Дроны над Сталинградом

Глава XXXII. «По поручению Верховного»

Снег на улицах Сталинграда хрустел под сапогами, несмотря на раннее утро. Мороз крепчал, и редкие лучи солнца, пробивавшиеся сквозь клубы дыма от далёкой канонады, только подчеркивали белизну разрушенного города. В штаб 64-й армии прибыли две машины в сопровождении мотоциклистов и автоматчиков. На дверях первой — флажок командующего фронтом.

В штабе, располагавшемся в старом подвале административного здания, уже знали: приехал сам генерал-полковник Андрей Иванович Еременко. Командующий Сталинградским фронтом. Командарм генерал-полковник Шумилов и начальник штаба генерал-майор Ласкин выпрямились у карты, ожидая визитёра.

Дверь открылась, и в бункер вошёл широкоплечий человек в полушубке, с резкими чертами лица и пронизывающим взглядом.

— Доброе утро, товарищи, — сказал он коротко, стряхнув снег с плеч. — Переходим к делу. Вопрос касается новых средств разведки, которые, как мне доложили, используются у вас весьма эффективно.

Генерал Шумилов сделал шаг вперёд:

— Так точно, товарищ генерал-полковник. У нас есть инженер, Громов Алексей Андреевич. С его аппаратами работает группа бойцов, они уже не раз доказали свою эффективность. Разведка в глубине, наводка артиллерии, ночное наблюдение.

Еременко хмыкнул:

— Так, значит, слухи не врут. Где этот Громов?

— Уже вызвали, прибудет с минуты на минуту.

Через несколько минут дверь вновь открылась. Вошёл инженер Громов — в телогрейке, с обветренным лицом, на плече кожаная сумка с чертежами и записной книжкой. Он коротко поприветствовал присутствующих.

— Товарищ Громов, — начал Еременко, — я слышал о вас с разных сторон. От артиллеристов, от разведчиков, даже от авиации. Все утверждают, будто вы способны видеть ночью и бить по целям точнее, чем корректировщики. Вы можете внятно объяснить, что это за аппараты и как они работают?

Громов говорил спокойно, не вдаваясь в излишние технические детали, но чётко и уверенно. Он упомянул о конструкции беспилотников, приборах ночного видения, радиоуправлении и кодировке сигналов. Еременко слушал молча, потом задал пару уточняющих вопросов — уже как военный, а не как наблюдатель.

— И всё это вы собрали своими руками, в условиях фронта?

— Да, с помощью бойцов, мастерских, немного трофейных компонентов и — много ночей без сна.

— Молодец, — коротко сказал Еременко. — Но у меня вопрос. Почему эта техника работает только в рамках вашей армии? Почему не на фронт, не в Ставку?

Шумилов вмешался:

— Мы с полковником Пичугиным обсуждали это, товарищ генерал-полковник. Сейчас идёт операция "Кольцо", вся работа аппаратов направлена на поддержку её хода. Мы не хотели терять время на бюрократию. Каждый вылет, каждое фото — спасённые бойцы и уничтоженные позиции врага.

Еременко подошёл к карте, указал на кольцо окружения:

— Я это понимаю. Но фронт будет расформирован после завершения операции. Сталинградский фронт уходит в историю. И все, что вы здесь сделали, должно пойти дальше. Громов, вы готовы передать документацию, чертежи, инструкции — всё, что нужно, чтобы развернуть эту работу на других направлениях?

— Готов. Более того, я уже начал систематизировать всё, что было создано за эти месяцы.

— Отлично. После операции я дам распоряжение. Но до тех пор — продолжайте. Работайте. Только теперь знайте: ваше подразделение теперь будет курировать не только армия, но и командование фронта.

Алексей кивнул. Он хорошо понимал, что так и должно быть. Его работа выходила за пределы фронта. Теперь — всё было по-настоящему.

Еременко задержался ещё на несколько минут, задав пару вопросов о последних успехах разведки, затем попрощался. В штабе наступила тишина.

Шумилов подошёл к Громову, налил из термоса чай и протянул кружку:

— Попей чайку, товарищ инженер. Мыслю я, в штабе фронта генералы чаем тебя баловать не будут.

