Дроны над Сталинградом

Глава XVII. Охота начинается.

Глава 17. Охота начинается

От места высадки до цели было около восемнадцати километров. Группа шла весь остаток ночи, держась маршрута, тщательно сверяясь с картой и компасом. Луна почти скрылась за облаками, в лицо дул колючий степной ветер, снег поскрипывал под непривычной советской обувью - валенками. Диверсанты шли молча, настороже, экономя силы.

Когда начало светать, Риттер поднял руку, дав команду остановиться. Впереди, в низине у редкого леска, стоял заброшенный хутор. Старые дома без окон, потрескавшиеся стены, крыши, провалившиеся под тяжестью снега.

— Светает. Сделаем привал. Дальше идти опасно. Пробудем здесь до наступления темноты, — сказал он тихо.

Вендт облегчённо вздохнул, сбросив вещмешок. Майнке и Шольц молча кивнули, занимая позиции для наблюдения вокруг хутора.

Они вошли в дом через дверной проем. Внутри пахло сыростью, старой древесиной и замёрзшей землёй. Выбрали дальний угол, укрытый от ветра, постелили плащ-палатки на сохранившийся пол пол. Оружие и вещмешки аккуратно сложили рядом.

— Шольц, ты идешь в охранение — коротко приказал обер-лейтенант. — Меняешься с Майнке через два часа.

— Есть, — кивнул Шольц, молча натягивая ушанку поглубже и выходя на улицу.

В доме стало тихо. Вендт осторожно распаковал еду: жестяные банки с тушёнкой, галеты, плитки шоколада. При виде еды диверсанты, приученные обходится подолгу без пищи, почувствовали все же волчий аппетит. Они не ели с самого аэродрома.

— Греть не будем, огонь разводить нельзя, — предупредил Риттер. — Едим холодным.

Тушёнку ели медленно, выковыривая ножами кусочки мяса. Сухие галеты похрустывали на зубах. Плитки шоколада делили молча, почти без слов, глядя в пустоту. Когда закончили прием пищи, Майнке посмотрел на командира, вопросительно подняв бровь:

— Командир, кофе нам точно здесь не видать. Может согреемся ромом?

Риттер поколебался пару секунд, затем коротко кивнул:

— По глотку каждому. Не больше.

Майнке достал маленькую металлическую фляжку и осторожно разлил ром в алюминиевые крышки. Каждый сделал небольшой глоток. Обжигающее тепло на мгновение разлилось внутри, снимая усталость, возвращая чёткость мыслей.

— Больше не стоит, — сказал Риттер, убирая фляжку. — Нужна ясность головы.

— Ясность? — усмехнулся Вендт. — Яснее не бывает, командир. Впереди только два варианта.

— Живым или мёртвым? — спокойно спросил Шольц, выглядывая в проём двери.

— Именно так.

— А вы как думаете, господин обер-лейтенант? — тихо спросил Майнке, — Когда идёшь на такую задачу, можно ли рассчитывать вернуться?

Риттер помолчал, всматриваясь в стену дома, покрытую изморозью.

— Диверсант должен думать о выполнении задания, тогда есть шанс вернуться, — наконец сказал он. — В этом весь смысл нашей работы. Мы точный инструмент. Немецких солдат в Вермахте целые миллионы, а таких как мы всего несколько сотен.

— Мрачная философия, — пробормотал Вендт, заворачиваясь в плащ-палатку.

— Зато верная, — тихо ответил Риттер. — Мы не герои. Мы просто выполняем задание во благо Германии. Если мы его не выполним, мир даже не вспомнит, что мы существовали. А сейчас всем спать.

Наступила долгая пауза. Каждый думал о своём, глядя в тёмные углы заброшенного дома. Время замедлилось, усталость и холод постепенно одолевали сознание.

Риттер аккуратно поправил оружие, улёгся на плащ-палатку, подложив под голову вещмешок. Глаза закрывались сами собой, но сон был лёгкий, беспокойный, прерывистый. Он думал о тех, кто шёл на такие задания раньше. Многие не возвращались, имена исчезали, растворялись в штабных архивах. Для диверсанта судьба — это просто цепочка заданий. И она всегда короче, чем кажется вначале.

Он уснул последним, прислушиваясь к дыханию заснувших подчиненных. Но и сквозь сон он слышал, как вернулся Шольц и разбудил Майнке, который ушел на пересменку в охранение.

Проснулся обер-лейтенант резко, как обычно. На улице уже садилось солнце, свет был багровым и тяжёлым, словно подсвечивая землю перед каким-то важным событием. Майнке стоял у входа, спокойно глядя на горизонт.

