет мерцал ритмично.

Теперь немецкий тыл был под прицелом.

*****

Путь обратно шёл дугой — южнее зоны основного огня. Самолёты шли на высоте пяти тысяч. В эфире царила глухая тишина. Только иногда потрескивал сигнал с борта — короткие шифрованные импульсы от дронов, ещё находившихся в эфире.

— Остаток горючего — семьсот литров, — сухо отрапортовал штурман. — До основной базы не дотягиваем.

— Уходим на Орловку. Полоса есть, приёмная — готова. Режим посадки — по внешним огням, — подтвердил командир.

В трюме Пе-8 радист проверял синхронизацию приёмников. Громов, нахохлившись в меховом полушубке, вглядывался в сигнальные полосы.

— Первый и третий аппараты на связи. Передают. Сигнал чистый, — сказал оператор. — Четвёртый был, но пропал. Вероятно, сбит.

— Или таймер, — отозвался Громов. — Они выходят из города, значит, можно запускать утилизацию.

На борту Пе-8 дроны не возвращались. Это было и технически, и физически невозможно. Они передавали данные в реальном времени — через радиоканал — прямо в фюзеляж бомбардировщика. Там шла синхронная запись на плёнку. Всё было рассчитано: частота, направление антенн, компенсация по качке.

После выполнения маршрута дроны не падали в Берлине — это было бы слишком простой добычей для немецкого Абвера. Они автоматически уходили на внешний радиус — за пределы городской застройки, в сторону лесных участков южнее города, где были заданы координаты для самоуничтожения. Там включалась аварийная система: плавкое кольцо перегорало, обесточивая цепь управления. Иногда использовался термозаряд с задержкой.

Посадка в Орловке была резкой. Колёса врезались в бетон с сухим грохотом, борт дёрнулся, но выровнялся. Моторы выдохлись, кабина заполнилась паром. Все молчали — только слышался треск плёнки, ещё вращавшейся в приёмном блоке.

Просмотр начался в помещении штаба. На стене — белая простыня, на столе — проекционная установка. С экрана стекали кадры: узлы, склады, железнодорожные ветки. Изображение было не чётким, но разборчивым.

— Стоп, — приказал Громов.

Оператор замедлил. Показалась длинная крытая платформа — на ней стояли цистерны, одна за другой. Слева — кирпичный ангар с надписью «Munitionslager» — склад боеприпасов. За ним — сеть рельсов, уходящих в сторону.

— Это южный заводской сектор. Работают по шести направлениям. Вот он, цех, где клепают корпуса для брони.

Дальше — район с плотно стоящими зданиями. Один из кадров задержался.

— Узнаёте? — спросил оператор.

— Рейхсканцелярия, — тихо сказал Громов. — Вот она. Южный фасад, внутренний двор. И даже, кажется, караульная.

Изображение подрагивало, но оставалось убедительным. Отчетливо различались фрагменты купола и шпиль радиостанции на соседней крыше.

— Промотай чуть назад, — попросил Громов.

Дальше — завод. Цеха. Длинные ангары, по крыше — пятна обогрева, видно по свету на инфракрасной полосе. Надпись на одном: «Güterverkehr Berlin-Süd».

— Это железнодорожный терминал. Здесь перегоняют боезапас и топливо. Вот вам и приоритетная цель.

Голованов слушал молча. Стоя у карты, он отмерял линейкой дистанцию до целей.

Он повернулся к Громову:

— Ваши аппараты станут нашими глазами, глазами дальней авиации.

Он протянул руку, крепко пожал:

— Вы не просто инженер. Вы теперь главная разведка авиации дальнего действия.

*****

Совершенно секретноСтавка Верховного ГлавнокомандованияТоварищу Сталину И.В.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКАо результатах применения новых средств воздушной разведки и предложениях по боевому применению авиации дальнего действия

От: Командующего авиацией дальнего действия Красной АрмииГенерал-полковника авиации ГОЛОВАНОВА А.Е.19 Марта 1943 года

В соответствии с Вашим поручением, на базе одной из частей дальней авиации Красной Армии проведены испытания применения специальных беспилотных летательных аппаратов (разработки инженера Громова А.А.) для целей глубокой фоторазведки объектов противника на значительном удалении от линии фронта, в том числе в пределах города Берлин.

В ходе операции по воздушному запуску указанных аппаратов с борта тяжёлых бомбардировщиков Пе-8, дроны-разведчики успешно проникли в воздушное пространство над объектами индустриального и административного значения противника, осуществили съёмку в заданных секторах и передали визуальные данные в режиме реального времени на приёмные станции самолётов-носителей.

В результате получены фотоматериалы высокого разрешения, подтверждающие наличие и местоположение следующих целей в городе Берлин:

крупного бронетанкового завода в южной промышленной зоне;

железнодорожного узла в районе Берлин-Зюд;

элементов инфраструктуры центральных органов немецкого руководства, в том числе здания, идентифицированного как рейхсканцелярия.

Анализ полученных материалов подтверждён данными агентурной разведки, перехватами радиообмена немецкой стороны и результатами последующего налёта авиации дальнего действия на указанные цели.

В результате первого удара по данным фоторазведки:

уничтожен один из производственных корпусов бронетанкового завода;

полностью выведен из строя поворотный железнодорожный круг;

наблюдались очаги пожаров на складе горюче-смазочных материалов и среди эшелонов.

На основании изложенного докладываю:

Возможности применения указанных беспилотных разведывательных средств в составе авиации дальнего действия подтвердились на практике и имеют высокую боевую ценность для определения точных координат вражеских объектов перед массированными ударами.

Ввиду высокой точности, скрытности работы аппаратов и сокращения потерь среди экипажей, считаю целесообразным расширение подобной практики на других направлениях фронта — особенно в условиях насыщенной системы ПВО противника.

Авиация дальнего действия готова к дальнейшим боевым вылетам с использованием данных, получаемых с применением беспилотных разведывательных средств, при соответствующем снабжении материалами, горючим и техническим персоналом.

Командующий авиацией дальнего действияГенерал-полковник авиацииА.Е. Голованов

*****

Конец 1-й части книги.