Дроны над Сталинградом

Глава XIII. Новая высота

Глава 13. Часть 1: Новая высота

Мастерская ещё не успела остыть после ночной сборки, а дверь уже распахнулась. На пороге стоял лейтенант связи — молодой, бледный, с выгоревшими погонами и плотно затянутым ремнём поверх гимнастёрки.

— Инженер Громов здесь?

— Здесь, — отозвался Алексей, откладывая паяльник. — Что-то случилось?

Лейтенант вытянул из планшета сложенный вчетверо бланк, подбитый карандашной припиской:

— Срочно. Из штаба батальона. Нужно отследить переброску немецкой артиллерии. Левый фланг, район балки Лозовой. Комбат требует высокую точность.

— Сектор большой?

— По данным — два километра в ширину. Передвигаются ночами, скрытно. С воздуха не видим. С земли не подступишься. Утром колонн нет — днём бьют откуда-то. Хотят знать — откуда и куда.

Алексей взял лист. Приглушённо выдохнул.

— Понял. Передайте: начнём подготовку. Аппарат нужен новый. Старые — не долетят.

Лейтенант кивнул, не задавая лишних вопросов.

После его ухода в мастерской повисло молчание. Лишь в углу потрескивала буржуйка — всё, что спасало от декабрьского холода.

— Ты слышал, Дурнев? Два километра фронта — и всё ночью, — сказал Громов. — Нужна дальность. И возврат. Надёжный.

— А фото как? Всё по старой схеме?

— Нет. Будем дублировать. Сделаю два узла: основной — на "Лейке", дублирующий — примитивный, на кассету, спускаемую при посадке. Вдруг не вернётся — хоть снимки останутся.

— Плата за одну ошибку — неделя работы. Давай не будем ошибаться.

Громов молча взял мел и начал чертить на фанерной плите новый корпус. Дурнев сел напротив, выстругивая балку из остатков ящика от миномётных снарядов.

Минут через двадцать снова скрипнула дверь. На этот раз вошёл лейтенант в чёрной, неуставной куртке, не застёгнутой, с брезентовым планшетом и аккуратно зачесанными волосами.

— Доброй всем ночи. Во фриц то долбит. Я старший лейтенант Ковалёв. Интендант тыла.

Громов отложил линейку и оглядел гостя.

— Слушаю вас.

— Говорят, вы “Комаров” делаете. Беспилотники, как их теперь называют. Я учился в МВТУ. До войны. А сейчас вот — сортирую проволоку и грею чай на складе. Нужны моторчики? Пружины? У меня есть. Не по штату — но есть.

Он аккуратно положил на стол тряпичную обёртку. Внутри — медные контакты, шестерни, катушка, пара сухих батарей и… обломок от авиационного стабилизатора.

— Это от “Мессершмитта”. Сбили недавно, у нас за складом. Я у техников выпросил. У вас руки золотые — вы найдете им применение.

Громов смотрел молча. Потом только сказал:

— Пригодится, спасибо. Будем укреплять технические связи, как говорится. С нас причитается.

— Не стоит. Если пригодится, буду рад. А если когда-то война закончится — вы меня в своё бюро возьмёте. В конструктора.

Он улыбнулся и ушёл, будто ничего важного не случилось. А в мастерской повисла тишина. Дурнев только хмыкнул:

— Теперь у нас не мастерская — а филиал академии. Снабжение на доверии, аппаратура по кускам, но зато — всё в дело.

— И в цель, — добавил Громов. — Главное — в цель.

В ту ночь работали молча. Доски поддавались плохо — дерево отсырело. Фотоаппарат закрепили на новую платформу — с тумблером защиты от перегрузки. Электропроводку дублировали дважды.

Громов даже вырезал на корпусе «4» — не ради счёта, а чтобы не повторять ошибок предыдущего. Теперь — "Комар-4".

На двери мастерской повесили листок:

Подписано:Инженер Громов и сержант Дурнев.*****

Часть 2: Полёт в слепую

Наутро поднялся ветер — пронизывающий, с ледяной крупой, которую хлестало в лицо как стекло. Над линией фронта стояла мутная серая пелена, и только по глухим грохотам в стороне балки Лозовой можно было понять: идут тяжелейшие бои.

"Комар-4" стоял на старой катапульте, усиленной металлическими подпорками. Корпус стал плотнее, нос - чуть вытянут, как у коршуна. Под крылом — два узла для фотофиксации: один с "Лейкой", другой — импровизированный, с примитивной кассетой.