— Время, командир, — негромко сказал он, не оборачиваясь. — Пора выдвигаться.

Клаус Риттер поднялся молча. Ужин был коротким, без лишней болтовни. Группа быстро и без слов собрала вещи, проверила оружие, подтянула ремни. Они вышли из хутора друг за другом, растворяясь в густеющих сумерках, не оставляя никаких следов, кроме лёгких, быстро застывающих отпечатков валенок на мёрзлом снегу.

Отсюда до мастерской было совсем недалеко. Судьба коротка, думал Риттер, и когда-нибудь он тоже останется лишь именем в документах Абвера, без лица и истории. Но пока он ещё здесь — он выполнит задание. Потому что ничего другого у диверсанта быть не может.*****

Ночь опустилась быстро и плотно, укрыв группу в густых тенях. Последний участок пути они преодолели за полчаса, осторожно двигаясь вдоль заснеженной ложбины, пока не вышли к небольшой холмистой высотке, поросшей кустарником и молодыми березками. С этого холма открывался идеальный обзор на объект.

Риттер развернул карту, сверяясь с ориентирами.

— Прибыли. Позиция для наблюдения здесь, — коротко сказал он.

Шольц молча установил рацию, вытянув короткую антенну. Майнке и Вендт заняли позиции справа и слева от командира, прикрывшись ветками и набросав снег на маскировочные халаты.

Перед ними в низине раскинулся небольшой комплекс: кирпичное здание, похожее на склад, к нему примыкала деревянная постройка, крытая брезентом и укреплённая мешками с песком. Местность казалась тихой, но внутри комплекса явно кипела жизнь: то и дело хлопала дверь, мелькали фигуры, слышался скрип снега и приглушённые голоса.

— Сколько часовых видите? — тихо спросил Риттер, поднося к глазам бинокль.

— Один слева, у главного входа, второй справа у дороги, — отозвался Вендт. — Смена каждые два часа.

— Подвижные патрули? — спросил командир.

— Нет, стоят на месте, замёрзшие как манекены, — буркнул Майнке. — Охрана довольно слабая, но кто-то внутри явно есть.

Риттер молча кивнул. В бинокль он тщательно изучал каждую деталь. Подметил движение: от здания к дороге несколько раз подходили солдаты, неся небольшие деревянные ящики загружая их в полуторки. Погрузка шла тихо и аккуратно, машина уезжала медленно, без лишнего шума.

— Транспорт ходит регулярно. Забирают что-то небольшое, не тяжёлое, — тихо произнёс Риттер. — Оружие?

— Детали, — предположил Вендт. — Радио, батареи, может, фотоаппаратура.

Внезапно дверь открылась шире обычного. Вышел человек в офицерской шинели, прошёл несколько шагов и замер, прикуривая папиросу.

— Из штабного начальства, — отметил Риттер.

— Наш объект? — спросил Вендт.

— Нет, это точно не та фигура. Для нас он неважен.

Прошло ещё минут десять. Снова открылась дверь, яркий свет изнутри вырвался наружу, на фоне него появилась фигура человека, одетого не по форме: ватные брюки, бушлат без петлиц, в руках — листы бумаги.

Риттер резко поднёс бинокль к глазам, напряжённо всматриваясь.

— Это он.

— Громов? — тихо уточнил Майнке.

— Да. Точно он, — уверенно подтвердил Риттер. — Я хорошо изучил его приметы и описание внешности. Он здесь главный, посмотрите на жесты, на реакцию часовых.

Человек в телогрейке что-то обсуждал с часовым, указывая рукой направление на дорогу. Листы бумаги он не выпускал из рук, иногда поглядывал на них, словно сверяя чертежи с местностью.

— Берём его живым? — спросил Майнке.

— Да, непременно живым. Бумаги и схемы — во вторую очередь.

— А если не получится? — уточнил Вендт.

Риттер опустил бинокль и посмотрел на него холодным взглядом:

— Тогда он никогда уже не покинет здание этой мастерской.

Группа замолчала. Внизу снова заскрипела дверь, часовой сменился, закурил самокрутку, отвернувшись от ветра. Всё выглядело буднично, по армейски просто. Никто из советских солдат даже не подозревал, что прямо сейчас кто-то считает их шаги, фиксирует их распорядок и записывает в памяти все уязвимые точки.

— Часовые меняются по расписанию. Похоже они не ждут, что здесь может появится противник, — заметил Вендт. — Плохая выучка?

— Нет, — ответил Риттер. — Просто они не верят, что мы можем быть здесь.

— Значит, поверят только тогда, когда начнутся выстрелы, — тихо сказал Шольц.