— Как говорится, чай не водка - много не выпьешь, товарищ генерал — улыбаясь ответил Громов, и в углу его уст проступила скупая, фронтовая улыбка.

— Ничего, вот победим немца, тогда и отметим как следует. А пока, благодарю за службу!

*****

Сов. секретноЭкз. № 1

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА ССРУправление Особого Отдела НКВД по Сталинградскому фронту03 февраля 1943 годаг. Сталинград

Товарищу СТАЛИНУ И.В.Верховному Главнокомандующему Вооружёнными Силами Союза ССРМосква. Кремль. Лично.

ДОНОСЕНИЕ

о применении в 64-й армии Сталинградского фронта опытных беспилотных летательных аппаратов специального назначения

В процессе оперативного наблюдения за ходом боевых действий 64-й армии под командованием генерал-полковника тов. Шумилова установлено следующее.

С октября 1942 года в составе штаба указанной армии действует инженер-техник ГРОМОВ Алексей Андреевич (по имеющимся сведениям, ранее — инженер-конструктор авиационного направления, гражданский специалист), который под непосредственным контролем командования армии и при содействии органов связи и технических служб фронта осуществляет опытное применение разработанных им беспилотных летательных аппаратов (далее — БЛА).

Назначение указанных аппаратов:а) воздушная разведка в интересах штаба армии и командиров соединений;б) обнаружение и наблюдение за противником в ночное и дневное время;в) передача координат для наведения артиллерии и авиации;г) перехват и радиоподавление вражеских сигнальных линий (в координации с ОСНАЗ).

По проверенным данным, в период с 10 декабря 1942 г. по 30 января 1943 г. с применением указанных аппаратов:— установлено 27 фактических расположений штабных и огневых точек противника;— обеспечено наведение артиллерии на 11 целей высокой оперативной значимости;— своевременно выявлены колонны сдавшихся частей противника (в т.ч. до 200 чел. — сектор южнее тракторного завода), что позволило избежать лишнего кровопролития;— проведено 39 успешных ночных наблюдательных полётов, включая съёмку последних сигналов из штаба фельдмаршала Паулюса.

Работа тов. Громова получила высокую оценку командования армии и фронта.

Предлагается:

Настоящее донесение составлено по материалам наблюдения Особого отдела НКВД и сведений, полученных через уполномоченных при штабе 64-й армии.

Начальник Особого отдела НКВД Сталинградского фронтаКомиссар госбезопасности 3 ранга(подпись) /В. К. Топчиев/

Исп. — ст. оперуполномоченный/М. А. Ковалев/

Приложения:

Временный кабинет члена Военного совета Сталинградского фронта Никиты Сергеевича Хрущёва располагался в бывшем школьном классе. В комнате было тепло — рядом гудела маленькая печка «буржуйка», над ней сушились перчатки и шерстяной шарф. На партах — штабные папки, планшеты, газетные свёртки. В углу, поверх грубого ящика, лежал выпущенный накануне номер «Красной Звезды» с заметкой о ходе операции «Кольцо».

Когда Громов вошёл, Хрущёв поднялся. Он был в простой серой шинели, без лишнего блеска. Лицо открытое, круглое, глаза живые, цепкие.

— Вот ты какой, значит, — сказал он вместо приветствия. — Инженер. Мастер невидимого фронта. Говорят, ты сквозь дым и снег смотришь лучше, чем генерал через бинокль. Покажи, как ты это делаешь..

Он улыбнулся — с хитринкой в глазах — и жестом предложил присесть. Громов опустился на табурет. Рядом положил кожаную сумку, аккуратно вынул оттуда чертежи, альбом с фотоснимками и несколько узлов из трофейной электроники.

— Это камера ночного действия. Снята с немецкого зенитного прицела, мы переработали объектив. А это — обшивка нашего второго аппарата. Материал — авиационный дюралюминий, кое-что с «Юнкерса», кое-что с наших самолетов.

— Так... — Хрущёв взял в руки плату, повернул в пальцах. — Ты говори простыми словами. Вот ты, допустим, видишь немецкий штаб под развалинами. Ты как его замечаешь?