Громов ещё раз прошёлся по соединениям, проверил таймер. Дурнев держал наготове стартовый рычаг, кутаясь в воротник.

— Если не вернётся — хоть один снимок останется, — проговорил Громов. — Он выпадает по завершению маршрута. Пружина и шплинт.

— А если вернётся — будет два источника информации. А если не вернётся — опять собирать, — буркнул сержант. — Лучше бы люди летали, честное слово. А то птица эта может загреметь, как фанера над Парижем.

— А у людей — жизнь. У “Комара” — фанера. Пусть лучше фанера падает.

Громов поднял руку.

— Запускай.

Дурнев дёрнул рычаг. Щелчок. Взрыв пружин. "Комар-4" выстрелил вперёд, чуть клюнул носом, но быстро выровнялся. Ветер качал его, кидал, но он держался. Исчез в просвете между кронами деревьев.

Ожидание длилось почти сорок минут.

Сначала молчали. Потом начали переминаться. Один связист потянулся за махоркой, другой ушёл к буржуйке, Громов стоял с блокнотом. Лицо — каменное.

— Если не вернётся — это уже система, — сказал Дурнев. — Что-то не так.

— Или ветер. Или рельеф. Или просто не долетел. Мы тянем слишком далеко.

— А штаб требует точно, как в прошлый раз.

— Значит, следующий надо делать иначе.

"Комар-4" не вернулся.

К вечеру от разведгруппы пришла весточка — в роще, на восточном склоне балки, обнаружен разбитый корпус с цифрой"4". Фотоаппарат — отсутствует. Кассеты — нет.

Громов выдохнул:

— Кассету сбросил. Значит, где-то должна быть.

Ночью, в землянке разведки, Алексей сам разбирал механизм. Один из бойцов — тихий парень из Воронежа — нашёл кассету среди обломков сучьев и снега. Корпус помят, но цел.

В свете коптилки он разрезал корпус, достал плёнку. Обернул в сухую тряпку, вложил в коробку.

Наутро проявляли в мастерской. Снимки — грубые, смазанные, но в двух кадрах — чёткая колонна, маскировка из брёвен, и характерный тент на тягаче: немецкий "Хорх", с гаубицей на прицепе.

— Вот они и есть, — сказал Дурнев. — Не зря летали.

— Теперь главное — доказать, что это не разовая удача.

В штабе командир просмотрел снимки молча.

— Фото есть — беспилотника нет. Нужно что-то менять.

Он поднял глаза.

— Готовьте новый аппарат, товарищи инструктора. Нам воевать нужно, а для этого воздушная разведка вот как нужна.

Алексей сжал зубы:

— Будет. Следующий — с компенсацией по ветру. И сброс фото — по ветке маршрута. Два узла, два шанса.

— Срок — двое суток.

В мастерской Дурнев закрыл дверь и тяжело опустился на ящик.

— Ты представляешь, как он падал? Разбился в клочья. А мы тут, значит, снова будем собирать. Всё по новой.

— Пока они бьют точно — будем. Пока мы живы — надо.

Он поднял старую фанеру, уже испещрённую резами.

— “Комар-5” будет без номера. Он — не один. Он — следующий.

Алексей промолчал. Взял карандаш и начал снова.

За стенами трещал фронт. А в подвале — начиналась новая сборка. Все для фронта. Все для Победы.

Часть 3: Разворот

С утра снег ложился ровно. Мелкий, липкий — он не метался по ветру, а будто стелился по земле. День был тихим, как перед бурей. Фронт будто замер, хотя под Сталинградом тишина всегда была обманчива.

«Комар-5» стоял на старой позиции — те же рельсы, та же катапульта, но конструкция была уже совсем другой. Внутри корпуса, среди проводов и натянутых тяг, стояла двойная система навигационного баланса: трос возвращения и пластиковая линейка на солнечный сдвиг. По сути, Громов сделал механический гирокомпас из крышки от котелка и бритвенной пружины.

— Будет держать курс, — проговорил он. — По солнцу с поправкой на ветер. Четыре минуты до точки, одна — съёмка, три — возврат.

— А если солнце в тучах? — пробормотал Дурнев, жуя мерзлый кусок хлеба.

— Тогда — как получится. Заложил запас по ветру. И ещё — сброс кассеты теперь автоматический. Не дотянет — хоть фото упадёт.