Риттер свернул карту и посмотрел на часы:

— До рассвета три часа. Запоминаем всё: маршруты часовых, время смены, пути отхода, места для подрыва. У нас будет только одна попытка. Ошибиться нельзя.

Они замолчали, пристально вглядываясь вниз. В мастерской вновь появилась фигура Громова, на этот раз без листов, просто стоявшая у входа и глядевшая на ночь. Риттер смотрел на него, чувствуя почти уважение к этому человеку, которому удавалось самодельными аппаратами держать целый участок фронта в напряжении.

Наконец фигура снова скрылась за дверью. Риттер коротко махнул рукой.

— Хватит. Уходим назад, в укрытие. У нас еще несколько часов, нужно подготовиться и отдохнуть.

Группа растворилась в ночи, оставив мастерскую позади. Теперь до начала операции оставались считанные часы.*****

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Особый отдел НКВД при штабе 73-й стрелковой дивизии Начальнику дивизии полковнику Пичугину П.К. Исх. № 037/ОС от 12.12.1942 г.

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

О необходимости усиления охраны объекта №7

Товарищ полковник.

По оперативным данным Особого отдела, полученным в период с 08 по 11 декабря 1942 г., подтверждается резкое усиление активности немецких разведывательно-диверсионных групп в прифронтовой зоне и глубине обороны 73-й стрелковой дивизии. Зафиксированы неоднократные случаи проникновения противника малыми группами с целью сбора разведданных, похищения документов и организации диверсий на особо важных технических и штабных объектах.

С учётом вышеизложенного особое беспокойство вызывает объект инженера Громова («Мастерская № 7»), расположенный в непосредственной близости от линии фронта, и при этом недостаточно защищённый силами штатных часовых и патрулей. Объект является важнейшей точкой, где ведётся разработка и производство технических средств разведки и диверсионного противодействия противнику.

Существующая охрана (часовые и регулярный патруль по периметру) недостаточна, так как в случае диверсионной атаки опытной группы Абвера возможен прорыв, захват или уничтожение объекта, а также захват или уничтожение инженера Громова, обладающего ценными знаниями и информацией по разработкам.

На основании изложенного выше, прошу вашего разрешения немедленно организовать скрытое наблюдение и дополнительную охрану указанного объекта. В качестве возможного варианта предлагаю временно привлечь бойцов из состава отдельной разведывательной роты дивизии, имеющих опыт контрдиверсионной работы и способных оперативно выявить и пресечь возможные действия вражеских разведчиков.

Также считаю необходимым обязать начальника охраны мастерской ежедневно представлять в Особый отдел донесения о любом изменении обстановки на объекте, перемещении личного состава, появлении новых лиц и иных подозрительных действиях.

Начальник Особого отдела НКВДпри штабе 73-й стрелковой дивизиикапитан госбезопасности Иванов А.П.

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Командование 73-й стрелковой дивизии Особый отдел НКВД при штабе дивизии Исх. № 152/кд от 12.12.1942 г.

РЕЗОЛЮЦИЯ

по докладной записке № 037/ОС

Начальнику Особого отдела капитану Иванову А.П.

С вашим предложением об усилении охраны объекта инженера Громова полностью согласен. Учитывая чрезвычайную важность объекта для боевых действий дивизии, приказываю:

Для организации скрытого наблюдения и дополнительного прикрытия объекта («Мастерская № 7») временно выделить взвод из состава отдельной разведывательной роты дивизии под командованием старшего лейтенанта Бойко И.М. Срок выделения — до особого распоряжения.В задачи взвода включить: скрытое круглосуточное наблюдение за подходами и прилегающей местностью объекта; Немедленное задержание и допрос любых подозрительных лиц, обнаруженных в непосредственной близости;Усиление патрулирования в ночное время, выставление скрытых дозоров и засадных групп; Оказание немедленной огневой поддержки и пресечение любых попыток проникновения противника на объект. Начальнику охраны мастерской — ежедневно докладывать в Особый отдел НКВД и начальнику штаба дивизии обо всех происшествиях и изменениях обстановки на объекте.

Контроль за исполнением настоящего приказа возложить на начальника разведки дивизии подполковника Сметливого Н.Н.

Командир 73-й стрелковой дивизииполковник Пичугин П.К.*****

Старший лейтенант Иван Бойко приказал разведывательному взводу занять позиции за два часа до наступления темноты. Диверсионная угроза означала одно — ждать нападения нужно было не со стороны фронта, а откуда никто не ждал: из леса, оврага, с неба.

Бойцы скрытно разместились на заранее выбранных позициях: четверо — у дороги, ещё шестеро — в ложбинке за мастерской, остальные — на крыше здания. Все заняли свои места, тщательно замаскировав позиции. Сам Бойко выбрал место чуть выше остальных, с которого хорошо просматривался подход к мастерской и дальний лес.

