Дроны над Сталинградом

Глава XI. Потеря

День выдался хмурым, с промозглым ветром, резким, как выстрел по ушам. С Волги тянуло сыростью, а по рации шли короткие доклады: “немцы закрепились у балки Широкой”, “слева миномёты, огонь плотный”.

Громов не спал почти всю ночь — доделывал второго “Комара”. Корпус — легче, чем у первого. Стабилизатор двойной. Винт сбалансировали на нитке. Фотокассета установлена по той же системе, таймер, взведённый вручную. Всё готово.

На рассвете вывезли катапульту на новое место — за разрушенной теплотрассой. Место открытое, земля мёрзлая. Сержант Дурнев покуривал в сторонке, глядя в серое небо.

— Что думаешь, инженер?

— Думаю — рано запускать. Порывы сильные.

— А по приказу из штаба — уже пора. Снимки нужны. Время не ждет.

Алексей промолчал. Он знал, что это так. Артиллерии нужны глаза.

“Комар-2” стоял на рельсах. Мотор проверен. Фотоаппарат взведён. Плёнка уже заряжена. Всё работало — в теории.

— Запускаем, — сказал он.

Рычаг сработал чётко. Дрон сорвался с рельс, чуть повело вбок — ветер. Крылья дрожали, держали, но неуверенно. Он ушёл в сторону, за кроны, к линии фронта.

Громов отметил в блокноте время.Минута. Две. Пять.Дурнев рядом молчал, глаза в небо. За ними молча наблюдали ещё трое — связист, разведчик, старшина из сапёров. Все курили. Все ждали.

Пятнадцать минут.Двадцать.Тридцать.

Беспилотник так и не появился.

— Не вернулся, — сказал Алексей просто.

— Не вернулся, — повторил Дурнев. — Бывает.

Катапульту разобрали молча. Инструмент сложили в ящик. Разговоров не было — не потому что не хотелось, а потому что в таких случаях всё уже сказано. Не вернулся. Значит, не его день.

В штабе командир выслушал спокойно.

— Могло сдуть. Могли сбить. Могло просто не хватить хода. Да мало ли что могло случиться.

— Скорее всего — снос по ветру. Он лёгкий. Над деревьями — поток гуляет, унесло. Может, упал в болоте. Может — за линией.

Командир посмотрел на Алексея:

— Жалко?

— Боевые будни. Без потерь не бывает. Первый не подбили — второй не вернулся. Третий, может, дойдёт.

Он кивнул. Этот ответ его устроил.

— Готовь третий. Но — упрощай. Нам нужен разведчик, не игрушка. Меньше деталей, меньше шансов сломаться. Пусть будет грубее, но надёжнее. Понял?

— Понял.

Командир посмотрел в окно, где хлопал брезент на штабной палатке.

— Не расстраивайся. Техника на войне — расходная. Как патрон. Дал пользу — хорошо. Не дал — делай новый. Главное — система.

В мастерской было холоднее, чем на улице. Затопленная буржуйка толком не грела . Дурнев сидел, грея ладони у коптилки.

Громов молча сел за стол. Достал лист фанеры. Чертёж — прежний, но с правками: укороченные крылья, усиленное днище, съёмный носовой отсек.

— Ну что, "Комар-3"? — спросил Дурнев, не глядя.

— Да. Только не "третий". Просто — "ещё один".

— Как скажешь. Главное — чтоб глаза видел, а не смотрел. Нам сейчас таких не хватает.

Они работали молча. Только потрескивало дерево под стамеской, и по стенам гулял сквозняк.

За окном шёл снег — сухой, как мука, цеплялся за рамы. Где-то далеко грохотала артиллерия. Где-то на линии фронта снова стреляли наугад.

А здесь, в старом подвале, инженер вытачивал крыло — чтобы следующий "Комар" всё-таки вернулся.