Разговор прервало негромкое:

— Пора.

Запуск прошёл чисто. Дрон вылетел чётко, без крена, с лёгким свистом встал на высоту и ушёл на юго-запад — в сторону балки, где по данным штаба немцы перегоняли технику.

Пока “Комар-5” летел, они не болтали. Только курили и следили. Через девять минут на горизонте появилась точка. Она увеличивалась, снижалась рывками — возвращался.

— Сел? — спросил сержант.

— Сел, — подтвердил Алексей. — И мягко.

Фотоаппарат не пострадал. Кассета тоже была целой — её нашли в овраге, в 200 метрах от посадки.

Через два часа над столом штаба склонились командир батальона, старший лейтенант Чубаров и артиллерийский офицер. На снимке — движущаяся колонна: тягачи, повозки, гаубицы. На одном кадре чётко видно: немецкие расчёты разгружаются у кромки леса.

— Когда снято? — спросил артиллерист.

— 28 минут назад.

— Артиллерия готова?

— Да. Координаты по сетке — вот.

В 16:37 батарея ударила. В 16:45 по рации доложили: прямое попадание по тягачу, второй взрыв — в центре колонны. Разведка подтвердила: уничтожено три единицы техники и до взвода личного состава.

Командир подошёл к Громову, протянул руку:

— Вот теперь — результат так результат. Эх, чувствую, Гром, заберут тебя скоро наверх. А пока воюем вместе и свою первую боевую награду получишь от меня.

В стороне стоял новый человек — крепкий, лет под пятьдесят, с медалью «За отвагу» и изъеденным войной лицом. Он представился после:

— Фомин, техник дивизии. Сказали, вы чудо-мастер. Разрешите изучить вашу схему? У нас в рембате трое таких, как вы. Только без вашего опыта. А руки — золотые. Хотим попробовать наладить дублирование.

Громов удивился, но кивнул:

— Материалы дам. Только не лезьте в рулевую — она капризная. Принимать этапы сборки буду лично.

— О чем разговор, ваше детище - вы и распоряжайтесь.

В мастерской вечером было оживлённо. Вместо тишины — гул: один чертил, другой строгал, третий нёс проволоку. Алексей не мешал. Только контролировал. Дурнев шепнул:

— Ты заметил? Они теперь на “вы” тебя величают.

— Пусть хоть как называют, лишь бы все работало.

— А если не сработает?

— Тогда снова будем вдвоём. С фанерой.

Он улыбнулся. Впервые за долгое время — по-настоящему.

Ночью, когда все разошлись, Громов остался один. Сел у чертёжной доски. Написал в уголке:

Он знал — до третьего шага ещё далеко. Но путь начался. И “Комар-5” — был не финалом. А разворотом.

*****

Фронтовой боевой листок 3-й стрелковой дивизии

Стенгазета «Комар», выпуск №3 от 3 декабря 1942 года Место выпуска: землянка у балки Лозовой Ответственный - красноармеец Петр Ершов

„Комар, который жалит — по-нашему!“

Не шутка, товарищи. Вот уж не думали мы, пехота да сапёры, что будет у нас в пехоте своя «авиация». А вот она — маленький, но смелый и гордый, “Комар”, летает над головами фрицев, щёлкает их, как фото на паспорт.

А придумал его наш инженер Громов, человек немногословный, но с головой. Получается штука летающая.

Мы уж сперва посмеивались: «Что за птичка?» А она — бах! — и снимок с вражеской колонной. Артиллерия получила координаты и послала пряники врагу. Пущай техника работает.

Враг — в кадре, а мы — живы. Вот и вся арифметика.

Так держать, товарищ инженер! Делай больше своих комаров — у нас работа для них найдётся.

*****

Письмо с фронта

Полевая почта №27381-М 03 декабря 1942 года

Здравствуйте, мама, Маруся и Лёшка.

Пишу вам из-под Сталинграда. Пока жив-здоров, что и вам желаю. У нас идет снег, но слабый. Морозы не настоящие, до наших сибирских холодов здесь далеко, зато ветер злой — пронизывает насквозь. Живем в землянке, обогреваемся буржуйкой, спим вповалку. Боевой дух на высоте.