— Командир, думаешь, немцы сунутся? — тихо спросил сержант Гришин, который лежал рядом, не отрывая глаз от темнеющей опушки.

— Сунутся, — спокойно ответил Бойко. — Видать, эта мастерская им немало крови попортила.

— Только наши часовые совсем расслабились, — заметил Гришин, взглянув на посты у ворот мастерской.

— Так это и хорошо, — усмехнулся старший лейтенант. — Пусть немцы видят расслабленных часовых, а не нас.

Стемнело окончательно. Ветер стал тише, мороз кусал сильнее. Минуты тянулись медленно, почти ощутимо. Бойко держал взгляд на кустах, пытаясь различить движение или блеск линз бинокля.

Около полуночи Гришин тихо, но напряжённо сказал:

— Командир, справа… метров двести. Движение.

Бойко медленно поднял бинокль. Пару мгновений ничего не было видно. Потом он заметил: ветки еле заметно шевелились, и по снегу проползли две тёмные тени. Двигались осторожно, очень профессионально.

— Вижу, — прошептал Бойко. — Двух фрицев в маскхалатах. Ползут, подлюги. Гляди-ка, с нашим оружием. Да и форма наша, и валенки. Под красноармейцев решили сработать.

— Стрелять будем?

— Рано. Пусть подойдут ближе, сможем засечь всю группу, — ответил Бойко.

Нервы были натянуты, пальцы замерзали, но никто не двигался. Прошло ещё двадцать минут, прежде чем снова мелькнула тень. Уже не две — четыре фигуры, силуэты отчётливее, движения более уверенные. Группа явно изучала позиции часовых, считая их и проверяя интервалы смены.

— Немцы, — тихо произнёс Гришин. — Командир идёт первым. Такой ошибок не сделает.

— Да, толковые, — согласился Бойко. — Видно, что стреляные птицы. Кого попало сюда и не пошлют.

— Так, может, уже взять? Пока не рассыпались?

— Нет. Нужно, чтобы ближе подошли, — спокойно сказал Бойко, едва сдерживая внутреннее напряжение. — Пусть думают, что никого нет, кроме часовых.

Пауза. Бойко понимал, что если поспешит — всё пропадёт. Но и ждать слишком долго — риск.

Тем временем немцы остановились. Один из них приподнялся, осторожно осматриваясь. Тот, кто был командиром, наклонился к нему и что-то коротко приказал. Потом махнул рукой вперёд, показывая путь.

— Командир, что делать-то? — тихо, но настойчиво прошептал Гришин. Его палец уже лежал на спусковом курке винтовки.

— Дай им ещё метров десять, — напряжённо сказал Бойко.

Немцы медленно шли вперёд, приближаясь к скрытым позициям разведчиков. Бойко тихо снял оружие с предохранителя.

Когда первая фигура была уже в сорока шагах, Бойко прошептал в сторону связного:

— Передай группе на дороге: приготовиться. Огонь только по сигналу.

Прошло несколько секунд. Немцы двигались теперь почти открыто, явно уверенные в полной беззащитности объекта. Бойко видел их лица — сосредоточенные, спокойные, даже слишком спокойные для такой опасной операции.

— Готовность, — шепнул он. — По моей команде.

Внезапно одна фигура резко замерла. Бойко успел заметить, как немец медленно поднял руку, показывая остальным остановиться. Командир диверсантов что-то почувствовал. Он замер, медленно осматривая кусты, словно ощутил, что кто-то дышит совсем рядом.

«Почувствовал, гад», — подумал Бойко, почувствовав, как капли пота катятся по спине.

Немец сделал шаг назад и начал медленно приседать, растворяясь в тени. Остальные быстро повторили его движение.

— Уходят, командир, — шёпотом сказал Гришин. — Может, пора?

Бойко стиснул зубы. Он знал, что если сейчас начнётся перестрелка, группа уйдёт в темноту. А ждать дальше — они вовсе исчезнут.

— Подождём, — чуть слышно сказал он. — Они снова пойдут. Им надо проверить нас до конца. Хорошо бы взять живым хотя бы одного из группы.

Немцы ждали, скрытые в темноте. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец, тот самый офицер снова встал, тихо дал команду — и группа двинулась вперёд.

Бойко выдохнул.

— Вот теперь готовность… Приготовиться всем…

Фигуры немцев уже были видны отчётливо.

— Огонь по команде! — напряжённо выдохнул старший лейтенант, зная, первые секунды боя решат многое

Его палец лёг на спуск, сердце билось глухо и быстро.