— По теплу, — спокойно ответил Громов. — Камера фиксирует разницу температур. Там, где люди греются, где работает генератор, где дым поднимается — видно. Даже ночью. Особенно ночью.

— А немцы знают?

— Догадываются. Да и охотятся они на нас, конструкторов. Да пока руки коротки.

— Ишь ты! — усмехнулся Хрущёв. — А у нас и правда особая. Вот сидишь ты передо мной — инженер, вроде бы из будущего. Так и скажи, ты сам всё это придумал?

— Сам, — твёрдо сказал Громов. — Идеи были. Реализовал здесь, на месте. Товарищи, конечно, помогли.

— А учился где?

— МВТУ имени Баумана. Факультет точной механики и приборостроения.

— Ого! — Хрущёв посмотрел с интересом. — Вот это советская власть вас выучила, не то что нас, в прежнее время. Ну да ладно. Главное — чтобы работало. А оно, по слухам, работает. Очень даже.

Он отложил детали, открыл альбом. На снимке — разрушенный дом, в подвале которого светится тёплое пятно. На другом — колонна солдат с поднятыми руками. Сверху, как будто из другого мира, снято всё до мелочей.

— Это ты передал артиллерии координаты по штабу у вокзала? — спросил Хрущёв, не поднимая глаз от фото.

— Да. Там был остаток пехотной группы. Без дрона мы бы не успели — готовились к выходу на прорыв.

— И что, ни один не ушёл?

— Ни один.

Хрущёв закрыл альбом, постучал им по столу.

— Послушай, Алексей Андреевич... ты понимаешь, что у нас с тобой сейчас не просто разговор? Не служебный. А… политический. Я, скажу откровенно, вижу, что ты делаешь дело. Не кабинетное, не игрушечное. А настоящее.

Он встал, подошёл к окну. За ним — развалины школы, дальний дым, снег.

— Потому я тебе скажу так. Я сам в Ставку доложу. Лично. Сталину. Только ты в случае чего не подведи и если вызовут, свои аппараты покажи в условиях полигона на высшем уровне. Усек?

— Так точно, — тихо ответил Громов.

*****

Сов. секретноЭкз. № 1

СТАВКА ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЯОПЕРАТИВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ04 февраля 1943 г.г. Москва, Кремль

Управлению Особого Отдела НКВД по Сталинградскому фронтуНачальнику Особого отдела,тов. Топчиеву В.К.

На Ваше донесение от 01.02.43 № СФ/004-О о применении в составе 64-й армии Сталинградского фронта беспилотных летательных аппаратов (БЛА) специального назначения — доложено.

Признать целесообразным проведение испытаний указанных аппаратов с участием представителя Ставки Верховного Главнокомандования в условиях боевой обстановки.

Для предварительной оценки результатов, достигнутых в районе Сталинграда, командующему 64-й армии генерал-полковнику Шумилову представить в Ставку:

краткий технический отчёт о конструкции, управлении и результатах применения аппаратов;

фотоматериалы и карты применения;

предложения по расширению практики использования на уровне фронтов.

До прибытия представителя Ставки аппараты продолжать использовать в интересах завершения текущей боевой операции, при этом обеспечить:

охрану персонала и оборудования;

сохранность всей документации и отчётности;

соблюдение режима секретности.

По результатам испытаний, при положительной оценке, предусмотреть возможность создания опытного подразделения воздушной разведки в составе штаба одного из фронтов РККА.

Представителя Ставки для командировки определить в отдельном распоряжении.

Верховный ГлавнокомандующийМаршал Советского Союза(подпись) /И. Сталин/

Секретарь Ставки ВГК/А. Штеменко/

*****

Снег в Сталинграде не прекращался вторые сутки. Он ложился поверх выжженных улиц, вдавливался в кирпичи, засыпал руины. В таких условиях даже звук глох, как будто сам воздух не желал больше слышать голос войны.