Боев сейчас меньше, фронт вроде притих, но каждый день артиллерия работает. Немец бьёт — и мы в ответ. Только у нас теперь точнее стало. Недавно у нас появился инженер, фамилия Громов, из Москвы. Толковый мужик, спокойный, без бахвальства. Делает своими руками штуку — как маленький самолёт, но без лётчика. Запускают его над врагом, а он с высоты фотографирует, где у немцев огневые точки или техника.

Было уже два вылета. На одном снимке — колонна, на другом — орудия под маскировкой. По этим снимкам наши артиллеристы били — и били метко. Говорят, за одну ночь под Лозовой разбили у немцев сразу три тягача и расчёт. Потерь с нашей стороны не было.

Я видел, как запускают этот “комар” — так мы его зовём. В воздух поднимается, гудит тихо, и уходит. Потом возвращается или сбрасывает кассету со снимками. Всё сделано своими руками — из дерева, проводов и трофейного фотоаппарата.

Раньше у нас разведчики ходили в ночь — и не все возвращались. А теперь, может, будет по-другому. Главное — чтобы эта техника не подвела. Громов говорит, что ещё будут дорабатывать.

Пока больше новостей нет. Будем и дальше бить фашистов. Напиши, как здоровье. Как Лёшка в школе — учится ли?Может, сам мне пару слов напишет. Пришлите Марусину карточку. Я по вам соскучился. До свидания.

Целую, ваш сын и брат Петр.

*****

4. Штабной запрос

Совершенно секретноПо 3-й стрелковой дивизииШтаб 64-й армии, отдел вооруженийИсходящий №33/тех от 03.12.1942

Кому: Начальнику артиллерии 64-й армии Копия: Командиру 3-й стрелковой дивизии

ОТЧЁТ И ЗАПРОС

По итогам применения самодельных беспилотных летательных средств ("Комар", разработка инженера Громова), в районе балки Лозовой за период 1–3 декабря 1942 г. зафиксированы следующие результаты:

В связи с вышеизложенным прошу

а) Оценить возможность изготовления аналогичных аппаратов в армейских ремонтных мастерских.б) Определить потребность в технических материалах (двигатели, фотоаппаратура, аккумуляторы).в) При наличии возможностей — прикомандировать помощника инженеру Громову из числа техников запаса.г) Рассмотреть необходимость разработки упрощённого образца “Комара” для массового применения в дивизионной артиллерии.

Подпись:Полковник ГурьевНачальник технической части 64-й армии*****

Совершенно секретно

Только для служебного пользованияБерлин, 04 декабря 1942 г.Абвер — Отдел внешней разведки / Подразделение II CРегистрационный № 92/

Кому: Штаб 6-й армии (генерал-полковник Фридрих Паулюс)Вниманию: Разведывательное подразделение Ic / 6-я армия

Запрос по поводу неоднократного появления советских нестандартных средств воздушной разведки

В связи с полученными разведывательными сводками с фронта северо-западнее Сталинграда, в последние недели зафиксированы случаи появления небольших, безэкипажных летательных аппаратов, предположительно советского производства, предназначенных для ведения тактической фоторазведки.

Согласно имеющимся данным, данные устройства обладают:— лёгкой конструкцией (предположительно — фанера, текстиль);— электродвигателем, питаемым от аккумуляторов;— установленной фотоаппаратурой (в ряде случаев идентифицированы экземпляры немецкого происхождения, возможно трофейные камеры типа "Leica").

Сообщается, что аппараты запускаются с линии фронта, совершают автономный полёт, выполняют фотосъёмку и в отдельных случаях возвращаются к отправной точке или сбрасывают кассеты с отснятым материалом. Зафиксированы, как минимум, два случая нанесения артиллерийских ударов по целям, обнаруженным при помощи подобных средств.

С учётом вышеизложенного, просим Вас:

Предоставить любые технические описания обнаруженных устройств: система управления, источник питания, способ запуска, механизм спуска затвора.

Направить в адрес Абвера имеющиеся фотоматериалы или негативы, полученные от данных аппаратов.

Дать оценку тактической эффективности применения этих средств Красной армией.

При наличии информации — сообщить о возможных разработчиках, специалистах технического профиля или тыловых мастерских, связанных с созданием данных устройств.

Указать предполагаемые места старта/базирования аппаратов.

Своевременное предоставление информации необходимо для координации дальнейших мероприятий по противодействию этим новым средствам ведения разведки.

С уважением,От имени начальника подразделения Abwehr II CГауптман ВилькенсБерлин, Абвер II – Технические средства воздушной разведки