На окраине бывшего рабочего посёлка, в укрытии, где размещался передовой пункт управления 64-й армии, в этот день было необычно многолюдно. Картами завалили все горизонтальные поверхности — даже на буржуйке лежала фанера с красными отметками. У стены, рядом с радиостанцией, стоял человек в кожаном пальто, с твёрдыми чертами лица и глазами наблюдателя. Это и был представитель Ставки — генерал-лейтенант Сергей Штеменко, прибывший по личному поручению Верховного.

Рядом с ним — Шумилов, Ласкин и Громов.

— Предлагаю сразу к делу, — сказал Штеменко, не теряя времени. — Время нынче на вес золота. Полигон — дело вторичное. Покажите, как говорится, на живом враге.

— Покажем, — тихо отозвался Громов. — В секторе севернее вокзала, по данным ОСНАЗа, ещё активны две вражеские группы. Никакой координации, но по-прежнему вооружены. Мы вчера их засекли — сегодня проверим и наводим артиллерию.

Он подошёл к длинному деревянному ящику, снял крышку. Внутри — серебристое тело дрона, лёгкое, почти изящное. Рядом — элементы антенны, блок питания, записывающее устройство.

— Аппарат «Сокол-4». Инфракрасная камера, стабилизация по гироскопу. Дальность — до 12 километров. Передача сигнала в реальном времени. Летит бесшумно, высота — 500–700 метров.

— И всё это… в полевых условиях? — уточнил Иванов, не скрывая интереса.

— Всё. Тут и собирали. Из наших и трофейных деталей.

Громов с сержантом Дурневым вышли наружу. Метель не стихала, но видимость была терпимой. Дрон поднялся в воздух через три минуты — тихо, с лёгким шелестом, как птица, ловящая поток. Через минуту сигнал появился на экране переносного пункта управления. Изображение было чёрно-белым, зернистым, но отчётливым.

— Вот линия разрушенного дома, — пояснял Громов, указывая на экран. — Видите? В подвале — тепло. Люди. Двигаются.

— Сколько?

— Примерно 18–20 человек. Винтовки на ремне, пулемёта не видно. Наводим координаты.

Генерал Штеменко наклонился ближе. Он смотрел внимательно, не перебивал.

— Сигнал устойчивый?

— Да. Второй аппарат уже на запасной позиции, если потеряем этот — поднимем дублирующий. Передаём координаты в батарею полковника Пичугина. Поправка — один градус на северо-восток.

Связист оторвался от наушников:

— Батарея готова. Ждут команды.

Шумилов кивнул:

— Поехали.

Раздался короткий свист — затем, спустя секунды, глухой грохот на горизонте. Экран зашевелился: чёрные силуэты бросились прочь из укрытия. Несколько фигур упали.

— Корректировка… Готово. Следующий залп — по отходящим.

Вторая вспышка — и снова грохот. Камера фиксировала развалины, но больше движения не было.

— Всё. Группа нейтрализована, — сказал Громов. — Фотоплёнка, надо полагать, будет отправлена в Ставку. Подтверждение прилагаем.

Генерал Штеменко молчал ещё несколько секунд. Потом выпрямился, слегка покачал головой и сказал:

— Впечатляет. Богата русская земля на талантливых людей. Я ожидал, честно говоря, больше слов, а вышло вот как.

Он обернулся к Шумилову:

— Это — оружие. Тихое, точное. Этого не было у нас. А теперь есть.

— Всё благодаря Громову, — сказал Шумилов. — Он — не только инженер. Он — глаза нашей армии.

Штеменко взглянул на Алексея, слегка прищурившись:

— Документация у тебя в порядке?

— Да. Систематизируем. Есть чертежи, схемы, отчёты по каждому полёту.

— Тогда готовься. По возвращении я лично доложу Верховному. И не на словах — покажу плёнки, покажу снимки. Такую вещь скрывать нельзя. Это война будущего.

Он протянул руку. Громов пожал её.

— Твоя задача, — сказал Штеменко, — продолжать. И не останавливаться ни на день. А мы сделаем так, чтобы технически ты ни в чем не нуждался. А пока, поздравляю вас, товарищи с этим успехом!

И все находившиеся люди в командном пункте, не сговариваясь, ответили - Служим Советскому Союзу!